Ноэль не дал брату договорить. Швырнул со злостью половинки листов ему в лицо и, развернувшись, схватил Ксандра за руку

- Идем отсюда. Тебе не обязательно все это слушать. А ты... - он оглянулся на Ригара и проговорил звенящим от обиды голосом: - Я думал, ты меня любишь. Но я ошибался.

Ксандр перевел взгляд с Ригара на Ноэля и поджал губы. В глазах мальчишки застыли слезы обиды и непонимания, и это ранило мужчину сильнее всех сказанных его братом слов.

- Знаете, Ригар, я Вас понимаю. - Спокойно и сдержанно сказал Ксандр, сжимая руку Ноэля в ответ и поднимаясь со стула. - Вы любите своего брата. Очень сильно любите. Это очевидно. Но и я испытываю к нему не менее сильные чувства. Вы можете мне не верить. Вы в праве мне не доверять. И все, что я могу сказать в свою защиту, это только то, что не обижу его и не откажусь ни от этих отношений, ни от своих чувств.

Ригар молчал. Смотрел на брата и его любовника, и молчал. Он пытался понять, насколько эта "любовь" серьезна. Насколько чувство, зародившееся в сердце Ноэля, сильно. Вот только почему-то не получалось понять. А потому ему ничего не оставалось, кроме как довериться чувствам мальчишки.

- У тебя есть месяц, чтобы доказать мне серьезность своих к нему чувств. - Бросил он Ксандру и поднялся со своего стула. - Месяц. А ты, - Ригар повернулся к Ноэлю, - надеюсь, ты знаешь, что делаешь и для чего.

И больше не говоря ни слова, он вышел из столовой, оставляя "влюбленную" гадость у себя за спиной.

- Я знаю, что делаю! - бросил Ноэль вслед брату и вжался в Ксандра, крепко обнимая его. - Я знаю, - повторил он тише, чувствуя, как от волнения сердце беснуется в груди. - Не слушай его. Не надо ничего доказывать. Он никогда никого не любил. Он все равно ничего не поймет.

- Он любит тебя. И эта любовь очень сильна. - Ксандр обнял мальчишку в ответ и прижался губами к его макушке. - Иначе он не дал бы мне и малейшего шанса. Не злись на него. Со временем он примет эти отношения. Я уверен.

- Примет, не примет, только нам с тобой решать, продолжать эти отношения или нет. - Упрямо проговорил Ноэль и вздохнул с облегчением.

Ксандр не обиделся на Ригара. И, вроде бы, даже не особо удивился унизительному допросу. Ко всему прочему еще и оправдывает этого зануду, не желая сеять раздор в их семье.

Теплая улыбка коснулась губ мальчишки. Сердце успокаивалось. Гармония и умиротворение понемногу возвращались к нему.

Какой же Ксандр хороший. Добрый. И все понимает.

Видно, что взрослый. Намного взрослее Ригара. И рассудительный, к тому же. Так что ничего ему рядом с мужчиной не угрожает. И все у них будет прекрасно, если кое-кто, конечно, не будет вставлять палки в колеса.

Впрочем, Ригар может сколько угодно ерничать и издеваться над Ксандром, но на подлость никогда не пойдет. Отец учил их быть честными с собой и с другими. Отец воспитывал их в справедливости, с самого детства приучая брать на себя ответственность за собственные поступки и слова.

Ригар любил отца и прислушивался к нему. Ноэль очень надеялся, что брат не забыл оставленные ему в наследство заветы и правила. И готов был простить брату эту выходку, если она будет последней по отношению к Ксандру.

***

Мартин никогда не придавал своим интрижкам слишком большого значения. Флирт был для него чем-то естественным, чем-то самим собой разумеющимся. Ежедневным действом, привычным как дыхание или сердцебиение. Он не обманывал себя, воображая, что влюбляется в каждую из своих пассий, и не обманывал их, прямо говоря, что эта близость лишь на одну ночь. И все были довольны. После страстной ночи он прощался с любовницами и уже через несколько часов благополучно забывал о них. А вот ночь, проведенную с Арэем, забыть не удавалось.

Это было странно и непривычно. И немного пугало. Ведь ненормально, для него ненормально, при одном только воспоминании о гибком худом теле, содрогаться от прокатывающегося по телу возбуждения. С замиранием сердца вспоминать изувеченную рубцами кожу, сладко пахнущую какими-то травами. И тихо материться, прикрывая папкой стояк, когда в памяти всплывали такие эротичные стоны мальчишки. Впрочем, повторить однажды случившееся Мартин даже не пытался. И старался вести себя не более чем как друг.

Сначала, как и обещал, он отвел Арэя в кино. Было забавно наблюдать за его реакцией, за его нешуточным восторгом и такой яркой радостью и восхищением, которыми светились его огромные глазища. Мартин даже не запомнил, о чем был фильм, так всецело увлекся наблюдением за соседом, от которого весь сеанс не мог оторвать взгляда. Потом были прогулки по паркам, походы в торговые центры, посиделки в пабах. Мартин познакомил мальчишку почти со всеми своими друзьями и строго следил за тем, чтобы первогодку никто не обижал. Впрочем, люди, с которыми парень общался, не были отморозками, и даже не думали как-то задирать или подтрунивать над мальчишкой.

Арэй менялся. Совсем незаметно и, в то же время, очень ощутимо. От хмурого и забитого угрюмыша вскоре не оставалось и следа. Мальчишка оказался не только приятным собеседником, но и очень веселым и отзывчивым малым. Друзья Мартина с удовольствием общались с ним, неизменно приглашали на всякие сборища, вечеринки и посиделки, и искренне огорчались, когда Арэй отказывал им. А вот сам Мартин втихаря радовался этим отказам, потому что ужасно ревновал мальчишку к своим приятелям. И дело было даже не в физическом влечении, которое он испытывал к первокурснику, а в банальном желании, чтобы все внимание соседа принадлежало только ему и никому больше. Эгоистичное, глупое и совсем новое желание, порой ослепляло парня, отчего его настроение часто давало сбои и меняло свою полярность с катастрофической скоростью.

- Ребята на выходных собираются поехать на озеро. Не хочешь с нами? - Мартин сидел на подоконнике и курил в приоткрытую форточку.

Погода с каждым днем портилась все сильнее. Побаловав теплыми деньками, осень устала строить из себя добрую тетушку и показывала свой истинный лик. Дожди теперь лили чаще, а ветер стал холодным и промозглым. Гулять на улице теперь было не так приятно, но Мартин искренне радовался тому, что теперь они с Арэем проводили больше времени только вдвоем.

- Обещают солнечную погоду. Что скажешь?