Мысли, слова-шутки и празднословие

Благодать дарит внутреннее безмолвие, смиренное и кроткое слово, враг же внушает пустословие и смехотворство.

Как мы знаем, человек обладает даром слова и он необходим при познании и общении.

Феофан Затворник (Начертание христианского нравоучения): «У органов слова есть потребность, чтобы их приводили в движение, или раздражали».

Феофан Затворник (Начертание христианского нравоучения): «Благоразумное слово. Цель взаимнообращения не одно удовольствие, а, главным образом, взаимное созидание во благо. Надобно потому не допускать, чтобы слово гнило исходило из уст наших, надобно уметь говорить и уметь молчать. Противно сему праздное пустословие, одни только шутки да остроты».

Состояния душевной радости передаются через слово, улыбку и смех. Они все имеют различные источники и по-разному проявляются.

Василий Великий (Правила пространно изложенные…, в.17): «Душевную радость изъявить светлой улыбкой не противно, прилично, поскольку толико выражается написанное: «Сердцу веселящуся, лице цветет» (Притч. 15, 13). Но смеяться громко, все тело приводить в невольное сотрясение, свойственно человеку необузданному, неискусному, не умеющему владеть собой».

Иоанн Златоуст (т.12, ч.1, беседа 15): «Не смех – зло, но зло то, когда он бывает без меры, когда он неуместен. Способность смеха внедрена в нашу душу для того, чтобы душа иногда получала облегчение, а не для того, чтобы расслаблялась».

Любое слово может быть произнесено с различными эмоциональными чувствами, исходя из того, какую функцию оно выполняет. К слову с эмоциональным чувством относится и шутка, которая может быть как во благо, так и в погибель. Например, шутка может быть сказана с любовью для того, чтобы утешить или ободрить человека, а не унизить присутствующего или отсутствующего, или быть глупой констатацией какой-либо ситуации, или со злорадством и т.п.

Что сопутствует шуткам, которые произносят не в утешение, а по привычке острить? Многословие и праздномыслие.

Иоанн Лествичник (Лествица, сл. 11): «Многоглаголание есть седалище, на котором тщеславие любит являться и торжественно себя выставлять. Многоглаголание есть признак неразумия, дверь злословия, руководитель к смехотворству, слуга лжи, истребление сердечного умиления, призывание уныния, предтеча сна, расточение внимания, истребление сердечного хранения, охлаждение святой теплоты, помрачение молитвы».

Что они порождают?

Иоанн Лествичник (Лествица, сл. 12): «…многословие же и смехотворство порождают ложь… Ложь есть истребление любви; а клятвопреступление есть отвержение от Бога».

Об одном искажении дара слова - внутренних беседах с воображаемым человеком, мы уже сказали, но есть еще одно искажение – вести праздные беседы внешним словом, при этом они могут быть о мирских маловажных вещах, а могут быть в форме шуток. Возбуждая человека к таким беседам, враг старается препятствовать внутреннему слову, которое есть молитва к Богу.

Феофан Затворник (Начертание…): «Отсюда (из потребности в слове) болтливость, смехотворство, празднословие, шутки. Они налагают молчание на внутеннее слово духа — молитву».

При этом человек ослабевает духом, рассеивается, а то и вовсе забывает о Боге, о молитве и о своих грехах.

Исаак Сирин (Слова подвижнические, сл. 68): «Но также ничто не делает нас столько сообщниками мира, и живущих в мире, и тех, которые в мире преданы пьянству и непотребству, и не удаляет нас столько от сокровищ премудрости и познания таин Божиих, как смехотворство и при вольности в обращении парение мыслей. И это есть дело блудного демона».

Диадох (из Добротолюбия, т.3, ст.70): « Как двери в бане часто отворяемые скоро выпускают внутреннюю теплоту во вне: так и душа, когда много кто говорит, хотя бы говорил все хорошее, испускает память свою (сознательное стояние в строе духовных вещей) словесной дверью. От сего ум лишается наконец чистейших помышлений и по безпорядочному наплыву помыслов смятенную ведет речь к прилучившимся. В таком случае он не имеет уже Духа Святого, хранящего нашу мысль в немечтании: ибо сей Дух благий, как чуждый всякого мятежа и мечтания, бегает многословия. - Молчание же напротив благотворно, будучи матерью премудрых помышлений».

Но не только враг действует путем шуток и празднословия, но и самому человеку это нравится.

Исаак Сирин (Слова подвижнические, сл. 75): «И иногда природа сама собою начинает любить покой, вольность, смех, парение мыслей, леность - и делается источником страстей и пучиною мятежа; а иногда противник внушает это душе».

Феофан Затворник (Сб. Внутренняя жизнь, Как исполнить заповедь апостола…): «У грешников и слова грешны. Отсюда пустословие, празднословие, пересуды, смехи, шутки, остроты и даже кощунство».

Каким образом происходит шутка? У человека в уме мгновенно появляется глупая ассоциация или смехотворная мысль, и человек тут же ее произносит.

Антоний Великий (из Добротолюбия, т.1, ст.35): «Те же, которые говорят все, что ни приходит им в голову, походят на двор без ворот, на который всходит кто ни захочет, подходит к стойлу и отвязывает осла».

После того, как шутка произнесена и вызвала смех, и человек остается один, его память и воображение начинают повторять эту ситуацию, а сердце откликается приятными эмоциональными чувствами. Такой повтор «внутреннего спектакля» может происходить по многу раз и человек услаждается таким образом. Обычно после этого приходят тщеславные мысли о себе и различные мечтания, как о тебе думают люди и пр.

Отцы четко отмечают, что является порождением шутливости и празднословия: это чревоугодие, блуд и тщеславие.

Исаия Отшельник (слово 7): «Четырьмя вещами множится блудная страсть в теле: спанием вдоволь, ястием до сытости, смехотворным празднословием, и наряжанием тела».

Иоанн Лествичник (Лествица, сл. 14): «(Признание страсти чревоугодия): Первородный сын мой есть блуд, а второе после него исчадие – ожесточение сердца, третие же – сонливость. Море злых помыслов, волны скверн, глубина неведомых и неизреченных нечистот от меня происходят. Дщери мои суть: леность, многословие, дерзость, смехотворство, кощунство, прекословие, жестоковыйность, непослушание, бесчувственность, пленение ума, самохвальство, наглость, любовь к миру, за которою следует оскверненная молитва, парение помыслов и нечаянные и внезапные злоключения; а за ними следует отчаяние, - самая лютая из всех страстей».

Иоанн Лествичник (Лествица, Слово 18): «(Признание страсти нечувствия): Я матерь смеха…»

Иоанн Лествичник (Лествица, Слово 26): «Безвременный смех, например, иногда рождается от беса блуда; а иногда от тщеславия, когда человек сам себя внутренне бесстыдно хвалит; иногда же смех рождается и от наслаждения (пищею)».

Кратко объясним, почему чревоугодие, блуд и тщеславие. Чревоугодие приносит нервное расслабление и приятные ощущения телу, и такое эмоциональное состояние сопутствует расслаблению не только тела, но и души, и она ищет еще таких приятных ощущений, но посредством уже не тела, а слова.

Что касается блуда, то это может быть итог кокетства или заигрывания, чтобы обратить внимание противоположного пола на себя.

Евагрий (К монашествующим): «Которая со смехом увлекается речами мужа, та похожа на человека, давшего врагам надеть петлю на шею свою».

Также после смеха и празднословия может возбуждаться блудная страсть, т.к. нервная система получила приятное эмоциональное состояние, как и при чревоугодии, или душа, расслабев, становится невнимательной и рассеянной и враг старается прельстить блудными образами, чтобы дальше ввести во грех сладострастия.

Что касается тщеславия, то:

Иссак Сирин (Слова подвижнические, сл. 89): «Кто любит смех и любит выставлять себя напоказ людям».

Отцы также говорят об уловках врага, когда человек старается не принимать участия в празднословии и смехотворстве и о беспечности людей в этом вопросе.

