Из промозглости нашей рутинной

Погружён в непонятный морок

Проклиная дурацкий климат

Словно семьдесят лет, а не сорок,

Словно стержень какой-то вынут

Из меня - и лишённый воли

Вопрошая едва: «доколе?»

Я живу, обрастая тиной.

Тут спокойно. Темно. Противно.

Хляби. Сырость. Туман и серость

Как достало всё и приелось

Что на улицу, просто выйти

Это просто, считайте - подвиг

И на то не хватает прыти.

Лень и скука – всё время подле

По две ходят, мои убийцы.

Ну не вечно ж такому длиться!

Приморозит. Исчезнут грязи.

И наступит, конечно, праздник.
Подниму я себя за волосы
как Мюнхаузен из болота
рассмеявшись, и радостным голосов
завопив «Что не ждали? То-то!»

 

 

***

Я не люблю поминок, похорон

Мне неприятна смерть в любом обличье

Из всех речей всего пристойней - птичьи

Особенно, конечно же, ворон.

Я свадеб не люблю. Их суеты

Их криков «горько». Свадебных кортежей

Того гляди затопчут иль зарежут

Там гости пьяные. И жертвой станешь ты.

Я не люблю фанатов всех мастей

Футбольных, да и прочих всех, до кучи

Мне наплевать решительно, кто круче

Из них, и кто не соберёт костей

Звонок последний. Школьная пора

Чудесная кончается когда-то

Кругом такие милые ребята! –

Убил бы всех. Не жалко ни хера.

От праздников дурею городских

От демонстраций, митингов, парадов

Прошу я: звать туда меня не надо
Возможно, псих я. Да, пускай я псих.

Но видя их - встаю я на дыбы
я вижу массу и не вижу лиц я
мне как то стрёмно в эту массу влиться
в толпе любой из нас – лишь часть толпы

 

***
Ждал я случая несколько лет
и казалось, дождался: вот- вот
самолёт оставляющий след
в синем небе, меня унесёт
в Сан-Франциско, Чикаго, Нью-Йорк –
до чего же волшебный маршрут
то-то будет, наверно, восторг! -
сколько будет счастливых минут!
Я увижу чудесный Биг Сур
и над бездной свисающий мост
океанских закатов красу,
небоскрёбов стремительный рост
и Большой марсианский Каньон
и размах знаменитых озёр
ах, как ветром я был унесён
в своих пылких мечтах, фантазёр!

Получив же в посольстве отказ,

«как-нибудь обойдутся без вас»

Я сижу во родимой грязи

говоря себе, в этой связи:
«Не грусти за Америку, в ней

Пушкин не был ведь тоже, как ты

Ведь и здесь, средь лесов и полей,

Всякой - разной полно красоты.

Например, у тебя вон, под боком,
Среднерусская есть полоса,
где растут и грибы и берёзы
земляника и прочая хрень»

 

Пушкин-Чаадаеву

…Нет, мне другой истории не надо

Помимо той, что Богом нам дана.

В ней многое - нелепость и досада

Но вовсе не бессмысленна она

Не мы ли - от татар спасли Европу?

Не нами ль сокрушён Наполеон?

Нет, не бесцельный, но бесценный опыт

Приобретён

И даст-то Бог! – лет через сто, хотя бы

Преодолев россейские ухабы

Россия (та, которую люблю)

Войдёт в Европы дружную семью

Читаю с удовольствием я Вас, но

Со многим согласиться не могу…

Мы часто видим вещи очень разно…

Но мне ли ставить лыко Вам в строку?

Не выклюнет, ужо, глаз ворон - ворону

Все разногласья наши, брат мой, - в сторону

Я тоже – раб, как ты, приятель, тут.

Но я не шут. И ты, совсем, не шут.

Себе не позволяя, часто, шепот

Не лезем, всё ж, в шуты мы, иль холопы

И за битьё, привычное, мы ИМ

Слов благодарности, хоть б не говорим.

Они уже, пожалуй, верят сами

В то, что глядим на мир мы ИХ глазами

Что мыслим, как они, кого ни тронь

ИХ правдой дышим, ходим с ними в ногу…

Их мерой мерим всё. Смешно, ей Богу…

Смешно, когда бы, не такая вонь

Привычная, всем кто внутри клозета

Живёт, всю жизнь и принимает этот

Чудесный запах за нормальный фон

Уже родной. Но, ежели серьёзно –
Давным-давно хочу на чистый воздух
Удрать отсюда, без оглядки, вон.

 

 

Послание в Коктебель
Для Ани, Бори и Наташи Чижика

Лето кончилось. Это не горе,

Как-нибудь проживём, проживём.

Знаю: сыщется в каждом заборе

Дырка, чтоб улизнуть сквозь неё

Из промозглости нашей рутинной