Глава XVII. Миннезингеры

 

Капитан позвонил в дверь загадочной квартиры, куда ходил наш дипломатический ренегат с не традиционной сексуальной ориентацией. Мы, выкрутив лампочку на лестничной клетке, напрягшись в ожидании, стояли со стволами по обе стороны двери. Через некоторое время послышались шаркающие шаги и дверь приоткрылась. В проеме возникла женская физиономия с черным пушком над верхней губой. В целом смуглая арабка была довольно симпатичной наружности. На ее лице отражалось спокойное высокомерие восточной женщины, которая была настолько эмансипирована, что позволяла себе открывать дверь незнакомым людям, не прикрыв лицо. Ну конечно, дверь же «безопасно» блокирована цепочкой. Телков тут же резко бьет дверь плечом. Цепь с лязгом рвется, а дверь с размаху прикладывает привратницу по лицу. Мы, не обращая внимания на отброшенную к стене, потерявшую сознания бабу (она была голой и кровь, хлынув из разбитой надбровной дуги стала заливать голую грудь, живот и выбритую промежность), ворвались с пистолетами в бордель и приступили к зачистке помещения, параллельно прессуя постояльцев преследуя цель сходу сломить их моральный дух и желание оказать сопротивление. Мне досталась спальня (квартира была трехкомнатной). На большой кровати, на четвереньках стоял голый белый мужчина лет 30, где его обрабатывала в задницу искусственным членом молодая арабка с большой висячей грудью и выразительными острыми сосками. Я секунду замешкался увидев такую картину (сами понимаете, в СССР вырос). Женщина заметив меня заголосила, но тут же получив прямой удар ногой в усатую мордашку. Каблук моего ботинка попал точно в середину её лица. Труженица борделя упала с кровати, один раз тряхнув привязанным членом. Мужчина даже не среагировал, а просто упал на живот и продолжал подрыгивать красными ягодицами (как мы потом выяснили, это был сотрудник чешского посольства Павол Брыхачик). Поглядев на его раскрасневшиеся окорока я испытал приступ тошноты. «Да что же это делается-то?». Я схватил его за волосы и потащил в коридор, где уже лежали тела содомитов и шлюх, ну тех, кто был в сознании. Бырдин, наступив ногой на голову задержанного, засунул ПМ за ремень и, прикурив сигарету, обратился к Телкову, который пинал голую, брыкающуюся арабку в живот. Большой, приделанный к ее кожаным трусам член подпрыгивал в такт ударам.

- Командир, это что, конвергенция арабского мистицизма и европейской самобытности, - Бырдин выдохнул сизый дым, - арабки трахают белых мужиков в задницу, взрыв мозга нахрен. Можно я их всех пристрелю?

Он надавил ногой сильнее, придавив горло задержанного европейца. Тот захрипел, а его лицо стало синеть.

- Ага, - скрипучим голосом вторил черноволосому гомофобу Сатин, - как писал Бертран Рассел, арабский мистицизм и немецкие миннезингеры дадут небывалый всплеск духовности.

Сатин пнул носком ботинка в пах задержанному и заломив руки за спину надел хомуты на распластанного голого мужика с красными бедрами, который изо всех сил матерился по-немецки. Акцент выдавал в нем жителя ГДР (как позже выяснилось, немецкого любителя клубнички звали Густав Шнитке и он был начальником курьерской службы консульства ГДР в ЙАР).

- Шеф, - Сатин присел на корточки, и, подняв голову немца внимательно посмотрел ему в глаза. Из носа задержанного лились кровавая слизь, а изо рта текла желтая слюна. Сатин скривился и тут же брезгливо отпустил её, голова немца приглушенно стукнулась о паркет, - а давай немчуру отдадим парням из Штази, они с такими любят проводить воспитательную работу, по поводу морального облика жителя Восточной Германии. Быстро очко порвут бутылкой из под Советского шампанского. Ты же это любишь тварь, Сатин смачно плюнул в лицо немцу.

- Командир, у меня тут тоже иностранец какой-то, - вмешался я в разговор, таща за волосы упирающегося чеха. Чех извернулся и больно цапнул зубами меня за руку. «Вот же сука». Я тут же ударил его коленом в лицо. Послышался чавкающий звук, ознаменовавший сломанный нос.

- Надо Белому срочно прививку делать от гомосятины теперь, - громко объявил улыбающийся во весь рот Сатин, прикуривая сигарету, - а то через сутки станет баб задницей насиловать.

Оперативники заржали, ненадолго заглушив ругань немца и стоны оглушенного чеха, которому я надел хомуты на руки, заведенные за спину.

- Так, отставить разговоры, - Телков настроился на деловой лад, - Сатин, стоишь в коридоре и пасешь педерастов, Андрюха, Белый вяжете работниц борделя. Допрашиваем с помощью подручных средств, в багажник все не влезут.

Телков зажал одну ноздрю и высморкался на голову не прекращавшему материться немцу.

- Да и занят, багажник то, будем пытать здесь.

Сатин открыл дверь кладовой и деловито размотав шнур утюга показал прибор капитану.

