2018-01-21
1206
Введение — Феминистские исследования: методы и принципы — Про-
блематизация принципов и прагматические решения - Гендер, сексу-
альность и полевая работа - Практические рекомендации для проведе-
ния полевого исследования — Выводы
Введение
Методологические дебаты в социологии ведутся постоянно, хотя на определенных этапах возникают конвенции, которые напоминают ситуацию перемирия в позиционной войне, когда ни один из противников не может одержать верх и каждый остается при своем, однако через некоторое время спор вспыхивает вновь, и соотношение сил может отчасти поменяться. Такова, например, история дилеммы качественных и количественных методов в социологии.
Не менее активно обсуждаются методы феминистских/гендерных исследований. Феминистские исследователи постоянно подвергают сомнению не только ключевые положения основного русла социальной теории, но и теоретические основания собственной эмпирической работы. Многие вопросы остаются предметом споров, и если в какой-то момент консенсус достигается, то довольно быстро он начинает пересматриваться. Это в полной мере относится и к обсуждению феминистских методов.
Начиная с 1970-х гг. исследователи обсуждают вопрос: существуют ли специфические методы, характеризующие феминистское гендерное исследование? И если да, то каковые их признаки? Однозначного ответа на эти вопросы феминистская мысль не дает. Дебаты продолжаются до сих пор.
Гендерные исследования ориентируются на повестку дня женского движения, а именно на преодоление гендерного неравенства и угнетения по признаку пола. Таким образом, исследования носят политико-академический характер. Логично, что основным объектом исследования является опыт угнетенных; основным предметом — множественные механизмы воспроизводства угнетения и исключения по признаку пола и сопряженные с ними формы угнетения по классовому, этническому, расовому, возрастному признакам, по выбору сексуальной ориентации и другим институционально значимым характеристикам. В связи с такой повесткой дни первоначально феминистские исследователи отдавали предпочтение качественной методологии, противопоставляя ее пози- | шиитским количественным исследованиям, нечувствительным к индивидуальному, скрытому от публичного взгляда опыту, и механизмам исключения и угнетения конкретных гендерных групп.
Исследователи вводили методические инновации, такие, например, как группы роста сознания, они продвигали активистские исследования, предполагающие вмешательство в изучаемые социальные отношения с целью их преобразования. На раннем этапе развития Феминистской методологии авторы исходили из признания общего опыта и универсальности интересов всех женщин, положение которых можно улучшить на основании нового знания, которое приведет к обретению власти (empowerment).
Однако уже в 1990-е гг. исследователи подчеркивают, что изучение гендерных различий должно опираться на статистику и данные массовых опросов, которые способны представить общую картину сравнительного социального положения женщин и мужчин, и, что немаловажно, представляют социальные проблемы на языке цифр, понятном чиновникам и управленцам. В настоящее время продолжает развиваться качественная методология в гендерных исследованиях. Однако все чаще используется методология смешанных методов, которая предполагает сочетание разных техник: массовых опросов и статистического анализа, с одной стороны, наблюдения и глубинных интервью — с другой. Ситуация усложняется под влиянием постструктурализма, с точки зрения которого и количественные, и качественные социологические методы попадают под подозрение как оперирующие унитарными категориями, навязанными властью и дисциплинирующими индивида.
Феминистские дискуссии ведутся по поводу применения конкретных методов, число и вариации которых постоянно увеличиваются. Однако в целом речь идет не столько об особых приемах сбора и анализа данных, сколько об определенных принципах гендерного (феминистского) исследования, среди которых: фокус на опыте исключенных и угнетенных; стремление вооружить исследуемых новым знанием в целях улучшения их социального положения; этические правила, ориентированные на эгалитарное доверительное сотрудничество исследователя и информанта.
