Философия Фридриха Ницше

Фридрих Ницше (1844—1900) считал себя уче­ником А. Шопенгауэра и разделял его иррационалистический взгляд на мир. Мир — это вечное становление, вечный поток, в котором все возвращается. Человек не должен бояться смерти, потому что мир повторяется во времени с незначительными вариациями. Мир — это наша жизнь. Другого мира нет. В мире действует слепая воля, но эта воля к жизни на человеческом уровне выглядит как “воля к власти”. Проявлением “воля к власти” надо считать тягу к самоутверждению в формах искусства, морали, религии и науки. “Воля к власти” — движущая сила человеческой культуры. Человек воплощает в себе “волю к власти”. Он выделяется из мира животных, создавая мораль, религию, стремясь к истине, но в этом и кроется величайшая ошиб­ка. Истны нет. Познание всегда не более чем истолкова­ние фактов. Факты можно толковать как вздумается. Человек “истолковывает” мир, в котором он живет, создавая свой “маленький мир”. Это мир иллюзий, мир, где проявляется воля человека к власти.

В своих работах Ницше дает ориги­нальное понимание человеческой морали. Мораль предельно относительна. Истин морали нет.

На свете нет моральных явлений, есть только моральное истолкование явлений

Но у моральных действий, поступков есть критерий. Критерий действия или практической морали” - степень приближения человека к власти. Никакой “морали для всех” не существует. То, что морально (справедливо, хорошо, полезно) для одних, не морально для других. Раньше, до Сократа, мораль отражала интересы сильных, умных, богатых, благородных людей. Сократ был “первым декадентом” в философии. Человеком, который пытался найти “общую” мораль — правила нравственности, которых должны придерживаться все без исключения. Но главным искажением морали стало христианское учение, которое восторжествовало в европейской культуре. Христианская мораль стала “...суммой условия сохранения бедных, полуудачных и полностью неудачных видов человека”, — писал Фр. Ницше. Христианская мораль перевернула истинные идеалы людей в целях сохранения стадного большинства, убого и физически, и умственно. Она провозгласила добро, смирение, нищету духа, аскетизм тела. Эта стадная мораль даже не может быть критически осмыслена, т. к она провозглашена Бо­гом, а догматы — не обсуждаются, но исполняются.

Теория сверхчеловека

Книга “Человеческое, слишком человеческое” с под­заголовком “Книга для свободных умов” стала важным шагом на пути созда­ния теории сверхчеловека. Ницше критико­вал то, что он назвал слишком человеческим в человеке — тягу к привычному, к четким границам дозволенного, к догмам, боязнь са­мостоятельного мышления и ответственно­сти. Леность ума, притупленность чувств, бо­язнь волевого решения — все это, считал Ницше, принижает человека, делает его не­свободным — “как все”. Человеку, для того, чтобы быть человеком в высшем смысле этого слова, необходимо внутреннее духовное уси­лие, усилие ума и воли. В противном случае он становится частью “человеческого стада”, “массы”, опускается на уровень животного. Такие понятия, как честь, совесть, свобода, нравственность, не возникают сами по себе, для этого требуется усилие конкретного че­ловека.

Эта тема нашла свое продолжение и в со­зданной в 1883—1884 гг. самой знаменитой книге Ницше “Так говорил Заратустра”. По­началу, правда, эту книгу, написанную по­чти поэтическим языком, полную метафор, аллегорий, афоризмов и пародийных намеков на Библию, Шекспира, Лютера, Гомера, Гёте и Вагнера, почти никто не понял и не принял всерьез. Первый тираж ее составил всего 40 экземпляров. Но именно в ней Ницше нако­нец сформулировал понятие сверхчеловека: “Я учу вас о сверхчеловеке. Человек есть нечто, что должно превзойти. Что сделали вы, чтобы превзойти его?” Сверхчеловек есть человек, преодолевший в себе, через духовное усилие, “слишком человеческое”.

В аллегорической форме Ницше описыва­ет три стадии духовного превращения чело­века в сверхчеловека. Первая стадия — верб­люд: “Все самое трудное берет на себя вы­носливый дух, подобно навьюченному верблю­ду, который спешит в пустыню”. Затем со­вершается второе превращение — во льва, который вступает в борьбу с “драконом”, имя которому — “Ты должен”: “Завоевать себе свободу и священное "нет" даже перед дол­гом — для этого, братья мои, нужно стать львом”. И, наконец, третья стадия — ребенок:

“Дитя есть невинность и забвение, новое на­чинание, игра, самокатящееся колесо, началь­ное движение, святое слово утверждения”. Философ критикует в этой книге и представ­ление об устоявшейся добродетели — она нужна лишь для того, чтобы погрузить чело­века в сон, в “слишком человеческое”.

Ту же функцию исполнили, по мнению Ницше, церковные догмы и правила. Челове­ческая религия попыталась определить, что есть Бог, что есть Добро и тем самым чело­век... “убил Бога”. “Бог мертв” — это не ло­зунг, а диагноз, поставленный Ницше челове­ческой культуре, религии и науке. Ницше считал, что центр духовной деятельности пе­ремещается в человека. Раньше люди выно­сили его вовне, часто — в другие миры, по­этому актуальна была мечта “о другом мире”, но, писал Ницше: “другой мир вполне со­крыт от человека... и недра бытия не гово­рят к человеку иначе как в лице человека”. Иначе говоря, человек может соприкасаться с бытием через свою земную жизнь “здесь и сейчас”.

Ницше фактически первым предостерегал от опасности наступавшей массовой культу­ры массового общества, в котором люди как пустые болванки будут наполнены идеологическими нормами и официозной моралью. Таково, к сожалению, свойство “слишком че­ловеческого”. “Массовый человек” пуст — он наполняется извне определенной идеологи­ей, которая одно называет “добром”, а дру­гое — “злом”. Только заглянув “по ту сто­рону” таких вот “добра и зла”, заглянув в ту. духовную область, в которой пребывают истинные законы бытия мира, человек пере­стает быть пустым. В нем появляется его знание, на котором он может основывать свой выбор и свои действия, — человек ста­новится свободным.