Глава XIV. Франкенштейн

 

- Вставай Белов, пора работать, - Телков легонько тряс меня за плечо.

Голова болела, а во рту как будто крыса сдохла, перед этим сожрав мертвого голубя. Все это было последствием контузии и чрезмерной пьянки.

Спустя час, после того как Димку Дубровина отправила на лекцию к Карлу Марксу граната шахида, к нам подъехал Бырдин. Он поверил в нашу удачу и не ушел в Хадейду, а вернулся к месту побоища. К этому времени мы, упаковав двух раненых джихадистов, очковали не на шутку, так как повторная атака на нас, со стороны фундаменталистов могла произойти в любой момент.

Добравшись до посольства, мы помянули Димку и, немного поспав, вновь приступили к работе. Нам, кровь из носу, необходимо было добыть информацию и одновременно провести акт устрашения, т.е. теперь дознаватель должен был сыграть первую скрипку.

Фундаменталисты находились в медицинском кабинете и сидели привязанные к металлическим стульям, друг напротив друга. Стулья были прикручены к полу, как я и просил. Исламисты были относительно молоды - им не было и 30, безусы, но имели, однако окладистые бороды.

Я одел поверх одежды белый халат, натянул резиновые перчатки, нацепил защитные очки и приступил непосредственно к своей работе, той, на которую меня и готовили в учебном центре.

Первое, что нужно было сделать, это сломить волю террористов. Я встал и оценивающе посмотрел сначала на одного, а потом на другого. Один, который был постарше, с вызовом посмотрел мне в глаза. «Ага, ясно, с тебя и начнем». Настало время приступить к первой фазе дознания, в Софринском центре мы называли её «глиста». Я разрезал борзому пленному рубашку и, оголив волосатый живот, стал скальпелем быстро и выверено вскрывать брюшную полость на манер Андреевского креста. Араб не мог орать, так как во рту был надежный кляп, но сука дрыгался и края раны на его брюхе получились не совсем ровные. Как только надрезы были сделаны, я оттянул края раны, на манер лепестков хищных африканских растений и закрепил их скобками. Оголился внутренний жир и ощутимо запахло ливером. Ну может знаете, такой специфический запах крови и дерьма. Потом я очень аккуратно, чтобы клиент не отключился в результате болевого шока, немного вытащил, где-то на полметра, обводную кишку - она была скользкая как змея, и закрепил её отдельно на специальной подставке. Теперь бедолага не мог опрокинуться назад, и я снял спинку со стула. Скоро мне понадобится его спина. Я повернулся и полюбовался со стороны на свою работу. В кабинете запахло аммиаком, сидящий напротив араб обмочился. Его глаза вылезли из орбит от ужаса. Я рассмеялся и подумал, что если бы подранок увидел свое брюхо в зеркале, то наверное обделался бы.

Зрелище было еще то. Крови было не много, зато все органы брюшной полости были как на ладони и пульсировали во внутрь, как бы не желая вываливаться. Но это было еще не все. Я немного покурил и вколол адреналин Франкенштейну - так я мысленно прозвал джихадиста, которому вскрывал брюхо. После дозы он задергался и осоловевшие глаза опять яростно забегали. Я еще раз полюбовался на свою работу и, сделав пару фото установленной формы, продолжил дознание.

Тем временем рядом, за отдельным столом, находился Телков, набирая текст на печатной машинке. Он задавал вопросы на арабском второму пленному, намекая, что если тот будет не достаточно правдив, то с ним будет тоже самое.

Затушив окурок, я приступил ко второй фазе дознания - в учебке мы ее называли «карлсон». Взяв специальный топорик, чем-то напоминавший томагавк, я быстро стал наносить удары по спине в область лопаток. Необходимо было достать легкие и расположить их на специальные штыри. Это была сложная процедура, так как нельзя было допустить разрыв кровеносных сосудов, ведь порвав их мы лишим человека кислорода. Но я справился и, закуривая сигарету, вколол Франкенштейну еще одну порцию бодрящего препарата.

