Время авантюр (1587–1605)

 

Простри руку твою к небу, и будет тьма на земле Египетской, осязаемая тьма.

Исход, 10, 21

 

Уже много лет, почти с тех пор, как в 1570 году Елизавета была отлучена от церкви, шли разговоры о возможности открытого вторжения войск Испании в Англию. В агентурных кругах, включая Англию, эта предполагаемая военная операция была известна под кодовым названием «Предприятие». За то, чтобы убедить короля Филиппа II осуществить нападение на Англию, выступали папа Сикст V и иезуиты — из религиозных соображений; шотландские католики, сторонники Марии Стюарт — в надежде вернуть ей трон; английские католики — с целью провозгласить королеву Марию властительницей Англии и, избавившись от королевы-еретички, вернуть свою страну в лоно католической церкви. Еще одним заинтересованным в осуществлении «Предприятия» лицом был не кто иной, как родственник Филиппа II дон Хуан Австрийский, лелеявший мечту вступить в брак с Марией Стюарт и таким образом сделаться королем Англии и Шотландии.

Однако Филипп II не хотел совершить ошибку единственно ради удовлетворения какой-либо из сторон. Испанский монарх не слишком стремился возвести на английский престол королеву-полуфранцуженку. Да и брата, которому не очень доверял, он не хотел допускать к Короне столь могущественной державы. Кроме того, Филипп II, вероятно, не очень склонен был идти навстречу папе, ибо тогда слишком многие возомнили бы, что его руку направляет Рим.

Беспрерывные войны в Нидерландах стоили королю Филиппу огромных денег, Рим же требовал все больше и больше, не слишком много давая взамен. В Лондоне не был известен тот факт, что испанский монарх видел в Елизавете Английской агрессора и, следовательно, с политической точки зрения — удобный для нападения объект. Подписав Нонсачский договор, Англия открыто вмешалась в нидерландские дела; Елизавета дала зеленый свет разбойничьим операциям пиратских кораблей Фрэнсиса Дрейка на побережье Испании.

Священный Альянс разъяснил папе, что, казнив Марию Стюарт и устранив таким образом центр притяжения, вокруг которого способны были объединиться католики Шотландии и Англии, Елизавета лишила испанского короля стимула для начала военной операции, которая уже не могла завершиться освобождением Марии. С устранением католической королевы у Рима не осталось ни одной лазейки для восстановления католицизма на Британских островах. Яков VI не перестал быть защитником протестантизма, несмотря на осторожные послания к нему Сикста V, в которых папа касался видимого непротивления короля Елизавете по поводу казни его матери.

Яков VI хотел стать законным наследником Елизаветы и после ее смерти сделаться королем Англии и Шотландии. Он убедил Сикста V не возмущать католиков до тех пор, пока он, Яков, не будет объявлен законным наследником престола, а для этого понтифик должен был отозвать со двора Елизаветы всех агентов Священного Альянса, пытавшихся лишить английскую королеву жизни. Яков VI осторожно дал понять папским агентам, что, возможно, когда на его голову возложат две короны, он сможет вернуть оба королевства в лоно католической веры или, по крайней мере, дать больше религиозных свобод католикам Англии и Шотландии — чего на самом деле так никогда и не осуществил.

Первые сообщения о «Предприятии» относятся к концу 1585 года. Но только в начале 1586 года английские разведывательные службы узнали через различных информантов о подготовке огромной флотилии для военных действий против Англии. Английский посол в Париже писал Уолсингему:

 

«Испанская партия тут, во Франции, похваляется, что не пройдет и трех месяцев, как на Англию будет совершено нападение, и что для этого готовится специальная флотилия из множества военных кораблей. Мне трудно в это поверить, ибо сроки слишком невелики».

 

Со своей стороны Уолсингем наполовину верил сообщениям дипломата. Глава разведки Елизаветы подозревал, что Филипп II действительно создает огромный флот, но послать его собирается не против Англии, а против Нидерландов — во всяком случае, с целью оказать поддержку герцогу Пармскому. Тем не менее существовала и вероятность того, что испанские корабли направятся в Шотландию или Ирландию, и тогда Англия должна будет дать им вооруженный отпор. Филипп II в свою очередь считал, что после нападения его флота на Англию напуганная Елизавета в поисках достойного выхода из положения вынуждена будет вступить в переговоры с Мадридом. Но испанский монарх не знал истинного нрава английской королевы.

Весной 1587 года, ровно через два месяца после казни Марии Стюарт, Уолсингем уже вовсю занимался укреплением обороны Англии и подготовкой страны к войне, а его агенты в разных стратегических точках Европы сообщали ему, что Филипп II готов запустить «Предприятие».

В качестве контрмеры Елизавета дала своему верному Фрэнсису Дрейку дозволение выступить с эскадрой из почти двадцати кораблей для того, чтобы не допустить воссоединения частей испанской Армады вне портов Испании. Английским кораблям надлежало затруднять снабжение испанских судов, а ежели оные направятся к берегам Англии или Ирландии, то преследовать их и топить. Агенты Священного Альянса сообщили в Испанию, что корабли Фрэнсиса Дрейка почти готовы выйти из порта Плимут и что, согласно имеющимся сведениям, Дрейк собирается нападать на порты и побережье в районе Эль Ферроля.