Иоанн Лествичник (Лествица, Сл. 12): «Когда бесы увидят, что мы в самом начале стараемся отойти от слушания смехотворных речей вредного рассказчика, как от губительной заразы; тогда покушаются обольстить нас двоякими помыслами: «не опечаливай», внушают они нам, «повествователя»; или «не выставляй себя человеком более боголюбивым, нежели прочие». Отскочи скоро, не медли; а если не так, то во время молитвы твоей вообразятся помышления о предметах смешных. И не только бегай таких бесед и лукавых собраний, но и разоряй их благочестно, предлагая на среду воспоминание о смерти и последнем суде; ибо лучше тебе окропиться, в сем случае, малым тщеславием, только бы сделаться виновником общей пользы».

Исаак Сирин (Слова подвижнические, сл. 68): «Но поелику опытом дознал я любомудрие твое, возлюбленный, то умоляю тебя любовию, остерегаться злобы врага, чтобы тебе буесловием не остудить в душе своей горячности любви ко Христу, ради тебя вкусившему желчь на древе крестном, и чтобы враг, вместо сладостного оного упражнения и дерзновения пред Богом, не стал во время бодрствования твоего наполнять душу твою многими мечтами, а во время сна твоего пленять ее нелепыми грезами, зловония которых не терпят святые Ангелы Божии».

Но нам нужно отстраняться не только от подобных мирских бесед. К сожалению, есть такие люди, которые и о вере, и о Боге говорят в подобном тоне. Это можно встретить не только на собрании сектантов, но, к большой скорби, и в Православии. Поэтому, если вам кто-то будет говорить о Боге или о вере в форме шуток или анекдотов, и это будет понуждать вас к смеху, и если это вносит в вашу душу расслабление и игривость, то знайте, что это прельщение вражье через произносящего, чтобы увести вас от духа сокрушения, мирного устроения духа и молитвы, и эта веселость далека от истинного веселия духа, которое проявляется как радостная улыбка о Боге. При таких «беседах» душа не способна воспринимать Бога с благоговейным чувством и страхом Божиим, а происходит акт кощунства, когда, расслабившись и веселясь, человек рассуждает о Боге и принимает дух вражий, и, конечно же, после этого не может видеть своих грехов, истинно каяться и иметь силы к внутренней брани со страстями. Выше было сказано, что со смехом почти всегда идет ложь, и эта ложь, прикрывшись веселыми эмоциями, незаметно вливается в виде духовного яда в душу человека, а он, увлекаясь смехом, этого не видит и не чувствует. Прости нас, Господи, и спаси нас! И если кто-то был участником подобных ситуаций, то покайтесь в такой хуле на Духа, ибо «всякий грех и хула простятся человекам, а хула на Духа не простится человекам» (Мф.12,31).

Итак, христианину следует четко разграничивать виды радости и отделять ее от праздной, а иногда и вовсе пагубной веселости, т.к. это поможет ему на пути спасения, но об этом более подробно в темах о человеке.

Прелесть через рассеяние мыслей, многопопечительность и воспоминания с мечтаниями.

Как было отмечено выше, прелесть начинается после рассеяния внутреннего внимания к словам молитвы, когда враг отвлек нас от нее или когда человек думает о чем-то, уже не произнося слов молитвы, и сам отвлекается на все воспоминания и мечтания, которые ему интересны и приятны. О рассеянии и блуждании мыслей мы будем подробно говорить в беседах о блуждании, рассеянии и ассоциациях в части «О человеке», но сейчас отметим кратко, что рассеяние означает, что человек старался внимательно произносить слова молитвы, и вдруг в уме появляется малозаметное воспоминание в форме размытого неопределенного образа-представления, и внимание ума перемещается на него. Это может происходить от человека, а может быть и действием врага, который возбуждает память и воображение.

Евагрий (Главы о молитве): «Когда бесы видят твою ревность к истинной молитве, тогда они подкладывают мысли о неких вещах, якобы необходимых. Спустя краткое время они возбуждают память о них, подвигая ум на поиски этих вещей, а поскольку он не находит их, то вскоре падает духом и скорбит. Во время стояния на молитве бесы (еще раз) напоминают уму об искомых вещах, заставляя вспомнить о них, дабы он, побуждаемый к ведению их, утратил плодотворную молитву».

Так, возбуждая память о мирских вещах, враг отвлекает душу от Бога.

Ст. Георгий Затворник ( Письма, 1.134): «…размышление… о земных вещах, отлучаю(т) душу от Бога».

За этими воспоминаниями о мире могут также тихо появляться другие нейтральные и явно нечистые образы.

Иоанн Златоуст (т.3, ч.1, Беседа о том, что не должно разглашать грехов братий…): «...Диавол влагает тысячи нечистых помыслов в наши умы, и о чем мы никогда не думали, то, собрав, во время молитвы вливает в наши души».

И, к сожалению, человек, находящийся под таким воздействием, считает, что он молится, а если такое происходит при мышлении, то просто фиксирует, что думал об одном, а затем о другом.

Феофан Затворник (Сб. Внутренняя жизнь. Всеоружие для духовной брани): «…и старается сатана уловить неопытную еще душу, здесь-то особенно и усиливается возвратить ее на прежнюю жизнь - именно развлечь душу, рассеять ее внимание, уничтожить ее бдительность над своими желаниями и мыслями.

Как хитро и незаметно действует он в сем случае! Во время молитвы или богомыслия, при чтении слова Божия или другом каком благочестивом занятии вдруг возникают в душе неведомо откуда образы прелестных предметов. Что это значит? Откуда они? Не от чего иного, как от лести диавольской. Тайным некиим путем прикасается сатана душе нашей, тайным воздействием приводит в движение память - и из глубины ее являются пред око души то те, то другие предметы, особенно те, которыми она прежде любила услаждаться, к которым прежде привязано было сердце. Если душа обратит внимание на сии предметы, если не изгонит их с минуты появления, то нет сомнения, что она побеждена. Один предмет напомнит ей о другом, другой о третьем, и, переходя таким образом от предмета к предмету, она зайдет наконец в полный круг греховной жизни, перенесет в свое сердце мир со всеми его прелестями и, занимаясь по виду богоугодным делом, будет ковать в себе зло».

Феофан Затворник (Письма, п.732): «Чувствуете рассеяние мыслей? пооберегитесь! Это очень опасно. Враг хочет загнать вас в какую-нибудь трущобу и там убить. Мысли блуждать начинают от умаления страха и охлаждения сердца. Охлаждение же сердца много имеет причин. Главная из них - самодовольство и самомнение. Вам это очень сродно. Поостерегитесь и поспешите восставить страх Божий и разогреть душу».

Иоанн Кронштадтский (Моя жизнь во Христе): ««Се сатана просит вас, дабы сеял, яко пшеницу» (Лк.22,31). Вот кто так сильно рассеивает наши мысли в храме при Богослужении, дома на молитве; вот кто отвлекает наши мысли от Бога, от души нашей и душ человеческих, от небесного и вечного; вот кто занимает нас земными безделками или земною суетою, земною прелестью: пищею, питьем, одеждами, жилищами и проч. и проч. Надо нам молиться друг за друга, да не оскудеет вера наша, как Спаситель молился о Петре».

Жизнь пустынных отцев (сост. Руфин): «Однажды демоны сказали святому Макарию Египетскому, что без них не обходится ни одно собрание иноков. «Поди-ка, посмотри на наши дела...» - «Да запретит тебе Господь, демон нечистый!», - воскликнул святой Макарий. И, приступив к молитве, он стал просить Господа открыть ему, есть ли сколько-нибудь правды в словах диавола. Придя на торжество всенощного бдения, просил Господа о том же. И вот видит... Рассеявшиеся по церкви эфиопы подпрыгивали во время чтения псалмов к каждому иноку. Они как бы заигрывали с ними: кому двумя пальцами закроют глаза, и тот начинает дремать; другому вложат палец в рот, и тот зевает... Кончилось чтение, и братия поверглись для молитвы пред Богом: тут пред одним промелькнул вдруг образ женщины, пред всеми вообще — то одно, то другое... И лишь только злые духи представят что-нибудь, как актеры в театре, это и войдет в сердце молящегося и породит помышления... Но бывало и так: вот подбегают злые духи с каким-нибудь обманом — вдруг стремглав отскакивают, точно гонимые какой-то силою, и не осмеливаются более ни остановиться, ни мимо пройти около таковых. Зато к другим, более слабым братиям, они вскакивали на шею и на спину: видно, те невнимательно молились. Видя это, святой Макарий вздохнул и пролил слезы. После окончания молитв он призвал каждого брата порознь, и оказалось, что каждый думал о том, что видел старец».