На лекциях нам рассказывали, что так с некоторыми почетными пленными поступали викинги и если пленный во время превращения в «карлсона» будет стойким, то он получит билет на пирушку к Одину.

Сделав для протокола фото Франкенштейна со спины, я приступил к заключительной фазе. Мы ее называли «балбес»

Стоит отметить, что когда я резал Франкенштейна, я уже не испытывал такого эмоционального подъема как раньше, так как это уже рутина, мои функциональные обязанности. Провел фазу, покромсал, сфотографировал, все в рамках - никакого полета фантазии свободного художника. Вы вообще задумывались, что в жизни не все так просто и линейно? Вот, например, вы думали ЧТО такое государство? Неужели вы полагаете, что это просто результат эволюции общества? Если вы так считаете, то недалеко ушли в плане интеллекта от барана, которого стригут и возможно пустят на шашлык. Не смотрите, что я молод, но тем не менее смею затрагивать важнейшие вопросы. Возраст не играет абсолютно никакой роли, так как с годами некоторые обезьяны, над которыми поглумилась эволюция, становятся еще тупее. Так вот, по моему глубокому убеждению, государство - это, прежде всего, свора бандитов, а иногда и маньяков (посмотрите хотя бы на меня), которые с помощью законов присвоили себе монопольное право применять насилие. Чем мощнее государство, тем сильнее его вмешательство в личную жизнь и семейные отношения.

Кстати о ячейке советского общества – семье. Это глубоко искусственный институт, который природой не предусмотрен. Ну вот сами подумайте, если вы даже и урвете самую красивую самку или самого ресурсного и сексуального самца (в этом я сомневаюсь, так как в массе своей вы ублюдочные неудачники/цы), надолго ли вас хватит всем этим наслаждаться. Даже самый изысканный деликатес вам надоест спустя годы его поедания. Ведь как бы семья адюльтер не предусматривает. Вот у мусульман, у них ещё куда ни шло - гаремы, все дела. Но бабе-то нужен, в конце концов, новый хер. Хотя клиторотомия, практикуемая у некоторых ультраконсервативных мусульман, снимает часть проблем, но не все. Некоторым самкам необходимо поглубже или в задницу. Короче семью придумало государство, на своей ранней стадии образования для того, чтобы сплотить общество и поставить под контроль мужчин, заставить их ишачить на самку, спиногрызов, и, в конечном счёте на правительство. И вот венец эволюции - мужчина, который придумал каменный топор, кольт, АК-74, Т-72 и водородную бомбу обслуживает подержанную манду и её безграничные хотелки, получая за это лишь вынос мозга и вялый секс. Причем зачастую женушки путаются с левым мужиками. Вот такая вот ерунда. Удручает то, что очередь из баранов в советский ЗАГС не убывает.

«А как же любовь», - спросите вы. На такой вопрос я скажу так, любовь - это сигнал природы о том, что надо срочно произвести спиногрызов и инициируется это определенной биохимией организма. Обычно это состояние у бабы проходит после рождения потомства. У обезьян мужского пола данное болезненное состояние психики может затянуться, пока дети не подрастут.

Как то так. Да почитайте хотя бы Ф. Энгельса «Происхождение семьи, частной собственности и государства», он там все, по поводу этого, подробно разжевал.

В общем если после осознания того, что я вам сказал, вы все еще будете с пеной у рта проклинать империалистов, жертвовать жизнью во имя Отечества, идти в атаку с криком «За Родину», толкаться на демонстрациях, ратовать за укрепление советской ячейки общества, то оставьте мне свой адрес и я как-нибудь приду к вам в гости и намотаю ваши кишки на свой нож. Ну все, хватить философствовать, пора работать.

«Балбес», я любил эту фазу допроса, можно сказать, что выполняя её, я достиг совершенства. Она заключается во вскрытии черепной коробки и оголении мозга объекта дознания. Черепную коробку долбят по кругу специальным зубилом и поднимают вместе с волосяным покровом, если он есть, конечно. Вы не подумайте, те процедуры, которые регламентированы ведомственным приказом КГБ, с грифом совершенно секретно не преследуют цели пытать ради пыток. Государство - это без эмоциональный эгрегор и оно действует согласно логике, как робот. То есть принцип государственной деятельности - это максимальный результат, с минимальными затратами. Все фазы пыток скрупулезно выверены и исследованы. И поверьте, на допросах мы узнаем всю правду. ВСЮ.

