Правовые учения позднего средневековья

Конец XV века может быть охарактеризован как решающий этап строительства государства. После присоединения Твери и Новгорода к Московскому княжеству, последнее окончательно утвердило свой статус «собирателя земель русских», а московский князь Иван III стал именоваться государем всея Руси. Централизация власти происходила и внутри властной структуры Московского княжества. Хоть по сложившейся традиции Иван III разделил свое княжество на уделы для своих сыновей, но этот раздел имел формальный характер, львиная доля территории княжества после его смерти перешла сыну Василию III. А его внук Иван IV вступил на престол уже как единоличный наследник. В русском государстве постепенно начали утверждаться элементы византийской политической системы - принципы единонаследия и единовластия[11].

Три исторических события стали решающими для формирования новой правовой структуры российского общества. Во внутриполитической жизни историческим рубежом для России стало ослабление татаро-монгольского ига, что обычно увязывается с противостоянием татаро-монгольского и русского войск на рекеУгре в 1480 году. После этого московские князья фактически становились уже не ставленниками Золотой Орды, а автономными правителями, хотя традиция выплаты дани крымским татарам, как символ политической зависимости, сохранилась до XVII века.

Два других судьбоносных для России события были связаны с крушением Византийской империи. Она пыталась найти себе союзника в лице католической церкви в борьбе против турок, которые, начиная с XI века, постепенно захватывали все новые и новые области Византии. Флорентийская уния 1380 года, когда часть православных признало над собой власть римского папы, наглядно обозначила эту тенденцию и усилила на Руси позиции тех, кто требовал независимости русской церкви от церкви византийской и изоляции России от внешнего мира с целью защиты от латинства (как тогда называли католичество). Целью церковной политики стало обретение независимости от Константинополя, что в 1589 году привело к созданию Московского патриархата. Это означало признание Москвы одним из пяти ведущих духовных центров православного мира (Константинополь, Иерусалим, Антиохия, Александрия). C учетом того, что все четыре названных города попали под власть турецкого султана, Москва фактически приобрела статус ведущей православной державы[8].

Описанные выше политические события XV века не преминули сказаться и на правовой мысли в России. Первым и наиболее характерным симптомом изменения стала полемика внутри православной церкви о социально-экономической роли монастырей в обществе. Это не случайно -именно в рамках церкви, в монастырских стенах в ту эпоху сосредотачивалась практически вся культурная жизнь русского общества.

В конце XV века в рамках русской православной церкви возникло религиозно-политическое движение, получившее название «нестяжательство». Приверженцы этого движения выступили с требованием отказа церкви от «стяжания», то есть от приобретения церковью,особенно монастырями, земельных и имущественных владений. Сторонники этого направления утверждали, что приобретение монастырями собственности не совместимо с монашеским обетом, особеннов тех случаях, когда такое стяжание становится основным видом деятельности монахов. Этот вопрос был очень важен для общественнойжизни той эпохи - в монастыри уходили в немалой части те, кто пытался таким образом избежать военной службы и уплаты налогов, откоторых монастыри и крупные бояре были освобождены. Отдаваясвою землю в монастырское владение, ее прежние владельцы хоть иприобретали монашеский статус, но продолжали жить обычной мирской жизнью. Нормальным в то время считалось, что и в монашествесохранялось сословное разделение. Этот процесс консолидации земель вокруг монастырских тарханов шел так быстро, что к началуXVI века примерно треть всех земель на Руси принадлежала монастырям. Экономическое процветание монастырей тем самым ставилопод вопрос их моральный авторитет. И против этих процессов выступили нестяжатели. Идейное обоснование нестяжательства содержится в трудах Нила Сорского и Вассиана Патрикеева.

Нил Сорский (1433–1508 гг.), хоть и происходил из крестьян, но был научен грамоте и до поступления в монашество занимался переписыванием книг. Свою критику против землевладельческих прав монастырей Нил Сорский озвучил на соборе 1503 года. Когда работа собора уже приближалась к концу, Нил поднял вопрос о пределах расширения монастырских земельных владений и об основаниях такого расширения. Выступление Нила поддержали монахи Кирилло-Белозерского монастыря.

Некоторые ученики Нила Сорского, такие как Вассиан Патрикеев, выступили даже с предложением конфисковать земельные наделы у монастырей. Нестяжательство в некоторой степени соответствовало интересам государственной власти, которая пыталась удовлетворить потребность нового социального слоя - служилого дворянства - в земельных наделах за счет присвоения иперераспределения церковных земель. Эта идея была полностьюосуществлена позднее, в ходе реформ Петра Великого, но уже вэпоху Ивана Грозного начался процесс конфискации церковногоимущества. Популярность идей нестяжательства в народе былавелика. Поэтому собор 1503 года специально рассматривал нестяжательство, его религиозную суть, обоснованность притязанийего сторонников. Идеи нестяжательства временно поддержали Иван III. Но уже через год великий князь перешел на противоположные позиции и созвал собор, на котором нестяжатели были осуждены как еретики и преданы анафеме, после чего последовали расправы над видными представителями нестяжательского движения. Решением этого собора за церковью была сохранена ее земельная собственность. Однако, несмотря на решение собора, борьба между стяжателями и нестяжателями не была прекращена и длилась много лет. Учение нестяжателей повторно рассматривалось на Стоглавом соборе 1531 года. На этом соборе нестяжательство, на этот раз поддержанное приближенным к Ивану IV Грозному монахом Сильвестром, было подвергнуто суровой критике и окончательно осуждено.

