Святитель филарет (дроздов), митрополит Московский и коломенский

Церковь «возвышает и утверждает царство человеческое, связуя оное с Царством Божиим. Воспоминая начатие благословенного царствования и с сим вместе благославляя Бога именно в качестве Царя, она через сие даёт нам разуметь, что высшее начало царствования сокрыто в Боге, хотя и открывается посредством земного закона престолонаследия, по воле главы царствующего рода, и что доблестями и подвигами Царя, его мудростью, крепостью, благостью пользуемся мы для нашего блага, - то за сие «благословенно царство» Божие, ниспосылающее нам сии дары. При таком умопредставлении, как высок Царь, как власть его есть орудие и проявление власти Царя Небесного! Как он твёрд на своём престоле, который поддерживается Вечным и всемогущим Вседержителем! И какое сильное в сем умопредставлении заключается побуждение для Царя ко всякой добродетели и совершенству, чтобы ему быть достойным орудием Царя Всесовершенного! Какое сильное и чистое побуждение для подданного не только повиноваться Царю. Но и благоговеть пред ним, не только исполнять его законы и повеления видимыми действиями, но и предаваться ему верным и любящим сердцем на жизнь и на смерть пред очами Всевидящего Царя царствующих!

В наше время многие народы мало знают отношение государства к Царствую Божию, и, что особенно странно и достойно сожаления, мало сие знают народы христианские – мало знают не потому, чтобы не могли знать, но потому, что не хотят знать; и глаголющиеся быти мудри между ними с пренебрежением отвергают дознанное и признанное древней мудростью. Им не нравится старинное построение государства на основании благословения и Закона Божия, они думают гораздо лучше воздвигнуть здание человеческого общества в новом вкусе, на песке народных мнений, и поддерживать оное бурями бесконечных распрей. Их новые построения никогда не достраиваются, каждый день угрожают падением, часто действительно рушатся. Однако новые столпотворители вавилонские, несмотря на смешение мыслей, худшее древнего смешения языков, кажется, не думают ещё отстать от своего столпотворения. <…>

Царствование Божие над царством человеческим не для всех и не всегда бывает явно, во-первых, потому что Царь Небесный безмерно высок и непостижим, и Его нисходящее действие нередко скрывается в цепи посредствующих естественных причин и действий; во-вторых, потому, что, царствуя над существами, которым даровал свободу, Он хранит неприкосновенным Свой дар, оставляет довольно простора свободе человеческой; и от того случается, что мы довольно долго слышим шум и видим движение дел человеческих, нередко смешанных и безпорядочных, и не примечаем, как за ним тихо шествует Божий Промысел и суд, утверждающий, охраняющий и возвышающий то, что служит Царствию Божию, и ранее или позже низлагающий то, что ему противоборствует. Посему, чтобы видеть Царствие Божие над царством человеческим, надобно наблюдать со вниманием особенные случаи, в которых оное, по требованию обстоятельств, с особенной ясностью открывается. [6]

ПРИЛОЖЕНИЕ II. ЦАРСКАЯ ТЕМА В РУССКОЙ ПОЭЗИИ*