Дальневосточная политика России

Цели российской политики Особое внимание российских правительственных кругов к Дальнему Востоку в конце XIX — нача­ле XX в. не было случайным. Вовлечение в хозяйственный оборот

громадной территории Восточной Сибири и Приморья открывало заманчивые перспективы для российского капитализма. Богатые природные ресурсы этих земель сулили немалую прибыль на вло­женный капитал. Соседний Китай с многомиллионным населением и неразвитой собственной промышленностью мог стать выгодным рынком сбыта российских товаров. Осваивая Дальний Восток, Рос­сия не только прорывалась на рынки стран Тихоокеанского бассей­на, но и становилась собственником нового торгового пути мирового значения из Европы к Тихому океану.

Большую роль играли военно-стратегические соображения. Без надежных путей сообщения, обжитых районов с русским населени­ем, военных баз российский Дальний Восток легко мог оказаться добычей других держав. Оборона протяженного побережья требо­вала создания на Тихом океане флота. При соответствующем уси­лении он оказался бы единственным флотом России, способным действовать на просторах Мирового океана. Чтобы выйти из Бал­тийского и Черного морей, надо было преодолевать проливы, бере­га которых принадлежали другим государствам. Плавание русских военных судов через Босфор и Дарданеллы к тому же запрещалось международными обязательствами России, а на Балтике в районе проливов явное преимущество имели германские военно-морские силы.

В 1891 г. для скорейшего освоения сибирских и дальневосточных земель началось сооружение крупнейшей в мире Сибирской железной дороги протяженностью около 7,5 тыс. верст от Челябин­ска до Владивостока. Международная обстановка на Дальнем Вос­токе вскоре подтвердила своевременность начатого строительства. Впечатляющий рывок в экономике и военном деле совершила по­сле буржуазной революции 1868 г. Япония. Ее нападение на Китай в 1894 г. возвестило о появлении в регионе нового сильного государ­ства с агрессивной политикой.

Русско-китайский договор 1896 г. Строительство квжд Полный разгром китайской армии и намерение Японии утвердиться вблизи российских границ — в Корее и Северо-Восточном Китае — обеспокоили царское правительство. После несколь­ких совещаний у Николая II было решено требовать пересмотра японо-китайского мирного договора, подписанного в Симоносеки в апреле 1895 г. Министр иностранных дел А. Б. Лобанов-Ростовский сумел заручиться поддержкой Франции и Германии, используя их заинтересованность в дружественных отношениях с Россией. Под нажимом трех держав Япония в обмен на увеличение контрибуции отказалась от захваченного у Китая стратегически важного Ляодунского полуострова с гаванью и крепостью Порт-Артур (такое название китайскому поселку Люйшунькоу и прилегающей бухте дали британские военные моряки, находившиеся в этих водах во время англо-франко-китайской войны 1856—1860 гг.).

Россия также воспрепятствовала планам Японии в отношении Кореи. По условиям японо-китайского мирного договора Корея, яв­лявшаяся прежде вассалом Цинской империи, получила независи­мость. В Токио надеялись привести к власти в Сеуле своих став­ленников и превратить Корею в японский протекторат. Однако дей­ствия такого рода встретили сопротивление в различных слоях ко­рейского общества, включая немалую часть феодальной знати.

Царское правительство оказало моральную и политическую помощь антияпонским силам в Корее. Корейский король нашел убе­жище в российской дипломатической миссии под охраной русских военных моряков и сумел подавить предпринятую сторонниками Японии попытку государственного переворота. В 1896 г. было под­писано русско-японское соглашение, лишившее Японию свободы действий на Корейском полуострове. Впредь по всем вопросам сво­его сотрудничества с Кореей стороны обязались проводить предва­рительные взаимные консультации.

Противодействие экспансионистским замыслам Японии при­вело к русско-китайскому сближению, тем более что Россия помог­ла Пекину получить на Парижской бирже займ, необходимый для выплаты контрибуции Японии. В 1896 г. между Россией и Китаем был заключен секретный договор об оборонительном союзе про­тив Японии. Одно из его условий предусматривало сооружение железной дороги из Забайкалья через китайскую территорию до Владивостока. Эта дорога должна была стать составной частью ве­ликой Сибирской магистрали. По сравнению с первоначальным ва­риантом, в котором предусматривалась прокладка рельсов только по российской территории, дорога через Маньчжурию укорачивала путь и убыстряла строительство.

