2018-01-08
4140
Принимая во внимание вышеприведенную оценку обстоятельств, в которых пребывает человек, можно спросить: если Бог умер и нет никаких гарантий прогресса, зачем жертвовать чем-либо во имя будущего? Зачем заботиться о том, что случится после нашей смерти, когда мы уже не будем ничего чувствовать, ничего не сможем увидеть?
Нигилистический скептик отрицает какой бы то ни было долг перед будущими поколениями, утверждая, что если смерть на самом деле окончательна, то у нас нет не только разумного оправдания этой жизни, но и тем более никаких обязательств перед будущей.
Этот взгляд мрачен и несправедлив. Бессчетно число индивидов, не веривших ни в спасение, ни в прогресс, и тем не менее проявлявших здоровую жажду жизни и горячую нравственную заботу о других. Некоторые люди испытывают психологические проблемы с мотивацией. Нет окончательного ответа на вопрос, зачем жить. Но жизнь не нуждается в каких-либо дополнительных оправданиях, кроме тех, которые она нам сама предоставляет. Проблема не в том, стоит ли жить, а в том, как жить и как жить хорошо. Она включает еще и реализацию наших целей при жизни и после смерти, так как идеи и нравственные ценности переживают нас. Это подразумевает, что наши обязательства распространяются и на детей, и детей их детей, на друзей и родственников, как и на институты, которые мы так или иначе поддерживали и которым желали процветания.
Каков все же наш долг перед грядущим, пока не существующим миром, и перед потомками, еще не явившимися на свет? В чем наши нравственные обязательства перед ними?
Я считаю, что нравственный долг заботы о человечестве в целом, лежащий на нас в настоящем, распространяется и на будущее человечество. Смена поколений предполагает их преемственность, за которую рациональный человек чувствует себя в ответе. Другое общее правило для руководства разума напрашивается само собой: нам следует заботиться о будущем человеческого рода, о поколениях, которые еще не появились на свет, и об окружающей среде, которая достанется им в наследство. Это означает, что мы несем расширенные обязательства перед сообществом всех людей, как живших в прошлом и живущих в настоящем, так и тех, которые будут жить в будущем.
Это правило для руководства разума затрагивает основы нравственной заботы, именно сострадательность и человеколюбие. Мы в воображении идентифицируем себя с будущими поколениями, желаем им, как и себе, доброй и счастливой жизни. Уж ясно, мы не будем преднамеренно стремиться чинить им вред.
Здесь требуются уточнения. Можно положительно утверждать, что мы имеем обязанности перед людьми, живущими в настоящем (и ближайшем будущем), и это означает, что мы будем стремиться увеличивать и разделять с ними те личные, общественные и культурные ценности, которыми дорожим сами.
Имеем ли мы какие-нибудь обязательства перед людьми, жившими в прошлом? Да, конечно, мы должны ценить их наследие, быть им признательными. Определенно, мы не должны предавать тех, кто жил до нас, и нам следует стремиться выполнять данные им обеты. Мы можем бросить ретроспективный взгляд в прошлое и благословить своих родителей, бабушек и дедушек за те жертвы, которые они принесли, чтобы накормить, одеть и обуть детей, дать им образование. Если мы американцы, мы можем благодарить Томаса Джефферсона и Джеймса Мэдисона за Конституцию США и ту свободу и экономическое процветание, которые мы теперь имеем (хотя трудно представить, что эти деятели могли вполне сознавать, какую великую роль этот документ будет играть для последующих поколений). Подобную операцию могут проделать и представители других культур и национальных традиций.