Я придвинул кронштейн к Франкенштейну (простите за каламбур) и закрепил его голову. «Вдруг как в сказке скрипнула дверь», напевал я, прилаживая зубило к черепу араба. Он заметил мои манипуляции и задергался, но как-то вяло. Он давно уже опорожнил свой мочевой пузырь и кишечник, впрочем, как и другой фундаменталист. В комнате стояла жуткая вонь, но в принципе вполне рабочая обстановка. Я ударил зубило молотком, послышался тихий треск. «Все мне ясно стало теперь», продолжал напевать я. Сидящий напротив террорист заголосил, слезы хлынули из его глаз, а из носа потекла грязная слизь с кровью. Капитан, стоящий рядом с ним, наклонился и стал ему что-то говорить на-арабском, одновременно отвешивая пощечины, заставляя смотреть на пытку.

Через некоторое время я отложил зубило и, отбросив кожу с волосяным покровом в полиэтиленовый пакет, зацепил верхнюю часть черепа, с проворотом оторвал её от головы. Я сделал все виртуозно, мозг был цел, в учебном центре у меня по «Балбесу» было «отлично». Сидящий напротив араб заплакал навзрыд и стал взывать к Аллаху. Я отошел, и, уловив ракурс, сделал снимки своей работы.

Мы узнали все. Где проживают родственники ответственных за похищение. Сколько было заплачено. Кто крот в посольстве он не знал.

Я сидел и блаженно курил местную остро пахнущую сигарету. Бырдин принес мне холодное пиво, и я сделал несколько смачных глотков. «Ради таких моментов стоит жить... или умереть», - промелькнуло у меня в голове. Рядом хрипел террорист, который слил всю информацию, его душил пластиковым хомутом Бырдин. Франкенштейн закатывал глаза и как-то злорадно улыбался. Ему явно нравилось, что его невредимого товарища выпиливают. «Мда, парень заслужил райские кущи, тем более его член не пострадал», подумал я и, подойдя к нему, воткнул зубило в открытый мозг.

 

Глава XV. Адюльтер

 

Мы выехали на адрес, который нам слил пленный, на своем побитом форде. Мотор тихо урчал, проглатывая перекресток за перекрестком. Я провожал взглядом дома столицы ЙАР и силуэты редких прохожих, поглаживал АКСУ и задумчиво курил глядя в окно. Опять наступила ночь. Я стал любить Сану. Это тихое шелестение листьев пальм и ночную прохладу. Я посмотрел на небо. Возникло такое чувство, что звезды можно достать рукой. Небо было чистым и очень низким. Определенно, Аравийский полуостров начинал мне нравиться, но только не при свете дня. После полудня от духоты, жары и пыли я просто подыхал и большую часть дня, ходил липким от пота и вонял как свинья. Спасало отличное холодное пиво, которое доставал Бырдин. Мы с ним, кстати, сдружились и частенько выпивали.

Выбравшись в предместье столицы, мы направились по дороге обрамленной густыми, непохожими на наши, деревьями.

- Теперь направо, через три дома остановись, - коротко приказал Бырдину капитан и привычным движением дослал патрон в патронник АКСУ. Послышался сочный лязг. Следом за Телковым также поступили Сатин, но не я. Я всегда считал, что оружие даже на предохранитель ставить глупо, а уж тем более ходить с пустым стволом. Что случись и уйдет секунда на приведение оружия к бою, а это слишком долго. Но это мое мнение. В принципе в бою никто и не ходит с пустым патронником. Здесь все-таки особая операция.

Форд остановился, скрипнув тормозами.

Телков достал сигарету, пару раз чиркнул спичкой, глубоко затянулся и продолжил.

- Андрюха, Саня, идете первыми через забор и валите собак. Как управитесь, откроете нам калитку, - капитан сплюнул, еще раз затянулся и выбросил окурок, - далее вяжем охрану, ну и там все по плану.