Вечером 2 апреля двадцать кораблей без всякого предупреждения вышли в море. А Елизавета уже раскаивалась в своем решении. Она предложила Уолсингему отправить Дрейку срочную депешу, что ему запрещается нападать на испанские порты. Первый посланец Уолсингема прибыл в Плимут утром 3 апреля, когда мачты английских кораблей еще виднелись на горизонте. Второй посланец был перехвачен агентами папы. Узнав, что предполагают сделать англичане, они спешно сообщили о своем открытии в Мадрид и Рим, но и для Елизаветы I, и для Филиппа II было уже слишком поздно. Дрейк изменил свои намерения. Он решил повернуть корабли и, вместо того чтобы атаковать Антильские острова или какой-нибудь порт в Галисии или Бискайском заливе, двинулся на Кадис. Фрэнсис Дрейк направил огонь артиллерии флагманского корабля «Исабель Буэнавентура» и судов сопровождения на укрепленный город и вход в порт и всего за несколько часов сумел потопить более тридцати испанских судов, которые готовились присоединиться к Армаде. Чтобы уничтожить военные склады и запасы города, кораблям Дрейка хватило тех двух часов, что длилась военная операция.

Когда пришло известие о нападении на испанскую крепость, папа Сикст V сказал: «Мы восхищаемся этим Дрейком, который сумел сделать столь многое столь малыми средствами». Но в Мадриде эта новость вызвала несколько иную реакцию. Народ на улицах говорил: «Пока наш король выжидает, королева-еретичка действует».

Осуществленная Фрэнсисом Дрейком операция «Кадис», с какой точки зрения на нее ни взглянуть, являет собой пример абсолютного совершенства. Но, несмотря на ущерб, нанесенный как казне, так и гордости Испании, подготовка Армады лишь задержалась на год. Между тем агенты Священного Альянса открыто продолжали свою деятельность в Нидерландах под защитой герцога Пармского, всемогущего губернатора, назначенного Филиппом II.

Одной из лучших их операций была операция в Гертруденберге. Весной 1588 года, пока шли переговоры о подписании мирного договора, папские агенты сумели спровоцировать бунт солдат-наемников, охранявших крепость Гертруденберга, стратегически важный пункт на южном берегу реки Маас. Первую линию обороны держали германские наемники, вторую — наемники-голландцы, а третью, самую важную, английские и ирландские наемники-протестанты. Агентам Священного Альянса удалось вызвать брожение в умах этих людей, так как они уже почти четыре месяца не получали никакого жалованья. Папские шпионы произносили на площади голландского города речи против «тех власть имущих, чьи телеса с удобством расположились на тронах Европы, но чьи глаза оказываются закрытыми тогда, когда приходит время платить тем, кто эти троны охраняет».

Англия отказывалась погасить свой долг в двести десять тысяч флоринов, то есть почти двадцать две тысячи фунтов стерлингов, которые должны были быть выплачены наемным солдатам из гарнизона Гертруденберга, ссылаясь на то, что это дело Генеральных Штатов. А Генеральные Штаты, в свою очередь, утверждали, что солдаты, завербованные в Англии, были более преданы королеве Елизавете, чем делу протестантизма в Нидерландах. Уолсингем знал, что за бунтом наемников стоял папа Сикст V и, следовательно, герцог Пармский и сам Филипп II.

Глава английской разведки понимал, что заплатить рано или поздно придется, иначе стратегически важный город попадет в руки испанцев. В конце концов, когда наемников почти уже удалось убедить сдать крепость испанцам за сумму, равную невыплаченному жалованью, из Штатов прибыло послание, в котором сообщалось, что они готовы погасить долг. Испанская армия едва не овладела имевшей важное военное значение крепостью без единого выстрела, благодаря только усилиям агентов Священного Альянса.

Филиппу II не так легко было забыть удар, который Елизавета I нанесла ему в Кадисе. Поэтому он, как мог, ускорял начало «Предприятия». План его был прост. Испанская эскадра должна была выйти из Лиссабона и взять курс на Ла-Манш, избегая каких бы то ни было встреч с английскими галеонами, пересечь Па-де-Кале и пристать к берегу в Маргейте, севернее Кента. Там к ней должны были присоединиться войска герцога Пармского, которым следовало отплыть из принадлежавших испанцам нидерландских портов. Эта объединенная армия, насчитывавшая в совокупности тридцать тысяч человек, должна была разбить слабое английское войско и вступить в Лондон. На бумаге этот план выглядел простым и ясным, но на практике и в условиях конца XVI века все было совершенно иначе.