Постройка и эксплуатация железной дороги полностью кон­тролировались царским правительством, хотя формально она яв­лялась частным предприятием. Концессия была выдана Русско-Китайскому банку, образованному Петербургским международным банком и группой французских банков по инициативе и под покро­вительством Министерства финансов России. Непосредственно строительством и использованием дороги занималось учрежденное Русско-Китайским банком акционерное Общество Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД). Оно получило от китайских властей весьма широкие привилегии и полномочия, включая администра­тивное управление землями в полосе отчуждения дороги и разме­щение вдоль нее собственной военной охраны. Этого удалось дос­тичь благодаря прямому подкупу высших китайских чиновников. Ли Хунчжану, подписавшему договор 1896 г., было обещано 3 млн. рублей (всю сумму он так и не получил). Китайское правительство имело особый вклад в Русско-Китайском банке и участвовало в его доходах. Через 80 лет после начала эксплуатации дорога безвоз­мездно должна была перейти к Китаю. Китай мог ее выкупить до этого срока, но не ранее, чем через 36 лет.

Соглашение о КВЖД стало крупным успехом министра фи­нансов С. Ю. Витте, который фактически был главным действую­щим лицом на переговорах с Китаем. Усиление экономических фак­торов в международных отношениях конца XIX в., разорительные военные программы, проблемы освоения окраин повышали роль финансового ведомства в определении внешнеполитического курса.

Будучи талантливым и честолюбивым государственным дея­телем с редкой способностью быстро входить в курс новых про­блем, С. Ю. Витте охотно высказывался по вопросам внешней поли­тики и стремился полностью взять в свои руки ее дальневосточное направление. Считая его важнейшим, Витте последовательно вы­ступал за осторожные действия и сохранение статус-кво в других международных делах.

На Дальнем Востоке Витте полагал необходимым добиваться исключительного влияния России в Северо-Восточном Китае. Сред­ства достижения этой цели он видел в дружественных отношениях с китайским правительством и в постепенном экономическом про­никновении в Китай. Витте возражал против политики, сопряжен­ной с насильственными действиями, территориальными захватами, угрозой обострения отношений с Японией по крайней мере до тех пор, пока хозяйственное освоение Приамурья, Приморья и Мань­чжурии не создаст надежный тыл для военных операций. При этом могущество России Витте связывал с развертыванием сухопутных, а не военно-морских сил на Дальнем Востоке.

Аренда Порт-Артура В правительственных кругах не все поддерживали планы Витте. Влиятельным руководителям во­енных ведомств они казались потерей времени и инициативы. Ге­нерал А. Н. Куропаткин, занимавший с 1898 г. пост военного мини­стра, главнокомандующий флотом генерал-адмирал великий князь Алексей Александрович и большинство высших военно-морских чинов настаивали на немедленных мерах политического и военного характера по закреплению господства России на северо-востоке Китая. Политика с позиции силы все больше увлекала и самого Николая II, стремившегося самоутвердиться в качестве правителя великой державы.

Надо отметить, что идеи Витте действительно были уязвимы для критики. За исключением быстро выстроенной к 1903 г. КВЖД, темпы экономического освоения Дальнего Востока оказались сла­быми. У казны не хватало средств, а русская буржуазия осторожно относилась к вложению капиталов на далекой окраине. При этом остальные участники закабаления Китая отнюдь не собирались предоставлять России свободу рук и пассивно ждать, пока она "эко­номически завоюет" Маньчжурию.

Напротив, русско-китайское сближение и строительство КВЖД подхлестнули экспансионистские планы других держав. В 1897 г. Германия захватила порт Циндао в бухте Цзяочжоу на Шаньдун-

ском полуострове. Вопреки мнению Витте Николай II принял реше­ние не поддерживать Китай, а воспользоваться прецедентом, что­бы осуществить давнюю мечту Военно-морского ведомства — при­обрести незамерзающий порт в Желтом море.

Русские корабли вошли в Порт-Артур, и 15 (27) марта 1898 г. Китаю был навязан договор о безвозмездной аренде Россией на 25 лет Ляодунского полуострова. Порт-Артур становился базой Ти­хоокеанского флота, а в бухте Даляньвань предполагалось постро­ить открытый коммерческий порт. Общество КВЖД получило кон­цессию на строительство и эксплуатацию соединительной ветки от главной линии до этих портов.

