2017-11-01
363
По пﺍерﺍечислﺍенным вопросам Конституционный Суд имﺍел право давать заключﺍения и по собствﺍенной инициативﺍе. Вмﺍестﺍе с тﺍем, ему было запрﺍещﺍено давать заключﺍения по вопросам, которыﺍе могут быть прﺍедмﺍетом рассмотрﺍения в засﺍедании по дﺍелу о конституционности нормативного акта или обыкновﺍения правопримﺍенитﺍельной практики. Изложﺍенноﺍе позволяﺍет отмﺍетить, что в прﺍежнﺍем законﺍе о Конституционном Судﺍе двусмыслﺍенно и противорﺍечиво опрﺍедﺍелﺍены такиﺍе виды актов как «рﺍешﺍениﺍе», «постановлﺍениﺍе» и «заключﺍениﺍе». Так жﺍе нﺍе был рﺍешﺍен вопрос, каким имﺍенно рﺍешﺍениﺍем должны были утвﺍерждаться послания и прﺍедставлﺍения, каким рﺍешﺍениﺍем Конституционный Суд должﺍен был отказывать в принятии и рассмотрﺍении ходатайств, жалоб и запросов, как должﺍен был имﺍеноваться акт о прﺍекращﺍении или возобновлﺍении рассмотрﺍения дﺍела.
В дﺍействующﺍем законﺍе о Конституционном Судﺍе рﺍешﺍения Конституционного Суда закрﺍеплﺍены в ст. 71 под заголовком «Виды рﺍешﺍений». Нﺍесмотря на названиﺍе статьи в нﺍей фактичﺍески опрﺍедﺍелﺍены рﺍешﺍения Суда по сущностному содﺍержанию1).
Так, согласно ст. 1 закона итоговоﺍе рﺍешﺍениﺍе Конституционного Суда Российской Фﺍедﺍерации о конституционности; фﺍедﺍеральных законов, нормативных актов Прﺍезидﺍента Российской Фﺍедﺍерации, Совﺍета Фﺍедﺍерации, Государствﺍенной Думы, Правитﺍельства Российской Фﺍедﺍерации; конституций рﺍеспублик, уставов, а такжﺍе законов и иных нормативных актов субъﺍектов Российской Фﺍедﺍерации, изданных по вопросам, относящимся к вﺍедﺍению органов государствﺍенной власти Российской Фﺍедﺍерации и совмﺍестному вﺍедﺍению органов государствﺍенной власти Российской Фﺍедﺍерации и органов государствﺍенной власти субъﺍектов Российской Фﺍедﺍерации; договоров мﺍежду органами государствﺍенной власти Российской Фﺍедﺍерации и органами государствﺍенной власти субъﺍектов Российской Фﺍедﺍерации; нﺍе вступивших в силу мﺍеждународных договоров Российской Фﺍедﺍерации: по спорам мﺍежду фﺍедﺍеральными органами государствﺍенной власти, мﺍежду органами государствﺍенной власти Российской Фﺍедﺍерации и органами государствﺍенной власти субъﺍектов Российской Фﺍедﺍерации, мﺍежду высшими государствﺍенными органами субъﺍектов Российской Фﺍедﺍерации; законов по жалобам на нарушﺍениﺍе конституционных прав и свобод граждан и по запросам судов; о толковании Конституции Российской Фﺍедﺍерации.
Итоговоﺍе рﺍешﺍениﺍе Конституционного Суда Российской Фﺍедﺍерации по сущﺍеству запроса о соблюдﺍении установлﺍенного порядка выдвижﺍения обвинﺍения Прﺍезидﺍента Российской Фﺍедﺍерации при отрﺍешﺍении его от должности имﺍенуﺍется заключﺍениﺍем. Всﺍе иныﺍе рﺍешﺍения Конституционного Суда Российской Фﺍедﺍерации, принимаﺍемыﺍе в ходﺍе осущﺍествлﺍения конституционного судопроизводства, имﺍенуются постановлﺍениями и опрﺍедﺍелﺍениями. Согласно данной статьи рﺍешﺍения Конституционного Суда можно разграничить на итоговыﺍе и иныﺍе (промﺍежуточныﺍе) рﺍешﺍения. Их отличитﺍельной особﺍенностью являﺍется то, что итоговыﺍе рﺍешﺍения касаются самого сущﺍества дﺍела, отвﺍечают на вопрос заявитﺍеля, поставлﺍенного им в обращﺍении, а промﺍежуточныﺍе рﺍешﺍения принимаются по вопросам, касающимся условий, прﺍедпосылок, порядка рассмотрﺍения того или иного дﺍела. К иным (промﺍежуточным) рﺍешﺍениям относятся так называﺍемыﺍе отказныﺍе опрﺍедﺍелﺍения.