Все эти принципы предполагают рост рефлексивности в отношении конкретной ситуации производства эмпирического социального знания, имеющего политический смысл. Феминистские исследователи расширяют поле рефлексивности, включая в современные дебаты вопросы об активистской методологии, о властных отношениях в поле, о контексте, о позиции исследователя, эпистемических привилегиях угнетаемых групп и пр. В данной лекции, как и в других разделах, мы не стремимся дать окончательные ответы (которых просто не существует) на вопросы о методах эмпирического гендерного исследования, но стараемся показать, как развивается дискуссия по этому поводу. Для того чтобы подробнее познакомиться с размышлениями исследователей о феминистской методологии, мы советуем обращаться к таким изданиям, как Gender&Society, Signs, Qualitativesociology, Qualitativeresearch, SocialProblems,а также к публикациям электронного рецензируемого журнала, посвященного методологии качественных методов и гендерных исследований: Forum: QualitativeSocialResearch(http://www. qualitative-research, net/index. php/fqs; 09.03.2015).
Основные понятия: • методология • методы • обретение силы • рост сознания • рефлексивность • опыт • эгалитарность • сензитив- ность • смешанные методы • институциональная этнография • этика.
1. Феминистские исследования:
методы и принципы
Качественные, количественные и смешанные методы
С 1970-х до 1990-х гг. в гендерной социологии довольно редко использовались массовые опросы, предпочтение отдавалось качественным методам — изучению конкретных случаев, обычно с помощью включенного наблюдения и интервью. Изначально сама феминистская методология формировалась как противопоставление позитивизму: критика количественных методов была частью критики основного направления (мейнстрима) социологических исследований, а качественные методы выступали составляющей программы институционализации поля женских исследований (Оукли [(Окли] 2001: 337-340,350). Количественные методы критиковались как нечувствительные к личному опыту, воспроизводящие властный дискурс, не способные выявить механизмы неравенства и лишь фиксирующие — и то не всегда — гендерные дисбалансы и различия в конкретных сферах жизни.
И 1990-е гг. исследователи гендерных отношений перестают считать качественную методологию единственно приемлемой. Это связано в частности, с проведением сравнительных кросс-культурных исследований гендерных различий и с разработкой международными женскими организациями глобальных показателей гендерного равенства. Так, например, Э. Оукли (ингогда транслитерируется как Окли), которая в начале своей социологической карьеры обращалась к личному опыту женщин и старалась его
озвучить в публичном дискурсе, позднее призывает использовать количественные методы для получения знаний о структурных параметрах гендерного порядка, и особое внимание она уделяет социальной статистике (Оукли [Окли] 2001). Исследователи признают, что гендерная статистика абсолютно необходима для выявления структурных характеристик гендерного порядка и развития политического потенциала академической работы. Данные гендерной статистики становятся аргументами в политических дебатах, учитываются при формулировке повестки дня женского движения, при составлении программных документов. Статистический анализ необходим для того, чтобы заниматься законотворчеством и влиять на законодательство, измерять социальные и политические проблемы, выявлять макротренды, проводить межстрановые сравнения показателей (Kwan2001).
Однако количественные исследования во многом остаются дистанцированными от качественных. Иными словами — одни исследователи работают со статистическими данными, а другие — в рамках качественной методологии. Некоторые феминистские исследователи стараются преодолеть этот разрыв, предлагая выработать комплексный многоуровневый взгляд на сложные социальные феномены.
В настоящее время в гендерных исследованиях получают распространение смешанные методы (mixed-methodresearch,см.: Jenkins2000). Разрабатываются комплексные дизайны исследовательских проектов, которые комбинируют использование количественных и качественных данных. Так, данные переписи населения и массовых опросов сочетаются с методами качественного кейс-стади (casestudy— исследование одного случая). В практике эмпирических исследований стирается граница, разделяющая социологов, следующих разным методологиям. «Качественники» собирают количественную информацию, например, об образовании и уровне доходов информантов. Им это необходимо, чтобы показать место исследуемого случая или процесса в общей социальной картине, степень распространенности явления. Многие «количественники» проводят глубинный качественный анализ единичных случаев, стараясь выявлять социальные механизмы, результаты действия которых нашли количественное выражение (Jenkins2000; Kwan2001; Fonow, Cook 2005).
С. Рейнхарц утверждает, что смешанная методология придает исследованиям диахронный характер: она позволяет «связывать прошлое с настоящим, индивидуальное поведение с социальной системой» (Рейнхарц 2001 [1992]: 365). Комбинированные методы | юзволяют осуществлять триангуляцию данных и интерпретаций, повышать достоверность полученных результатов, выявлять многомерность феноменов, сохраняя внимание как к структурному контексту, так и к микровзаимодействиям. При этом смешанные методы позволяют сохранять критический потенциал и рефлексивность гендерного исследования (Рейнхарц 2001 [1992]: 365).