Агенты, действовавшие на местах, предупреждали, что при проведении военной операции могут возникнуть различные осложнения. В письме, направленном папе, один из агентов задавался вопросом о том, каким образом герцог Пармский будет переправлять войска в Англию из Нидерландов. А сам Сикст V в свою очередь спрашивал Филиппа II, что будет потом, когда Англия окажется в руках испанцев. Ответа на все эти вопросы не давал никто.

Герцог Пармский объяснил, что его пятнадцать тысяч воинов можно собрать в Дюнкерке, Ньюпорте и Шлюзе, но совершенно невозможно пересечь кишащий галеонами голландских корсаров и англичан Дрейка пролив Ла-Манш без охраны Армады. Испанский губернатор просил короля, чтобы тот для обеспечения защиты его войска, прежде чем направиться в Англию, привел Армаду к берегам Нидерландов. Но беда была в том, что это невозможно было сделать, не захватив сначала в Англии надежного порта, например Дувра. Эта проблема, как утверждает историк Гаррет Маттингли в своей книге «Поражение испанской Армады», оказалась слабым местом всей операции.

Священный Альянс получил от папы Сикста V указание искать поддержки населения прибрежных районов Англии, которая, возможно, могла бы выразиться в выступлении против местных властей в тот момент, когда на горизонте появятся паруса кораблей Армады. Кроме того, агенты римского папы должны были обеспечивать работу «линии связи», протянутой вдоль всего восточного побережья Англии и западного побережья Фландрии и Франции с целью держать испанцев в курсе деятельности англичан.

Один из самых активных агентов Священного Альянса, генуэзец Марко Антонио Массиа, сообщал папе:

 

«Здесь, в Англии, думают, что испанцы привезут с собой множество виселиц, чтобы вешать мужчин, и множество кнутов, чтобы стегать ими женщин, и четыре тысячи кормилиц, которые будут давать молоко грудным детям, пока испанцы будут перевозить их в Испанию на своих кораблях. Говорят также, что всех детей от семи до двенадцати лет будут клеймить каленым железом. Все эти слухи настраивают людей на сопротивление испанцам».

 

И в Риме, и в Мадриде знали, что все эти истории, которые на самом деле рассказывали люди Уолсингема, оказывали действие на невежественное, каким оно было в конце XVI века, население. Точно так же не подлежит сомнению, что у Филиппа II после казни Марии Стюарт не было на примете никакого конкретного кандидата на вступление на английский престол после смещения Елизаветы. Он даже не обдумывал этот вопрос.

Испанский монарх не считал исповедовавшего протестантизм Якова VI Шотландского достойным наследником трона Елизаветы, хотя в любой момент мог бы добиться от папы Сикста V, чтобы тот объявил его еретиком и отлучил от церкви. На самом деле у папы возникало все больше трений с Филиппом, так как его агенты при мадридском дворе сообщали ему, что испанский монарх желает, чтобы его самого объявили королем Англии как потомка дома Ланкастеров по материнской линии[16]. А Сикст V не собирался позволить испанскому королю увенчать себя еще и английской короной вдобавок к коронам Испании, Португалии, Сицилии и Неаполя, не считая многих других территорий, которые в 1588 году находились в руках Филиппа II.

Командование Армадой Филипп II поручил адмиралу Альваро де Базану. Это был опытный воин и моряк, который в свое время одержал победу над французским флотом в битве у Азорских островов в 1582 году. Но дело было в том, что адмирал был человеком преклонного возраста, и подготовка Армады оказалась ему не по силам. Альваро де Базан скончался 9 марта 1588 года. Филипп II поставил на его место герцога Медина-Сидонью. Это был просто очень богатый сеньор, единственным достоинством которого была его небывалая преданность королю. Ничего иного герцогу в заслугу поставить было нельзя. Он был, как показали последующие события, пессимистом, человеком нерешительным и даже несколько трусоватым — три качества, весьма неблагоприятные для воина, который командует таким великим воинским соединением, как Армада. Филипп II был прекрасно осведомлен о недостатках своего неопытного адмирала и поэтому решил принять управление «Предприятием» на себя лично, а Медина-Сидонья был на флоте лишь исполнителем его воли.

Папские шпионы продолжали непрерывно посылать сообщения о том, как продвигаются приготовления англичан к прибытию Армады. Елизавета назначила своим адмиралом лорда Чарльза Ховарда, человека, преданного ей, несмотря на казнь в 1572 году его брата, герцога Норфолка. Английской эскадрой, стоявшей на якоре в Плимуте, должен был командовать Фрэнсис Дрейк. Дрейку надлежало не допускать испанские галеоны в пролив Ла-Манш. Ховард же со своей стороны должен был преградить кораблям Филиппа II путь к Северному морю.

И опять генуэзец Марко Антонио Массиа сообщает папе, на сей раз прямо из Англии, что англичане создали систему береговых сигнальных огней, благодаря которой можно было немедленно дать знать о приближении Армады. Войско герцога Пармского должна была задержать голландская флотилия, состоявшая из тридцати кораблей под командованием адмирала Юстина де Нассау. Священный Альянс информировал о постоянных передвижениях войск и галеонов в различных портах Фландрии и Зеландии. В начале июня в Лондоне было получено известие об отплытии Армады. Кости были брошены.

