2017-12-14
479
Психиатрических пациентов с пограничным и выраженным психотическим состоянием не обязательно исключать из числа кандидатов на прохождение психоделической терапии. Хотя клинические переживания пациентов с шизофренией и другими психозами в ходе лечения с использованием ЛСД довольно ограничены, можно сделать некоторые общие выводы. В целом прогноз у психотических индивидов лучше, чем у некоторых невротиков с обостренной защитой, особенно у обсессивно-компульсивных пациентов. Однако это заявление условно и требует прояснения и уточнения. ЛСД работа с индивидами, страдающими от острых нарушений – это очень затратный и напряженный процесс, который требует специальной подготовки и обучения. Никому, у кого нет достаточного опыта проведения ЛСД сессий у «нормальных» и невротических индивидов, не следует за нее браться. Интервалы между сессиями характеризуются резкой экстериоризацией и усилением различных психотических симптомов. В некоторых критических случаях внутренние переживания и поведение клиента во время психоделического процесса могли почти полностью сосредотачиваться на терапевте в виде какого-то «психоза переноса». Для того чтобы работать с такими случаями абсолютно необходимо специальное лечебное учреждение с обученным персоналом и круглосуточным наблюдением.
Глубокие корни шизофренической симптоматологии можно всегда найти в различных перинатальных матрицах и в негативных трансперсональных переживаниях. Терапевт, который сопровождает психотического пациента в его сложном путешествии, вызванном ЛСД, должен оставаться спокойным и сосредоточенным во время всего процесса, который временами начинает напоминать дикие эмоциональные и идейные американские горки. В силу того, что он (процесс) оказывается исключительно важным не только для ЛСД терапии шизофрении, но и для общего понимания динамики психоза, я проиллюстрирую его историей Милады.
Милада была 38летней женщиной-психологом, которая многие годы до начала ЛСД лечения страдала от сложного невротического расстройства, включающего ряд обсессивно-компульсивных, органо-еневротических и конверсивно-истерических симптомов. Она начала систематическое психоаналитическое лечение, но через четыре месяца ей пришлось лечь в больницу из-за того, что у нее развились острые психотические симптомы. Важной частью ее клинической симптоматологии была эротоманическая бредовая система. Милада была уверена, что ее работодатель был влюблен в нее, и она сама чувствовала непреодолимую страсть и сексуальное желание по отношению к нему. Она ощущала с ним странную эротическую и духовную общность и была уверена, что он разделяет ее чувства, хотя внешне они придерживались формального социального взаимодействия. Через несколько недель у нее появились галлюцинации – голос ее воображаемого любовника. В этих галлюцинациях она слышала, как он подробно описывает его страстное к ней чувство, обещает ей прекрасную совместную жизни в будущем и дает ей советы и подсказки. В вечерние и ночные часы Милада переживала сильные сексуальные ощущения, которые она объясняла как взаимодействие на расстоянии, волшебным образом совершаемые ее «любовником». Хотя в реальных сексуальных ситуациях она всегда была фригидной, во время этих эпизодов она переживала оргастические чувства космических масштабов.
Госпитализация Милады стала неизбежной, когда она начала действовать под влиянием своего бреда и галлюцинаций. Однажды утром она ушла от мужа и вместе со своими детьми попыталась вселиться в квартиру своего работодателя, где подралась с его женой. Ее решение основывалось на его «голосе», который якобы сказал ей, что они оба должны готовиться к разводу, чтобы получить возможность жить вместе. После нескольких месяцев безуспешного лечения различными транквилизаторами и антидепрессантами, а также индивидуальной и групповой психотерапии, она была отобрана для психолитической терапии с использованием ЛСД.
После двенадцати ЛСД сессий психотические симптомы полностью исчезли, и Милада поняла, что в прошлом она действовала иррационально. В более чем тридцати последующих сессиях она проработала множество разнообразных сложных невротических и психосоматических проблем, пережив травматические воспоминания о различных периодах жизни и проследив свои нынешние проблемы до их источников в несчастливом детстве. Она потратила много времени на свою сложную ситуацию в браке. Ее муж был грубым, бесчувственным и физически жестоким человеком; он был полностью поглощен гонкой за политической карьерой и не находил времени, чтобы эмоционально поддержать свою жену. Оба ее ребенка демонстрировали признаки серьезных эмоциональных расстройств, которые требовали профессиональной помощи.