Монах Филофей (1462–1542 гг.) был игуменом псковского Елеазаровского монастыря, автором концепции «Москва - Третий Рим», на которой строилась официальная идеология русских царей с XVI века. К ней, в частности, апеллировал и Иван Грозный. Филофей принадлежал к иосифлянам и защищал имущественные права церкви, ставя государству задачу выполнения исторической миссии православной церкви. Впервые эта мысль прозвучала в послании Филофея к великому князю московскому Василию III, написанном между 1514 и 1521 годами. Сформулированные в контексте критики астрологических предсказаний, идеи Филофеяосновывались на безусловном признании Божественного вмешательства, руководства историей («провиденциализм»), продолжая в этом традиции Илариона. Автор послания указывал великому князю на то, что и первый, и «второй Рим» уже пали - один был захвачен вандалами, другой, столица Византии Константинополь - турками. Исходя из библейского ветхозаветного мотива богоизбранности некоторых народов и преемственности царств, Филофейрассматривал историю человечества как историю трех мировыхцарств: Римского, Византийского и Московского.Эту же мысль игумен Филофей излагает с «антилатинских»позиций в своем послании к дьяку Михаилу Мунехину. В качестве аргумента против католичества Филофей выдвигает мысль опереходе функции опоры христианства к Русскому государству,поскольку ни первый Рим, ни второй Рим - Царьград, были неспособны играть эту роль. Утверждение о том, что Россия пребудет истинным центром христианства до скончания веков, обозначило новый аспект известной в древнерусской литературе идеи богоизбранности Руси. Но, в отличие от Илариона, Филофей помещает эту идею в рамки уже новых представлений о государстве, формулируя перед Василием III задачу объединения православного мира, защиты его от тлетворного влияния других христианских конфессий[5].

Важно понять контекст, в котором эта ключевая идея формулируется. Содержание посланийФилофея Василию III составляет критика астрологических учений, занесенных в Россию из Западной Европы. Автор посланий трактует это как попытку со стороны пришлых немцев исказить православие, которое сохранилось в чистоте только в Московской державе после падения других церковных центров - Рима и Константинополя. Причиной падения этих двух империй было уклонение в латинство, в католичество, которое рассматривалось Филофеем как ересь, еще худшая, чем астрологические басни. В результате, утверждал мыслитель, после взятия Константинополя турками в 1453 году на земле осталась лишь одна истинно христианская страна - Русское царство, единственный богоизбранный народ - живущий на территории Московии.

Спор иосифлян и нестяжателей быстро перешел из теоретической дискуссии в политическую борьбу, где позиции сторон казались непримиримыми. Но один из мыслителей той эпохи попытался найти синтез двух позиций. Речь идет об учении Максима Грека.

К Максиму Греку, человеку редкого для того времени образования, даже по стандартам итальянской культуры Возрождения, тянулись русские интеллектуалы того времени, которым интересно было знать, чем живет христианский мир. Не мог замедлить Максим со своим откликом на спор о монастырских стяжаниях. Вслед за Иосифом Волоцким, он считает допустимым монастырь, объединяющий имущества и трудовые усилия, наиболее совершенным типомустройства. Но в остальном Максим Грек ближе к позиции НилаСорского. Он отрицал идею хозяйственной деятельности духовенства и монашества с целью продажи полученных от такой деятельности товаров мирянам с накоплением вырученных средств в монастырской казне. Максим приводил примеры как из быта католического монашества, где монашеские ордена существуют на добровольную милостыню от мирян, так и из устройства афонских монастырей, монахи которых живут только за счет собственного труда.

Проблеме политико-правового устройства государства посвящено «Слово, пространно излагающее с жалостью нестроения и бесчиния царей и властей последнего времени». Центральным образом в «Слове» выбран образ скорбящей вдовы, которая выступает как символический образ государства, терзаемого неправедными правителями - аналогичный образ можно найти у Петрарки, у которого эта аллегория, скорее всего, была заимствована Максимом. Нынешние властители, рассказывает женщина, пользуются властью не для того, чтобы приносить людям благо, а для собственной выгоды. Неправедные правители губят не только свою душу, но и наводят гнев Божий на свое государство. Возможно, в этом произведении Максима Грека в иносказательной форме описываются события, имевшие место в России в царствование малолетнего Ивана Грозного при регентстве его матери Елены Глинской - засилье боярских группировок, попеременно использовавших государственную власть в своих семейных интересах.

Для понимания эволюции правовых идей в Росси творчество Максима Грека важно тем, что через его произведения на Русь проникли идеи европейского Возрождения, которые были приложены для осмысления и критики существующего государственного устройства. Но самое главное - та роль, которую Максим отводил праву в общественной жизни. В ту эпоху, после бесправия времен татаро-монгольского ига, вновь встал вопрос о новых правовых основах организации общества. Максим Грек четко отличал право от государственных повелений: эти последние были юридически ничтожными, если не соответствовали принципам справедливости. Он считал, что царская власть должна быть связана естественными и государственными законами. Идея естественного права была чужда мыслителям Киевской Руси, и Максим Грек был, пожалуй, первым, кто высказал эту идею и приложил мерку естественного права к существующем политическому и правовому быту.