В предшествующие недели полиция Уолсингема занималась выслеживанием и ловлей папских шпионов. Самые знатные из них были интернированы в замке Уисбек у кембриджширских болот.

Елизавета была убеждена, что на дипломатическом фронте Франция не поддержит Испанию. Генрих III уже дал знать Мадриду, что ввиду сложности своего настоящего положения не сможет оказать ему помощь в военных действиях против Англии. Другое дело Яков VI Шотландский. Елизавета не могла быть уверена в том, что сын Марии Стюарт не поддержит Филиппа II, если тот поможет ему взойти на английский престол в качестве законного наследника. Якову нужна была армия, которая дала бы ему силу для открытого столкновения с Елизаветой, и этой армией могла бы стать Армада.

Уолсингем советовал Елизавете сосредоточить некоторое количество войска на границе с Шотландией и объяснить Якову, что это делается не с целью нападения на его страну, а в качестве защиты на тот случай, если испанцы вздумают напасть на Англию со стороны Шотландии. Не подлежит сомнению, что Елизавета I опасалась образования шотландско-испанского союза. Многие историки, занимавшиеся анализом событий того времени, сходятся во мнении, что испанцы принимали оборону английского королевства в момент прибытия испанской армии чуть ли не в шутку. Уолсингем писал в один из тех дней: «Мы так беззаботны, мы действуем настолько спустя рукава, что только милость Божья и какое-нибудь чудо могут избавить нас от этой опасности». И самое интересное, что это чудо совершилось.

Армада была просто невероятна для того времени. На ста тридцати галеонах, сгруппированных в восемь эскадр, находилось тридцать тысяч человек, к которым еще должны были присоединиться те пятнадцать тысяч, которые ждали в портах Фландрии, готовые в любую минуту выйти в море и взять курс на Англию[17]. Оборонительные силы Англии состояли из тридцати четырех кораблей и шести тысяч шестисот солдат. Испанский флот превосходил английский по количеству кораблей почти в четыре раза, испанская армия была почти в семь раз многочисленнее английской. Все знали, что предстоящее сражение будет сражением пяти испанских Голиафов с одним-единственным рахитичным английским карликом Давидом.

Огромная испанская флотилия вышла из Лиссабона 7 июня. Разразившийся в Атлантике страшный шторм разбросал большую часть кораблей Армады. Сильно потрепанные, они собрались снова в Ла-Корунье. Вода в бочонках протухла, мясо зачервивело, несколько сот человек заболели, и их пришлось высадить на берег. 22 июля Армада снова отправляется из Галисии на север.

29 июля испанцы подошли к английскому побережью. Люди Уолсингема увидели паруса кораблей Армады вблизи Корнуэлла. Дул сильный западный ветер. Выстроившись полукругом, с флагманским кораблем в середине, корабли прошли перед побережьем Девона.

31 июля суда Дрейка и Ховарда начали нападать на отставшие корабли испанцев. 4 августа один из галеонов затонул у берегов Франции вместе с важными документами. Спустя два дня ветер переменился, и Медина-Сидонья принял неверное решение: он приказал всем кораблям Армады укрыться в Кале, но залив был слишком мал и не мог дать приют столь многочисленной эскадре, так что основная ее часть осталась в открытом море.

И снова Дрейк и Ховард решили броситься в атаку на испанские корабли, которые старались закрепиться на якорях, чтобы их не снесло к Северному морю. Войска герцога Пармского не появлялись, а англо-голландский флот тем временем устроил ретирующимся испанцам достойные проводы. Многие корабли Медины-Сидоньи были подожжены, потоплены, лишились мачт или потерялись.

8 августа Ховард осуществляет свою последнюю, мощную атаку на Армаду, и какая-либо контратака со стороны испанских галеонов становится невозможной. Задуманная Филиппом II военная операция была ошибочной с самого начала, как на это указывает в своем послании папе римскому шпион Марко Антонио Массиа: испанский монарх планировал всю операцию как высадку на побережье и вторжение на английские земли, но не как морское сражение. Пушки Ховарда и Дрейка довершили дело.

Через десять дней после окончательного поражения Армады Филипп II читал сообщение своего посланника в Лондоне, который извещал его, что Медина-Сидонья потопил пятнадцать кораблей Дрейка, включая флагманский. Сикст V, восседавший на своем троне в Риме, был первым, кто, благодаря расторопности агентов Священного Альянса, узнал все потрясающие подробности поражения испанцев. История уже была написана для потомков; моряки с кораблей, затонувших у берегов Шотландии, были спасены и в дальнейшем возвращены на родину по приказанию Якова VI; те, кто потерпел крушение у берегов Ирландии, погибли. Только двадцати семи кораблям удалось вернуться в Испанию. Но, хотя Медина-Сидонья был обвинен в некомпетентности и трусости, Филипп II продолжал видеть в нем человека, достойного доверия.