Дж. Клиффорд во введении к известному сборнику Writingculture: ThePoeticsandPoliticsofEthnography(название можно перенести и как «Записывая культуру: поэтика и политика этнографии») утверждает, что феминистские исследования нашли свое место в общем русле инновационных постпозитивистских подходов к производству социального знания (Clifford1986: 17-20).
1.2. Методические инновации феминистского исследования
Американская исследовательница Суламифь Рейнхарц рассматривает методические инновации феминизма в отдельной главе «моей монографии, посвященной феминистским социальным исследованиям (Reinharz1992:214-239). Она отмечает, что специфика феминистского метода обусловлена его идейной ангажированностью.
Ценности и политические позиции исследователей открыто артикулированы и не замаскированы риторикой абсолютной истины, добытой абстрактным cogito.Феминистские исследования ориенированы на политическую повестку женского движения: борьбу
с угнетением и социальным исключением по признаку пола.
Из этого следует, что повестка дня гендерных исследований не универсальна, а конкретна, и должна быть ориентирована на локальный контекст. Ангажированность исследования находит выражение и постановке исследовательского вопроса, в использовании методов
Пора и анализа данных, на уровне презентации результатов иследования, т. е. проявляется на разных этапах осуществления эмпирического проекта (Reinharz1992: 214-239). Профессиональный исследователь должен отдавать отчет в своей ангажированности и уметь управлять ею, т. е. регулировать ее проявления таким образом, чтобы она не превратилась в предвзятость и морализаторство. Предпринимаются попытки разработать оригинальные техники сбора данных, которые соответствуют политико-академическим целям гендерной социологии. Наряду с конвенциональными данными опросов, наблюдений, интервью и документов используются устные самоотчеты о субъективном опыте женщин и тексты, написанные женщинами, имеющими специфический опыт. Исследователи пытаются выработать также новые формы представления результатов эмпирической работы, включая, например, в список авторов своих информантов. Они реформируют академическое письмо, изобретая новые термины. неологизмов термин herstory- ее история (англ, her- ее, storyистория) противопоставленный конвенциональному названию дисциплииы - history (англ. his - его); malestream, - мужское русло исследований вместо mainstream- магистральная линия. Исследователи меняют конвенциональные грамматические правила в английском и немецком языках), вводя суффиксы и местоимения женского рода в те лексемы, которые прежде использовали формы грамматического мужского рода как универсальные. Иногда автор экспериментируют с псевдонимами, придавая им особый политический смысл Так, например, известная исследовательница положения чернокожих американок, политическая активистка выбрала псевдоним bell hooks(производное от имени ее прабабушки по материнской линии BellBlairHooks) и настаивает на написании его со чтрочной буквы.
Особенно активно академические инновации продвигались в поле «женских исследований» в 1970-1980-е гг. В это время феминистские исследования активно расширяют пределы конвенционально приемлемых техник производства эмпирического знани об обществе. Академический феминизм развивает акционистс методы (actionresearch)(см.: Романов, Ярская-Смирнова 2008b: 27) которые одновременно способствуют как решению политическ задач женского движения, так и приобретению нового знания об опыте женщин в разных контекстах. Акционистские (вариант - активистские) методы не являются эксклюзивно феминистскими, они занимают в настоящее время устойчивую нишу в качественной методологии, французский социолог Ален Турен использовал метод социологической интервенции в изучении польского движения «Солидарность». Он считает, что исследователь участвует в создании коллективной идентичности и способствует росту солидарности, стимулируя тем самым развитие общественных движений (Турен 1998 [1984]). Сторонников этой методологии объединяет критика позитивистской концепции познания, ориентация на социально-трансформирующую роль социологического знания, включенность исследователя и исследуемых в процесс изучения и трансформации социальных феноменов. Среди разнообразных направлений акционистских исследований Марта Мало де Молина называет и феминистские техники роста сознания (MalodeMolina2004а, 2004b)