Мы все сделали быстро, без шума и пыли. Подойдя к трехметровой ограде я и капитан соорудили живую лестницу и помогли попасть внутрь периметра довольно не бедной виллы Бырдину и Сатину. Спустя минут 20 калитка открылась и мы уже вчетвером приступили к обезвреживанию охраны. К слову, арабы не любят собак. Исключением является арабская борзая - слюги. Хоть порода и охотничья, но слюги выполняют и охранные функции. Так сказать за неимением. Если бы Сатину и Бырдину противостоял кавказец или немец, то я не думаю, что парни справились бы так быстро и бесшумно.

- На пару тысяч зеленых хозяев поставили, -ухмыльнулся капитан, увидев три окровавленные, длинноногие собачьи туши. Слюги дорого стоили и позволить их себе могли лишь богатые семьи.

С дисциплиной у арабов было всегда не важно, это касалось и бодигардов. Один телохранитель спал на шезлонге, положив на живот АКСУ. Пока парни прочесывали виллу и вязали остальную охрану, я занялся этим. Все было просто. Спящего я немного придушил ремнем его же автомата и, связав руки и ноги пластмассовыми хомутами (отличная вещь), я запихав ему в рот его же носки, взвалил тело на плечо и понес его в гостиную. Там уже в ряд лежали четверо связанных охранников. Нам откровенно сказать повезло. Родственники террористов отказывались пользоваться услугами телохранителей-евреев по понятным соображениям. Если бы виллу охраняли отставники-израильтяне, а их любили нанимать богатые арабы, то мы не смогли бы справиться так быстро.

Со второго этажа по лестнице покатилось тело упитанного мужчины средних лет. Он был облачен в белую пижаму. Лицо было испачкано кровью. Скатившись с последней ступеньки, хозяин дома свернулся в клубок, скорчился от боли и тихо застонал. Следом появился Сатин, держа за волосы красивую черноволосую женщину в белой порванной ночной сорочке. Она тщетно пыталась закрыть лицо и обнаженную грудь.

- Смотри, Белый что я нашел, - Сатин самодовольно улыбался, - трахать будешь?

Женщина дернулась, и попыталась вырваться. Сатин тут же ударил ее коленом под дых. Хозяйка дома захрипела, скорчилась и уже не сопротивлялась, когда её волочили вниз по лестнице.

Появился капитан, за шкирку тащивший девочку и мальчика, по всей видимости, детей хозяина виллы. Дети были погодки и навскидку им было лет по десять.

- Бырдин, на внешний периметр, - коротко приказал Телков, - будешь нас прикрывать.

Забросив плачущих детей в чулан под лестницу, капитан закрыл дверь на щеколду. Потом быстро подойдя к хозяину дома, ударил его ладонью по щеке и стал быстро на арабском что-то ему говорить.

Капитан повернулся.

- Сорви с бабы одежду и привяжи ее к столу, - бросил мне Телков.

- Саня, - тут же обратился командир к Сатину, который ухмыляясь лапал грудь женщины, - брось бабу и развяжи крайнего телохранителя. Скажи ему, чтобы раздевался, да смотри в оба, чтобы не свалил.

- Командииир, - Сатин с сожалением отпустил женщину на пол, она тут же свернулась в клубок, силясь спрятать лицо и грудь от посторонних взглядов, - позволь МНЕ ей заняться.

- Отставить, - зло бросил Телков, - ты что твою мать, на курорте? Выполнять приказ.

Капитан отвернулся и стал с придыханием на арабском что-то говорить хозяину виллы, одновременно отвешивая ему пощечины. Он что-то отвечал лежа на полу, прижимая руки и как бы умоляя Телкова.

Я, затушив сигарету о диван, обшитый белой дорогой кожей и взяв четыре пластиковых хомута, подошел к женщине, сорвал с нее остатки сорочки и потащил её к столу. Она стала кричать и вырываться. Грудь с алыми возбужденными сосками заходила ходуном. Я не сильно ткнул ее кулаком под дых и она, захрипев, согнулась и обмякла. Бросив её на стол из красного дерева, я быстро привязал к ножкам стола руки, а потом ноги жертвы. Женщина оказалась распятой, причем ноги были раздвинуты и обнажили покрытое черной порослью налитое кровью влагалище, из которого текла смазка. «Бабы странный народ», - подумал я, - «их насилуют, бьют, а они текут от этого».

