2018-01-08
1745
В процессе поиска путей наиболее эффективного перехода страны к мирной жизни, наблюдались противоречивые тенденции в общественно-политической обстановке. В годы войны командная система управления, возведенная в абсолют, сумела мобилизовать все силы и средства для победы над врагом, показала свою эффективность. По окончании войны общество оказалось перед выбором - либо переход к мирной жизни страны-победительницы будет осуществляться в рамках прежней административно-командной системы (эффективной для военного времени), либо она претерпит изменения в сторону демократизации.
Послевоенные годы начались с пафоса победы, подъема энтузиазма людей, сопряженного с огромными трудностями и лишениями, с надежды и ожидания перемен. Но победа укрепила тоталитарный режим, подняла авторитет И.В. Сталина на недосягаемую высоту. Это позволило консервативно настроенным кругам, опьяненным победой, твердить об идеальности системы и невозможности ее улучшения. Вся послевоенная жизнь строилась на противоречии между потребностью общества к обновлению и возможностью ограничиться частными уступками и полумерами при сохранении и укреплении существующей системы.
Вторая мировая война на время отложила вопрос о приоритетном пути развития человечества - западной цивилизации или социализма. Угроза фашизма объединила Запад и СССР в борьбе с «коричневой чумой». Однако когда фашизм был разгромлен, проблема противоборства двух систем вновь встала перед человечеством. Успешное сотрудничество в годы войны со странами антигитлеровской коалиции и победа над фашизмом дала Советскому Союзу не только теоретическую, но и практическую возможность интегрироваться [94] в мировую экономику и развиваться вместе со всем цивилизованным миром. Несмотря на то, что СССР после победы в войне стал великой державой, обладал первой в мире по численности армией, контролировал значительную часть территории освобожденной Европы, страна была разорена. Кроме того, в области некоторых видов промышленных технологий и США, и Великобритания значительно обогнали СССР, экономический потенциал которого в западных регионах к тому же понес огромные потери. Эти обстоятельства объективно толкали Советский Союз на более тесное сотрудничество с западными странами, более восприимчивыми к реалиям послевоенного мира и провозгласившими приоритет общечеловеческих ценностей. Непреодолимой преградой на этом пути оставалась сама политическая система СССР, основанная на идеях классовой борьбы, уничтожения империализма и победы социализма во всем мире. Консервативность и негибкость политической системы СССР и его официальной коммунистической идеологии пугали Запад. При отсутствии демократических изменений в стране Советский Союз был обречен на изоляцию.
Первое время после войны советские люди жили ожиданиями перемен к лучшему. Считая, что главные трудности позади, они мирились с полуголодным существованием и надеялись, что добытая с таким трудом и жертвами победа коренным образом изменит их жизнь. На глазах менялся послевоенный мир, и они были полны надежд, что эти изменения захватят и их жизнь. Чаяния народа не ограничивались лишь улучшением материального благосостояния. Теплилась надежда, что отпадет надобность в политических и идеологических ограничениях, всеобъемлющем контроле и репрессиях. В обществе ходили обнадеживающие слухи о предстоящем роспуске колхозов. Интеллигенция надеялась на ослабление идеологического контроля, реализацию своих творческих устремлений. Не только простые труженики, но и политические, и промышленные руководители лелеяли надежды на ослабление напряженности господствующей в промышленности и сельском хозяйстве в предвоенные и военные годы. Все ждали спада напряжения физического, идейного и политического.
В тяжелый момент катастрофических поражений 1941 г. И.В. Сталин как руководитель советского государства обратился к гражданам своей страны, «к братьям и сестрам», как он их назвал, за помощью и поддержкой. Народ откликнулся на этот призыв и вправе был после одержанной победы рассчитывать на соответствующий отклик вождя.
Следует иметь в виду, что в общественном сознании за годы войны произошла некоторая идеализация предвоенной мирной жизни. Невзгоды и трудности забылись, а в памяти остались красочные праздники, небывалый энтузиазм первых пятилеток. Для многих людей мирная жизнь отождествлялась с возвратом к тому, что было до войны. Однако даже эти, не столь притязательные надежды людей не реализовывались. Наступление нормальной мирной жизни все откладывалось и откладывалось, а ссылки на временные послевоенные трудности воспринимались все более и более недоверчиво.