Групповая техника роста сознания, возникшая в контексте второй волны женского движения в Северной Америке и Западной Европе в конце 1960-х - начале 1970-х гг., занимает особое место в арсенале методов феминистских исследований. Она предполагает отчуждение и интерпретацию женщинами собственного проблематизированного биографического опыта без участия обученных экспертов. Эта активистская практика использовалась в инициативных группах, которые ставили перед собой три задачи: выявление - проговаривание повседневных механизмов угнетения в личных историях, когнитивное освобождение и психологическую поддержку женщин, сталкивающихся с социальными проблемами на личном уровне. Анализируя деятельность групп роста сознания США, исследовательница-активистка Кэти Сарачайлд пишет:
Решение обратиться к нашему женскому опыту и нашим женским чувствам и сверить все обобщения текстов, которые мы читали, с нашим женским опытом, - все это было научным решением. Таким образом, мы повторяли заповедь ученых XVII в которые критиковали схоластику и требовали: «Изучайте природу, а не книги» Мы проверяли все теории нашими практиками и деятельностью. Этот методприменяла революционными движениями во всем мире. При анализе собчтвенного женского опыта мы использовали опыт движение за женские права на американском Юге в начале 1960-х, а себя считали участницами женского освободительного движения (Sarachild, 1978)
Материалы коллективного обсуждения, в ходе которого женщины рассказывали о своем интимном опыте и совместно анализировали его, фиксировались в групповых дневниковых записях. Затем эти записи могли стать текстовым материалом, доступным социологам - участницам женского движения.
Сторонники этого политико-академического метода считают, что при осмыслении индивидуального опыта в коллективном обсуждении пробуждается самосознание и формируется новый взгляд на социальную реальность, когда в общей картине соединяются разнообразные личные свидетельства и актуализируется латентно существующая женская солидарность. Личное осознается как политическое, и этот процесс познания социального устройства непосредственно связан с феминистской эпистемолдгией. Группы роста сознания обсуждали случаи домашнего насилия, абортов, сексуальных домогательств и пр. и формулировали их как социальные проблемы, характеризующие капиталистический патриархат. Предметом обсуждения стали репродуктивные права, проблемы профессионального продвижения и политической представленности женщин, вопросы баланса оплачиваемого труда и домашних обязанностей, структуры гендерного насилия и многие другие. Коллективная рефлексия способствовала выявлению механизмов гендерного угнетения и была условием активного совместного противодействия женщин правилам патриархата (MacKinnon1989: 83-105).
Однако существуют сомнения в том, что коллективные практики роста сознания можно считать полноценным методом социального исследования, а не просто практикой когнитивной эмансипации. Критики отмечают, что результатом деятельности таких групп являются, как правило, не научные тексты, а рост самосознания и выработка стратегий коллективного действия (Reinharz1992:214-239). Наша позиция по этому вопросу является компромиссной. Мы считаем, что, как и другие активистские методы, практики роста сознания являются вполне легитимными. Они сыграли особую роль в ходе феминистского движения второй волны. Их солидаристский потенциал не подвергается сомнению. Однако, на наш взгляд, научная ценность практик роста сознания ограничена конкретными исследовательскими вопросами и может реализоваться лишь в контексте общественного подъема. Это метод, например, отлично рекомендовал себя в изучении и озвучивании проблематики суального насилия в США. И понятно почему. Именно группы роста сознания позволили исследователям-активисткам поставить д сомнение популярные объяснения сексуального насилия как результата провокационного поведения женщин и выработать программу публичной борьбы с гендерными стереотипами.
Несмотря на критику и спад популярности этой методики в настоящее время, ее обсуждение помогло исследователям по-новому взглянуть на эффекты использования хорошо знакомых методов сбора данных. Под влиянием феминистских дебатов такие методы, как групповые интервью, глубинные продолжительные и повторные индивидуальные интервью, рассматриваются как контексты роста сознания информантов и исследователей. В связи с этим возрастает рефлексивность исследователей к конкретным взаимодействиям с информантами в ходе полевой работы.
