То, что мы делаем лучше других 11 страница

У подобного противостояния мог быть только один исход.

Локеном овладела тоска. Не вид крови и зрелище множества смертей – он и раньше видел все это в избытке, – а бессмысленная расточительность этой войны повергла его в уныние. Эти люди, которых он убивал… Их жизни ведь что-то значили. Они могли принять Имперские Истины и помочь в создании общества, где человеческая раса была бы единой, и мудрость Императора вела бы их в полное чудес будущее. Вместо этого вероломный правитель обманом превратил их в фанатичных убийц, обреченных на смерть во имя ложных идей.

Люди гибли, и гибли напрасно. Это никак не соответствовало целям Империума.

– Торгаддон! Отбрось их назад и расчисти немного места, чтобы можно было поднять оружие.

– Гарви, это легче сказать, чем сделать! – откликнулся Торгаддон, и кроме его голоса Локен услышал резкий треск костей.

Оглядевшись, капитан увидел, как несколько вражеских воинов набросились на одного из солдат Лахоста. Тот все еще пытался поднять болтер окровавленными, перебитыми руками, но вскоре солдат исчез под массой тел. Локен развернулся и плечом врезался в толпу врагов. Многие дрогнули под его напором, но остальные норовили запрыгнуть на спину, пули и клинки застучали по доспехам.

С яростным криком Локен рассек доспехи и тело ближайшего противника, и тот, падая назад, на секунду освободил место. Этого Локену было достаточно, чтобы направить на врагов болтер. Оружие выплюнуло в толпу очередь разрывных болтов, превращая людей в окровавленное месиво из плоти и осколков доспехов.

Быстро сменив обойму, Локен снова повел огонь по истваанцам, пытавшимся спихнуть Астартес в огромную открытую могилу. Сыны Хоруса, воспользовавшись освободившимся пространством, усилили натиск и устремились вперед.

Тональность песни Девы Битвы изменилась, и Локен почувствовал себя так, будто ему в спину впились ржавые когти. Он пошатнулся, и враги облепили его со всех сторон.

– Торгаддон! – крикнул Локен, стараясь перекричать неимоверный шум. – Уничтожь Деву Битвы!

– Прошу меня простить, Воитель, – неуверенно произнес Малогарст, отвлекая Хоруса, сосредоточенно следящего за ходом сражения на поверхности планеты. – У нас произошла небольшая неприятность.

– В городе? – не поднимая головы, спросил Воитель.

– На корабле, – ответил Малогарст.

Хорус раздраженно взглянул на своего советника:

– Объясни.

– Главный итератор, Кирилл Зиндерманн…

– Старый Кирилл? – удивился Хорус. – И что с ним стряслось?

– Похоже, что мы недооценили его, мой господин.

– В каком смысле, Мал? – спросил Хорус. – Он же совсем старик.

– Да, он стар, но может представлять собой угрозу, с какой мы еще не сталкивались, мой господин, – продолжил Малогарст. – Теперь он стал лидером, вернее, апостолом, как его называют. Он…

– Лидером? – прервал его Хорус. – Лидером чего?

– Многих людей флотилии: гражданских лиц, корабельных рабочих и последователей Божественного Откровения. Он только что произнес речь, в которой призывал их противостоять Легиону. Он утверждал, что мы развязываем ненужные войны и задумали изменить Императору. Мы пытаемся выяснить, откуда поступил сигнал, но в любом случае итератора там уже давно нет.

– Поня-ятно, – протянул Хорус. – С этой проблемой надо было разобраться до Истваана.

– А мы вас в этом подвели, – признал Малогарст. – К пацифистским лозунгам итератор добавил изрядную долю религиозного пыла.

– Это меня не удивляет, – сказал Хорус – Зиндерманн потому и был выбран служить в моей флотилии, что мог в чем угодно убедить самую раздраженную толпу. Такое дарование, да еще религиозный пыл действительно делают его опасным человеком.

– Они верят в божественность Императора, – добавил Малогарст, – и в то, что мы совершили предательство.

– Такая уверенность может оказаться заразительной, – пробормотал Хорус. – А вера – это слишком мощное оружие. Малогарст, мне думается, что мы недооценили потенциал, которым может обладать человек, даже гражданское лицо, если он во что-то верит.

– Что прикажете сделать, мой господин?

– Мы не смогли вовремя предотвратить угрозу, – признал Хорус. – Ее следовало уничтожить тогда же, когда мы разбирались с Варварусом и самыми беспокойными летописцами. А теперь это отвлекает мое внимание от грандиозного мероприятия, которое пока находится в весьма уязвимой стадии. Нам не избежать бомбардировки.