В Англии же, наоборот, говорилось о победе над менее сильной Испанией и о победе света истинной веры над мраком папского католицизма. По приказу королевы Елизаветы была отчеканена специальная монета с изображением сражающегося с волнами испанского галеона и легендой: «Venit, Vidit, Fugit» (Пришел, увидел, убежал). Педро де Вальдес, один из лейтенантов Медины-Сидоньи, попавший в плен к Фрэнсису Дрейку, в течение пяти лет содержался в доме англичанина, где его демонстрировали гостям как некое жалкое животное.

Армада, которой англичане в шутку дали прозвище «Непобедимая», стала легендой, как и деятельность во время и после военной операции агентов Священного Альянса, таких, как генуэзец Марко Антонио Массиа. Одни папские шпионы использовались как простые курьеры; другие — как разведчики во вражеских портах; третьим удалось спасти множество людей с тонущих испанских кораблей. Сам Массиа вел с Яковом VI увенчавшиеся успехом переговоры о возвращении на родину почти шестисот тридцати испанских моряков и солдат с кораблей, которые потерпели крушение у шотландских берегов.

Верно также и то, что в скором времени побежденные превратились в победителей, а победители — в побежденных. В то время как выживших после разгрома Армады испанцев и народ, и король Филипп II считали героями, демобилизованные англичане-победители погибали от тифа, голода и нищеты; королева Елизавета I не оказала никакой помощи защитникам Англии. Победители быстро забывали своих героев, побежденные же своих прославляли. Филипп II смог быстро возместить финансовые потери за счет золота и драгоценных камней, которыми были нагружены прибывающие из его американских владений корабли, а Англия вынуждена была заниматься грабежом и пиратством.

Конец восьмидесятых годов стал своего рода «мертвым сезоном». 4 сентября 1588 года скончался от простуды граф Лестер. В 1589 году умер Уолтер Майлдуэй, доверенное лицо Елизаветы I, министр финансов и гроза агентов Священного Альянса. Говорят, его отравили папские шпионы. В 1590 году умерли и гений шпионажа и истинный основатель английской разведки Фрэнсис Уолсингем, и его противник, папа Сикст V. Его Святейшество скончался 27 августа в возрасте шестидесяти девяти лет. Усопший понтифик наиболее полно использовал Священный Альянс и как орудие для добывания сведений, и для специальных операций, включая убийства.

Только за пятнадцать месяцев на престоле святого Петра сменилось три папы — Урбан VII, Григорий XIV и Иннокентий IX. Ничего не известно о конкретных операциях Священного Альянса в этот короткий промежуток времени — если они и проводились, то не были документированы. С выбором 30 января 1592 года новым папой кардинала Ипполито Альдобрандини, принявшего имя Климент VIII, возобновилась деятельность папской разведывательной службы. Священный Альянс начал плести новые интриги со старой целью — лишить жизни королеву-еретичку Елизавету I.

Новый понтифик, принадлежавший к знатному флорентийскому семейству, установил тесные связи со шпионами Филиппа II еще тогда, когда сопровождал кардинала Микеле Бонелли, легата a latere [18] Ватикана, в Мадрид, в составе его свиты. В течение 1571 и 1572 годов Альдобрандини превратился в своего рода постоянного агента Священного Альянса в Испанской империи. Свои сообщения он передавал непосредственно Пию V, который всего за шесть лет до этого создал разведывательную службу Ватикана.

Со смертью папы Пия V шпионская карьера Ипполито Альдобрандини резко оборвалась. В понтификат Григория XIII шпион Пия V пребывал в забвении и занимался юридической деятельностью. Однако все изменилось, когда на престол святого Петра взошел папа Сикст V. Новый понтифик стал покровительствовать Альдобрандини и не только пожаловал ему кардинальский пурпур, но и начал поручать специальные миссии.

Сикст V знал, что Альдобрандини имеет опыт разведчика, дипломата и религиозного деятеля и, что еще важнее, хорошие связи в окружении Филиппа II.

Первую специальную миссию папа поручил шпиону Ипполито Альдобрандини в мае 1588 года, когда послал его в Польшу. Агент Священного Альянса должен был постараться стать посредником между двумя фракциями, которые поддерживали соответственно двух претендентов на корону после смерти короля Стефана I Батория. Альдобрандини старался добиться, чтобы оба наследника, Сигизмунд Васа и Максимилиан Габсбург, пришли к мирному соглашению, а также вырвать у них твердое обещание удерживать объятую пожаром Польшу в рамках католической веры и неукоснительного послушания папе. Сигизмунд Васа не только завладел польской короной, но и заключил с Максимилианом Габсбургом 9 марта 1589 года договор о прочном и долгом мире.

Результаты операции в Польше превратили Альдобрандини в одного из самых уважаемых и влиятельных членов Коллегии кардиналов.

