Символическая интерпретации числовых сообщений: от «буквы» к «духу»

Преп. Максим, завершая свое сложнейшее истолкование нумерологического ряда 12, 42 360, 7 347, 245, 435, 7 036, 245, 5 525 из Второй книги Ездры, символизирующего, по его толкованию, духовный выход из плена мира сего и движение к горнему Иерусалиму, пишет: «Возможно, кто-нибудь благодаря обретенному богатству… ведущей благодати… духовным оком обозрев предшествующее, премудро откроет нам сокрытую в этих начертанных словах мысль, умозрительным образом излучающую на всех горний свет Истины и убеждающую могущих понять это, что нет ничего неуместного и напрасного в написанном Святым Духом. И хотя мы не в силах вместить [полностью] подобную мысль, [воспримем] все таинственным образом, благовременно и ради человеческого спасения, началом и концом которого является премудрость» [47]. Идея о том, что «ничто не совершено Господом бессмысленно и недостойно Духа», развивается преп. Максимом и в других работах (см. [48]).

Какие же мысли, «излучающие» на всех умозрительным образом «горний свет Истины», раскрываются в существующих толкованиях числовых сообщений библейских текстов с помощью применения операций мистической математики? Каких планов духовной реальности и православно-христианского вероучения они касаются? И как соотносятся эти невидимые тексты, стоящие за видимым текстом Священного Писания, с эксплицитным учением Церкви и православия в целом?

Рассмотрим некоторые из этих вопросов на примере выявления с помощью операций мистической математики сокровенного смысла таинственного числа 153 в Евангелии от Иоанна (Ин 21. 1-11), где повествуется о том, как после явления Иисуса своим ученикам при море Тивериадском они вытащили из моря сеть, наполненную большими рыбами числом сто пятьдесят три.

В толковании свт. Кирилла Александрийского данное число понимается как сумма трех слагаемых: числа 100 (10 х 10), символизирующего полноту язычников, числа 50 (100: 2), символизирующего «остаток Израиля» и числа 3, символизирующего Святую Троицу. Духовный смысл, стоящий за числовым сообщением о 153 больших рыбах, прочитывается здесь как: «… язычники и Израиль собраны воедино во славу Св. Троицы» [49].

Сходное толкование предлагается у Феофилакта Болгарского, согласно которому: «… ко Христу приводятся не одни язычники, которых можно назвать "сто", но и израильтяне, которых можно разуметь под "пятидесятью". Ибо когда войдет полнота язычников, тогда и Израиль спасется (Рим 11. 25-26). Три рыбы означают веру во Святую Троицу. Ибо сто и пятьдесят, то есть язычники и иудеи, пойманы не без трех, так как без веры в Троицу никто не называется уловленным» [50]. В Евангелии от Марка упоминается о том, что Сам Иисус перед чудом насыщения пяти тысяч пятью хлебами и двумя рыбами повелел апостолам «рассадить всех отделениями на зеленой траве»: «И сели рядами, по сто и по пятидесяти» (Мк 6. 39, 40).

По толкованию бл. Августина, число 153, представляемое как число 50, повторенное трижды, с прибавлением к нему числа 3, символизирующего Св. Троицу, выражает «единство Духа в Его седмичастном действии» [51]. По одному из традиционных толкований число пятьдесят предстает как число семь, умноженное на самое себя, с прибавлением одного дня, заимствованного из будущего века.

По другому толкованию бл. Августина, число 153 понимается как число «спасенных Божественной благодатью, примиренной с законом» [52]. Действительно, число 153 может пониматься как сумма членов натурального ряда 1, 2, 3 и т.д. до 17 включительно (т.е. как 1+2+3 и т.д.). В числе же семнадцать, интерпретируемом как сумма десяти и семи, десять означает число закона, а семь – число Духа.

При такой же логике разложения числа 153 на его символические составляющие преп. Максим Исповедник предлагает более конкретное прочтение соответствующего числового сообщения. Поскольку, начиная с единицы, замечает он, можно придти посредством сложения до числа 17, то число это может означать, что «спасенные входят в Царствие Небесное через исполнение десяти заповедей и семь даров Святого Духа» [53]. По другому его толкованию, спасенные входят в Царствие Небесное «через веру во Святую Троицу», «надежду будущего [века]» (число 50 является «превосходящим седмеричное время») и «через действие заповедей» (оно обозначается числом 100). Таковые, по данному толкованию, становятся «спасаемыми и достойными Царствия Небесного» [54].

При всем разнообразии прочтения рассматриваемого числового сообщения, символизируемого числом 153, общим является то, что во всех них речь идет о фундаментальном для православного миросозерцания концепте-мифологеме «спасении» как вхождении в Царство Небесное.