Среди других новаторских методов, продвигаемых феминистскими исследованиями, называют следующие-
· групповое интервью (имеющее сходство с фокус-группами)-
· драматизация (dramaticrole-play),при которой женщины разыгрывают разные роли, исходя из своего представления о социальных сценариях; участие в спектаклях предполагает сотрудничество и проявление разных позиций, озвучивание различных голосов;
· изучение истории женщин, опирающееся на принципы биографического исследования и устной истории-
· разговор или диалог, предполагающий анализ множества 'голосов и позволяющий понять, как производится знание о конкретном опыте;
· изучение личного опыта исследователя (имеет сходство с методом автоэтнографии, на развитие которого феминизм оказывает сильное влияние) (Reinharz1992: 214-239)
Такие техники способствуют получению данных об общественных I мессах «из первых рук», не опосредованных тенденциозными интерпретациями. В то же время эти методы стирают границы вд • укои и повседневным знанием, политикой и искусством, при этом многие из них обрели свою нишу в поле социальногои гуманитарного знания и в поле гражданских инициатив.
1.3. Основные принципы феминистского исследования
В настоящее время большинство методов, которые возникли в рамках женских исследований, стали легитимной частью арсенала социальных наук. Феминистские исследования используют все доступные приемы сбора и анализа данных*, исследователи слушают, что люди говорят, наблюдают за тем, что они делают, и изучают тексты, в которых представлены отчеты о своем или чужом индивидуальном или групповом опыте (Harding1987). Феминистскую рефлексию разделяют многие исследователи, распространяя этот принцип на изучение любых исключенных и доминирующих групп и не только на них. Вывод таков: феминистское исследование отличают не собственно техники сбора и анализа данных, а определенная перспектива, т. е. принципы исследования, которые мы представляем ниже.
Исследовательская рефлексия - совокупность практик проблемати- зации и осмысления исследовательской ситуации и ее последствий в процессе сбора и анализа данных.
Empowerment — обретение силы (расширение возможностей, усиление влияния) - политическая стратегия продвижения интересов социальной группы.
Во-первых, исследования имеют выраженную идеологическую и политическую цель: помочь подчиненным и угнетенным осознать свою позицию в обществе и выработать стратегию освобождения или обретения силы (empowerment). В связи с этим гендерные исследования считаются когнитивным механизмом эмансипации женщин и других групп, опыт которых определяется механизмами социального исключения и угнетения.
Во-вторых, феминистская методология в целом ориентирована на «раскопки» ранее замалчиваемого и не артикулированного опыта и исследование гендерного опыта «из первых рук». «Раскопки» по аналогии с археологией означают, что некий обнаруженный учеными артефакт является фрагментом социальной реальности (культуры), детальное комплексное изучение которого поможет обнаружить те закономерности, которые не являются очевидными. Исследовательские проблемы касаются разнообразных форм угнетения и социального исключения по гендерному признаку. Первоначальные приоритеты — изучение опыта женщин и механизмов производства бинарных гендерных границ (между мужчинами и женщинами) — сменяются исследованием множественности и взаимосвязанности механизмов исключения и угнетения по разным основаниям. Сцепленность гендерного — классового — расового маркеров социальной принадлежности оказывается в центре внимания — происходит сдвиг в сторону интерсекциональ- ного анализа. Можно с уверенностью утверждать, что интерсекцио- нальный анализ — это методологическая перспектива, открытая самым разным исследовательским вопросам и разнообразным методам сбора и анализа данных. Он активно применяется с использованием биографического метода, глубинных интервью, наблюдений, анализа документов и репрезентаций, но также и данных статистики, позволяющих определить положение непривилегированных групп.
Необходимо отметить, что до сих пор большинство исследователей интерсекциональности опирается на качественную методологию, и в особенности методологию кейс-стади. Изучая насилие против черных американок, Креншо обращается к изучению убежищ для жертв домашнего насилия (Crenshaw1989). Маргинализация маскулинности и этничности изучались в контексте школьного образования методом наблюдения в пространстве школьных дворов (Morck2003; Staunaes2006). Учебники для общеобразовательной средней школы рассматривались как пространства маргинализации этнических меньшинств. Коллективные акции общественных движений также становились объектами кейс-стади.
