Признаки действительного беснования

Как видим, вышеописанные воздействия отличаются от воздействий нападками, которые можно наблюдать в храмах. Отцы четко определяют внешние признаки такого беснования.

Авва Серен (Собеседование первое Иоанна Кассиана, гл.12): «(Бесноватые, когда бывают схвачены нечистыми духами), говорят или делают то, чего не знают. Известно, они неодинаково терпят влияния духов. Ибо некоторые, так бывают овладеваемы, что нисколько не сознают того, что делают или говорят, а некоторые осознают и после вспоминают».

Иоанн Златоуст (т.1, К Стагирию, сл.1): «Когда нечистый демон в первый раз напал на твою душу и поверг тебя в то время, как ты молился вместе со всеми… (Об этом наш друг Феофил) рассказал мне обо всем: о корчах в руках, об искривлении глаз, о пене на устах, о страшном и невнятном голосе, трясении тела, продолжительном обмороке и сновидении, бывшем у тебя в ту ночь: тебе представилось… будто дикая свинья, испачканная грязью, постоянно бросалась на тебя и боролась с тобою, и когда спавший подле тебя, встревоженный этим видением, проснулся, то увидел, что тебя опять мучит демон».

Иоанн Кронштадтский (Моя жизнь во Христе): « Так бесноватые бывают покойны до того времени, доколе их не подведут к святыне, а подведут - откуда возьмется сила необыкновенная, отвращение от святыни, хула, оплевание святыни, пронзительный крик. Вот вам объяснение или разрешение вашего недоумения - отчего бесноватые, или так называемые кликуши, кричат в церкви во время обедни или когда их подводят к св. мощам; это потому, что бесы встречаются с благою силою, им ненавистною и сильнейшею их, которая палит, теснит, поражает их праведно, гонит их вон из любимого их жилища».

Григорий Палама (Омилия 12): «Ибо в людях такого рода (одержимых) обитает сей глухой и немой бес; потому что подверженный внушениям беса такого рода, не легко допускается к слышанию или говорению божественных предметов».

Схиигум. Савва (Поучение об исцелении бесноватого): «Действительное беснование может быть и не таким, как это, что мы слышали в евангельском повествовании: необязательно бесноватый должен быть нагим и жить в гробах, связанный цепями».

Приведем несколько примеров из житий святых, в которых увидим, как ведут себя действительно одержимые.

Антоний Великий (Из жития, ст. 64): «И иной некто из людей знатных пришел к Антонию, имея в себе беса; бес этот был весьма лют; одержимый им не знал, что приведен к Антонию, и пожирал извержения тела своего. Приведшие просили Антония помолиться о бесноватом. Антоний, из сострадания к юноше, молится, и всю ночь проводит с ним во бдении. Пред рассветом юноша, внезапно устремившись на Антония, повергает его на землю, и когда пришедшие с ним вознегодовали на это, Антоний говорит им: «не сердитесь на юношу; виноват не он, но живущий в нем бес. Поскольку наложено на него запрещение и велено ему идти в места безводные, то пришел он в ярость и поступил так со мною. Поэтому, прославьте Господа. Ибо такое устремление на меня юноши было для вас знамением, что бес вышел». Когда говорил еще это Антоний, юноша тотчас стал здоров, и наконец, образумившись, узнал, где он, и приветствовал старца, принося благодарение Богу».

Киево-Печерский Патерик: «Однажды привели к затворнику Лаврентию из Киева одного бесноватого. И не мог затворник отогнать от него беса – очень лют был: дерево, которое десять человек снести не могли, он один брал и забрасывал. Долгое время оставался больной без исцеления. И велел затворник вести его в Печерский монастырь. Тогда бесноватый закричал: «К кому посылаешь меня, не смею я приблизиться к пещере ради святых, положенных в ней. В монастыре тридцать иноков боюсь, а с прочими могу бороться». Ведшим было известно, что он никогда не был в Печерском монастыре и никого там не знал, его спросили: «Кто же те, которых ты боишься?» Бесноватый назвал всех по именам… И начал он говорить по-еврейски, потом по-латински, по-гречески и на всех языках, а прежде никогда и не слышал их. Ведшие его испугались, дивясь изменению языка его. Но прежде вступления в монастырь больной исцелел и стал все понимать…».