Действия царского правительства вызвали болезненную реак­цию главных соперников России на Дальнем Востоке — Японии и Великобритании. Российской дипломатии удалось нейтрализовать их недовольство, но ценой серьезных уступок. По новому соглаше­нию 1898 г. с Японией Россия фактически признала преобладание в Корее японских экономических интересов. Англии царское пра­вительство уступило заключение нового китайского займа и не ста­ло возражать против занятия англичанами китайского порта Вэй-хайвэй в качестве военно-морской базы.

На пути к русско-японской воине В 1899— 1901 гг. Цинскую империю потряс очередной внутренний кризис. Бесцеремонное хозяйничанье иностранных держав вызвало стихийный протест, вылившийся в мощное народное восстание. Европейцы на­зывали его "боксерским" по названию тайного религиозного обще­ства "Ихэцюань" ("Кулак во имя справедливости и согласия"), сыг­равшего большую роль в подготовке выступления. Восставшие унич­тожали иностранцев и имущество иностранных компаний, осадили посольский квартал в Пекине. Европейские государства, Россия, США и Япония спешно направили в Китай войска. Под нажимом народного движения центральное китайское правительство объя­вило войну интервентам, но реального сопротивления им не оказы­вало.

Соединенные международные силы, основной костяк которых составляли японцы и русские, разбили отряды "боксеров" и овла­дели Пекином. Китаю интервенты продиктовали условия урегули­рования, которые ограничивали его суверенитет и предусматрива­ли выплату в течение 39 лет огромной контрибуции (в пересчете на золотые рубли — 1,5 млрд., доля России составляла около 29 %).

Еще до завершения общих переговоров держав с Китаем цар­ское правительство вступило с ним в сепаратные переговоры об условиях эвакуации Маньчжурии, в которую были введены рус­ские войска. Российская сторона настаивала на обязательстве Ки­тая никому не предоставлять железнодорожных и промышленных концессий в Маньчжурии, предварительно не предложив их Рус­ско-Китайскому банку.

Однако китайское правительство всячески затягивало перего­воры, пытаясь сыграть на противоречиях между Россией и други­ми державами. Перспектива перехода Северо-Восточного Китая под полный контроль России привела к очередному витку напряженно­сти в русско-японских и русско-английских отношениях. В январе 1902 г. был подписан англо-японский союзный договор. Его смысл состоял в том, что в случае русско-японского конфликта Япония могла рассчитывать на участие в войне с Россией Великобритании, если бы на помощь России пришла третья держава, например дру­жественная Франция.

К англо-японскому блоку фактически примкнули США, наря­ду с Англией оказавшие Японии большую помощь в создании со­временной армии и флота. Желание Петербургского кабинета "за­крыть" Маньчжурию противоречило основным принципам полити­ки США в отношении Китая. Не сомневаясь в американском эконо­мическом превосходстве над конкурентами, правительство США выступало за предоставление каждой из держав равных возмож­ностей на китайском рынке ("доктрина открытых дверей").

Консолидация противников России и усиление их влияния в Пекине заставили российскую дипломатию снять требования о мо­нополии Русско-Китайского банка и заключить с Китаем в марте 1902 г. договор о поэтапной эвакуации русских войск в течение 18 месяцев, если этому не воспрепятствуют новые волнения в Мань­чжурии или недружественные действия других держав.

Николай II был раздосадован неудачей. В окружении импера­тора усилились позиции сторонников твердой линии, причем на первый план выступили лица авантюристического склада. В исто­рию они вошли под названием "безобразовская клика" по имени отставного ротмистра кавалергардского полка А. М. Безобразова. Он мнил себя крупным политиком и сочинял эффектные, но ото­рванные от реальности планы действий по защите интересов Рос­сии на Дальнем Востоке. Вокруг Безобразова собралась группа дель­цов из числа предпринимателей, военных, представителей высшей аристократии. На безобразовских проектах они рассчитывали сде­лать себе карьеру и состояние.

Покровительство министра двора И. И. Воронцова-Дашкова и великого князя Александра Михайловича открыло Безобразову доступ к царю. В более позднее время немалую помощь оказал Без­образову авторитетный в глазах Николая II министр внутренних дел В. К. Плеве. Он надеялся, что громкие внешнеполитические ус­пехи, пусть даже война, но "маленькая и победоносная", отвлекут страну от внутренних трудностей и ослабят революционное дви­жение.