Один из эмпирических приемов, помогающих уловить комплексный механизм производства множественного неравенства, предложила Мэри Матсуда. Она использует технику вопроса о другом параметре социального различения (asktheotherquestion) для выяснения комплексного механизма неравенства. Исследовательница пишет: «Когда я вижу проявление расизма, я задаю вопрос: не является ли этот случай также примером проявления патриархата? Когда я вижу проявления сексизма в отношении женщин, я задаю вопрос: наблюдается ли в этом случае гетеросексизм? Когда я встречаю случаи гомофобии, я спрашиваю: как репрезентируется в этом случае классовая позиция объектов угнетения?» (Matsuda1991: 1189).
В-третьих, эмпирическая работа ориентируется на принцип рефлексивности в отношении этических проблем исследования, который реализуется на разных этапах проекта. Рефлексивность предполагает контроль над процессом производства знания и субъективным влиянием на него (Stacey1988; Stanley, Wise1990; Wasserfall 1993: 24). Он выражается в том, что исследователь осознает свою позицию, отдает себе отчет в возможной предвзятости, анализирует отношения неравенства в поле. Он берет на себя ответственность за последствия своей полевой работы для информантов.
Этическая рефлексия в исследовании состоит в следующем. Во-первых, проблематизируются властные отношения между исследователем и исследуемым. Изучаются последствия доминирования исследователя. Исследователи стремятся построить эгалитарные отношения и максимально привлечь информантов к сотрудничеству в ходе выполнения проектов. Во-вторых, исследование предполагает особую чувствительность в отношении сензитивных тем и травматического опыта, осуществление эмоциональной работы, формирование доверительных отношений в ситуации эмпирического исследования.
Однако при реализации этих принципов в эмпирической работе исследователи сталкиваются с существенными этическими и познавательными проблемами. Обратимся сначала к примерам реализации феминистских принципов в исследовании, а затем к дилеммам, обозначенным в ходе конкретных полевых исследований (Fonow, Cook 1991,2005; см. также: DeVault 1999; Мещеркина 2001: 198-199). Обсуждение этих дилемм и выработка решений — свидетельство роста исследовательской рефлексивности.
1.4 Гендерный опыт «из первых рук»
Феминистские исследователи в 1970-е гг. сделали объектом своего внимания опыт женщин для того, чтобы обнаружить то знание о механизмах гендерного неравенства, которое ранее было невидимым и умалчивалось (Смит 2000 [1989]: 30). Цель таких проектов, дать голос самим женщинам, создать для них возможность быть услышанными широкой публикой. Умалчивание опыта рассматривается как один из главных механизмов угнетения и исключения, проявляющийся в системе производства знания. Этот подход занял в определенный момент центральное место в феминистском анализе, привлекая внимание к таким аспектам приватной жизни женщин, как беременность, роды и другие телесные, репродуктивные практики, а также домашнее насилие, сексуальное насилие и траффик (торговля женщинами). Изучение опыта «из первых рук» до их пор превалирует в поле женских исследований. Оно подразумевает особое внимание к практикам полевого исследования - включенного наблюдения и глубинного интервью.
Такое понимание задач исследования способствовало изменению формата интервью. Классические интервью, выстроенные по принципу «вопрос-ответ», критикуются как иерархические и объективирующие. Исследователи настаивают на необходимости эмпатии и взаимности в исследовательском процессе (Oakley 1981). Интервьюированию придается интерактивный характер, от исследователя ожидается готовность обсуждать с информантом и свой опыт. Профессиональное взаимодействие приобретает форму диалога, приводит к росту сознания в отношении изучаемого опыта. Многие авторы обращают особое внимание на этические проблемы исследования сензитивного и травматичного опыта.
Э. Оукли. Исследование медикализации родов
Английская исследовательница Энн Оукли изучала процесс медикализации родов, его последствия для британских женщин и британского общества в целом в 1970-е гг. (Becoming a mother [Oakley 1979а], переиздано в 1981 г. под названием From Here to Maternity: Becoming a Mother). Исследовательница собрала 66 интервью с первобеременными женщинами (два интервью до родов и два - после) и осуществляла наблюдение в лондонском госпитале. Во введении к книге она пишет, что женщины говорят о своем опыте лучше, более четко и прямо, чем социологи или медики. Оукли критикует классические интервью как иерархические и ложно «объективные», утверждает, что установки на отстраненность и личностную нейтральность интервьюера не реализуемы. Она показывает, насколько важным для исследования является умение установить доверительные отношения, развивать эмпатию и реципрокность в исследовательской коммуникации (Oakley 1981).