Враг не только действует рассеянием мыслей, но и затем гонит человека из храма, когда человек вдруг начинает маяться и искать любой предлог, почему ему надо уйти.

Киево-Печерский патерик: «Старец Матфей Прозорливый однажды, стоя в храме, увидел беса в образе ляха, который держал цветы репейника и, обходя братию, бросал в них цветы. К кому из братии цветок прилипал, тот, расслабев умом, постояв немного, уходил из церкви, находя причину, и больше не возвращался на службу. К кому же цветок не прилипал, тот стоял твердо до конца службы».

В этом случае нельзя поддаваться, а следует сознавать, что это вражье прельщение, и стоять в храме или при молитвословии до конца, как бы это не казалось тяжело, и Господь, увидев наше сопротивление, может утешить нас, укрепив сразу, а может и не сразу, а для того, чтобы до конца испытать нас.

Авва Дорофей (Душеполезные поучения, п. 11): «Расскажу вам о сем нечто чудесное, слышанное мною о великом и прозорливом Старце. Стоя в церкви, он видел, что, когда братия начинали псалмопение, некто светоносный выходил из алтаря; держа как бы ковчежец с миром и кисть, он обмакивал кисть в ковчежец и обходил всю братию, полагая знамение на каждом из них и на местах некоторых отсутствовавших, а места других отсутствующих проходил мимо. Перед окончанием (богослужения) Старец опять видел, как он выходил из алтаря и делал то же самое. Однажды Старец остановил его и повергся к его ногам, моля объяснить ему, что он делает и кто он такой? Светоносный оный муж отвечал ему: “я Ангел Божий, и мне повелено было напечатлевать сие знамение на тех, которые приходят в церковь в начале псалмопения и остаются до конца оного, за их усердие, старание и доброе произволение”. Старец спросил его: “почему же ты полагаешь знамение на места некоторых отсутствующих (братий)?” В ответ на сие Святый Ангел сказал ему: “те из братий, которые ревностны и имеют доброе произволение, но вышли (из церкви) или по некоторому крайнему изнеможению, с благословения отцов, или также по какой-либо заповеди заняты своим послушанием и потому (здесь) не находятся, сии, хотя и не бывают в церкви, но получают свое знамение, потому что они произволением своим присутствуют вместе с поющими. Одним лишь тем, которые могут быть (в церкви) и не приходят в нее по лености, повелено мне не давать знамения, поелику такие сами себя делают недостойными оного”».

Итак, необходимо знать, что враг пытается всячески рассеять мысли человека, чтобы не дать ему молиться Господу.

Феофан Затворник (Примеры записывания добрых мыслей…, 127): «Первый прием врага спасения есть – подсовывать какие-либо дела и привязывать к деланию их. Пусть они не худы, но худо то, что занята мысль и чувства, отклоняют от главного, заставляя или отодвигать его на второй план или совсем позабывать его на время».

Нил Синайский (Слово о молитве, 10): «Когда демоны увидят, что кто-либо имеет усердие и ревность молиться, как должно, то (не во время молитвы) влагают ему мысли о чем-либо, будто нужном (и отходят), а спустя немного опять возбуждают воспоминание о том, подвигая и ум на рассмотрение того (если это вопрос - на разрешение, если вещь - на приобретение), и он, не находя искомого, досадует и скорбит. Потом, когда станет на молитву... они напоминают ему, о чем он помышлял и чего доискивался, чтобы ум, подвигшись опять к узнанию (не решенного прежде), сделал молитву бесплодною».

Василий Великий (О подвижничестве, сл.4): «...У демонов в обычае — в часы молитвы, под предлогом благовидной якобы причины, побуждать нас к отлучке, чтобы благовидно отвлечь нас от спасительной молитвы».

Иоанн Златоуст (т.3, ч.1, Беседа о том, что не должно разглашать грехов братий…): «...Диавол, видя зажженным в нас пламень молитвы, навевает отсюда и оттуда тысячи забот и не отстает до тех пор, пока не погасит света».

Ст. Георгий Затворник (Письма, 3.271): «Познайте козни вражеские и коварства, когда на молитве или на чтении наносит разные мысли и предлагает работу, чтобы отвлечь и помрачить душу, просвещающуюся в молитве и чтении, или когда наводит уныние, дремоту и сон: примечайте сие и понуждайте себя».

В такие моменты никогда не надо делать то, что предлагает враг, если это, конечно же, не какие-либо неотложные случаи, как например, неожиданная неприятность.

Также враг пытается посеять внешнюю рассеянность, и следует отметить, что именно на этом прельщении многие из христиан падают.

Тихон Задонский (Сокровище духовное…, ст.120): «(Враг) научает человека из дома исходить и других посещать под видом любви, но тем хочет его удалить от молитвы, полезного размышления и дел звания его, и ввергнуть в праздность, празднословие, оклеветание и осуждение и прочая злая, и бывает, что человек не тот уже в дом возвратится, который из дома вышел. Нет полезнее человеку, как дома и уединения держаться».

Господь попускает нам прельщаться, т.к. мы не следим за своими мыслями, и тем пренебрегаем данным нам Богом даром – умом, который должен познавать Бога, себя и мир. Но мы не стремимся к восстановлению естества, а еще более входим в грех, т.к. блуждание и рассеянное ассоциативное мышление является греховной привычкой, к которой нас приучил враг, чтобы держать постоянно в страстном состоянии.

Никодим Святогорец (Невидимая брань, ч.1.гл.26): «И враг может играть душою твоею, как мячиком, перебрасывая внимание от одного воспоминания на другое и под ними шевеля пожелания и страсти и держа тебя, таким образом, в страстном настроении. Посему и говорю тебе: бодрствуй и паче всего смотри за воображением и памятью».

Мысли-внушения по страстям.

Благодать попаляет страсти, а враг их разжигает.

Иоанн Кассиан (из Добротолюбия, т.2, ст.170-171): «Знать надлежит, что не все демоны все страсти возжигают в людях, но каждой страсти прилежат известные духи; ибо одни из них услаждаются нечистыми и срамными похотьми, иные любят богохульство, иные гнев и ярость, иные утешаются печалью, иные - тщеславием и гордостью, и каждый ту страсть в сердца человеческие всевает, какою сам особенно услаждается; но не все вместе возбуждают свои страсти, а попеременно, смотря потому, как требует время, место и приемлемость искушаемого.

…И то ведать должно, что не все они в одинаковой мере злы и одинаково сильны. На новоначальных и немощных нападать пускаются слабейшие духи, а когда эти побеждены будут, тогда посылаются сильнейшие, и, таким образом постепенно все более и более сильную брань должен бывает выдерживать воин Христов, по мере собственного его преуспеяния и умножения духовных его сил».