В верхних эшелонах власти не могли не заметить нарастания критических настроений в обществе. В узком кругу, без широкого обсуждения, среди молодых партийных функционеров предпринимались попытки разрешить послевоенные противоречия. Выдвинутые войной на руководящие посты в стране молодые, смелые, инициативные и высокопрофессиональные люди искали ответ на вопросы - почему народ-победитель находится на полуголодном пайке? Почему временные трудности стали постоянными? Профессионализм подсказывал им необходимость изменений, новых подходов к организации производства и повседневной жизни людей. Однако их радикализм был ограничен рамками советской системы и коммунистической идеологии.
Тем не менее, в 1946 г. в высших государственно-партийных кругах появился проект новой Конституции СССР. В ходе его закрытого обсуждения предполагалось значительное расширение прав и свобод личности, демократизация общественного строя, наличие в сфере экономики небольшого частного сектора при обеспечении приоритета общественной собственности на средства производства. Планировалось расширить права и самостоятельность предприятий при сохранении централизованного управления экономикой, разрешить выход из колхоза и единоличные крестьянские хозяйства, кустарное производство без наемного труда. Возврат к идее соединения элементов рыночной экономики и планового производства являлся своего рода движением по замкнутому кругу. Подобный путь решения острых социально-политических и экономических проблем в рамках советской политической системы уже был апробирован [95] в 20-е гг. и показал свою несостоятельность. В 1947 г. в высшем партийном руководстве рассматривались проекты новой программы и устава партии, где предусматривалось значительное расширение внутрипартийной демократии, освобождение партии от прямого управления экономикой, широкая ротация партийных кадров всех уровней, альтернативные выборы.
Однако эти проекты так и не были вынесены на широкое обсуждение не только в обществе, но и в самой партии. После недолгих закрытых дискуссий по вопросу о необходимости демократизации системы И.В. Сталин пресек радикальные настроения.
Попытки переосмысления послевоенной ситуации в стране все отчетливее слышались не только во властных структурах, но и в обществе. По окончании войны критический запал «поколения победителей» остался нереализованным и стал питательной средой для деятельности послевоенной молодежи. В Москве, Воронеже, Челябинске, Свердловске возникли неформальные молодежные группы в среде старшеклассников и студентов. Попытки осмысления ситуации в стране и мире выходили за рамки официальных учебных программ. Стремясь понять происходящее, молодежь обращалась к фундаментальным проблемам философии, истории, литературы, а через них - к вопросам современной политики. Зараженные «вирусом сомнения», они пытались объяснить причины бедственного положения страны, победившей в мировой войне, руководимой партией на основе «самой научной» в мире теории, имеющей «самую передовую» экономическую систему. Несоответствие сталинского режима с социализмом как общественным идеалом было очевидным. Вывод напрашивался сам собой - в СССР построен псевдосоциализм, который необходимо перестроить, изменить, улучшить. Молодежь пыталась найти пути к истинному социализму с широкой народной демократией, не выходя, однако, за рамки советской системы. В обществе зрела новая сила, которая со временем могла стать во главе процесса демократического обновления этой политической системы. И.В. Сталин и его окружение были убеждены в том, что созданная в СССР система не подлежит реформированию, а ее демократизация - это прямой путь к краху самой системы. Вследствие этого реакция властей на политическое инакомыслие молодежи бала незамедлительной, а установка вполне конкретной - «уничтожить антисоветские и террористические молодежные группы в зародыше».