Хозяин дома, увидев эту картину попробовал кричать, но тут же получив ногой в лицо от капитана, захрипел, заливая пол кровью хлынувшей из сломанного носа.

Сатин, достав ПМ, с грустным видом поглядывал на раздетого и испуганного телохранителя-араба, который стоял, ссутулившись, прикрывая свои муди ладошками.

- Что дальше, командир, - Сатин немного не догонял, к чему все идет.

- Скажи ему, чтобы как следует вставил суке, если откажется убей.

Телков закурил и, выпустив сизый дым в лицо владельцу виллы, повернулся ко мне.

- Белый, готовь фотоаппарат, - капитан ухмыльнулся, - будешь снимать порнографию.

Сатин, посмотрев на раздвинутые ноги распятой хозяйки дома, с сожалением вздохнул и, подойдя к голому арабу, с силой ударил его рукояткой ПМ в солнечное сплетение. Бодигард согнулся и упал, а его маленький хер еще больше сморщился.

Сатин присел и, держа голову телохранителя за волосы, на арабском вкрадчиво объяснил, что от него требуется. Араб испуганно замотал головой и стал вращать глазами, переводя взгляд то на мокрое влагалище хозяйки дома, то на бьющегося в истерике хозяина.

Сатин еще раз спросил, потом вздохнув, выстрелил арабу в голову из ПМ. Из пробитого черепа хлынула кровь и мозг. Связанные телохранители задергались, а распятая мадонна вздрогнула и как то затихла. «Видать расстроилась, я бы сам ей вдул с радостью, течет как мартовская кошка», - промелькнула в голове мысль. Я, держа сигарету в уголке рта и морщась от дыма, готовил фотоаппарат к съемке.

В общем, ночка выдалась не скучной. Хозяйку дома оттрахали все четверо телохранителей. Сначала пользовали её поодиночке. Потом насиловали в две тяги. Хозяйка поначалу держала себя в руках и делала вид, что ей это крайне неприятно. Однако женскую природу не скрыть. После получаса жесткого секса, она орала как сумасшедшая и кончала одновременно справляя малую нужду, заливая дорогой стол влагой из своей скважины. Когда один накаченный телохранитель, вошел ей в анус, она выгнулась так, что хомуты впились ей глубоко в нежную кожу. Все лицо и волосы у нее были покрыты спермой. Запах стоял как в рыбном цехе. Признаюсь, это было задание не из легких. Пока я фотографировал интимные сцены, меня мучил жуткий стояк. Сатин, держа АКСУ, тоже частенько с завистью почесывал свой вставший член, глядя на оргию, которая развернулась в гостиной особняка.

Но всему приходит конец. Вскоре арабы уже не могли выдавить из себя ни капли семенной жидкости, да и распятая и залитая спермой мадонна порядком ошалела от четырех членов, которые проникали ее во все щели на глазах у мужа. Думаю, её этот факт тоже очень возбуждал. Хозяин дома, наблюдавший сцену изнасилования его жены, бился связанный в истерике и пытался грызть хомуты. Он даже в порыве ярости откусил часть своего языка.

Когда телохранители выдохлись, Телков, очень спокойно, обратился к Сатину по-русски:

- Кончай кобелей, только бабу не задень.

Сатин кивнул и выпустил четыре коротких очереди. Изнасилованная женщина даже не шевельнулась, а все также лежала, прокручивая, по видимому, в своей голове все, что только что произошло. Телков поднял голову владельца дома и стал быстро что-то говорить по-арабски. Хозяин тупо смотрел куда-то в сторону и кивал лишь тогда, когда пощечины капитана временно приводили его в чувства.

Телков сел в кресло и прикурив сигарету задумался. Я, в свою очередь, обвел взглядом место происшествия. Пять трупов голых мужчин. Залитая спермой и чужой кровью голая баба. Почти сошедший с ума владелец дома. Плачущие дети в чулане.