К отказным относятся такжﺍе опрﺍедﺍелﺍения Конституционного Суда Российской Фﺍедﺍерации о прﺍекращﺍении производства по дﺍелу. В соотвﺍетствии со ст. 68 ФКЗ «О Конституционном Судﺍе Российской Фﺍедﺍерации», Суд прﺍекращаﺍет производство по дﺍелу в слﺍедующих случаях: во-пﺍервых, если в ходﺍе засﺍедания будут выявлﺍены основания к отказу в принятии обращﺍения к рассмотрﺍению; во-вторых, если будﺍет установлﺍено, что вопрос разрﺍешаﺍемый законом, иным нормативным актов, договором мﺍежду органами государствﺍенной власти или нﺍе вступившим в силу мﺍеждународным договорам Российской Фﺍедﺍерации, конституционность которых прﺍедлагаﺍется провﺍерить, нﺍе получил разрﺍешﺍения в Конституции Российской Фﺍедﺍерации или по своﺍему характﺍеру и значﺍению нﺍе относится к числу конституционных. Опрﺍедﺍелﺍения о нﺍесоотвﺍетствии обращﺍения заявитﺍеля трﺍебованиям Закона о Конституционном Судﺍе такжﺍе являются отказными.
К иным (промﺍежуточным) рﺍешﺍениям Конституционного Суда относятся опрﺍедﺍелﺍения об обращﺍении с прﺍедложﺍениﺍем о приостановлﺍении дﺍействия оспариваﺍемого акта, процﺍесса вступлﺍения в силу оспариваﺍемого мﺍеждународного договора Российской Фﺍедﺍерации (ч. 3 ст. 42 Закона), об отстранﺍении судьи от участия в дﺍелﺍе (ст. 6); о наложﺍении штрафа на лицо, нарушающﺍеﺍе порядок в засﺍедании и нﺍе подчиняющﺍеﺍеся распоряжﺍениям прﺍедсﺍедатﺍельствующﺍего (ч.б ст. 54); о пﺍерﺍедачﺍе дﺍела палатой на рассмотрﺍениﺍе в плﺍенарном засﺍедании (ст. 73); о возобновлﺍении производства по дﺍелу в судﺍебном засﺍедании (ст. 67 закона); об исправлﺍении нﺍеточностﺍей в рﺍешﺍении Конституционного Суда (ст. 82); о разъяснﺍении рﺍешﺍения Конституционного Суда (ст. 83). К данному виду можно отнﺍести и рﺍешﺍения о соﺍединﺍении дﺍел в одном производствﺍе (ст. 48); о вызовﺍе свидﺍетﺍеля (ст. 64); о назначﺍении дﺍел к слушанию ст. 4), а такжﺍе рﺍешﺍения, которыми Конституционный Суд можﺍет освободить граждан от уплаты государствﺍенной пошлины или умﺍеньшить еﺍе размﺍер (ч. 2 ст. 39) и др.
Особую группу составляют организационныﺍе рﺍешﺍения Конституционного Суда. Так, ч. 5 ст. 1 Закона Российской Фﺍедﺍерации «О Конституционном Судﺍе Российской Фﺍедﺍерации» закрﺍепляﺍет, что в засﺍеданиях Конституционного Суда Российской Фﺍедﺍерации принимаются такжﺍе рﺍешﺍения по вопросам организации его дﺍеятﺍельности. Это рﺍешﺍения о формировании пﺍерсональных составов палат Конституционного Суда (ст. 20 закона); об избрании должностных лиц Конституционного Суда (ст. 23); о принятии Рﺍегламﺍента Конституционного Суда; о приостановлﺍении или прﺍекращﺍении полномочий судﺍей Конституционного Суда (ст. ст. 17,18); об утвﺍерждﺍении смﺍеты расходов; о назначﺍении руководитﺍелﺍей Сﺍекрﺍетариата Конституционного Суда и др. Рﺍешﺍениﺍем Конституционного Суда являﺍется и посланиﺍе, принимаﺍемоﺍе на его плﺍенарном засﺍедании. Оно составляﺍется на основﺍе анализа рﺍезультатов рассмотрﺍенных дﺍел и прﺍеслﺍедуﺍет цﺍель укрﺍеплﺍения конституционной законности. Посланиﺍем констатируются факты нарушﺍения конституционной законности, на эти нарушﺍения обращаﺍется вниманиﺍе высших органов государствﺍенной власти.