Однако наши первоочередные обязанности - по отношению к миру, в котором мы живем сейчас. Как же нам сочетать долг перед настоящим (включая ближайшее будущее) с обязанностями перед будущим более отдаленным? Сбалансировать их не так просто. Часто практически невозможно предвидеть, как отзовутся наши действия. Естественно, трудно предсказать и сознать возможные следствия наших поступков в бесконечном будущем. Возможно, нельзя было бы совершить вообще какой бы то ни было акт, если бы требовалось учесть все его отдаленные последствия для будущих поколений. Если мы строим торговый центр, предположительно весьма полезный и удобный, то, может быть, наносим этим вред природе? Когда расходуем горючие ископаемые, не приближаем ли час их полного истощения? Не должны ли мы их расходовать более бережно? А если да, то вправе ли ими распорядиться будущие поколения, или и они будут обязаны оставить их для потомства и так далее? Насколько далеко в будущее надо смотреть, принимая решения? Если не ставить границ, возможно, мы придем к заключению, что земные ресурсы вообще нельзя трогать. А может, наоборот, нам следует заботиться только о сегодняшних нуждах, предоставив потомкам самим решать проблемы, полученные от нас в наследство? Кто знает, какие типы социально-политических систем возникнут в будущем и какие добродетели в них будут цениться? Возможно, то будут не свободные демократические общества, а их добродетели будут совсем не похожи на наши.
Хотя благоразумие требует уделять основное внимание нуждам и интересам своего настоящего и ближайшего будущего, мы все же должны помнить о потомках. Нельзя игнорировать те последствия, которые наши действия могут иметь для среды обитания и для будущих поколений.
Могут спросить: как вы можете говорить о долге перед безымянными и безликими людьми из будущего? Как можете утверждать, что они вправе иметь к нам какие-то претензии, если они еще не существуют? Право - это требование одного человека к другому человеку или институту. Если того лица еще нет на свете, тогда право существует потенциально, при этом мы допускаем, что такое требование может быть в будущем предъявлено. Потому мы говорим, что те, кто еще не родились, обладают в отношении нас потенциальными правами.
Мы можем оглянуться назад и ретроспективно оценить действия своих предков - а затем похвалить или укорить их за упущения и достижения. Осудим тех, например, кто вырубал леса в Бразилии, и поблагодарим архитекторов и инженеров за прекрасные устройства по очистке воды, подземную канализацию, скоростные шоссе и мосты, которые исправно служат нам по сей день. Точно так же мы можем сопереживать тем, кто придет после нас, более-менее правдоподобно представляя себе, какими они будут. То есть, уже сегодня мы можем определить наши обязанности по отношению к тем, кто будет жить завтра. Наш долг по отношению к потомкам частично берет начало в чувстве признательности (или, возможно, осуждения) прежним поколениям за те жертвы, которые ради нас они принесли (или нет). Таким образом, люди, которые будут жить в будущем, нуждаются в представителях, которые бы играли сегодня роль их поверенных и отстаивали их скрытые, потенциальные права. Итак ясно, что мы действительно имеем определенные обязательства перед будущим.
Так рождается соответствующий общий принцип этического поведения: не делать ничего такого, что могло бы нанести ущерб будущим поколениям людей и их среде обитания. Откуда вытекает: мы должны рационально использовать то, что нам необходимо, избегая расточительного расходования невозобновляемых ресурсов. Утверждать это - не значит требовать невыполнимого. Значительная часть представителей человеческой расы и без напоминаний заботится о потомках и окружающей среде. Будем благодарны своим предкам, принесшим жизни на алтарь борьбы против угнетения человека человеком или участвовавшим в революционной борьбе за свободу и справедливость. Пусть скажут, что они делали это единственно ради своих современников, но, по моему мнению - также и для потомков. Огромное число мужчин и женщин сражались за то, чтобы мир стал менее жестоким, более здоровым и демократичным. Они пытались усовершенствовать современные им институты, чтобы другим людям стало жить лучше. Можно даже утверждать, что героический идеализм, предпочитающий общие интересы узко эгоистическим и направленный на благо всех, всегда вдохновлял людей. Таким образом, жизнеутверждающие гуманистические идеалы, имеющие в виду общее благо, могут быть источником этических обязательств, отнюдь не требующих каких-либо теистических оснований.