«Жизнь, мать её. Мужчин выпиливают, а баб только трахают», - промелькнула мысль в моей голове.

- Тащите подарки парни, - капитан улыбнулся широкой белозубой улыбкой, - я думаю скоро поедем домой.

Минут через 15, мы с Сатиным притащили и вытряхнули на дорогой паркет трупы изрезанного мной Франкенштейна и террориста, который слил нам адрес.

Капитан дал нам пять минут перекурить. Сидя на диване, я спросил у Сатина, что говорил капитан арабу.

- Да ничего такого, - старший лейтенант ухмыльнулся и, затянувшись сигаретой, продолжил.

- Он сказал, что если заложников не доставят в советское консульство через два дня, то фотографии его жены, с четырьмя членами во рту, окажутся на всех столбах Саны, а следующая фотосессия повторится с его детьми в главной роли.

- Уходим парни, - капитан поднялся из кресла, и, повернувшись к хозяину дома, сказал по-русски, - Не на ту страну наехали, обезьяны.

 

 

Глава XVI. Мурзуфл

 

Наших спецов отпустили спустя сутки после ультиматума. По всей видимости, держали их где-то в Сане, или в ее предместьях. Советских заложников в посольство привез таксист популярного в столице ЙАР автопарка. Его сразу задержала местная служба государственной безопасности и долго пытала, периодически подключая к нему электричество. Бедняга все же оказался не при делах и был отпущен под подписку.

Я в это время находился в спортзале посольства. «Ну и хорошо, что так вышло», подумал я, ведь бродить в горах Северного Йемена то еще удовольствие, мне и Таджикистана хватило. Самое забавное, что для прикрытия операции был привлечен аж целый крейсер с ротой морских пехотинцев, а мы, по сути, справились самостоятельно. Димка только вернется в цинке.

Я сделал подход в жиме лежа и поставил 75 килограммовую штангу на стойки. Мышцы приятно болели.

Все было хорошо, даже отлично, однако состояние приятной расслабленности не приходило, а в душе нарастало чувство разочарования. «Кто крот?», эта мысль сверлила мне мозг. «Кто нас сдал тогда, когда мы прибыли на первый адрес и получили на хвост два джипа с террористами? Да и атака Аль-Каиды на аэропорт, которая совпала с нашим прилетом. «Думай, думай Коля». Я запрыгнул на турник и быстро подтянувшись десять раз спрыгнул. «Здесь несколько вариантов, либо Кузьмин, который инструктировал нас перед операцией, либо мелкий зассанец, который нас сопровождал в Сану, ну либо кто то еще, с кем я лично не знаком».

Я налил себе местного апельсинового сока и залпом выпил. Прохлада от напитка прокатилась по телу. Я вытер пот с лица вафельным полотенцем и дальше продолжил мозговой штурм.

«Кузьмин на дятла не похож, а вот мелкий выблядок, хм. В наше время радоваться, что ты зарабатываешь 600 рублей в месяц... да любой столичный бомбила в сутки сделает двадцатку, не особо напрягаясь. Да еще хвастался, что недавно новую черную Волгу купил у перекупов, за 35 тысяч».

Я сделал несколько десятков повторений на пресс. Быстро намотав бинты на кулаки, попутно ругая неровно ложащуюся ткань. Я провел минут 25, работая на груше кулаками и локтями.

«Да что тут думать, он походу крот». Я с размаху залепил левой ногой в предполагаемую печень. Груша жалобно скрипнула железными петлями, на которых висела. «Надо с ним как-нибудь поработать».

Я долбил грушу со всей дури еще минут 5, пока не стал задыхаться. «Допросить бы эту суку, он бы у меня не только обоссался, кишками бы срать стал». Наконец я вымотался, снял воняющие старым потом боксерские перчатки, с начинкой из конского волоса, и пошел в душ, смывать с себя пот, грязь и прошедший день.