Ввиду скоропостижной смерти папы Иннокентия IX М) декабря 1591 года конклав был вынужден собраться снова — в четвертый раз за менее чем семнадцать месяцев. Давление со стороны испанцев, как это случалось уже столько раз, было достаточно сильным. На сей раз Филипп II хотел видеть на престоле святого Петра папу более послушного, чем Сикст V, которого он называл «интриганом» и «чересчур независимым». В конце концов, во многом благодаря давлению испанского монарха,

30 января 1592 года старый шпион Ипполито Альдобрандини был избран папой.

Климент VIII взошел на престол святого Петра в то время, когда в Европе царило великое смятение. Нидерланды были с четырех сторон охвачены пожаром, а Морис Нассауский превращался в настоящего лидера борьбы против испанцев.

В предыдущем году Филипп II потерял Цутфен, Девентер, Ульц и стратегически важный Нимвеген. И с этого момента была обеспечена надежная защита южной части будущей Голландии. В декабре 1592 года, со смертью Александра Фарнезе, герцога Пармского, ситуация вновь неожиданно изменилась. Мадридский двор назначал на его место разных людей — среди них были граф Мэнсфилд, эрцгерцог Эрнест, граф де Фуэнтес, эрцгерцог Альберт, но все они оказывались только беспомощными свидетелями приближения конца. Постепенно будущая Голландия укрепляла свои все более четко обозначавшиеся границы в Нимвегене, в 1591 году, и в Гронингене и Гертруденбурге, который был отбит в 1593 году войсками Мориса Нассауского после длительной осады.

В том же году и очень быстро новый фронт открывается во Франции, Генрих IV, взошедший на французский престол после бегства из Парижа Генриха III Валуа, превратился в монарха. Смещенный король был убит в 1589 году монахом-якобистом, согласно некоторым сообщениям, агентом Священного Альянса. По-видимому, папа Сикст V не желал, чтобы на пути Генриха IV и Франции к католицизму возникали какие-либо препятствия, а Генрих III являл собой такое препятствие.

Генрих Бурбон, король Наваррский и кальвинист, был одним из самых ярых защитников протестантизма, за что и был осужден папой Сикстом V. Но ни Филипп II, ни папа Климент VIII не учли огромного количества французских католиков, которые признали Генриха своим королем.

Первым делом Генрих IV приказал удалить из Парижа всех испанских солдат, что было воспринято Филиппом II как серьезное предупреждение, как нечто, что могло перерасти в открытую войну между двумя странами. Агенты Священного Альянса предупредили папу Климента VIII, что ему лучше держаться в стороне, так как они знали, что Генрих IV готов был отречься от кальвинизма и принять католичество, что на самом деле и произошло. Сознавая, что, только отказавшись от протестантизма, он сможет положить конец расколу в государстве, Генрих IV, как то и предвидели агенты Священного Альянса, 25 июля 1593 года вступил в лоно католической церкви.

Вместо того чтобы принять сторону Мадрида, Климент VIII предпринял усилия к тому, чтобы католическая Франция и католическая Испания подписали Вервенский мир (2 мая 1598 года) и положили конец войне, которая уже в течение трех лет разоряла обе страны. Подписанием Вервенского мира Филипп II признавал Генриха IV законным королем и возвращал ему завоеванные испанцами северо-западные территории Франции. После многих лет испанского владычества Кале вновь становился французским. В те же самые дни Генрих IV Нантским эдиктом установил свободу вероисповедания на всей территории Французского королевства.

Франко-испанское примирение вызвало неудовольствие Елизаветы, которая называла короля Франции «этот неблагодарный антихрист». И ее сопротивление установлению прочного мира снова сделало ее объектом внимания агентов Священного Альянса. В конце концов Климент VIII должен был продолжать защищать истинную веру, даже если для этого ему пришлось бы дать согласие на убийство королевы-еретички.

Елизавета I, дабы показать, что рука ее не дрогнет, когда надо будет подавлять католицизм, проявляла неслыханную жестокость. В начале девяностых годов королева распорядилась казнить 61 священника и 47 мирян. В 1593 году парламент проголосовал за так называемый «Закон против папистских государств», запрещавший католикам удаляться от своих жилищ более чем на двадцать километров. Со времени казни Марии Стюарт английские католики поуспокоились или, может быть, поняли, какова будет ее роль в истории. Но иезуиты, верные папе и Филиппу II, по-прежнему оставались самыми страшными врагами еретички Елизаветы.

В 1593 году некий иезуит, посланный Священным Альянсом, выехал из Нидерландов с намерением бросить адскую машину в королевскую карету и таким образом покончить с Елизаветой. По-видимому, агенты Уолсингема сумели это предотвратить. Но действительно очень близок к тому, чтобы убить Елизавету Английскую, был доктор Родриго Лопес.