- Есть, есть инструменты командир, - заулыбался во весь рот Сатин, - есть.

Немного покурив, мы энергично начали работать. Смуглянки раскололись быстро, всего пара ожогов на грудях и вуаля. Бабы очень чувствительны к боли, это их природная особенность, обусловленная эволюцией. Если природа определила мужчине быть расходным материалом, то вот женщине повезло больше. Вы никогда не задумывались, что лишь мужчина способен на героизм, альтруизм, самопожертвование? Да-да, вы мне скажите, а как же Зоя Космодемьянская, Людмила Павлюченко и другие женщины проявившие отвагу. По поводу Людочки, я сразу пошлю вас в пешее путешествие на моржовый, так как данный медийный снайпер вряд ли выпилил даже с десяток пехтуры. С Зоей да, я вынужден признать, она проявила себя как надо военному, не слилась на пытках. Но я еще раз подчеркиваю, женщины - герои, ученые, политики и т.д. - это лишь исключения из общего правила. На одну Кюри сотня, а то и больше мужчин-учёных. На одну Космодемьянскую сотни и даже тысячи Карбышевых, Гастелло, Кирпоносов. Мало того, женщины лишены совести и альтруизма. У них раздуто эго и амбиции. Их жадность, подлость, потребительское отношение к миру и мужчинам не знает границ. А все почему? Да потому что природа видит в женщинах инкубатор для вынашивания потомства. Ну, сами подумайте, одного мужика вполне достаточно, чтобы оплодотворить сотню, СОТНЮ баб. Самое забавное, что зачастую так и происходит. Эволюция, мать ее, мудро всё устроила. Женщина в шоколаде, мужчина в крови, дерьме, кишках, и хорошо, если в чужих. Посудите теперь сами, зачем бабам напрягаться, если ей достаточно раздвинуть ноги и сексуально озабоченное мужло притащит горы добычи к её ногам. По сути, женщина это баловень судьбы, а мужчина - лузер, вынужденный из кожи вон лезть, чтобы как-то прокормить себя и паразитку, которая нарожала спиногрызов и не факт, что от него. Единственный случай, когда баба может проявить героизм - это когда обижают ЕЁ детей, ну а здесь, как говорится, комментарии излишни, природа выстроила отличную многоходовочку.

Ну да это лирика. Лично мне до лампочки на все эти ванильные сопли, у меня совсем другая страсть.

Пытки закончились не успев начаться и я немного расстроился. К сожалению, знали смуглянки не много. Они были, естественно, лишь посредниками в информационной цепочке и даже в лицо не видели того, кому передавали разведданные.

- Отставить, лейтенант, - в голосе капитана послышалась неподдельная злоба.

- Ну а что такого, командир, - Сатин с трудом застегивал ширинку, так как данному процессу мешал раздутый от эрекции член.

Телков одним прыжком сократил дистанцию и, взяв за грудки сексуально озабоченного подчиненного медленно, сверкая глазами и выговаривая каждую букву проговорил:

- Они ВРАГИ.

Сатин сразу как-то съежился и опустив глаза выдавил.

- Виноват.

Телкова у нас уважали, он был хоть и молод, но проявил себя в операциях неплохо, да и в Афгане, поговаривали, служил в разведке и многое что делал не по уставу.

- Старшие лейтенанты Бырдин и Белов, - казенным тоном отчеканил капитан, - приказываю казнить террористов.

Я краем глаза увидел, что его руки немного тряслись.

- Старший лейтенант Сатин, приказываю казнить изменников.

Капитан выдохнул дым и уже спокойно, видно его уже отпустило, проговорил.

- Огнестрел при казни не применять, не стоит светить стволы, все-таки здесь особый случай.

Я кивнул Бырдину и оставив ему арабку с рассеченной бровью занялся двумя проститутками, ну теми, с привязанными членами.

Я схватил за волосы ту, которая получила от меня ногой в лицо. Кричать она не могла. Ее глаза были на выкате от ужаса, она поняла ЧТО я с ней сделаю. Я перевернул ее на живот. Она со всей силы стала брыкаться и пытаться выть через кляп. Я с силой прижал её спину коленом. Запах амиака ударил в нос. Арабка обмочилась, она не хотела умирать. Но что поделаешь, это война, детка. Стала солдатом, будь готова умереть. Я взял кастет и резко ударил её в затылок. Раздался приглушенный хруст. Её тело сразу обмякло, а её левую ногу забила судорога. В воздухе запахло дерьмом. Ну сами знаете, есть такой пунктик у нашего организма - перед смертью опорожнять кишечник. Покончив с одной террористкой, я взялся за следующую. Эта проявила выдержку и с ненавистью смотрела на меня, пока я ее переворачивал. Удар. Хруст затылочной кости. Я встал. Кастет и рука были в крови и волосах. Парни уже закончили. Они стояли прислонившись к стене и куря, как-то странно смотрели на меня.

- А ты злодей, - Бырдин криво улыбнулся, - тебе бабу убить, как пива выпить.

- Дознаватель, хули, - Сатин глотнул из найденной на кухне бутылки местный дрянной вискарь и передал бутылку капитану, - они все такие.