Приняв душ после тренировки, я вышел в коридор и, попивая сок, направился в жилой сектор, кивая головой знакомым сотрудникам. Наша группа была здесь не долго, но мы уже смогли обрести популярность, причем Саня успел переспать уже с парочкой сотрудниц. Интересно, если бы гражданские знали, КАК мы проводим операции, они также улыбались бы нам?

Впереди по коридору шел Кузьмин, тот самый сотрудник посольства, который нас инструктировал перед операцией. Вдруг, он как бы невзначай повел рукой в сторону и провел по заднице мужчине, который шел с ним в одном направлении, облапал и тут же извинился. Мужик, он вроде на проходной работал, кивнул. Ну, мало ли. Все выглядело как случайность, но я, невидимый для Кузьмина, понял смысл его движения. Он, ГОЛУБОЙ, целенаправленно облапал мужика. Я хорошо знал такой контингент, все эти жесты и ужимки. В детдоме у нас был один. Лез ко мне, сука, конфетами заманивал, пришлось ножом полоснуть ему по мудям. Мне тогда было 9. Мда, открываются новые грани человека. Понимаете, то, что человек педераст, это не страшно. Мне вообще насрать что там, в спальне делают два мужика. Лишь бы ко мне не лезли. Озабоченность однако вызывало то, что он знал о нашей операции и, что ни мало важно, о дате и маршруте отъезда нашей группы из ЙАР. Он знал все. Сука. А если он педераст, то его этим очень легко посадить на крючок, завербовать. В СССР гомосексуалисты подвергались уголовному преследованию. Странно, что все политбюро не пересажали, они там все с Брежневым пересосались. Ну да ладно, у них привилегии. План зародился в голове молниеносно. У меня сразу затряслись от азарта руки. Я бросил сумку на проходной и, выйдя из административного, здания поймал такси. Таксист со сросшимися бровями и гнилыми редкими зубами, тут же получил погремуху «Мурзуфл». Когда я уселся на заднее сидение, Мурзуфл начал усиленно жестикулировать и орать какую-то белиберду на своем. Я протянул ему десятку баксов и жестами показал на время, объяснив ему, что надо ждать и попросил заткнуться.

Прошел час, Кузьмин все не выходил. Таксист выудил у меня уже сотню и мое терпение иссякло. На очередной месседж протянутой ладони с грязными ногтями, я не торопясь одел кастет на левую руку и ответил ударом в челюсть. Хрустнули зубы, таксист откинулся и затих. Струйка крови брызнула на панель приборов и потихоньку закапала на резиновый коврик. «Достал сука». Я вышел из машины и, столкнув обездвиженного таксиста на пассажирское кресло, забрал его бумажник. Потом быстро загнав тачку в переулок (это была какая-то старая праворукая япошка, потому что такой ущербный дизайн, просто не мог родиться в Британии), перетащил Мурзуфла в багажник (после тренировки он показался мне тяжелым) и продолжил ожидать голубка. Ну а вдруг мне повезет. Вон как лапает, трахаться видать невтерпеж.

Я просидел два часа, выкурил 8 сигарет, выпил банку пива, съел один лаваш с жареным мясом и зеленью (как там она мать её называется, шуарма, шманурма, шаверма, короче вкусная штука) и один раз нахлобучил Мурзуфла, так как он, очухавшись, пытался позвать на помощь. Прошел еще час.

«Ну где же ты, голубок, папочка уже заждался?»

Я уже начинал нервничать и думать, что наш доморощенный гомосексуалист свалил, в тот момент, когда я упаковывал таксиста или ходил за шуарм… шарман... шумран... как её сука там звать. Но тут вдруг появился мой подопечный педераст, который вышел и, практически сразу же поймав такси, поехал на северную окраину Саны.

Спокойно и не светясь, я проследовал на трофейной тачке за Кузьминым в спальный район столицы ЙАР, который мало чем отличался от классического советского района. Строили и проектировали то одни и те же персонажи - наши уникальные советские строители. Только они, люди всецело презирающие клаустрофобию, умудрялись из 45 метровой квартиры соорудить четырехкомнатные апартаменты. Такси, на которой ехал Кузьмин, остановилось и он выбравшись из автомобиля пошел уверенным шагом в один из подъездов. Я точно знал, что в этом районе сотрудники советского консульства не жили. У меня, как у волка увидевшего раненую косулю, заколотилось сердце и от возбуждения покраснело лицо. Хоть меня и заводила грядущая движуха, но на убийства хер уже не вставал. Профессиональная деформация, что поделать. Наконец, Кузьмин добрался до нужной двери и после пары звонков его впустили.