Паисий Величковский (Крины сельные. Сл.35): «Ибо такова хитрость у лукавых бесов: они постоянно заняты нами; как сторожа подмечают наши наклонности и пожелания: о чем мы думаем и что любим, чем заняты помимо их; и какую страсть замечают в нас, к тому нас и побуждают, такие и расставляют нам сети; таким образом, мы сами прежде возбуждаем против себя всякую страсть и бываем причиною ее. Потому бесы ищут в нас повода, что чрез свою наклонность и пожелание мы скорее запутаемся. Они не принуждают нас к тому, чего мы не желаем, от чего отклоняем ум, с чем не соглашаемся по своей воле, зная, что не послушаем их; они понемногу испытывают нас: не примем ли какую-либо страсть, и уже к нашему желанию и усердию присоединяют свои козни; ибо собственно нам принадлежит повод ко греху - пристрастие, слабость и небрежность, - не отсекаем начало каждой страсти; а конечная причина зла - бесы; чрез бесов впадаем мы во всякий грех, и помимо их не постигает нас никакое зло. Так бесы ввергают нас во всякую страсть, понуждают впадать во всякий грех, и мы запутываемся во всякой сети. Сетями же их называю прилог пожеланий и скверные помыслы, чрез которые мы связываемся всякою страстью и впадаем во всякий грех; лучше сказать, это - дверь бесам и страстям, которыми они входят к нам и расхищают наше духовное сокровище. Неумеренной сон, леность, безвременное ядение бывают причиною входу бесов. Пришедши, они прежде всего толкают в двери сердечные, то есть тайно, как воры, влагают помысл и замечают: есть ли сторож, или нет, то есть принят ли будет помысл, или нет; если принят, тогда начинают производить страсть и побуждать к ней и окрадывают духовное богатство. Если они найдут сторожа в сердечных дверях, то есть, когда кто привыкнет уничижать и отгонять их помыслы, отвращается умом начального мысленного прилога, имеет свой ум глухим и немым к лаянию их, обращенным в глубину сердца, то есть ничуть не соглашающимся с ними, - то таковому они не могут сделать пакости, так как ум у него трезвится. Затем они начинают вымышлять и расставлять различные сети и ловить в страсти; каковы: забывчивости ярость, неразумие, самолюбие, гордость, славолюбие, сластолюбие, объядение, чревобесие, блуд, немилосердие, гнев, памятозлобие, хула, печаль, наглость, тщеславие, многословие, уныние, страхование, сон, леность, тягота, ужас, ревность, зависть, ненависть, лицемерие, лесть, роптание, невepиe, непослушание, лихоимство, вещелюбие, мшелоимство, малодушие, двоедушие, острожелчие, любоначальство, человекоугодие, дерзость, смех. Потом возбуждают они большую бурю неотступных блудных и хульных помыслов, чтобы подвижник устрашился и отчаялся, или чтобы оставил подвиг и молитву. Если же враги, воздвигая все это, никак не могут удержать и отвратить от подвига твердой души и непоколебимого воина Христова, страстотерпчески положившего свое основаниe на камне веры, так что и реки скорбей своим устремлением не поколеблют его, тогда они окрадывают его кажущимся добром некиим, считая удобнее под видом добра поднести нечто свое, и таким образом лишают настоящей совершеннейшей добродетели, молитвы и подвига. Так принуждают нас творить духовные беседы, ради любви учить людей или прибавить что либо в пище, ради друга или для праздника усладить несколько, ибо знают, льстивые, что от сластолюбия пал Адам; прежде начнут помрачать умную чистоту и внимание к себе, и таким путем внезапно ввергают в ров любодеяния, или в какую-либо другую страсть. Если и таким образом не поколебают трезвящегося умом, то вооружаются ложными привидениями, возбуждают людей и сами с ними вооружаются, оскорбляя и смущая его разными болезнями. Искуснейший же воин все это мимо себя пропускает и ни во что ставит, как бы не относящееся к нему; ибо знает, что все это бесовское помышление. Если и так не победят, то борят высокоумием, влагают помысл, что он свят, говоря ему тайно: "сколько скорбей ты претерпел". Бесы, как хитрой ловец, когда первые средства их окажутся бессильны, тогда оставляют их, отходят, скрываются и представляются побежденными. Смотри же, человек, внимай, не плошай, они и до гроба твоего не отойдут, но приготовляют большую засаду, высматривают внимательно, каким образом снова начать и восстать, ибо не отдыхают. Когда теплота усердия остынет у подвижника, то они тайно, приготовив какую-нибудь сеть, опять приходят и расстилают, и ловят. Во всех путях добродетели бесы устраивают козни и препятствия, когда мы всякое дело исполняем внимательно для спасения своего, а не из человекоугодия, или по какому-либо замыслу. Если же в добродетели скрывается какая-либо нечистота - гордость, тщеславие и высокоумие, то в таком деле бесы не препятствуют нам, но даже понуждают на то, чтобы трудились без пользы. Ни о чем так бесы не стараются, как ухитряются всякими способами украсть время праздным. Во всем, что делают бесы, они стараются ископать нам три ямы: во-первых, противодействуют и мешают, чтобы не было добра во всех видах добродетели; во-вторых, стараются, чтобы не было добра ради Бога, то есть не имея возможности отклонить от добра, они силятся чрез тщеславие погубить все наши труды; в третьих, ублажают, как будто мы во всем оказываемся богоугодны, то есть, будучи не в силах опутать нас тщеславием, они стараются высокоумием погубить наши труды и лишить нас награды. В трех видах бывает и всякая бесовская брань против нас: прежде бесы помрачают наш ум, и человек становится забывчивым и много рассеян в каждом деле; потом, влагают праздной помысл, чтобы чрез него тратилось время; наконец, наносят различные искушения и болезни. Поэтому требуется нам на всякое время весьма трезвиться умом; ибо враги непрестанно ухищряются противодействовать нам. Если кто много лет подвизается, враги ищут удобное время, чтобы за один час разрушить труды его. Немногие из людей видят бесчисленные уловки, замыслы, коварства бесовские. Как бесплотной дух, он не требует отдыха и чрез долговременную жизнь научился уловлять. Посему никто не избежит коварства, пагубных сетей и засады их, кроме пребывающего в телесной немощи от постоянного подвига и живущий в нищете духовной, то есть с сокрушенным сердцем и в смиренных помыслах, - таковой победит их. Больше же всего содействует нам божественная помощь. Однако в нас, как прежде сказали, начало всех страстей: пристрастие, слабость и небрежность, - что не отвергаем душою и мыслью и не отсекаем первоначальной прилог каждой находящей страсти, а бесы прилагают еще большее. Ищи в себе причину всякой страсти и, найдя, вооружись и выкопай корень ея страдальческим мечом; если не искоренишь, опять пустит отростки и возрастет; без сего средства не можешь победить страсти, придти в чистоту и спастись. Посему должно, если желаем спастись, отсекать первоначальный прилог помысла и пожелание всякой страсти; побуждай малое, чтобы не впасть в великое и все последующее победишь этим одним. Очевидно же бесовскою бранью или какою либо другою упорною страстью обуреваться попускает Бог за гордость и высокоумие, когда кто считает себя святым или крепким и на себя надеется, а над слабейшими превозносится. Пусть таковой сознает свою немощь, познает Божию помощь и вразумится, что без Божией помощи он ничего не может делать и смирит свой помысл. Или опять попускает это, как наказание за грехи, чтобы покаялись и были опытнее в подвиге; или же - ради венцов за победу. Однако, чем ты побежден, от чего страдаешь, против того прежде всех страстей и вооружись - и на то употреби все свое усердие. Всякая страсть и страдание побуждается несомненною верою, сердечным трудом и слезами, горячим усердием и быстрым устремлением противостоять настоящей страсти, - сие есть высокое и похвальное отеческое борение. От четырех причин происходит и утверждается каждая бесовская брань против нас: от нерадения и лености, от самолюбия, сластолюбия и от зависти бесовской. Господь сохранит нас Своею благодатию от всех козней вражиих и страстных дел во веки».

В разделе о внутренних разговорах было сказано, как враг преобразуется в образ какого-то человека, но точно так же он действует и в отношении страстей. Он представляет не только образ человека, но и образ каких-то чувственных вещей, например, денег, еды и т.д., т.е. то, что будет соответствовать каждой из страстей. И о таком образе - прилоге мы скажем в разделе о внутренней форме прелести - видении.

А сейчас скажем кратко о мыслях, которые внушают бесы в соответствии с какой-либо страстью.

Евагрий (Слово о духовном делании): «6. Есть восемь основных помыслов, которыми объемлются все (другие) помыслы. Первый помысел - чревоугодия, а за ним (следует) помысел блуда; третий - сребролюбия; четвертый - печали; пятый - гнева; шестой - уныния; седьмой - тщеславия, а восьмой - гордыни. От нас не зависит то, чтобы все эти помыслы досаждали или, наоборот, не тревожили нас; однако от нас зависит то, чтобы они задерживались или, наоборот, не задерживались в нас, чтобы они приводили или не приводили в движение страсти.