Затем ЛСД сессии Милады перешли в перинатальную область, и она встретилась с целым спектром переживаний, характерных для процесса смерти-возрождения. Эмоции и физические ощущения, связанные с переживанием ее сложного рождения, во время которого ее брат-близнец умер, были такими беспредельными, что она называла те сессии «психологической Хиросимой». Когда она, наконец, завершила процесс рождения и пережила финальную смерть эго, я ожидал, что у нее будет значительно улучшение, как это было в случаях других невротических пациентов. Однако к моему глубочайшему удивлению я стал свидетелем резкого и полного возвращения всей первоначальной психотической симптоматологии, о которой Милада не вспоминала вот уже несколько месяцев. Единственным отличием было то, что в этот раз объектом ее психотических явлений стал я; в процессе ЛСД психотерапии у нее развился психоз переноса.
В тот момент Милада верила, что она находится под моим гипнотическим влиянием, и чувствовала со мной постоянную связь, как во время ЛСД сессий, так и в свободные интервалы. Она чувствовала, что мы с ней мысленного разговариваем. Интересным было то, что в этих галлюцинациях мы «продолжали психотерапию». Милада «обсуждала» со мной различные аспекты ее жизни и делала то, что велел ей мой иллюзорных голос, например, купаться несколько часов в день, ежедневно заниматься спортом и выполнять женскую работу по дому. В этих воображаемых беседах я якобы сказал ей, что я решил бросить все эти терапевтические игры и стать ее любовником и мужем; я также разрешил ей использовать свою фамилию вместо фамилии мужа, которую она взяла при вступлении в брак. Этот голос постоянно заверял ее, что я ее люблю, сказал ей, что ее развод уже устроен, и попросил ее приехать с ее детьми ко мне домой. Из содержания ее ЛСД сессий было понятно, что это желательное волшебное мысленное взаимодействие было явлением переноса, отражающим ее раннее симбиотическое отношение с ее матерью. Среди прочего Милада говорила о «гипнотических сессиях», которые она получала от меня по вечерам и ночью. Она интерпретировала сексуальные ощущения и галлюцинации сексуального взаимодействия как умышленные уроки по сексу, которые я решил дать ей для того, чтобы ускорить терапию.
В это время Милада проводила долгие часы в странных позах, напоминающих кататонию, однако ее всегда можно было вывести из них, просто разговаривая с ней. Тогда она принимала нормальную позу, отвечала на вопросы и логично объясняла свое поведение. Ее эмоционально и психосоматическое состояние в это время зависело от ее позы. В некоторых позах она испытывала экстатический восторг, океанические ощущения и чувство космического единства; в других – глубокую депрессию, тошноту и метафизическую тревогу. Она сама связывала это явление с ситуацией в ходе ее внутриутробного существования, когда ей приходилось физиологически и механически конкурировать с ее братом-близнецом.
На основе моего опыта работы с другими пациентами я продолжил еженедельное назначение ЛСД несмотря на сохраняющиеся психотические симптомы. Эти сессии почти полностью состояли из негативных переживаний трансперсональной природы. Она постоянно возвращалась к неприятным внутриутробным воспоминаниям, которые она соотносила с эмоциональным расстройством и болезнями ее матери во время беременности, различными эмбриональными кризисами и механическим дискомфортом из-за присутствия в матке близнеца. Она также пережила несколько неприятных кармических последовательностей и архетипических переживаний демонической природы.
Переживание элементов коллективного бессознательного во время трансперсональной сессии. Пациентка стала членом древней культуры, чье название, время и место существования она не знала. Однако она могла нарисовать картину в ее художественном стиле.
Архетипические демонические существа, увиденные во время трансперсональной сессии.
Вверху: стилизованных дракон космического масштаба, представляющий собой принцип метафизического зла.
Внизу: образ крылатого демонического существа, которое ищет источник божественного света и мешает субъекту достичь его и слиться с ним.