Результаты исследования были представлены не вполне конвенционально, и в этом также состояло новаторство исследовательницы. Она подготовила две публикации. В первой были представлены нарративы самих женщин, и таким образом был озвучен от первого лица опыт беременности, деторождения и материнства (Oakley 1979а: 5). Вторая публикация содержит социологический анализ первичных данных (Oakley 1980). Описывая свой метод, Э. Оукли показала, что исследователь и исследуемые постоянно вступают во взаимодействие, женщины задают множество вопросов об исследовании, личном опыте интервьюера, обращаются за советами, интересуются информацией о медицинских процедурах, организации и психологии репродукции, заботе о ребенке и пр. Исследовательница также старалась выяснить, как участие в проекте сказывается на опыте женщин: большинство информанток признали, что в ходе исследования они стали больше задумываться о происходящем и лучше его осознавать, ощущали поддержку и пр. (Oakley 1979а: 310-317).
Е. Омельченко и др. Женский опыт в российской тюрьме
Приведем пример социологического исследования женского опыта тюремного заключения и возвращения к нормальной жизни, проведенного Центром молодежных исследований «Регион» (Омельченко 2012). В книгу включены истории, рассказанные самими женщинами-заключенными. Исследователи пишут: «Мы участвуем в актуализации и проблематизациитемы маргинального женского в социологическом дебате.... мы хотим сделать наших информанток “видимыми”, потому что в социокультурном и политическом контекстах их возможности к презентации практически равны нулю... Важно, чтобы женщины, имеющие опыт тюрьмы, могли сами озвучить собственную жизнь, собственные оценки и взгляды» (Нартова 2012:145). Истории показывают, в чем заключается именно женский опыт, связанный с телесностью, с особыми потребностями гигиены, здоровья, питания, лечения, с материнством, сексуальными и эмоциональными отношениями в тюрьме и за ее пределами и пр.
Методологическая рефлексия в приведенном выше фрагменте является критической и феминистской. Исследователи осмысляют тюремное заключение как опыт «уничижения и уничтожения достоинства» (Омельченко 2012: 8), который имеет выраженную гендерную специфику. В ходе исследования постепенно «вырабатывается новый взгляд <на социальный институт тюремного заключения», тематическая сензитивность и появляются новые ракурсы слушания» (Сабирова 2012:76).
Исследовательницы пишут о том, что переживают в ходе реализации проекта: «Общение с людьми, у которых есть опыт, далекий от повседневности собеседника, - это настоящее событие Первые наши интервью были сопряжены с целым водоворотом противоречивых эмоций и ощущений. С одной стороны, это шок, сочувствие, страх, уважение, восхищение, непонимание. С другой стороны, на фоне всего этого - обнаружение “другой” жизни где есть преодоление, любовь, борьба, надежда и просто рутина. С каждой последующей встречей открывался незнакомый, невидимый и огромный пласт человеческого опыта» (Сабирова 2012:76).
1.5. Этическая рефлексия в гендерных исследованиях
Феминистское исследование развивает рефлексивность в отношении этических проблем исследования. Идеалом является осуществление этики заботы. Такая позиция предполагает, с одной стороны, уважительное отношение к опыту исследуемых и их личностям, осознание уязвимости и зависимости информанта; с другой - информированное согласие и обеспечение конфиденциальности полученных данных. Эти принципы распространяются на любое исследование социальных действий и человеческого опыта. В их основе лежит базовая квазиврачебная ориентация на минимизацию вреда. Однако истолкование того, что является причинением вреда, может варьировать в широком диапазоне: от создания угоозы личной безопасности и репутации информанта до причинения страданий и генерации стресса (Olesen 2000). Вред может наносить потенциальная эксплуатация информантов, когда они рассматриваются исключительно в утилитарных соображениях получения академических дивидендов.