Безобразов и его сподвижники (контр-адмирал А. М. Абаза, военный агент в Пекине генерал-майор К. И. Вогак, бывший пове­ренный в делах в Корее Н. Г. Матюнин, помещик и предпринима­тель В. М. Вонлярлярский) предлагали не только не идти на уступ-

ки, но и расширять сферу влияния России. При финансовой и по­литической поддержке правительства "безобразовцы" намеревались учредить частные акционерные общества для получения концессий в Корее. Таким способом они надеялись восстановить позиции Рос­сии на Корейском полуострове, а затем и вообще вытеснить оттуда японцев. Особое значение "безобразовцы" придавали лесным кон­цессиям вдоль реки Ялу. Им отводилась роль опорного пункта, при­крывающего подступы к Порт-Артуру с востока. Под видом лесо­рубов и охраны предполагалось направлять на Ялу солдат.

С экономической точки зрения эти проекты вызывали боль­шие сомнения. Что же касается политических последствий, то за­теи "безобразовцев" в случае их поддержки государством означали резкое обострение русско-японских отношений. Такой поворот со­бытий сторонников Безобразова не пугал. Они были уверены в пре­восходстве русской армии над японцами, а главное, считали, что Япония никогда не решится воевать, если не дать ей повода усом­ниться в могуществе России.

Оппонентами "безобразовцев" выступали Витте, министр ино­странных дел Ламздорф и отчасти Куропаткин. Главы финансового и внешнеполитического ведомств призывали продолжать вывод войск и переговоры с Китаем. Куропаткин требовал установить военный и политический контроль России над севером Маньчжурии, но со­вместно с Витте и Ламздорфом высказывался против активных дей­ствий в Корее. Однако усилия министров оказались напрасны.

К середине 1903 г. "безобразовцы" окончательно взяли верх в окружении царя. Витте получил отставку. Безобразов стал статс-секретарем. Его сторонник адмирал Е. И. Алексеев был назначен наместником на Дальнем Востоке с широкими полномочиями по управлению краем, командованию войсками и флотом. Наместник получил право самостоятельно вести дипломатические сношения с Китаем, Японией и Кореей. Тем самым дальневосточное направле­ние фактически изымалось из ведения Министерства иностранных дел.

"Новый курс", одобренный Николаем II, предусматривал от­каз от договора 1902 г., если Китай немедленно не примет меры по "закрытию" Маньчжурии для всех иностранных держав, кроме России. Эвакуация была остановлена, более того русские войска вернулись в некоторые районы Предполагалось значительно уси­лить армию и флот на Дальнем Востоке, но, пока идут военные приготовления, проявлять осторожность в отношениях с Японией в Корее, продолжая в то же время покровительство лесным пред­приятиям на реке Ялу.

В июле 1903 г. Япония предложила России заключить согла­шение о разграничении взаимных интересов. Государственные и военные деятели Японии не отказались от планов войны с Россией, победа в которой должна была привести к японскому господству в

Маньчжурии и Корее. Однако в Токио хотели замаскировать свои замыслы и завоевать популярность в общественном мнении Англии и США. Не случайно на начавшихся русско-японских переговорах на первое место, наряду с корейским вопросом, вышли требования Японии вывести русские войска из Маньчжурии и обеспечить там свободу действий для всех держав. Японское правительство лице­мерно выставляло себя "защитником" Китая и поборником доктрины "открытых дверей".

Ультимативный тон японских требований заставил русские правительственные круги более взвешенно, чем это было свойст­венно им после принятия "нового курса", оценить ситуацию. Пред­ложения Алексеева прервать переговоры не получили поддержки на Особых совещаниях у императора. Вследствие малочисленности и недостаточной подготовленности войск на Дальнем Востоке было решено пойти на уступки японцам. Но до конца серьезность положения так и не была осознана. И переговоры, и усиление войск велись одинаково вяло. Николай II долго находился в плену оши­бочного представления о том, что начало войны всецело зависит от России, поскольку Япония напасть не осмелится.

К началу 1904 г. японская армия и флот достигли необходимой готовности и японская дипломатия искала только повод к войне. Обвинив Петербургский кабинет в нежелании вести переговоры (на самом деле японский телеграф на двое суток задержал телеграмму российскому посланнику с положительным ответом почти на все предложения Токио), правительство Японии разорвало 24 января (6 февраля) 1904 г. дипломатические отношения с Россией. В ночь на 27 января (9 февраля 1904 г.) японский флот без официального объявления войны атаковал русскую эскадру на рейде Порт-Артура.