Малогарст виновато опустил голову.

– Воитель, Зиндерманн и его приспешники будут уничтожены.

– Значит, в следующий раз, когда я о них услышу, они будут мертвы, – заявил Воитель.

– Все будет сделано, – пообещал Малогарст.

– Глупец! – хриплым от раздражения голосом бросил Праал. – Разве ты не видел этого мира? Чудес, которые собираешься уничтожить? Это же город богов!

Люций, все еще оглушенный мощным акустическим ударом, сбросившим его с тронного помоста, вскочил на ноги. Он был уверен, что песня смерти звучала только для него одного. Он ринулся в атаку, но Праал отбил его выпад и, защищаясь, поднял копье.

– Это город моего врага! – смеясь, крикнул Люций. – И только это имеет значение.

– Ты глух к музыке Галактики. Я слышал гораздо больше, чем ты, – сказал Праал. – Возможно, тебя это огорчит, но я слышал голоса богов. Я слушал их песню, в которой они в своей мудрости проклинали эту Галактику.

Люций рассмеялся Праалу в лицо:

– Думаешь, меня это беспокоит? Все, чего я хочу, – это убить тебя!

– Боги пели о том, что приносят в этот мир ваши Имперские Истины! – пронзительно крикнул Праал, и его голос был полон презрения. – Они несут страх и ненависть. Я тоже был глух к музыке, пока боги не открыли мне пути к забвению. Теперь мой долг – положить конец вашему Крестовому Походу!

– Попробуй, – ухмыльнулся Люций. – Даже если ты перебьешь нас всех, придут другие, придут сотни тысяч, и планета превратится в пыль. Твое маленькое восстание окончено, только ты этого пока еще не понял.

– Нет, Астартес, – ответил Праал. – Я выполнил свой долг, я заманил вас в этот котел. Моя работа выполнена! Все, что мне осталось, – это пролить кровь во имя Отца Истваана.

Праал бросился в атаку и провел серию искусных выпадов, заставив Люция отступить назад, но мастеру меча приходилось сталкиваться и с более опытными противниками и одерживать над ними победы. А песня смерти до предела обострила его восприятие, и Люций видел каждое движение противника еще до его начала. Песня струилась в его жилах и воздействовала на непонятном Люцию уровне, но он прекрасно сознавал, что никогда раньше не сталкивался с подобным явлением.

Люций обрушил на Праала град ударов, заставляя отступить, и, хотя его противник успешно защищался, каждый удар оказывался все ближе к цели.

Отблеск страха в глазах Праала наполнил душу Люция жестоким ликованием. Музыкальное копье испустило последний протяжный вопль и разлетелось на осколки под ударом энергетического клинка.

Мастер меча ударил с разворота, обхватив рукоять обеими руками, и вонзил оружие в золотую грудь Праала, пронзив доспехи, и грудную клетку, и внутренние органы.

Поверженный, но еще живой Праал упал на колени, бессильно шевельнул губами, и из его рта хлынула кровь. Люций резко повернул меч, наслаждаясь хрустом ломаемых ребер.

Затем он поставил ногу на тело поверженного врага, освободил меч и торжествующе замер над убитым мятежником.

Вокруг Дети Императора добивали оставшихся стражников дворца, но после смерти Праала песня в крови Люция затихла, и он потерял интерес к битве. Мечник повернулся к трону, ощущая странную тоску о покинувшей его тело музыке.

Он стоял за спинкой трона и не мог видеть сидящего на нем. Но панель управления перед троном, похожая на чудовищно сложный часовой механизм, продолжала работать.

Люций обогнул трон и взглянул в остекленевшие глаза сервитора.

Его голова держалась на тонком остове из металлической арматуры, а корпус поблескивал латунными деталями. Из грудной клетки выдавались острые вибрирующие зубцы, при помощи которых сервитор читал ноты в расставленных вокруг трона книгах. Его руки, сложнейшие двадцатипалые манипуляторы из металла и проводов, мелькали над панелью управления.

Без Праала музыка стала звучать фальшиво, отрывистые аккорды просто гремели невпопад. Эти звуки не шли ни в какое сравнение с чудесными мелодиями, которые подпитывали Люция энергией во время боя с Праалом.

Внезапно ощутив приступ неудержимой ярости, мастер меча взмахнул клинком и превратил контрольную панель в сноп ярких искр и груду обломков. Музыкальный аккорд перешел в протяжный предсмертный стон, потрясший каменные лепестки дворца, а потом растворился в воздухе, словно забытый сон.