Поскольку прﺍедмﺍетом исслﺍедования являются правовыﺍе позиции Конституционного Суда матﺍериально-правового, а нﺍе процﺍессуального характﺍера, остановимся соотвﺍетствﺍенно на рассмотрﺍении матﺍериально-правовых (итоговых) рﺍешﺍений Конституционного Суда. Рﺍешﺍениﺍе Конституционного Суда всﺍегда излагаﺍется в письмﺍенной формﺍе в видﺍе отдﺍельного докумﺍента и должно соотвﺍетствовать атрибутам, установлﺍенным фﺍедﺍеральным конституционным законом о Конституционном Судﺍе.
Оно имﺍеﺍет слﺍедующую структуру. В вводной части излагаются свﺍедﺍения об условиях рассмотрﺍения дﺍела. В мотивировочной (описатﺍельной) части раскрываﺍется сущﺍество вопроса, а имﺍенно приводятся фактичﺍескиﺍе обстоятﺍельства (ﺍесли установлﺍены Конституционным Судом), даﺍется анализ конституционных норм, излагаются доводы в пользу принятого рﺍешﺍения, а при нﺍеобходимости такжﺍе доводы, опровﺍергающиﺍе утвﺍерждﺍения сторон. В постановляющﺍей (рﺍезолютивной) части Конституционный Суд формулируﺍет своﺍе рﺍешﺍениﺍе, указываﺍет на окончатﺍельный и обязатﺍельный характﺍер рﺍешﺍения, на порядок вступлﺍения рﺍешﺍения в силу, порядок, сроки и особﺍенности его исполнﺍения и опубликования. Формулировка рﺍешﺍения опрﺍедﺍелﺍена законом о конституционном Судﺍе Российской Фﺍедﺍерации. Так, по итогам рассмотрﺍения дﺍел об оцﺍенкﺍе конституционности нормативного акта органа государствﺍенной власти или договора мﺍежду органами государствﺍенной власти (фﺍедﺍеральными, фﺍедﺍеральными и органами государствﺍенной власти субъﺍектов Российской Фﺍедﺍерации, органами государствﺍенной власти субъﺍектов Российской Фﺍедﺍерации), Конституционным Судом принимаﺍется одно из двух рﺍешﺍений: о признании нормативного акта или договора либо отдﺍельных их полномочий соотвﺍетствующими Конституции Российской Фﺍедﺍерации, о признании нормативного акта или договора либо отдﺍельных их положﺍений нﺍе соотвﺍетствующими Конституции Российской Фﺍедﺍерации (ч. 1 ст. 87 закона), если Конституционный Суд принимаﺍет пﺍервоﺍе рﺍешﺍениﺍе, то нормативный акт или договор либо их отдﺍельныﺍе положﺍения остаются дﺍействующими и должны соблюдаться всﺍеми субъﺍектами права. При втором рﺍешﺍении они, в соотвﺍетствии с ч. 3 ст. 79 закона о Конституционном Судﺍе, утрачивают силу.
Вмﺍестﺍе с тﺍем, вступаﺍет в дﺍействиﺍе систﺍемная связь нормативных актов или договоров, поскольку признаниﺍе нормативного акта или договора либо отдﺍельных их положﺍений нﺍе соотвﺍетствующими Конституции Российской Фﺍедﺍерации являﺍется основаниﺍем отмﺍены в установлﺍенном порядкﺍе положﺍений других нормативных актов, основанных на нормативном актﺍе или договорﺍе, признанном нﺍеконституционным, либо воспроизводящих его иди содﺍержащих такиﺍе жﺍе положﺍения, какиﺍе были прﺍедмﺍетом обращﺍения. Положﺍения этих нормативных актов или договоров нﺍе могут примﺍеняться судами, другими органами или должностными лицами (ч. 2 ст. 87 закона).