7. Помысел чревоугодия внушает монаху поскорее отступить от подвижничества: он представляет иноку его больной желудок, печень, селезенку или же (описует) водянку, а также (иные) продолжительные болезни, (указывая на) недостаток необходимых (вещей) и на отсутствие врачей. Часто он возбуждает воспоминание о тех братиях, которые подверглись подобным страданиям. Бывает и так, что он побуждает пострадавших подходить к постнику и рассказывать о своих несчастиях, которые якобы случились вследствие (излишнего) подвижничества.

8. Бес блуда принуждает разжигаться похотью к различным (телам) и наиболее сильно нападает на тех, которые живут целомудренной жизнью, дабы они, (подумав, будто) ничего не добились этим, прекратили воздержание. И, оскверняя душу, этот бес склоняет ее на постыдные дела, заставляет ее говорить некие (срамные) слова и как бы слушать в ответ (таковые же), словно все происходит на самом деле и зримым образом.

9. Сребролюбие внушает (мысль) о долгой старости, немощи рук, неспособных уже трудиться, будущем голоде и болезнях, скорбных тяготах бедности и о том, сколь постыдно принимать от других (все) необходимое.

10. Печаль иногда возникает при лишении желанного, а иногда следует за гневом. В первом случае она происходит так: сначала душой завладевают некие помыслы, заставляющие ее вспоминать о доме, родителях и прежней жизни. Когда они видят, что душа не противится им, но следует за ними и расслабляется мысленными наслаждениями, тогда хватают ее и погружают в печаль, (вызванную сознанием того), что прежнего нет и не может быть в настоящей жизни. И несчастная душа, насколько она расслабляется первыми помыслами, настолько же подавляется и смиряется вторыми.

11. Гнев есть наиболее стремительная страсть. Говорится, что он есть кипение или движение яростного начала (души) против обидчика или кажущегося таковым. Он раздражает душу на протяжении дня, но особенно улавливает ум во время молитв, представляя лик опечалившего. Бывает, что когда гнев надолго задерживается и превращается в злобу, то он и ночью причиняет волнения, изнеможение и бледность тела, а также нападения ядовитых гадов. Эти четыре (явления), вытекающие из злобы, сопровождаются, как (легко) можно обнаружить, многочисленными помыслами.

12. Бес уныния, который также называется "полуденным" (Пс.90:6), есть самый тяжелый из всех бесов. Он приступает к монаху около четвертого часа и осаждает его вплоть до восьмого часа. Прежде всего, этот бес заставляет монаха замечать, будто солнце движется очень медленно или совсем остается неподвижным, и день делается словно пятидесятичасовым. Затем бес (уныния) понуждает монаха постоянно смотреть в окна и выскакивать из келлии, чтобы взглянуть на солнце и узнать, сколько еще осталось до девяти часов, или для того, чтобы посмотреть, нет ли рядом кого-либо из братии. Еще этот бес внушает монаху ненависть к (избранному) месту, роду жизни и ручному труду, а также (мысль) о том, что иссякла любовь и нет никого, (кто мог бы) утешить его. А если кто-нибудь в такие дни опечаливает монаха, то и это бес (уныния) присовокупляет для умножения ненависти. Далее (сей) бес подводит монаха к желанию других мест, в которых легко найти (все) необходимое (ему) и где можно заниматься ремеслом менее трудным, но более прибыльным. К этому бес прибавляет, что угождение Господу не зависит от места, говоря, что поклоняться Ему можно повсюду (Ин.4:21-24). Присовокупляет к этому воспоминание о родных и прежней жизни; изображает, сколь длительно время жизни (сей), представляя пред очами труды подвижничества. И, как говорится, он пускается на все уловки, чтобы монах покинул келлию и бежал со (своего) поприща. За этим бесом уже не следует сразу другой бес, а поэтому после борения (с ним) душу охватывает неизреченная радость, и она (наслаждается) мирным состоянием.

13. Помысел тщеславия - наитончайший, и он сопутствует тем, кто легко преуспевает (в духовном делании), желая сделать общим достоянием их подвиги и ища «славы человеческой» (1Фес.2:6). Он (заставляет монаха) воображать, как кричат (изгоняемые из одержимых) бесы, как исцеляются женщины и как толпа прикасается к (его) одеждам; затем прорицает ему священство и (массу народа), стоящую у дверей и жаждущую (увидеть) его. И возбудив таким образом (монаха) пустыми надеждами, (помысел тщеславия) улетает, оставив его на искушения либо бесу гордыни, либо бесу печали, который наводит на монаха помыслы, противоположные (прежним) надеждам. Бывает, что он передает бесу блуда и святого иерея, (попавшего) в узы (греха).

14. Бес гордыни есть тот, кто ввергает душу в самое тяжкое падение. Он убеждает ее не признавать Бога Заступником, но считать саму себя за причину преуспеяний, превозносясь над братиями, как несмысленными, поскольку они этого не знают. За гордыней следуют гнев, печаль и, как самое конечное зло, исступление ума, сумасшествие и видение в воздухе множества бесов».

Такие страстные мысли остаются в памяти ума и сердца и со временем становятся человеку настолько близкими, что он их не желает изгонять.

Феофан Затворник (Письма, п.702): «...Страстные помыслы придут - самовозношения, презорства, осуждения, недовольства, серчания, подозрения и другие,— что вы будете с ними делать? Их надо сказать кому-либо: иначе они засядут внутри и будут там расти и стареть».

И приведем пример страсти гнева.

Феофан Затворник (Толкование на посл. Ефесянам, 4,27): «"Не давайте места диаволу" (Еф.4, 27). Диавол не имеет доступа к душе, когда она не питает никакой страсти. Тогда она светла, и диавол не может смотреть на нее. Когда же она попустит движение страсти и согласится на нее, тогда омрачается, и диавол видит ее. Смело подходит к ней и начинает в ней хозяйничать. Два главных порочных движения тревожат обычно душу - похоть и раздражительность. Кого успеет враг одолеть похотью, того и оставляет с нею, не тревожа или слабо тревожа гневом; а кто не поддается похоти, того спешит подвигать на гнев и собирает вокруг него много раздражающего. Кто не разбирает уловок диавола и за все сердится, тот дает место диаволу, позволяя гневу побеждать себя. А кто подавляет всякое возбуждение гнева, тот противится диаволу и отгоняет его, а не только места в себе не дает. При гневе дается место диаволу тотчас как серчание признается справедливым и удовлетворение его законным. В тот же момент враг входит в душу и начинает влагать в нее мысли за мыслями - одна другой раздражительнее. Человек начинает гореть во гневе, как в пламени. Это диавольский, адский пламень. А бедный человек думает, что он так горит от ревности по правде, тогда как в гневе никогда правды не бывает (Иак. 1, 20). Это своего рода прелесть в гневе, как есть прелесть в похоти. Кто тотчас подавляет гнев, тот рассеивает эту прелесть, и диавола там отражает так же, как иной в сердцах сильно ударяет кого-нибудь в грудь. Кто из гневающихся, по погашении гнева, разобрав дело добросовестно, не находил, что в основе раздражения была неправда?! А враг эту неправду превращает в правду и в такую гору ее взгромождает, что покажется, будто и миру стоять нельзя, если не удовлетворить нашему негодованию...»

Каждый из нас знает, какая страсть в нем главенствует и какие проявляются чаще, и поэтому нужно сопротивляться любой страсти и сознавать, что, действуя по страсти, мы служим врагу.

Феофан Затворник (Письма, п.309): «Как огня бойтесь действовать по страсти. Где хоть малая тень страсти есть, там не жди проку. Тут прячется враг и все перепутает».

Но чаще мы не желаем бороться со страстями, а звучит это как «не можем», поэтому кратко скажем об отговорках против духовной брани, которые также всеял в нас враг.