На последней фазе лечения проявился совершенно необычный феномен: неожиданно ЛСД сессии вызвали явно парадоксальный эффект. Под действием ЛСД Милада казалась абсолютно нормальной и отлично понимала и могла критически оценивать свою ситуацию; когда действие препарата ослаблялось, симптомы психоза переноса возвращались. В конце концов, в своей 19 сессии она провела несколько часов в глубоком эктатическом состоянии, в котором превалировало ощущение космического единства. К моему удивлению, когда она закончила сессию, у нее не осталось никаких прежних психотических и невротических симптомов, а ее структура личности полностью восстановилась.
По ее описанию, она смогла взглянуть на мир и на саму себя совершенно по-новому. Она обрела жажду жизни, умение восхищаться природой и искусством, полностью изменила отношение к своим детям и смогла отказаться от прежних нереалистических амбиций и фантазий. Она смогла вернуться на работу и выполнять ее хорошо, развелась с мужем и стала жить одна, заботясь о двух своих детях. Насколько я знаю, на протяжении следующих двенадцати лет с момента окончания лечения она больше не нуждалась в психиатрической помощи.
У нескольких других шизофренических пациентов, которых я лечил при помощи ЛСД терапии, процесс был сходным, но менее драматичным, чем описанный выше. 3 Американский психиатр Кеннет Годфри (Kenneth Godfrey) также занимался этой сложной задачей и сообщал об успешном лечении психотических пациентов при помощи серий ЛСД сессий. (31)
Даже в наилучших условиях пациенты с выраженными параноидальными наклонностями не должны проходить лечение с применением ЛСД в силу того, что они включают терапевта в свою параноидальную систему и начинают воспринимать его или ее как преследователя. Хорошие терапевтические отношения, основанные на базовом доверии, являются наиболее важным условием успешного психоделического лечения. Для гладкого течения терапии абсолютно необходимы информированное согласие, активный интерес и сотрудничество. Этого очень трудно добиться при работе с параноидальными пациентами: даже в наиболее простых случаях требуется долгая и интенсивная немедикаментозная работа. Если ЛСД назначается параноидальному пациенту, он или она обычно проводят сессию в полной психологической изоляции и винят во всех эмоциональных и психосоматических трудностях терапевта. Необычная природа и разнообразие психоделических переживаний при этих условиях может только усилить и оправдать подозрения пациента в том, что замыслы терапевта нечисты, что сделает его в глазах пациента представителем зла космического масштаба.
Психотические проявления маниакально-депрессивного психоза можно лечить при помощи ЛСД психотерапии, хотя в этой категории пациентов можно столкнуться с особыми проблемами. Единичная ЛСД сессия часто может привести к полной ремиссии депрессивного или маниакального эпизода. Так же единичное назначение препарата может изменить фазу заболевания, переводя депрессию в манию или наоборот. В этом смысле эффект ЛСД сравним с эффектом электрошоковой терапии. В рамках концепции, представленной в этой книге, такие переходы можно понимать как трансмодуляции СКО или БПМ – химически запущенные сдвиги в динамических управляющих системах, влияющие на эго пациента. Кажется, что при маниакально-депрессивных психозах ЛСД может вызывать такие смены легче и чаще, чем в других диагностических категориях. Причиной этого может быть нестабильность и периодичность, которые типичны и характерны для этого заболевания.
Трансмодуляции СКО и БПМ не следует путать с излечением этой болезни. Всегда есть возмолжноть того, что в будущем депрессивная или маниакальная фаза повторится, когда спящая негативная система будет активированная различными физическими возбудителями, особенно психологическим стрессом или физиологическими изменениями в организме. Однако в некоторых случаях, кажется, возможно повлиять на психологические корни и механизмы, лежащие в основе заболевания, при помощи систематической интрапсихической работы в ходе серии ЛСД сессий. Эта процедура связана с особыми рисками, главным из которых является возможность спровоцировать глубокую депрессию с суицидальными наклонностями после нескольких сессий. Как и в случае с пограничными психотическими состояниями и шизофреническими психозами, ЛСД психотерапия маниакально-депрессивных психозов должна проводиться только в условиях госпитализации, или, по крайней мере, должны быть созданы условия для того, чтобы в случае необходимости можно было поместить клиента под временный надзор.