Василий Кинешемский (Беседы на Евангелие от Марка. Гл.5, ст.1-20): «Проявления деятельности духа злобы в несчастном одержимом человеке, по описанию святого Марка, были ужасны: «он имел жилище в гробах, и никто не мог его связать даже цепями, потому что многократно был он скован оковами и цепями, но разрывал цепи и разбивал оковы, и никто не в силах был укротить его; всегда, ночью и днем, в горах и гробах, кричал он и бился о камни» (ст. 3-5). Это наиболее сильная форма беснования, когда человек теряет над собою всякую власть и находится всецело в подчинении у демонов. Его действия обличают потерю не только рассудка, но и самых элементарных инстинктов, даже инстинкта самосохранения. В этом состоянии он может себя убить, изувечить; неизъяснимая тоска и мука терзают его сердце; ночью и днем он кричит и бьется о камни. В то же время он обладает громадной, неестественно напряженной силой, так что разрывает цепи, разбивает оковы, и никто не в силах укротить его. Злой дух не отпускает свою жертву ни на один момент, и по силе припадков можно действительно видеть, что в несчастном одержимом скрывается не один бес, а целый легион. Такая форма беснования встречается в настоящее время сравнительно редко. Но кому приходилось бывать в святых местах, особенно при открытии мощей святых угодников, тот, вероятно, мог наблюдать и такие случаи. При открытии мощей преподобного Серафима Саровского к раке преподобного привезли из Сибири бесноватого, связанного цепями, так как иначе справиться с ним не было никакой возможности. Но в лесу, прилегающем к монастырю, уже почти в конце пути несчастным вдруг овладело сильное беспокойство. Это беспокойство скоро перешло в припадок невероятного бешенства, во время которого он с нечеловеческой силой разорвал свои оковы и убежал. Значительно чаще встречаются случаи периодической одержимости, припадки которой связываются обыкновенно с известными моментами богослужения или с определенными церковными песнопениями. Вероятно, всем известны так называемые кликуши, которые во время "Херувимской", "Тебе поем" и поклонения Святым Дарам начинают лаять по-собачьи, мяукать и кричать диким истошным голосом. Эти крики переходят в страшный вопль и звериный вой, если их пытаются силой подвести к Святым Дарам. Это объясняется тем, что "бесы встречаются с благою силою, им ненавистною и сильнейшею их, которая палит, теснит, поражает их праведно, гонит их вон из любимого жилища" (о. Иоанн Кронштадтский). Я помню одну молодую девушку, вполне нормальную в обыденной жизни, которая не выдерживала двух молитв в богослужении: чтения Евангелия и пения кондака Божией Матери "Не имамы иныя помощи". Как только она чувствовала, что время подходит к Евангелию, она начинала дрожать всеми членами, потом вдруг поворачивалась и стремительно убегала из церкви. Если ее останавливали и держали силой, она падала на пол и вся замирала, почти без сознания. Но кончалось чтение Евангелия — кончался и припадок; она стояла спокойная и усердно молилась. Зиму 1924 года мне пришлось проводить в одном из северных захолустных городов Зырянской области, и здесь ссыльный епископ рассказал мне необыкновенный случай, происшедший в семье его хозяина. Семья эта состояла из четырех лиц: самого хозяина, Василия Тимофеевича, или, по зырянскому способу произношения, Тимовася, его жены, дочки Лизы, молодой девушки лет шестнадцати-семнадцати, и мальчика — сына. Признаки одержимости в более или менее сильной степени замечались у всех членов семьи, за исключением хозяина, но наиболее жуткую форму они приняли у дочери. Однажды она заболела, и во время болезни с ней случился тяжелый нервный припадок. Лиза билась и металась, так что принуждены были снять ее с палатей и положить на пол, чтобы в конвульсиях она не упала и не разбилась. Мало-помалу она стала затихать и, по-видимому, успокоилась... И вдруг на чистом русском языке, обращаясь к матери, она произнесла: "Ты мне не нужна!.. Пошли за Василием Тимофеичем!" Надо заметить, что отца она никогда так не называла и русского языка совершенно не знала, всегда говоря лишь по-зырянски. Послали за отцом, которого скоро нашли у соседей. Когда Тимовась вошел в избу, между ним и дочерью завязался разговор, продолжавшийся более трех часов, причем говорила преимущественно Лиза и говорила правильным языком. «Здравствуй, Василий Тимофеевич!.. Что ты стал, Василий Тимофеевич? Подойди сюда...» Лиза лежала неподвижно: губы ее не шевелились, и ни один мускул лица не двигался. Голос шел откуда-то изнутри. «Ну, здравствуй, Василий Тимофеевич! Мы приехали к тебе издалека... Нас трое: доктор, фельдшер и лакей... Мы приехали тебе сказать, что ты плохо живешь, Василий Тимофеевич!.. У тебя жена хорошая, Лиза хорошая и сын Николай... А ты... ты плохо живешь: куришь... да и другие грехи есть... Если бросишь курить, проживешь еще долго... А если не бросишь, то скоро умрешь... Сын Иван у тебя тоже плох: обманывает он тебя и курит... Ты слишком доверчив, Василий Тимофеевич! Вот ты любишь очень брата своего, Григория, а он скверный: пользуется твоей доверчивостью и обманывает тебя... Берегись также Марьи Васильевны: она дурная... Ты больше знайся с Марьей Егоровной...» Так звали свояченицу Тимовася. «Ты мне, кажется, не веришь, Василий Тимофеевич! Так вот слушай: Марья Егоровна сейчас ставит шаньги в печь... Пошли к ней мальчика... Пусть он мне принесет... Я поем...» «Помилуй, — возразил робко Тимовась, — какая теперь печь!.. Шесть часов вечера!..» «Нет, ты все-таки пошли! Они завтра собираются уезжать и затопили печь... Пошли!» Мальчика послали. Он вернулся минут через сорок и принес с собой миску теплых шанег. Все сказанное оказалось верным. Муж Марьи Егоровны собирался рано утром уезжать, и, чтобы напечь ему подорожников, пришлось затопить печь. Далее начались хозяйственные разговоры: о посеве, о полевых работах, о домашнем скоте. Предсказано было, какие коровы падут, сколько их останется, сколько будет телят и т. д. Впоследствии все это оправдалось. Потом вдруг тот же голос заявил: «Ты знаешь, мне дана власть над твоей Лизой... Стоит мне только нажать на сердце, и она умрет...» Бедный Тимовась взмолился: «Пожалей, если имеешь такую власть... Пожалей девушку... Она одна у меня дочь!» «Хорошо, подумаю!.. — был ответ. — Мы посоветуемся!..» Раздались еще какие-то новые, незнакомые голоса, как будто разом говорило несколько человек. Потом они стали постепенно затихать, как будто удаляясь, и наконец все замолкло. Лиза заснула. На другой день она не помнила ровно ничего и не знала ни одного русского слова. Единственное, что она могла рассказать, — это о том, что случилось с ней за минуту до припадка: пришел кто-то в черном, сел ей на грудь и сильно сжал. У нее захватило дыхание, и она потеряла сознание. Дальше она ничего не чувствовала».