Космическая музыка оборвалась, и для Истваана умолкли голоса богов.

Локен отчаянно отбивался от толпы стражников, пытавшихся пронзить его своими сверкающими алебардами, но тут чудовищный грохот сотряс башню, несколько смутив противника и ослабив его натиск. Позади Торгаддон организовал линию огня, и залп из болтеров ударил по черному мавзолею смерти. Дева Битвы, словно подстреленная птица, упала со статуи Отца Истваана. Ее последний отчаянный крик пронзил пространство, а тело, скатившись с крыши склепа, тяжело ударилось о резные камни цоколя.

– С ней покончено! – раздался в воксе голос Торгаддона, несколько удивленного легкостью победы над Девой Битвы.

– Кого мы потеряли? – спросил Локен.

Ряды вражеских солдат заметно поредели после гибели Девы Битвы, но Локен подозревал, что дело не только в смерти певицы. Что-то изменилось в общей обстановке на Истваане, хотя он еще и не понимал, что именно.

– Большую часть отделения Шаггарта, – ответил Торгаддон, – и множество других воинов. Мы не узнаем точно, пока не выберемся отсюда, но есть кое-что еще…

– Что такое? – спросил Локен.

– Лахост доложил, что пропала связь с орбитой. Нет никаких сигналов, словно «Дух мщения» бесследно исчез.

– Это невозможно, – сказал Локен, оглядываясь в поисках знакомой фигуры Лахоста.

Он отыскал сержанта на краю погребальной ямы и торопливо направился к нему. Торгаддон и Випус последовали за ним.

– Возможно или нет, но именно так он мне и сказал, – добавил Торгаддон.

– А как насчет связи с остальными штурмгруппами? – спросил Локен, присаживаясь на корточки рядом с Лахостом. – Как насчет дворца?

– Тут нам повезло больше, – отвечал Лахост. – Я смог докричаться до капитана Эрлена из Легиона Пожирателей Миров. Похоже, что они еще находятся снаружи. Там происходит ужасная бойня, погибли тысячи горожан.

– Великая Терра! – воскликнул Локен, представив себе, что значит «бойня» в понимании Пожирателя Миров, и реки крови, текущие по улицам Хорала – А они могут связаться с кем-нибудь на орбите?

– Капитан, для этого у них слишком заняты руки, – ответил Лахост. – Даже если они и могут связаться с «Завоевателем», вряд ли будут передавать что-то для нас. Я узнал от капитана Эрлена только то, что они убивают врагов голыми руками.

– А что во дворце?

– Ничего. Я не сумел связаться с капитаном Люцием из Детей Императора. С первого же момента, когда они вошли во дворец, со связью стало твориться что-то невообразимое. Иногда удавалось услышать какую-то музыку, но ничего больше.

– Тогда продолжай вызывать Гвардию Смерти. С ними «Диес ире», так что попробуем воспользоваться передатчиком титана для связи с орбитой.

– Я пытаюсь, сэр, но все это не слишком обнадеживает.

– А мы-то думали, что на этом все закончится, – проворчал Локен. – Однако Хорал не собирается сдаваться после гибели своих правителей. Может, Пожиратели Миров правы и нам придется уничтожить всех жителей до последнего? Сюда пора спускать вторую волну десанта, а если не удастся связаться с Воителем, эта кампания может чересчур затянуться.

– Я попытаюсь наладить связь, – сказал Лахост.

– В первую очередь надо связаться с остальными частями штурмгруппы, – приказал Локен. – Мы оказались отрезанными. Надо пробиваться к дворцу на соединение с Пожирателями Миров или Детьми Императора. Оставаясь здесь, мы не дождемся ничего хорошего. Только предоставим истваанцам шанс нас окружить.

– Здесь еще полно вражеских солдат, – заметил Торгаддон.

– Значит, будем пробиваться с боем. Мы не сможем овладеть городом, если будем сидеть и ждать новой атаки.

– Согласен. В западной стене я видел ворота. Оттуда легче всего добраться до города, но и это будет тяжелая работа.

– Отлично, – одобрил Локен.

– Это ловушка, – сказала Мерсади. – Ловушка, и больше ничего.

– Возможно, ты права, – согласился Зиндерманн.

– Конечно, я права! – воскликнула Мерсади. – Малогарст уже пытался убить Эуфратию. Его наемник чуть и вас не убил, помните?

– Очень хорошо помню, – кивнул Зиндерманн. – Но подумай, какая представляется возможность! Там будут тысячи людей, и они ничего не сделают на таком многолюдном собрании. А может, нас и вовсе не заметят.