В начале 1594 года английский двор был все еще погружен в атмосферу недоверия и сомнений вследствие одного дела, в котором был замешан фаворит королевы граф Эссекс. В течение уже восьми лет личным врачом Елизаветы I был некий доктор Родриго Лопес, крещеный еврей португальского происхождения. Этот медик, с тех пор как в 1558 году обосновался в столице Англии, успел приобрести достаточную известность среди лондонской знати. В числе его клиентов были самые важные придворные: лорд Бургли, граф Лестер, Роберт Сесил и даже сам граф Эссекс. В награду за услуги, оказанные королеве, ему было предоставлено монопольное право на импорт анисового зерна, благодаря чему он сумел многократно увеличить свое состояние. Так что совершенно никого не удивляло, когда этот медик среди ночи входил в королевский дворец со своими полными лекарственных снадобий черными чемоданчиками.

Благодаря своему португальскому происхождению Родриго Лопес входил в круг друзей дона Антонио, претендента на португальскую корону. На самом же деле этот человек служил королю Испании в качестве агента римского папы и Бургли, шефу английской разведки. В декабре 1593 года Эссекс начал свою собственную охоту за шпионом, которого обвинял в намерении от имени папы Клемента VIII и Филиппа II убить королеву. В январе 1594 года лорд Эссекс отправил Энтони Бэкону, одному из доверенных людей королевы Елизаветы I, следующее послание:

 

«Я обнаружил весьма опасную и подлую измену. Речь идет о том, чтобы лишить жизни ее величество путем отравления. Исполнителем же сего злодеяния должен быть доктор Лопес. У меня есть все улики для того, чтобы доказать это так же ясно, как день».

 

Письмо Эссекса попало в руки Бургли, но глава разведки Елизаветы усомнился в справедливости выдвинутых в нем обвинений. В конце концов, какие причины могли быть у доктора Лопеса для того, чтобы уничтожить королеву, которая только и делала, что одаривала его вниманием и милостями? Эссекс не знал, что доктор Родриго Лопес сообщал Бургли о замыслах Рима и Мадрида против королевы. Предосторожности ради Лопесу было приказано оставаться дома и никуда не выходить. Королеве можно было доложить, что ее медик заболел и, дабы он не заразил ее, ему было приказано оставаться дома.

В Лондоне свирепствовала чума, и двор переехал в Хэмптон Корт. Видя, что дело с обвинением Лопеса не движется, Эссекс решил рассказать о своих подозрениях королеве, но она приказала ему замолчать и обвинила в том, что он из банальной ревности хочет отделаться от человека, который ей предан.

Эссекс, однако, не отступил. 29 января Лопеса тайно доставили в Тауэр для допроса. Допрашивали его сам Эссекс и Сесил. Лопес, будучи подвергнут самым жестоким пыткам, в конце концов признался, что принадлежит к Священному Альянсу, который подчинялся папе Клименту VIII, и что перед ним поставили задачу отравить королеву Англии. В качестве доказательства он показал Эссексу и Сесилу золотое кольцо, которое сам Филипп II прислал ему в награду за будущую службу и которое он хотел подарить королеве Елизавете. Но Елизавета отказалась принять подарок и вернула кольцо медику.

Было ясно — и впоследствии это было доказано во время суда, — что Родриго Лопес пытался пить из двух источников. Пятьдесят тысяч крон он должен был получить от Филиппа II после того, как королева будет отравлена. Бургли спросил медика, почему тот раньше не рассказал об этом заговоре. Совершенно очевидно, что Лопес знал, что, согласно законам, принятым еще во времена Марии Стюарт, он мог бы быть приговорен к казни, даже если бы рассказал о заговоре, в котором участвовал.

Суд над Родриго Лопесом и Клаудио Тинико, агентом Священного Альянса, который исполнял роль связного между Лопесом и Римом, состоялся 14 марта. Приговор был следующим: смертная казнь. Любопытно, что Елизавета не подписывала этот приговор вплоть до 7 июня. Той же ночью Лопеса и Тинико вывели на центральный двор Тауэра и повесили, а тела их четвертовали. Даже после смерти Родриго Лопеса королева продолжала думать, что он, возможно, был невиновен. Но кто мог знать это, кроме него самого? Точно известно, что, хотя Лопес был казнен по обвинению в страшном предательстве, его вдове было передано все его имущество и даже назначена пожизненная пенсия. А Елизавета сохранила кольцо, которое прислал медику Филипп И, и носила его на пальце до самого дня своей смерти[19].

В конце июня Филипп II, несмотря на протесты своих докторов Хуана Гомеса де Санабрия и Кристобаля Переса де Эррера, распорядился перевести двор в Эскуриал. Холод горной местности был вреден для его здоровья. 1 сентября король, уже будучи очень слаб, официально отрешился от всех государственных дел. И с этого самого дня только брат Диего де Йепес, его исповедник, поддерживал его дух. 13 сентября 1598 года Филипп II скончался в своей постели в монастыре Сан Лоренсо дель Эскуриал. В тот день исчезла и одна из финансовых и моральных опор Священного Альянса, папской тайной службы, основанной тридцать два года назад.

Смерть одного из важнейших покровителей Священного Альянса не сделала более легкой жизнь Елизаветы, не избавила ее от новых интриг; по крайней мере этого никоим образом не желал папа Климент VIII. Предстояло сплести еще множество интриг и организовать множество заговоров против королевы-еретички.