Как видим, беснование может проявляться в совершенном бессилии тела и в неимоверной силе, в онемении и говорении на различных языках или сообщении тайного, и т.д., и при всем этом происходит совершенное помрачение ума и различные изменения в движениях тела.

Авва Серен (Собеседование первое Иоанна Кассиана, гл.12): «О таком влиянии нечистого духа нельзя думать так, чтобы он, проникая в самое существо души, как бы соединившись с нею и некоторым образом облекшись ею, произносил слова и речи устами страдальца. Никак нельзя верить, чтобы это возможно для них сделать. …(Влияние нечистого духа) происходит не чрез какое-либо умаление души, а чрез ослабление тела, когда в тех членах, в которых заключается сила души, нечистый дух, заседая и налагая на них невыносимую, чрезмерную тяжесть, умственные способности ее покрывает густейшим мраком и прерывает чувства. Это, как видим, иногда приключается также от вина и лихорадки, или от чрезмерного холода и от других болезней, приключившихся отвне».

Т.е. враг воздействует своей энергией на мозг человека, и он теряет контроль над телесными движениями.

Феофан Затворник (Мысли на каждый день года, неделя 30-я по Пятидесятнице, четверг): «"Легион имя мне, потому что нас много" (Мк. 5, 9). Духи не телесны, потому места собою не наполняют и не занимают, подобно телам. Этим объясняется физическая возможность пребывания многих духов в одном человеке. Возможность нравственная со стороны духов понятна из их безнравственности, или отсутствия всяких нравственных начал, а со стороны человека- из многостороннего соприкосновения его душевного строя с мрачной областью нечистых сил. Но этим объясняется только возможность; действительность же вселения бесов подлежит условиям, определить которые не имеем возможности. Можем только сказать, что вселение духов не всегда бывает видимым, не всегда обнаруживается известными действиями бесноватых. Есть вселение духов необнаруживаемое, скрытое. Есть также власть духов над умами людей, помимо тела, когда они водят их, как хотят, через страсти, в них действующие, люди же думают, что они действуют сами, будучи посмешищем нечистых сил. Как же быть? Будь настоящим христианином, и никакая вражеская сила не одолеет тебя».

Иногда отцы говорят о враге в нас, но это означает, что враг - не бес, а наш ветхий грешный внутренний человек со своими страстями.

Иоанн Кассиан (Послание к Кастору…, кн.5, гл.21): «Нам нечего бояться внешнего неприятеля; враг в нас самих скрывается. У нас ежедневно происходит внутренняя война; по одержании победы на ней все внешнее сделается слабым и с воином Христовым все помирится и покорится ему. Мы не будем иметь такого неприятеля, которого бы надобно было бояться вне нас, если внутреннее в нас будет побеждено и покорено духу».

Когда же отцы говорят о злых духах внутри человека, то они обозначают это как нахождение в сердце, т.е. во внутреннем человеке. И это совпадает с предыдущим понятием и с тем, что человек, исполняющий волю врага, становится рабом бесов.

Диадох (Добротолюбие, т.3, ст.81): «Когда благодать не обитает в человеке, духи злые, наподобие змий, гнездятся во глубине сердца, не давая душе воззреть к возжеланию добра. Когда же благодать сокровенно возобитает в уме, тогда они, как облака некие темные, промелькают по частям сердца, преобразуясь в страсти греховные и в призрачные мечтания разнообразные, чтобы через воспоминания развлекая мечтаниями ум, отторгнуть его от собеседования с благодатию».