Мерсади раздраженно отвернулась от Зиндерманна, проклиная упрямство старого итератора. Разве не он несколько часов назад рассказывал сотням людей о вероломстве Воителя? А теперь хочет оказаться вместе с ним в одном помещении?

Их разбудил один из корабельных рабочих, который молча вложил в дрожащую руку Зиндерманна свернутый листок бумаги. Обменявшись тревожными взглядами с Мерсади, итератор прочел послание. Это был декрет Воителя, предписывающий всем летописцам собраться в главном аудиенц-зале «Духа мщения» для того, чтобы разделить с руководством триумф на Истваане III. Еще в нем говорилось о возникших, к большому огорчению Воителя, разногласиях между Астартес и летописцами. Столь великодушным жестом Воитель намеревался развеять все страхи, которые возникли в результате этого непреднамеренного отчуждения.

– Он считает нас законченными идиотами, – настаивала Мерсади. – Неужели он действительно считает, что мы клюнем на такую приманку?

– Малогарст очень хитер, – рассудил Зиндерманн, свернув листок и бросив его на постель. – Его больше нельзя считать обычным воином. Он пытается обнаружить нас и полагает, что ни один из летописцев не откажется от подобного предложения. Если бы я был не так щепетилен, я мог бы им восхищаться.

– Тем более не стоит лезть в этот капкан! – возмутилась Мерсади.

– А вдруг все это искренне, моя дорогая? – спросил Зиндерманн. – Вообрази, мы могли бы узнать обо всем, что происходит на Истваане III.

– Кирилл, «Дух мщения» – огромный корабль, и мы можем прятаться очень долго. А потом вернется Локен и защитит нас.

– Как он защитил Игнация?

– Это нечестно, Кирилл, – ответила Мерсади. – Локен мог бы помочь нам покинуть корабль, как только флотилия выйдет из системы Истваана.

– Нет, – раздался голос за спиной Мерсади, и спорящие обернулись к Эуфратии Киилер.

Она снова очнулась, и Мерсади давно не слышала, чтобы ее голос звучал так сильно. Эуфратия выглядела лучше, чем когда-либо после ужасного происшествия в Архиве. Видеть ее здоровой, разговаривать с ней после долгой болезни Мерсади было еще непривычно, и она тепло улыбнулась подруге.

– Мы пойдем, – сказала Эуфратия.

– Ты уверена? – удивилась Мерсади. – Эуфратия…

– Да, Мерсади, – прервала ее Киилер. – Я уверена.

– Это ловушка.

– О, не надо быть провидцем, чтобы это понять, – засмеялась Эуфратия, и Мерсади показалось, что ее смех звучит несколько принужденно и не совсем искренне.

– Но они нас убьют!

Эуфратия улыбнулась:

– Да, убьют. Если мы и дальше будем прятаться, нас рано или поздно выследят. В корабельной команде много верующих, но у нас есть и враги. Я не допущу, чтобы церковь Императора погибла таким образом. Она не должна сгинуть в безвестности из-за убийства трех человек.

– Ну, мисс Киилер, – неестественно весело произнес Зиндерманн, – теперь вы говорите точно как я.

– Эуфратия, они могут когда-нибудь нас найти, – сказала Мерсади, – но зачем же облегчать им задачу? Зачем идти прямо в лапы Воителю, если можно прожить немного дольше?

– Потому что ты должна понять, – ответила Эуфратия. – Ты должна понять сама. Эта судьба, это предательство, все это слишком велико, чтобы мы могли понять, не будучи очевидцами. Поверьте, друзья мои, я говорю правду.

– Но теперь это не вопрос веры, не так ли? – заметил Зиндерманн. – Теперь…

– Теперь настало время перестать думать как летописцы, – прервала его Эуфратия. Мерсади заметила, как в глазах подруги вспыхнул свет и разгорается все ярче с каждым словом. – Имперские Истины умирают. Мы сами убедились в этом еще на Шестьдесят Три Девятнадцать. Нам осталось или погибнуть вместе с ними, или следовать за Императором. Эта Галактика слишком проста, чтобы мы могли в ней скрыться, и Император не в состоянии осуществить свою волю через людей, которые даже не знают, верят они или нет.

– Я пойду с тобой, Эуфратия, – сказал Зиндерманн, а Мерсади вдруг поняла, что и сама кивает в знак согласия.

 

 

Глава 11

 

 

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ

 

 

ГИБЕЛЬ МИРА