Монастыри-аскеты и нестяжатели

С последних десятилетий XV века не только монашеские корпорации, но и все мыслящее российское общество горячо обсуждало проблему монастырских имуществ. Накопление земельных владений с крестьянами, денег и драгоценностей, одним словом-"стяжательство"-вызывало неоднозначное отношение. Болезненно реагировали на это и крестьяне, вступавшие с многими монастырями в затяжные и острые конфликты.

В рядах монашества оформились две позиции. Иосифляне, получившие такое название по имени их идеолога Иосифа Волоцкого, игумена Волоколамского монастыря под Москвой, видели в накоплении церковных богатств верный путь к повышению роли церкви в обществе, средство для укрепления ее религиозного воздействия и нравственного авторитета. Их оппоненты -нестяжатели-не видели в накопительстве пользы, а полагали, что сила монашества в высокой духовности, в образцах святости, которые должны давать иноки грешному миру. Нестяжатели были противниками сосредоточения в руках монастырей недвижимой собственности и даже предлагали конфисковать монастырские земли. Они справедливо указывали, что богатства развращают братию.

Нестяжательство зародилось в северных монастырях. Его идейным центром стал Кирилло-Белозерский монастырь и группа прилегавших к нему мелких монастырей и пустынь.

В немалой степени это было определено традициями, заложенными преподобным Кириллом, личность и дела которого удивительны и занимают особое место в истории Русской церкви. Москвич, представитель видного рода, Кирилл (в миру Косма) с молодости до 60-летнего возраста был в братии Московского Симонова монастыря. Прошел там долгий и трудный путь, вобравший в себя годы тяжелого труда, строгого поста и непрерывного учения. И вот, когда, казалось, его иноческий подвиг по заслугам увенчан высокой честью, - он, седобородый старец, стал архимандритом этой почтенной обители - Кирилл внезапно покинул Москву и ушел в Белозерье. Там начал все сначала - с пустынножительства. Он, как повествует его житие, вырыл землянку, водрузил крест, привлек к себе верных братьев из Симонова монастыря и в 1397 году построил храм в честь Успения Пресвятой Богородицы. Несмотря на почтенные лета, Кирилл много трудился сам, заготавливая лес и участвуя в строительстве.

Отличительной чертой монастыря, ставшего общежительным, был строгий устав: в церкви никто не смел беседовать, за общую трапезу в полной тишине садились каждый на свое место по старшинству, братья не могли получать писем или подарков, не показав их Кириллу, ни одно дело не начиналось без его ведома. И главное: ни у кого не было никакой собственности, в кельях ничего, кроме икон и книг не держали. У всех было свое послушание, исполнение которого непременно контролировалось.

Постепенно у монастыря появилась своя недвижимая собственность в виде значительных земельных владений. Однако Кирилл следил за соблюдением должного равновесия, не допуская чрезмерного увлечения накопительством. Он старался создать атмосферу аскетизма и духовности. В монастыре стала накапливаться библиотека, некоторые книги переписывал сам отец-настоятель.

Умер Кирилл в 1427 году на 90-м году жизни, но заложенные им традиции продолжали жить в рядах его учеников. Когда в 70-е годы XV века монастырские власти чересчур увлеклись накопительством и год за годом добивались от великого князя Ивана III новых и новых грамот на земельные владения, старые монахи не выдержали и в 1483 году покинули монастырь. Они объявили, что "предания святого Кирилла попираема и отметаема". Уход старцев произвел такое сильное впечатление, что в конфликт вмешался местный белозерский князь Михаил. Был сменен игумен монастыря, а старцы-нестяжатели вернулись в свои кельи.

Примерно в эти же годы стал известным и преподобный Нил Сорский (по имени реки Соры в Белозерье). Постриженник Кирилло-Белозерского монастыря, он объездил весь православный Восток-был в Палестине, изучал монашескую жизнь в знаменитых монастырях Афона. Именно по образцу последних он, возвратившись, основал и свой скит. Его насельники должны были питаться трудом своих рук, избегать вещелюбия. Владение вотчинами отрицалось. Истинного монаха, считал Нил, ничто не должно привязывать в этой жизни. Братия скита расселилась в лесу, в отдельных кельях вокруг небольшой деревянной церкви, в которую по воскресным и праздничным дням собирались на суточное богослужение. В остальные дни каждый молился и трудился в своей келье. Уходить из скита не разрешалось ни под каким видом.

Сам Нил отличался крайней нестяжательностью: не имел ничего, кроме книг. Он в совершенстве овладел идеями и техникой внутреннего психологического сосредоточения, призывал непрерывно бороться с ненужными помыслами и страстями. Только таким путем -верил Нил-в душе рождается мир, в уме-ясность, в сердце-сокрушение и любовь.

В 1490 и 1503 годах Нил Сорский участвовал в заседаниях церковных соборов, отстаивал идеи нестяжателей. И хотя они не получили общей поддержки, так и оставшись достоянием своеобразной группы монастырской средневековой интеллигенции, аскетов и мистически настроенных иноков, они сыграли большую роль в дальнейших судьбах христианства на Руси. Они способствовали выделению среди монашества особого слоя-очень редкого и тонкого-выдающихся подвижников, аскетов, старцев, наставников, составивших уникальное духовно-нравственное наследие отечественного православия.

Но вот парадокс: очаг нестяжателей-Белозерье- после смерти преподобного Нила, его единомышленников игумена Гурия Тушина, Вассиана Патрикеева и других-уже во второй половине XVI века становится местом, где практическая и хозяйственная деятельность монастырей возобновляется с многократной энергией. Кирилло-Белозерский монастырь становится одним из самых богатых. Его трижды посещает царь Иван Грозный, сюда буквально рекой льются дорогие вклады, на него работают десятки тысяч крестьян. Однако очаги нестяжательства не погасли-время от времени они с новой силой возгорались в скитах и малых монастырях Севера. На их молитвы и заступничество народ православный надеялся с особой верой.