Мы знаем, что страсти – это греховные желания человека.

Иоанн Дамаскин (Точное изложение православной веры, кн.2, гл.22): «Душевные страдания, или страсти, определяются следующим образом: страсть есть движение волевой способности, ощущаемое душой и основывающееся на представлении доброго или злого; иначе: страсть—неразумное движение души, вызываемое представлением о добре и зле».

Вкратце отметим, что человек состоит в прелести, если не борется со страстями (т.е. со своими желаниями и греховными привычками), а находится в подчинении у них.

Феофан Затворник (Путь ко спасению): «Кто не в борении, не в подвиге, тот — в прелести».

Некоторые люди не борются со страстями потому, что они им нравятся; другие оправдались жертвой Христа и не признают своей греховности (но это более присуще протестантскому учению); третьи не знают, как бороться; четвертые сопротивляются, как могут, но падают и оставляют борьбу; пятые понимают, что необходимо с этим бороться, но принимают вражьи внушения оправдания, в которых смешаны ложь и истина, и т.д. При этом человек не считает себя прельщенным, а просто немощным грешником, но отцы говорят, что любая страсть – это прелесть.

Игнатий Брянчанинов (О молитве Иисусовой, отд.2): «Состояние людей в бесовской прелести бывает очень разнообразно, соответствуя той страсти, которой человек обольщен и порабощен, соответствуя той степени, в которой человек порабощен страсти. Но все, впавшие в бесовскую прелесть, то есть через развитие собственного самообольщения вступившие в общение с диаволом и в порабощение ему, находятся в прелести, суть храмы и орудия бесов, жертвы вечной смерти, жизни в темницах ада».

Каким может быть оправдание о нерадении в духовной брани против страстей? Вот пример такой прелести: «человек - раб страстей, и поэтому мы грешим по немощи и должны терпеть страсти, и через это «смиренное» терпение действия духов злобы, Бог удостоит нас Своей милости - простит на Суде». Как видим, в этом оправдании четко прослеживается смешение истинных суждений и ложных. Так, верно то, что человек служит страстям, но он служит не по немощи, а по собственному произволению и навыку в грехе.

Иоанн Златоуст (т.6, ч.1, гл.56): «(Страсти) происходят не от природы, но от желания».

И это наш злой навык в услаждениях сделал нас немощными, и тем самым мы привлекали и привлекаем врага и даже не замечаем этого.

Иоанн Лествичник (Лествица, Сл.29): «Знак совершенного порабощения страстями состоит в том, что человек скоро повинуется почти всему, тайно всеваемому от бесов».

Иоанн Лествичник (Лествица, ст.26): «Никто не должен извиняться в неисполнении евангельских заповедей своею немощию; ибо есть души, которые сделали более, нежели сколько повелевают заповеди. Да уверит тебя в справедливости сказанного тот, кто возлюбил ближнего паче себя, и предал за него свою душу, хотя на сие и не получил заповеди Господней».

Вторая же часть оправдания явно лживая, т.к. ни Господь, ни один из святых такого не говорили. Наоборот, все учения отцов направлены на сопротивление врагу, т.е. на внутреннюю брань, и нет такого понятия, как «смиренно» терпеть страсти. Такие неверные рассуждения могут привести к богохульным мыслям, о том, что Бог оставил человека одного с врагом. Упаси нас, Господи, от такого прельщения!

Исидор Пелусиот (Письма, ч.1, п.603): «Пришествием Божиим борения соделаны для нас удобными для того, чтобы мы, подвизаясь, побеждали, а не для того, чтобы величием благодати пользовались как предлогом к лености».

Что касается правильного понятия смиренного терпения, то о нем отцы говорят при действительном бесновании, когда человек не может совладать с бесом, о чем уже указано в начале главы, а страсти, хоть и называются формой беснования, но человек остается при своих силах, и они выгоняются самопротивлением, самопринуждением и действием Божиим.

Феофан Затворник (Из писем, п. 204): ««Не употребить ли отчитывание?» Ведь все страстные суть бесноватые. Всякая страсть имеет своего беса, который чрез человека питает свою страсть, или себя. Выгнать его, и опор страсти опадет. Тогда с тем, что естественно, например, привычка, очень легко можно справиться».

Ниже приведем пример искушений Симеона Нового Богослова до того, как он стал причастником Духа, и пусть это послужит нам к стыду о нашей лености и нерадении, и да увидим, что нам не посылается и толика тех искушений, которые претерпевали многие святые.

Никита Стифат (Жизнь… Симеона Нового Богослова): «…враг приступает к нему (Симеону) сначала во сне и вызывает расслабление и помрачение головы и отяжеление всего тела, так что Симеону показалось, что одет он с головы до ног в тяжелое вретище и невмочь ему ни стоять, ни преклоняться, ни уста раскрыть, ни слушать то, что поется в церкви. Но доблестный юноша, предузнав нападки врага, отражает их крепостью и оружием Духа, нисколько не уступив и не сдвинувшись с места, где он стоял… Когда был побежден окончательно лукавый дух уныния, восстали на него (Симеона) ночью демоны страха и, когда он молился, стали сотрясать келлию, поднимая шум и представляя страшные видения; когда же отходил он ко сну, они являлись к нему, как эфиопы, испуская из своих глаз и ртов пламя, дыша в лицо ему удушливым дымом и вместе с тем наполняя им всю келлию; а иногда казалось, что они вопят, потрясая огненным оружием; и где лежал он, там они поджигали пол и стены. Так совершали бесы привычное свое дело, а он при каждом нападении вставал на молитву, и они вскоре обратились в бегство.

Так что же? Сильнейшие прежних, не знающие отдыха демоны блуда выходят на другую брань и подступают к нему. Тогда каждую ночь дважды или даже трижды стали они нападать на него в видениях, чтобы уязвить сердце его усладой плотского смешения. Он же получил против демонов столь великую благодать от Бога, что и во сне пребывал, словно бодрствуя, и противостоял им даже больше, чем когда не спал.

Так как они снова потерпели поражение и уже не осмеливались нападать на него подобным же образом, то в своем разнузданном бесновании они вооружают оружием зависти и подстрекают против него наиболее беспечных из братии и даже (чему не случиться бы!) самого кафигумена Петра. Но доблестный воитель Христов, будучи облечен в панцирь и шлем Духа, не позволял себе ни смотреть на кого-либо из искусителей, ни беседовать с ними, но и всех прочих людей избегал без ненависти; и, словно дитя Христово, безыскусное по разумению, отдыхал он только в духовных объятиях божественного отца, коему открывал он все, что было на душе, и во всеоружии выходил на битву с бесами».

Раздел 2.2: О хитростях врага.

Максим Исповедник ( Добротолюбие, т.3, Умозрительные и деятельные главы…, ст.197): «Демоны ни целомудрия не ненавидят, ни постом не гнушаются, равно как ни раздаянием имений, ни странноприимством, ни псалмопением, ни прилежанием к чтению, ни уединением, ни высокими умозрениями, ни спанием на голой земле, ни бдением, ни всем другим, чем характеризуется жизнь по Богу, — пока целью таких дел поставляется что-нибудь им угодное».

Исаак Сирин (Слова подвижнические, сл. 60): «Посему, когда диавол после всего этого восстанет на кого-нибудь, не имеет уже сил к борьбе с ним, лучше же сказать - к борьбе с Укрепляющим его и Помогающим ему; человек содействием сим возносится над врагом, заимствует у Содействующего силу и терпение, так что грубое и вещественное тело побеждает бесплотного и духовного. Когда же увидит враг всю эту силу, какую человек приял от Бога, увидит, что внешние чувства у человека не побеждаются видимыми вещами и слышимыми гласами и помыслы не расслабевают от ласкательств и обольщений его, тогда уже этот обманщик желает отыскать какой-либо способ отдалить от человека оного помогающего ему Ангела. Лучше же сказать, обманщик этот желает ослепить ум человека, которому оказывается помощь, чтобы оказался он беспомощным, и возбудить в нем помыслы гордыни, чтобы подумал он в себе, будто бы вся крепость его зависит от его собственной силы и сам он приобрел себе это богатство, своею силою сохранил себя от противника и убийцы. И иногда рассуждает он, что победил врага случайно; а иногда, что победил по бессилию врага (умалчиваю о других способах и хульных помыслах, при одном только воспоминании о которых душа впадает в страх); иногда же враг, под видом откровений от Бога, изводит на среду прелесть свою, и в сновидениях показывает что-либо человеку, и также, во время его бодрствования, преобразуется в светлого ангела и делает все, чтобы прийти в возможность мало-помалу убедить человека, и хотя несколько привести в согласие с собою, и чтобы человек предан был в руки его. Если же благоразумный человек в безопасности удержит помыслы свои, лучше же сказать, удержит памятование о Содействующем ему и око сердца своего устремит к небу, чтобы не видеть нашептывающих в нем это, то враг снова предприемлет изобретать иные способы».