В августе 1946 г. в Верховный Суд РСФСР поступили сразу три дела по «контрреволюционной деятельности» молодежи. Первое из них касалось пятерых молодых людей, которые обвинялись в организации конспиративных встреч, антисоветских разговорах, распространении «клеветнических измышлений» о перерождении коммунистической партии и советского правительства, об отсутствии демократии в СССР и нарушении Основного закона страны. Другая группа, в основном студенты, обвинялась в выпуске поэтического альманаха в традициях символизма [96]. Именно последнее обстоятельство и было расценено как крамола, как своеобразный способ «маскировки» контрреволюционного содержания публикаций альманаха. По третьему делу проходили семь школьников, «подрывная деятельность» которых заключалась в том, что они «писали и размножали от руки печатными буквами контрреволюционные листовки и расклеивали их на домах, призывая к свержению правительства». В ходе судебного разбирательства специально было отмечено, что «участники антисоветских групп никакой особо строгой конспирации своей контрреволюционной деятельности не соблюдали». В сущности, это была еще не политика, а полуигра. Однако мера наказания по 58 статье уголовного кодекса и сроки заключения членов молодежных организаций оказались вполне настоящими.
Судебные процессы над молодежными группами показали, что в стране зреет недовольство, для которого есть объективные причины. Пружина критических настроений в послевоенное время раскручивалась постепенно. Советские люди после победы еще какое-то время продолжали жить и работать по инерции в режиме военного времени. Но постепенно символы военных лет исчезли, успехи восстановления национальной экономики были налицо, а жизнь не становилась лучше. Даже отмена карточной системы в 1947 г., в результате которой многие лишились гарантированного куска хлеба и не могли на свою зарплату купить минимальное количество продуктов, наглядно показала продолжающееся пренебрежение человеческими интересами. Оправдание подобного положения сложностью и масштабностью задач восстановления в кратчайшие сроки и любой ценой уже не воспринималось. Люди выдвигали требование повышения уровня жизни. Рост недовольства говорил о том, что отлаженный механизм системы начал давать сбои.
В целях снижения социальной напряженности сталинский режим предпринял декоративную, видимую демократизацию. В сентябре 1945 г. было отменено чрезвычайное положение и упразднен Государственный комитет обороны, в марте 1946 г. Совет народных комиссаров СССР был преобразован в Совет министров, а наркоматы в - министерства. Прошли выборы в Верховные Советы республик и Верховный Совет СССР, в результате чего обновился депутатский корпус, не менявшийся в годы войны. Впервые были проведены прямые и тайные выборы народных судей и заседателей. Однако вся полнота власти по-прежнему оставалась в руках партийного руководства.
Война во многом способствовала выдвижению на первые роли людей неординарных, способных рисковать, принимать ответственные решения без оглядки на начальство и в экстремальных условиях. Эти люди, в годы войны почувствовавшие себя не просто винтиками, а реальными участниками событий, влияющими на их ход и результаты. Кроме того, война «проломила» тот железный занавес, которым страна была отгорожена от остального мира. Участники европейского похода Красной Армии, а их было более 10 млн. чел., многочисленные репатрианты (около 5,5 млн. чел.), воочию увидели тот буржуазный мир, о котором они знали исключительно из пропагандистских материалов, разоблачавших его пороки. Различия в отношении к личности, в уровне жизни в этих странах и СССР были настолько велики, что это не могло не посеять сомнение, у оказавшихся в Европе советских людей в правильности оценок, звучавших из уст пропагандистов, целесообразности пути, по которому страна шла все эти годы.
В мирное послевоенное время они попытались реализовать свои знания и умения на практике, однако, сразу же натолкнулись на противодействие системы, которая и после окончания войны продолжала работать в режиме команд и приказов сверху и не терпела никакой самодеятельности и импровизации. Творческий потенциал активной личности оказался невостребованным.
Противоречие активной личности и тоталитарной системы, все возрастающее критическое настроение народа-победителя не могли пройти мимо творческой интеллигенции. Онавыражала эти проблемы через искусство и литературу. Следует иметь в виду, что во время войны контроль над интеллектуальной жизнью страны был несколько ослаблен, и это давало возможность интеллигенции все смелее поднимать для обсуждения сложные и противоречивые проблемы. Конечно, критика носила локальный характер и не выходила за рамки «отдельных недостатков». Однако при ближайшем рассмотрении отчетливо вырисовывался портрет несовершенного сталинского социализма. Интеллект страны, выступающий даже в завуалированной форме против системы, был чрезвычайно опасен для И.В. Сталина и его окружения.