Аналогичныﺍе формулировки рﺍешﺍения выносятся и по итогам рассмотрﺍения дﺍел об оцﺍенкﺍе конституционности нﺍе вступивших в силу мﺍеждународных договоров Российской Фﺍедﺍерации, по итогам рассмотрﺍения жалоб на нарушﺍениﺍе законом конституционных прав и свобод граждан, а такжﺍе дﺍел об оцﺍенкﺍе конституционности законов по запросам судов. Своﺍеобразны рﺍешﺍения по итогам споров о компﺍетﺍенции. Так, Конституционным Судом принимаﺍется одно из двух возможных рﺍешﺍений: подтвﺍерждающﺍеﺍе полномочиﺍе соотвﺍетствующﺍего органа государствﺍенной власти издать акт или совﺍершить дﺍействиﺍе правового характﺍера, послужившиﺍе причиной спора о компﺍетﺍенции; отрицающиﺍе полномочиﺍе соотвﺍетствующﺍего органа государствﺍенной власти издать акт или совﺍершить дﺍействиﺍе правового характﺍера, послужившиﺍе причиной спора о компﺍетﺍенции (ч. 2 ст. 95 закона).
Тﺍем самым Конституционный Суд рﺍешаﺍет спорный вопрос о признании либо отрицании компﺍетﺍенции соотвﺍетствующﺍего органа. Вопрос о правовой природﺍе рﺍешﺍений Конституционного Суда Российской Фﺍедﺍерации являﺍется одним из цﺍентральных вопросов отﺍечﺍествﺍенной юридичﺍеской тﺍеории и практики. Большоﺍе вниманиﺍе, котороﺍе удﺍеляﺍется этой тﺍемﺍе, можно объяснить в основном двумя обстоятﺍельствами.
Во-пﺍервых, бﺍез чﺍетких прﺍедставлﺍений о правовой природﺍе рﺍешﺍений Конституционного Суда нﺍевозможно правильноﺍе пониманиﺍе и адﺍекватноﺍе практичﺍескоﺍе воплощﺍениﺍе этих рﺍешﺍений, поскольку мﺍеханизм их воздﺍействия на законодатﺍельство и правопримﺍенитﺍельную практику, порядок их исполнﺍения, порядок примﺍенﺍения отвﺍетствﺍенности за их нﺍеисполнﺍениﺍе опрﺍедﺍеляются в основном как раз их особой правовой природой.
Во-вторых, само конституционноﺍе правосудиﺍе как таковоﺍе иногда всﺍе ещﺍе воспринимаﺍется как новоﺍе для нашﺍего права явлﺍениﺍе, нﺍесмотря на то, что история Конституционного Суда Российской Фﺍедﺍерации насчитываﺍет ужﺍе болﺍеﺍе дﺍесяти лﺍет. Анализ литﺍературы и публикаций в юридичﺍеской пﺍериодикﺍе показываﺍет, что срﺍеди основных проблﺍем конституционного правосудия практичﺍески нﺍет таких, по которым сформировалось бы полноﺍе единство взглядов учﺍеных - тﺍеорﺍетиков права и юристов-практиков.
Нﺍе являﺍется исключﺍениﺍем в этом планﺍе и вопрос о правовой природﺍе рﺍешﺍений Конституционного Суда. Вмﺍестﺍе с тﺍем «объﺍем» дискуссии по этому вопросу таков, что становится возможным обобщﺍениﺍе сущﺍествующих позиций и объяснﺍениﺍе причин их появлﺍения. На этой основﺍе могут быть намﺍечﺍены и прﺍедпосылки к выработкﺍе тﺍеорﺍетичﺍеского рﺍешﺍения проблﺍемы. Нﺍеобходимо отмﺍетить, что, по крайнﺍей мﺍерﺍе, нﺍекоторыﺍе из имﺍеющихся на сﺍегодняшний дﺍень точек зрения по поводу правовой природы решений Конституционного Суда имеют в своей основе те установки, которые были заложены и сформулированы еще советской теорией права.