Какова же общая цель врага, использующего различные хитрости?

Иннокентий Херсонский (О грехе и его последствиях): «Мало сего: враг Бога и человеков, для упрочения своего владычества над бедным грешником, по свидетельству Апостола, решается иногда на самое отважное средство, а именно забывает как бы свою злую природу, приемлет на себя вид «Ангела светла» (2Кор.11,14), внушая самые благие, по-видимому, мысли, понуждая к совершению некоторых добрых дел, вводя в разумение раз­личных истин и тайн, и все это для того, чтобы, усыпив человека лжеупованием на свою мнимую доброту, спасти в нем для себя какую-либо господствующую страсть, которая одна в состоянии погубить грешника».

Об изречении слов Писания.

Некоторые подвижники, необученные козням врага, падали по неведению того, что враг может даже цитировать Писание для того, чтобы прикрыться истиной. Но Господь и об этом нам поведал через описанные в Евангелии искушения Христа в пустыне. Там также диавол цитировал Писание, но Господь видел яд лжи, который примешивался к святым словам. Поэтому если в мыслях возникают слова из Писания или учения отцов, то это не является явным признаком Божиего посещения.

Далее. Прельстившийся человек может даже цитировать наизусть Писание, что может ввести в заблуждение многих слушающих его.

М. Макарий (История Русской церкви. Том 2, отдел 2): «Святой Никита, епископ Новгородский. Он был родом киевлянин и с юных лет вступил в Печерскую обитель. Стремясь к высшим подвигам, он вскоре решился сделаться затворником, несмотря на все внушения настоятеля о преждевременности такого многотрудного дела для молодого инока, и действительно подвергся в затворе горькому искушению. По внушению от дьявола, явившегося ему в образе ангела светла, Никита совершенно перестал молиться Богу, весь предался чтению книг ветхозаветных, начал принимать к себе приходящих, давать им советы, изрекать предсказания и чрез то приобретать себе суетную славу. Никто не был в состоянии состязаться с ним в знании книг Ветхого Завета, а Евангелия и прочих книг новозаветных он не только не читал, но никогда не хотел ни видеть, ни слышать. Совокупные молитвы отцов печерских, между которыми находились игумен Никон, Матвей прозорливец, Исаакий святой, Григорий чудотворец, Пимен постник и летописец Нестор, освободили несчастного инока от обаяний искусителя, и Никита, покинув затвор и внезапно лишившись всех знаний, которыми тщеславился, начал снова учиться в обители и грамоте, и иноческой жизни. На этот раз он пошел путем истинного смирения, воздержания и послушания и мало-помалу достиг того, что превзошел всех своею добродетелью. За высокую добродетель подвижник возведен был в сан епископа Новгородского (в 1096 г.) ив течение одиннадцати лет не переставал служить образцом благочестия для своей паствы. Господь удостоил своего угодника еще при жизни дара чудотворений: двукратно он спасал Новгород от бедствий - однажды своею молитвою свел дождь с небеси во время продолжительной засухи, в другой раз молитвою же остановил страшный пожар, истреблявший город».

Лукавые мысли могут внушаться так же при чтении Писания.

Евагрий (О помыслах): «Среди нечистых бесов есть некоторые, которые всегда сидят подле читающих и пытаются похитить их ум, часто в качестве поводов для этого беря сами Священные Писания и завершая (свое дело ввержением подвижников) в лукавые помыслы».

Из коммент. проф. А.И.Сидорова (тут же): В «Антирретике» Евагрий упоминает о «бесах блуда», которые находят основания для введения монахов во искушения с помощью самого Священного Писания.

Помыслы о добрых делах и исполнении заповедей.

Иоанн Лествичник (Лествица, сл.26): «Не удивляйся тому, что бесы тайным образом влагают нам часто и добрые помышления, а потом противоречат им другими помыслами. Сии враги наши намерены только убедить нас этою хитростию, что они знают и сердечные наши помышления».

Феофан Затворник (Толкование на Псалом 118, ст.133): «Уж (человек живет по заповедям) идет, а все боится, как бы не сделать неверного шага, ибо много есть такого, что кажется достодолжным, не будучи таковым. На этом строится самая опасная сеть врага, которою уловляет он ревнующих, но еще не искусившихся. Подставляет он им для делания добро, которое или не к месту, или не ко времени, не к лицу действующего или к лицам соприкасающимся. Неопытный делает; а так как такого рода дела сопровождаются смятением мыслей и чувств, то, вследствие того, он и подвергается сильнейшему нападению врага, который великий мастер ловить в этом смятении, мутящем светлость сознания. Приражаются затем внушения уже недобрые, но только такие, нечистота которых за смятением не так ясна. Сделай шаг по ним — уж и полупадение, а там недалеко и до падения. Вот почему у всех богобоязненных людей всегда теплится самая искренняя молитва: «стопы моя направи по словеси Твоему».»

Авва Моисей (Собеседования Иоанна Кассиана, 1,20): « Драгоценные изречения Священного Писания лукавым пониманием извращая и выво­дя противный и вредный смысл, диавол представ­ляет нам как бы изображение лица тирана под блеском фальшивого золота; или когда поддель­ною монетою старается обмануть нас, то есть внушает желать какого-либо благочестивого дела, которое, происходя не от законного правила старцев, под предлогом добродетелей ведет к порокам, ибо, обольщая неумеренным и несоот­ветственным постом, или чрезмерным бдением, или беспорядочными молитвами, или несообраз­ным чтением, приводит к вредному концу. Или когда советует заниматься ходатайством и посе­щениями благочестивыми, которыми выгоняет нас из духовных убежищ монастыря и уединения любезного покоя, или когда внушает предприни­мать также заботы и попечения о благочестивых и беспомощных женщинах, чтобы, такими сетями неразрешимо опутав монаха, развлекать занятием гибельными заботами, или когда подстрекает же­лать священной обязанности клирика под пред­логом назидания многих и по любви к духовной пользе, чрез это отвлекает нас от смирения наше­го намерения и от строгости. Хотя все это про­тивно нашему спасению и званию, однако ж, прикрытое некоторым покровом милосердия и благочестия, легко обольщает неопытных и не­осторожных. Ибо они подражают монетам истин­ного царя…»

Евагрий (О помыслах): «…(Есть помыслы), которые не только не убеждают отказаться от осуществления заповедей (Божиих), но внушают (их ревностно исполнять), а когда они исполнены, побуждают (нас) хвастаться перед людьми…»

Конечно, в этом случае тяжело распознать, от кого такая мысль, т.к. она может быть действительно от Бога или Его ангела, от самого человека и от врага, и нельзя однозначно сказать, что такие помыслы нельзя принимать, потому что тогда мы не будем делать никаких добрых дел. Но есть главный признак: если такое дело указано в Писании в заповедях, то оно Богоугодно.

Василий Великий (Нравственные правила, пр.26, гл.1): «Всякое слово или дело должно подтверждаться свидетельством Богодухновенного Писания, в удостоверение добрых и в посрамление злонравных».

Вообще такие мысли распознаются со временем по их плодам, но необходимо знать три основные ловушки врага.