Я засек квартиру и стал ждать на лестничной клетке, которая располагалась над квартирой предполагаемого террориста. Прождал много, около двух часов. «Какого хера так долго», внутренне чертыхался я. «Тут бывало с бабой за пять минут управишься и нормально. По душам что-ли разговаривают, голубки мать их». Я нервно раздавил окурок. В голове зародился план. Проигрывая его детали, я злорадно ухмыляясь покуривал сигарету за сигаретой, пока от никотиновой интоксикации меня не стало мутить.

Первое, как уходит наш дипломатический педераст, я вхожу в хату и прессую всех кого обнаружу.

Второе, пытаю, калечу, нужное подчеркнуть, жильца (жильцов) и добываю информацию.

Третье, сливаю ложную инфу Кузьмину. «С этим конечно сложней, так как придется все рассказать капитану, а он может не понять такой самодеятельности». Будучи военным, я всегда знал, что инициатива - это собственный хер, который направлен в свою же задницу. Я вспомнил кичу в Таджикистане, в которой проторчал три месяца и сливать инфу начальству расхотелось еще больше. «Ну да бес с ним. Про таксиста смолчу, да и шито-крыто. Еще бы педика выпилить, но тут как получится», думал я надевая кастет. «Выпилить Кузю - это уже программа максимум. Жаль ствола нет, даже нож не взял, да и подмога не помешала бы. Но блять, куй железо пока горячо. Ну хоть кастет есть...» Я с любовью погладил его металлический корпус, на котором все еще была кровь таксиста. «Мой мальчик, ты всегда со мной».

Наконец желанная дверь отворилась и вниз не спеша, удовлетворенный и расслабленный стал спускаться Кузя. «Наконец-то, злоебучий ты долбоящер», с раздражением подумал я, настраиваясь на боевой яростно-залихватский лад. «Это ты долбоящер, если у них огнестрел тобi пiзда», сказал мне внутренних голос, произнеся последние слова почему-то на украинском. Я подошел к двери и хотел уже звонить, но внутренний голос продолжил, «а как ты дебил, будешь допрашивать предполагаемых террористов, если по-арабски говоришь как буратино на суахили?».

Я вздохнул, внутренне сокрушаясь от приступа своей тупости и будущих формальных заморочек, спустился к машине и поехал за капитаном и парнями.

Вскоре мы ехали в том же такси, которое я отжал у Мурзуфла. Капитан сидел слева на пассажирском сиденье и тер заспанные глаза.

- Белый, -Телков прикурил и выбросил спичку в окно, - тебе что блять не спится, спросил у меня капитан и продолжил, - вот сколько было в моей группе дознавателей, все на голову ебанутые.

Я не ответил, так как вопрос был риторический, а молча продолжал рулить к вычисленному адресу предполагаемых вербовщиков Кузи.

- Таксиста то куда дел, - зевая спросил Бырдин, убил надеюсь, а то сейчас машину в розыск объявят и все, хер отпишемся.

Как бы отвечая на этот вопрос из багажника послышались стуки.

- Что за нахер, - спросил до этого мирно дремавший Сатин.

- Таксист, - ответил я.

Дружный смех Сатина и Бырдина раздался в салоне. Заулыбался даже Телков.

Тормозни, приказал капитан. Я нажал на педаль тормоза. Телков достал ПМ, вышел из машины держа в зубах сигарету и подойдя к багажнику резко его открыл. Из-за открытой крышки багажника мы не видели, что там происходило, как оказалось, капитан душевно объяснил арабу, что придется еще немного пожить в багажном отделении. Таксист возмущаться не стал, так как Телков очень убедительно приставил ПМ к голове Мурзуфла.