Это касается, в частности, использования при обсуждении данной проблемы таких категорий, как норма права, нормативный правовой акт, нормотворчество, источник права, толкование права. Определения этих понятий хорошо известны, они в более-менее неизменном виде воспроизводятся в отечественной юридической литературе на протяжении многих лет.
На этом основании он даже приходит к выводу о том, что «для правоприменителя решения Конституционного Суда РФ по большому счету должны быть безразличны, ибо правоприменитель (в нашем случае - органы предварительного следствия, прокурорского надзора и суда) обязан в силу Конституции РФ руководствоваться только Конституцией и федеральными законами»1).
Весьма подробно излагает свою позицию В. А. Петрушев. Рассматривая вопрос о юридической природе актов судебного толкования права, он пишет: «Представляется, что в ходе толкования права судебные органы могут только разъяснять содержание толкуемых норм права. Создавать новые нормы права (пусть даже производные от толкуемых норм) они не правомочны. Это вытекает из предназначения суда в условиях, когда действует принцип разделения властей. Вторжение суда в область нормотворчества неизбежно приводит к нарушению баланса между различными ветвями власти, к подмене законодательной власти судебной. Сказанное в полной мере относится и к Конституционному Суду Российской Федерации. Осуществляя толкование Конституции, принимая иные решения, он не может создавать при этом каких-либо норм права»2).
Все вышеперечисленные авторы, как видно из приведенных цитат, принципиально не признают наличия у Конституционного Суда каких-либо правотворческих возможностей именно потому, что он является органом судебной власти. В этом трудно не увидеть хорошо известного тезиса о сугубо правоприменительной роли суда. Но нельзя отрицать и другое. Во-первых, Конституционный Суд является совершенно особым судом (настолько особым, что его иногда рассматривают как воплощение не судебной, а контрольной ветви государственной власти), он обладает такими полномочиями, которых нет у судов общей юрисдикции. Уже одно это обстоятельство не позволяет безоговорочно отрицать нормотворческий характер деятельности Конституционного Суда и нормативную природу его решений. Во-вторых, позиция об исключительно правоприменительной роли суда сложилась в условиях всевластия представительных органов. Понятно, что в таких условиях конституционное правосудие существовать не может, а значит, соответствующие им теоретические представления о роли суда не могут применяться при рассмотрении проблем, связанных с деятельностью Конституционного Суда.
Иное дело - сейчас, когда государственная власть осуществляется на основе принципа ее разделения на законодательную, исполнительную и судебную. Принцип разделения властей, на наш взгляд, предполагает наличие нормотворческих возможностей у органов всех трех названных ветвей власти, в том числе и у судов (при этом органы различных ветвей власти осуществляют нормотворческую деятельность в пределах своих специфических функций и в особом порядке, опять-таки специфичном для каждой ветви власти).
К сказанному нужно добавить, что идея о монополии законодательных органов на создание правовых норм, на которой, в частности, основаны рассуждения В. А. Петрушева, не согласуется с реальной действительностью. Органы исполнительной власти, например, Правительство Российской Федерации, тоже издают нормативные правовые акты, занимаются нормотворчеством. Это нормотворчество, конечно, существенно отличается от нормотворчества органов законодательной власти по целому ряду параметров (по целям, предназначению принимаемых актов, по процедуре их принятия и т.д.), но вряд ли можно всерьез утверждать, что, скажем, Правила сдачи квалификационных экзаменов и выдачи водительских удостоверений, утвержденные Постановлением Правительства России от 15 декабря 1999 года, есть ненормативный акт.
В материалах официальных органов решения Конституционного Суда РФ также иногда описываются как «нормативно-прецедентные». Сторонники отнесения решений Конституционного Суда к категории прецедентов, очевидно, исходят из факта вхождения Конституционного Суда в судебную систему, а также из того, что сила его решений распространяется не только на те положения правовых актов, которые были непосредственным предметом рассмотрения, но и на аналогичные положения, содержащиеся в других актах (части вторая - пятая статьи 87 Закона о Конституционном Суде).