Иоанн Лествичник (Лествица, сл.26): «Во всех деланиях, которыми стараемся угодить Богу, бесы выкапывают нам три ямы. Во-первых, борются, чтобы воспрепятствовать нашему доброму делу. Во-вторых, когда они в сем первом покушении бывают побеждены, то стараются, чтобы сделанное не было по воле Божией. А если тати оные и в сем умышлении не получают успеха: тогда уже тихим образом приступивши к душе нашей, ублажают нас, как живущих во всем Богоугодно».

Скажем о них кратко:

Первое, когда враг пытается помешать доброму делу.

Антоний Великий (из Добротолюбия, т.1, ст.40): «Не переставайте противиться этому духу злому; ибо когда человек приступает к добрым делам и к прекрасному подвигу, подбегает и этот дух, чтоб войти с ним в часть, или чтоб совсем отклонить его от таких начинаний. Он не терпит, чтоб кто поступал праведно, и противится всем, которые желают быть верными Господу».

О добродетелях будет еще сказано в разделе о прельщении через телесную деятельность.

Далее. Когда враг открыто мешает через других людей, то мы склонны осуждать их и печалиться на обстоятельства, а когда враг другими заботами и мечтаниями о деле (когда кажется, что человек уже его и совершил) наводит забвение о своем желании что-то сделать, то, как правило, этого мы вовсе не замечаем.

Исидор Пелусиот (письма, ч.3): «…Надлежит не вперед откладывать, но делать, потому что не знаем и времени кончины, и злоухищрений диавола, какие строит против нас, отвлекая всегда от настоящего и заставляя мечтать о будущем».

Как воспринимать такое вражье действие? Во-первых, смирением и осознанием, что это испытание, а также прошением помощи Божией. Во-вторых, с понуждением довести доброе дело до конца.

Иоанн Златоуст (т.2, ч.1, Беседа о статуях 1): «Пока в силах, не отказывайся от добрых дел, и хотя бы видел, что бесконечное число раз прерывает тебя диавол, никогда не отставай».

И этому поможет память о том, что смерть может застать нас в любую минуту, а мы еще ничего не сделали хорошего.

Нил Синайский (Разные мысли и главы): «В добрых делах всегда поспешай, чтобы, оставив их почему-либо недоконченными, и самому не отойти отсюда не довершенным».

Вторая ловушка врага - исполнение дела не по воле Божией. Это означает, что дело делается в угоду себе или людям, а не Богу.

Симеон Новый Богослов (Слово 30): «Кто делает добро в угоду людям, или по другой какой страсти, непотребен пред Богом. Надобно во всяком добром деле, слове и помышлении иметь целью угождение Богу и славу Его».

Также к исполнению не по воле Божией служит то, что появляется раздражение со злыми чувствами или печаль и осуждение людей при неудаче задуманного, или возмущение, когда видим несправедливость или злые дела.

Варсануфий Великий и Иоанн (Руководство в духовной жизни, вопрос 731): «Когда вижу, что кто-либо досаждает иноку, или обижает его, то смущаюсь на него за сие: хорошо ли делаю, или нет?

Ответ. Ничто происходящее со смущением не может быть добрым, но происходит от действия диавольского с самооправданием. Итак, если смущаешься, то не говори ничего, потому что и того еще более смутишь, а злоба не уничтожает злобы. Если же не смущаешься, скажи ему с кротостию: «Как ты не боишься греха, несправедливо досаждая Авве? Или не знаешь, что образ, им носимый, есть Божий, и прогневается на тебя Бог?» Говоря таким образом, ты будешь говорить по Богу; Бог же силен укротить его, как Ему угодно».

Также приведем пример, который подходит и к первому признаку, когда человек желает чего-то, а когда не получает, то раздражается, гневается или печалится.

Варсануфий Великий и Иоанн (Руководство в духовной жизни, вопрос 452): «Если кто полагает, что он желает что-либо по Богу, и кто-нибудь станет ему препятствовать в этом, а он будет осуждать препятствующего и порицать его, то чрез это обнаруживается, что намерение его было не по Богу, ибо Писание говорит: «от плод их познаете их» (Мф.7,16). А тот чье намерение бывает по Богу, когда и встретит препятствие в ком-либо, скорее смиряется, признает себя недостойным и почитает за пророка того, кто воспрепятствовал ему, полагая, что он воспрепятствовал, как бы приводя недостоинство его.

Если ты по любви Божией позовешь кого-нибудь в келлию твою, или попросишь у кого дать тебе что-либо, хотя и по вере своей (к нему), а он не согласится дать тебе того, другой же кто-нибудь попросит у него, и он согласится дать ему, то не попусти, что бы демон гнева смутил твое сердце, ибо всякое дело, в котором есть смущение, не от Бога, но лучше смирись, говоря: «я оказался недостойным, и Бог открыл отцам мои грехи и недостоинство». И даст тебе благодать Свою Дающий ее смиренным (Иак.4,6), ибо тот, кто имеет смирение, не ищет, чтобы всегда исполнялось по его желанию, но постоянно стремится вниз – к смирению».

Также человек может сильно печалиться по поводу того, что после совершения им добра, ему отвечают злом. Это тоже является внушением врага, ведущим к отчаянию, осуждению и печали, и этим человек не подражает Христу в смирении и любви к людям, а подражает врагу. Господь попускает искушения для того, чтобы человек был испытан в своем намерении добра и при этом не обозлился ни на людей, ни на Бога.

Авва Дорофей (Душеполезные поучения, п.19): «Кто совершит дело, угодное Богу, того непременно постигнет искушение, ибо всякому доброму делу или предшествует, или последует искушение; да и то, что делается ради Бога, не может быть твердым, если не будет испытано искушением».

Поэтому отцы утешают:

Иоанн Златоуст (т.9, ч.1, беседа 43): «...Когда делая добро, потерпишь какое-нибудь зло, хотя бы на долгое время, не соблазняйся и не смущайся, тебе непременно воздаст Бог».

Но некоторые отцы также говорят, что не всегда могут быть преграды в делах Богоугодных.

Иоанн Лествичник (Лествица, сл.26): «Другие по скорби и затруднениям, которые следовали за их начинанием, заключали, что дело их согласно с Божественною волею, по слову Апостола: «восхотихом приити к вам и единою, и дважды, но возбрани нам сатана» (1Сол.2,18). Иные напротив по неожиданному благопоспешению, которое они получали в своем деле, познавали, что оно благоприятно Богу, поминая слово оное, что всякому произволяющему делать благое «споспешествует Бог».»

Это, возможно, зависит от самого дела, например, если это мирское дело, но истинные причины известны только Господу нашему, Которому слава и благодарение во веки веков.

Третье вражье действие возбуждает тщеславие и внушает показывать свои дела пред людьми.

Иоанн Златоуст (т.1, ч.1, К Страгирию подвижнику, сл.1): «…человек, делающий добро с гордостью, если можно так делать добро, скоро дойдет до крайней погибели».

Антоний Великий (из Добротолюбия, т.1, ст.40): «…у других вмешивается между делами их и губит плоды их, научая их совершать добродетели и творить дела милосердия, примешивая к ним тщеславие. О таких люди думают, что они обогащены плодами, тогда как они совсем их не имеют, – а похожи на смоковницу, о которой думали, что на ней много сладких плодов, когда смотрели на нее издали; ближе же подошедши, ничего не нашли на ней. Бог иссушает их за то, что не находит на них никакого доброго плода, а не только лишает оной несравненной сладости Своего Божества. Но вы, вступив в подвиг, старайтесь противостоять духу тщеславия, – противьтесь ему и его преодолевайте.

…обольщает дух злой, за то, что они дела свои совершают напоказ пред людьми. Вы же, плоды трудов ваших принеся пред лице Господа, старайтесь удаляться от духа тщеславия, и непрестанно ведите против него брань, чтобы Господь принял ваши плоды, которые приносите вы пред лице Его и ниспослал вам силу, которая дается избранным Его».

Противостоять такому вражьему действию необходимо через:

Иоанн Лествичник (Лествица, Сл.26): «…всегдашнее укорение самого себя».

Василий Великий (Подвижнические уставы…, гл.16): «Во всем