Некоторые числовые сообщения Священного Писания, в толковании экзегетов, передают в символической форме идею «совершенства». Такой смысл, в видении преп. Максима Исповедника, несет в себе евангельское число 4000 в эпизоде чудесного насыщения семью хлебами, интерпретируемыми у него как духовные логосы. По толкованию преп. Максима: «И самих же накормленных этими духовными логосами число ясно свидетельствует об их истинном совершенстве…» [55].

Обоснование данного тезиса у преп. Максима производится на основании умозрения числа 4000 с помощью приемов мистической математики и созерцания смысла получаемой конструкции. По толкованию преп. Максима, в основании числа 4000 лежат четыре «родовые единицы» – единица, десятка, сотня и тысяча. Каждая из таких родовых единиц, кроме первой, есть одновременно и единица и десятка. Само же число 4000, рассматриваемое через операции удесятерения и учетверения, предстает у преп. Максима как: 1, 10 (1 х 10), 100 (10 х 10) и 1000 (100 х 10) и, наконец, 4000 (4 х 1000). (В александрийской экзегезе число десять истолковывается как число «совершенное» [56]).

В составе этих родовых единиц первая единица, по умозрению преп. Максима, есть символ мистического богословия. Вторая являет собой образ (греч. τύποϛ) «божественного домостроительства». Третья представляет собой изображение (греч. εἰκών) обродетели и ведения». И, наконец, четвертая единица заключает в себе указание (δήλωσιϛ) на «всеобщее божественнейшее претворение сущих» [57].

Сокровенное таинственное содержание числовых сообщений в Священном Писании, приоткрываемых в умозрениях на разных уровнях созерцания, может быть выражено по-разному. Оно может предстать в форме лаконичных мистико-аскетических и дидактических максим, примером которых могут служить две сентенции бл. Феофилакта Болгарского из его толкований евангельских эпизодов о чуде насыщения хлебами в Евангелии от Марка. Согласно первой из них: «Раболепствующие пяти чувствам» не могут еще «понести труднейших сторон разумения Закона и Евангелия», а это могут лишь одни апостолы [58]. Согласно второй: «Из рассматриваемой истории познай и то, что мы должны довольствоваться только тем, что нужно, и ничего более не просить» [59].

Но реконструируемое таинственное содержание может предстать и в форме развернутых рассуждений богословского характера, приближающихся по степени своей аргументированности и глубины к философско-богословским трактатам, обосновывающих и развивающих истины явленных умозрений. Таково толкование упоминаемого нумерологического ряда 12, 42 360, 7 347, 245, 435, 7 036, 245, 5 525 из Второй книги Ездры у преп. Максима, которое потребовало у него создание целого «аритмологического богословия» [60].

По одному из духовных смыслов, усматриваемых преп. Максимом при созерцании упоминаемого нумерологического ряда, Слово-Творец выводит из плена и приводит в небесный Иерусалим тех, кто стал, «насколько это допустимо, близкими Ему» [61]. Таковых Писание, «символически приукрашивая», сравнивает с упоминаемыми видами и числами людей и животных. Ибо, как утверждает преп. Максим, «всякий боголюбивый и праведный человек, восходя умопостигаемым образом к горнему Иерусалиму, восполняет [собой] названные числа различных видов, сводя в полноту единой добродетели и ведения логосы каждого вида и числа» [62]. Основная мысль данных слов, по комментарию А.И. Сидорова, состоит в том, что «человек, живущий по Христу и во Христе, своим духовным деланием и ведением осуществляет в себе всю полноту… горнего мира» [63]. И, как уточняет С.Л. Епифанович, душа, собирая в себе божественные энергии, «сама становится Логосом в миниатюре, принимает Его в себя» и, таким образом, «вполне уподобляется Богу и становится достойной божественного вселения» [64].

Анализируя сочинение преп. Максима «Вопросоответы к Фалассию», содержащее символическое толкование нумерологического ряда из Второй книги Ездры Ветхого Завета, С.Л. Епифанович замечает, что оно представляет собой «скорее мистико-аскетическое, чем экзегетическое сочинение» [65]. И это не случайно. Для преп. Максима Священное Писание Ветхого и Нового Заветов, святоотеческое Предание, мистическое и догматические богословие, а также аскетическое подвижничество едины как разные формы проявления, осмысления и воплощения в жизнь божественного Откровения. Опытно зная беспредельность смысла Священного Писания, преп. Максим стремился в своих нумерологических созерцаниях узревать в Священном Писании как полноте божественного Откровения смыслы и идеи (логосы Промысла и Суда), сокровенно живущие в Писании и открывающиеся постепенно в ходе истории в области нравственной жизни, духовного ведения и догматического сознания.