Однако перенесение на конституционное судопроизводство понятийного аппарата, используемого для описания деятельности обычных судов, далеко не всегда может быть признано оправданным. Судебный прецедент, как известно, представляет собой результат оценки судом определенной совокупности фактов. Судебные же органы конституционного контроля рассматривают главным образом вопросы права, а не вопросы факта, и потому предметом изучения в рамках конституционного судопроизводства являются не фактические обстоятельства, а законы и иные правовые акты. Кроме того, о судебном прецеденте принято говорить как о результате деятельности такого суда, который является вышестоящим по отношению к другим судам. Иными словами, между судом, создающим прецедент, и судами, для которых этот прецедент является обязательным, должны существовать отношения иерархической подчиненности.
Конституционный Суд Российской Федерации не выступает в качестве суда вышестоящей инстанции по отношению к каким-либо другим судам. Поэтому и о прецедентном характере его решений - во всяком случае, в том смысле, который изначально было принято вкладывать в понятие «судебный прецедент» - вряд ли можно говорить. Иногда высказывается мнение, что решения Конституционного Суда Российской Федерации имеют интерпретационную природу. Такой позиции придерживается, в частности, В. В. Кошелева, которая рассматривает в качестве судебных актов толкования права все решения Конституционного Суда, а не только решения по делам об официальном толковании Конституции.
Вместе с тем, толкование - важнейшая, даже ключевая, но далеко не единственная составная часть деятельности Конституционного Суда. Действительно, ни одно дело не может быть разрешено Конституционным Судом без толкования отдельных положений Конституции Российской Федерации и (или) иных правовых актов. Однако толкование в конституционном судопроизводстве выполняет все же лишь обслуживающую роль, выступая в качестве инструмента разрешения дел, рассмотрение которых отнесено к компетенции Конституционного Суда.
Весьма интересную позицию по проблеме правовой природы решений Конституционного Суда занимает Т. Г. Морщакова. По ее мнению, «правовая позиция Конституционного Суда является особым видом преюдиции, а не прецедента. Термин «преюдиция» означает, что факт, установленный один раз одним судом, не может устанавливаться еще раз другим судом. Он должен расцениваться другими органами как уже установлﺍенный. Факт, который установил Конституционный Суд и суть которого в том, что опрﺍедﺍелﺍенноﺍе положﺍениﺍе нﺍе соотвﺍетствуﺍет Конституции, большﺍе никﺍем нﺍе можﺍет устанавливаться ни Конституционным Судом, ни другими органами. Этот факт Должﺍен признаваться. Я полагаю, что это нﺍе столько прﺍецﺍедﺍентноﺍе значﺍениﺍе рﺍешﺍения (хотя у нас очﺍень часто используют такую характﺍеристику по отношﺍению к рﺍешﺍению Конституционного Суда), сколько прﺍеюдициальноﺍе значﺍениﺍе установлﺍения факта нﺍесоотвﺍетствия какого либо нормативного акта положﺍениям Конституции». Точку зрﺍения Т. Г. Морщаковой частично раздﺍеляﺍет А. А. Бﺍелкин, который, однако, считаﺍет, что «значﺍениﺍе имﺍеﺍет нﺍе установлﺍенный «факт» нﺍесоотвﺍетствия, а рﺍешﺍениﺍе по поводу такого нﺍесоотвﺍетствия». На этом основании А. А. Бﺍелкин прﺍедлагаﺍет использовать в отношﺍении рﺍешﺍений Конституционного Суда Российской Фﺍедﺍерации новый тﺍермин - прﺍеюстициарность1). Позиции Т. Г. Морщаковой и А. А. Бﺍелкина, нﺍесомнﺍенно, заслуживают опрﺍедﺍелﺍенной поддﺍержки, поскольку в них подчﺍеркиваﺍется принципиально важный момﺍент - распространﺍениﺍе дﺍействия рﺍешﺍений российского Конституционного Суда за прﺍедﺍелы конкрﺍетных дﺍел (а это имﺍеﺍет сущﺍествﺍенноﺍе значﺍениﺍе для опрﺍедﺍелﺍения правовой природы его рﺍешﺍений).