На этот раз заговор против Елизаветы I готовился в Нидерландах, под прикрытием правителя этой страны, эрцгерцога Альберта, бывшего кардинала, женатого на Любимой дочери Филиппа II Изабелле Кларе Евгении. Три иезуита, один из них — некий отец Керью, пересекают пролив Ла-Манш на борту рыбацкого судна. Оказавшись в Англии, все трое направляются в Лондон. Их цель — подложить королеве под кровать заряд взрывчатки. Чтобы сделать это, посланцы Священного Альянса связались с одним слугой-католиком, работавшим в королевском дворце. За несколько дней до того, как предпринять попытку выполнить задание, двое из иезуитов были задержаны в гостинице, где они жили. Третьему иезуиту, отцу Керыо, удалось скрыться. По-видимому, слуга решился рассказать о заговоре Роберту Сесилу. Оба иезуита были казнены и четвертованы в лондонском Тауэре в апреле 1602 года. Отец Керью, арестованный несколько позже, был казнен в феврале 1603 года.

В июле 1601 года испанские войска осадили Остенде. Основные силы Англии в это время были заняты в войне с Ирландией. Война на два фронта была не по силам плохо подготовленному английскому войску, и Елизавета решила договориться с Генрихом Французским о том, чтобы он стерег Па-де-Кале и не допустил вторжения испанцев в Англию этим путем.

Генрих IV решил послать для переговоров с королевой Елизаветой своего близкого друга герцога де Бирона с обещанием не допускать использования испанскими войсками пролива Па-де-Кале в качестве плацдарма для возможного вторжения в английские земли.

В марте 1602 года Генрих IV узнал через свою тайную агентуру, что герцог де Бирон, его лучший друг и товарищ по оружию, на самом деле действовал как шпион Священного Альянса на службе у Филиппа III. Идея герцога состояла в том, чтобы отдать испанцам весь юг и восток Франции, а взамен быть провозглашенным королем Бургундии и Франш-Конте. Улики были неопровержимы. Некий человек, считавшийся шпионом папы и использовавшийся герцогом в качестве курьера, перевозившего его послания, работал на самом деле на французскую разведку. Так что вся переписка де Бирона с Климентом VIII и Филиппом III попала в руки Генриху IV. 31 июля 1602 года герцог де Бирон, громогласно умолявший короля, своего друга, о пощаде, был казнен в Бастилии.

В начале 1603 года скипетр готов был выпасть из рук Елизаветы — после сорока пяти лет царствования. 14 марта ей стало намного лучше, она даже смогла принять посла Джованни Скарамелли, направленного дожем Венеции для восстановления дипломатических отношений между Англией и Венецианской республикой. Семидесятилетняя старуха оказалась способной даже на кокетство с венецианцем. Но 16 марта наступило ухудшение, от которого она уже не оправилась. В первые часы четверга 24 марта 1603 года Елизавета Английская спокойно скончалась в своей постели, точно так же, как пять лет назад Филипп II, ее исторический враг, и оставила престол законному наследнику Якову VI Шотландскому, который принял имя Яков (Джекоб) I Английский. Первым его деянием после того, как голову его увенчали короной Англии, было перенесение тела его матери, Марии Стюарт, из одинокой могилы на кладбище Питерборо в усыпальницу английских королей в Вестминстерском аббатстве. Теперь обе, Елизавета и Мария, спали рядом — вечным сном.

В Риме новость была встречена радостно. Великий враг католицизма скончался. Климент VIII приказал звонить в колокола. Но радость его длилась недолго, лишь до тех пор, пока он не обнаружил, что Яков I, король Англии, Ирландии, Франции и Шотландии, двадцать четвертый король Англии со времен Вильгельма Завоевателя, был никоим образом не намерен превращать свою державу в католическое королевство.

Тогда папа приказал открыть в Риме семинарию для шотландских священников, подтвердил статус английских семинарий, основанных Филиппом II в Севилье и Вальядолиде, наделил их многими привилегиями и поручил управление ими иезуитам. Из этих центров вышло немало агентов Священного Альянса, готовых пожертвовать жизнью во имя истинной веры и беспрекословно послушных понтифику. Можно сказать, что Климент VIII превратил папскую агентуру в настоящую тайную службу, а ее членов, многие из которых были иезуитами, в постоянно обогащавшихся новым опытом мастеров «исполнительных миссий».

Этот папа поддерживал евангелизацию Америки (созданием там новых епархий) и Дальнего Востока и распространил установленные Григорием XIII привилегии, которые оставляли евангелизацию Китая и Японии в руках иезуитов, его ударной силы, на все ордена.

5 марта 1605 года Климент VIII скончался в Риме. Но он открыл перед своими преемниками в новом, только что начавшемся веке новые горизонты, новые пространства, на которых должны были действовать агенты Священного Альянса. Английские еретики более не представляли собой объект первостепенной важности.

 

 

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