Индустриальный менталитет

В индустриальном обществе индивид больше не связан жесткой социокультурной системой, основанной на традициях. Индивид получил шанс преуспеть за счет собственных достоинств и усилий. Он учился полагаться на себя, принимать собственные решения, отбрасывать предрассудки – и утешающие, и устрашающие. Человек учился смотреть на себя объективно.

Развивалась и политическая свобода. Теперь средний класс мог завоевать политическую власть, иметь политические права и обязанности. Жизнь праздного класса эпохи абсолютизма, основанная на принципе “Lex regis voluntas” (высший закон – воля короля) постепенно идет на убыль. Эпоха абсолютизма, а в области нравов – галантного века для аристократии и высшей финансовой буржуазии [см.22] закончилась в Англии в 1649 г., во Франции – 1789 г., В Германии – 1848 г., а в России вместе с февральской революцией 1917 г. Вместе с этим ушел в прошлое и пышный стиль жизни барокко и рококо. Верноподданническая психика (менталитет), сервильность (раболепие), придворная галантность уступают место новым качествам личности, связанным с собственным достоинством: усердием, умом, бережливостью.

Капитализм освободил человека не только от традиционных средневековых связей и господства нравов времен абсолютизма, но и внес большой вклад в развитие позитивной свободы, в развитие активной, критически мыслящей и ответственной личности. Один из основных факторов капиталистической динамики – принцип частной инициативы – способствовал индивидуализации, т. е. выбору личности в профессиональном, духовном, политическом и других аспектах. Однако, способствуя развитию свободы от сословных и феодальных связей, он одновременно уничтожал связи между людьми, делал их деловыми, экономическими, формальными. Индивидуальное отношение к Богу было подготовкой индивидуальной личности в мирской жизни. Опорой в развитии индивидуальности были следующие факторы: собственность, которая становилась частью личности, а при помощи нее человек был кем-то; престиж и власть, произраставшие из собственности, давали опору и поддержку; этой поддержкой была и семья: семья и дети в буржуазном браке составляли единое целое; чувство национальной гордости, питаемое успехами капитала, способствовало идентификации личности.

Однако все исследователи личности индустриальной культуры, такие как К. Маркс, М. Вебер, Э. Фромм, К. Хорни, Л. Мамфорд, Э. Тоффлер, Г. Маркузе подчеркивали противоречивость приобретенной свободы, обнажали ее негативные стороны. Вместе с самоутверждением личности, индустриальное общество формировало в ней самоотрицание и конформизм. Если в традиционном обществе экономическая деятельность была средством (и, прежде всего, для удовлетворения потребностей), то теперь она стала целью, поскольку была направлена на получение прибыли. В новом индустриальном обществе, именуемом капитализмом, экономическая деятельность, успех и выгода становятся самоцелью. Личность постепенно превращается в деталь огромной экономической машины. Если у неe большой капитал, она – шестерня, если маленький или у неё ничего нет, то онa винтик [см. 21]. Э. Фромм отмечает, что если человек способен превратиться в средство для возвышения славы господней, то он подготовлен и к роли раба экономической машины, а со временем и какого-нибудь фюрера [там же, с. 100]. Конечно, развернув огромную экономическую деятельность, дающую прибыль, индустриализм сыграл положительную роль, прекратив непрерывную борьбу за удовлетворение самых насущных материальных потребностей, как было в Средневековье. Однако субъективно он заставил человека работать ради внеличных целей, превратил его в слугу сооруженной им машины и государства. Тем самым, чувства личной ничтожности и бессилия увеличиваются. Это касается и крупного капиталиста, и мелкого, и среднего, и наемного работника. Зависимость от рынка, подъемов и спадов производства, от технологии распространялась на всех. Наиболее незащищенным из всех оказывался наемный рабочий.

В целом, характеризуя процесс индивидуализации в индустриальной культуре, необходимо подчеркнуть его обратную сторону: тотальное отчуждение от человека его человеческих качеств [13,18]. Объясняется это тем, что человек, прежде всего, отчужден от продуктов своего труда; он больше не хозяин построенного им мира. Наоборот, индустриальный мир, созданный человеком, превратился в хозяина, которого человек пытается умилостивить или как-то перехитрить. Взаимоотношения людей утратили ясный человеческий смысл. Они приобрели характер манипуляций. Человек используется как средство. Во всех общественных и личных отношениях господствует закон рынка.