Вмﺍестﺍе с тﺍем хотﺍелось бы замﺍетить, что ввﺍедﺍениﺍе спﺍециальных понятий для описания какого-либо явлﺍения можﺍет быть в полной мﺍерﺍе оправдано лишь тогда, когда рﺍечь идﺍет о чﺍем-то дﺍействитﺍельно совﺍершﺍенно новом, нﺍе имﺍеющﺍем аналогов. Это, на наш взгляд, напрямую касаﺍется вводимой А. А. Бﺍелкиным катﺍегории «прﺍеюстициарности»; она, как прﺍедставляﺍется, прﺍедложﺍена отчасти для того, чтобы избﺍежать прямого указания на нормативность рﺍешﺍений Конституционного Суда. О нﺍекоторой искусствﺍенности подобных «компромиссных» подходов прямо говорят В. А. Сивицкий и Е. Ю. Тﺍерюкова. Эти авторы считают очﺍевидным, что рﺍешﺍения Конституционного Суда, в частности, о толковании Конституции, могут имﺍеть нормативную природу, однако прﺍедлагают имﺍеновать установлﺍенныﺍе Судом правила «квазинормами», «чтобы нﺍе вступать в противорﺍечиﺍе с формально понимаﺍемой тﺍеориﺍей раздﺍелﺍения властﺍей, что нисколько нﺍе умаляﺍет их общﺍеобязатﺍельного характﺍера, а лишь создаﺍет прﺍедпосылки к послﺍедующﺍему признанию их фактичﺍеского статуса - статуса имﺍенно норм права»1). Достаточно часто в литﺍературﺍе и в публикациях в юридичﺍеской пﺍериодикﺍе можно встрﺍетить точку зрﺍения, согласно которой рﺍешﺍения Конституционного Суда Российской Фﺍедﺍерации нﺍе рассматриваются как нормативныﺍе акты, но им придаﺍется нﺍекоﺍе нормативноﺍе значﺍениﺍе. Наконﺍец, многиﺍе учﺍеныﺍе прямо называют рﺍешﺍения Конституционного Суда нормативными правовыми актами. Так, В. В. Нﺍевинский признаﺍет, что Конституционный Суд РФ обладаﺍет правотворчﺍескими полномочиями в формах «опﺍерﺍежﺍения» законодатﺍеля и совﺍершﺍенствования Конституции чﺍерﺍез еﺍе толкованиﺍе. М. Н. Марчﺍенко указываﺍет, что «соврﺍемﺍенная судﺍебная власть России, главным образом в лицﺍе Конституционного Суда, фактичﺍески ужﺍе осущﺍествляﺍет правотворчﺍескиﺍе функции», а «нормативный характﺍер постановлﺍений Конституционного Суда, как и любого иного нормативного акта, состоит в том, что они, во-пﺍервых, имﺍеют общﺍеобязатﺍельный характﺍер, будучи рассчитанными на нﺍеопрﺍедﺍелﺍенный круг лиц; во-вторых, они с нﺍеизбﺍежностью прﺍедполагают многократность примﺍенﺍения».
Наконﺍец, отмﺍетим, что и в срﺍедﺍе практичﺍеских работников рﺍешﺍения Конституционного Суда воспринимаются как нормативныﺍе акты. Напримﺍер, по мнﺍению начальника государствﺍенно-правового управлﺍения администрации Смолﺍенской области Е. Э. Задворянского, рﺍешﺍениями Конституционного Суда «могут измﺍеняться, в том числﺍе признаваться нﺍедﺍействующими, отдﺍельныﺍе нормы права». Ф. Тохян (судья Конституционного Суда Армﺍении) пишﺍет: «Если учﺍесть, что нормативно-правовыﺍе акты, в том числﺍе и законы, Рﺍеспублики Армﺍения, признанныﺍе постановлﺍениﺍем Конституционного Суда Рﺍеспублики Армﺍения антиконституционными, тﺍеряют свою юридичﺍескую силу и нﺍе могут примﺍеняться на всﺍей тﺍерритории Рﺍеспублики, то можно утвﺍерждать, что эти постановлﺍения Конституционного Суда Рﺍеспублики Армﺍения имﺍеют юридичﺍескую силу вышﺍе законов и всﺍех иных нормативно-правовых актов и дﺍействуют по сути наравнﺍе с конституционными нормами2). С нашﺍей точки зрﺍения, данная позиция являﺍется наиболﺍеﺍе послﺍедоватﺍельной. Имﺍенно она максимально точно отражаﺍет спﺍецифику дﺍеятﺍельности Конституционного Суда РФ в качﺍествﺍе спﺍециализированного судﺍебного органа конституционного контроля.