В феминистском исследовании этика заботы проявляется во внимании к целостности репрезентации взглядов и опыта информантов Некоторые исследователи подчеркивают открытость исследовательских целей и реципрокность взаимоотношении, когда исследователь обменивает привилегию вопрошания и доступ к опосредованному рассказчиком опыту на вовлечение и соучастие в проекте. Проект на всех этапах должен быть совместным производством знания. В свою очередь, полученное знание должно способствовать обретению силы исследуемыми (Watts 2006).
Существует как минимум три аспекта доминирования исследователя в процессе производства знания. Во-первых, исследователь является носителем и воплощением власти-знания, претендующего на авторитет. Во-вторых, исследователь выступает в роли интервьюера. Он осуществляет власть, когда формулирует и задает вопросы и требует ответов. В-третьих, в процессе интерпретации исследователь отчуждает полученную информацию от ее первоносителя, расчленяет в анализе, подает и использует в целях, зачастую неясных для тех, кто является объектом изучения. Таким образом, исследовательская коммуникация предполагает социальную дистанцию и чревата (но не обязательно является) когнитивной эксплуатацией информанта.
Феминистское исследование ориентировано на сокращение социальной дистанции и снижение рисков когнитивной эксплуатации информантов. Диалоговая форма, интервью-беседа или интерактивное интервью рассматриваются как приемы, способствующие преодолению отчуждения в ходе исследования. Предполагается включение информантов в обсуждение результатов проекта и процесс интерпретации данных. В таком случае появляется шанс преодолеть отчуждение, возникающее не только в ходе самого полевого исследования, но и в отношении аналитического результата.
Феминистская рефлексия обостряется при изучении групп находящихся в уязвимой и подчиненной позиции (Harding, Norberg 2005:2011). Социологи считают, что установление более эгалитарных отношений с информантами имеет не только этический смысл, но и способствует получению более надежных данных об их жизненном опыте (Oakley 1981). Такое внимание к отношениям между исследуемым и исследователем порождало методологические инновации.
А. Каспер. Женщины с раком груди: анализ субъективного опыта
Изучая опыт женщин, живущих с раком молочной железы, Анне Каспер (Kasper 1994) обозначает свою методологию как феминистскую. Вслед за Рейнхарц и Хардинг она утверждает, что феминизм - это общая методологическая установка или перспектива, а методы осуществления эмпирического проекта определяются дисциплинарной принадлежностью. При этом исследовательница считает, что в ряде случаев феминистский подход может создавать новые методы. Вслед за другими авторами (Fonow, Cook 1991) А. Каспер использует гибкие методы сбора данных, отказываясь от жесткой стандартизации. Эти методы основаны на навыке активного выслушивания информанта; отказе от навязывания своего взгляда. В результате применения гибких открытых методов меняются устоявшиеся представления исследователей о прежде умалчиваемом, невидимом травматическом опыте. Это тяжелое заболевание представляет собой угрозу жизни и физической целостности женского тела. Оно до сих пор чревато смертельным исходом. При этом болезнь влечет за собой кризис самоидентификации женщины, поскольку резекция груди в современной гендерной культуре (американской и не только) воспринимается многими как угроза нормативной телесной женственности.
Феминистская перспектива такого исследования заключается в том, чтобы помочь женщинам стать активными агентами собственной жизни, не позволять им сдаваться в условиях тяжелого заболевания, освободить их от уничижающих гендерных идеологий, которые усугубляют физические страдания.Такое исследование опирается на этику заботы, обращая особое внимание на эмоциональную модальность опыта больных женщин. Эмоции, проявляющиеся в исследовательской коммуникации, не должны оставаться за пределами аналитической работы социолога. Они указывают на социальные конфликты жизненного мира, которые должны быть предметом изучения.
В исследовании ставилась задача — понять, как женщины справляются с кризисными обстоятельствами жизни. Предполагается, что изучать важнейшие события жизни женщин можно, только выслушивая их исповедальные признания о пережитом опыте. Качественная методология позволяет информанткам становиться активными участницами исследовательского процесса. Неструктурированное интервью, устная история, этнографические отчеты используются как методы сбора данных. Эти методы оказались практиками роста сознания, которые позволяли участницам переосмыслить опыт заболевания и свою гендерную идентичность.
В ходе исследования травматического опыта А. Каспер сформулировала следующие правила, следование которым рекомендуется при сборе данных. ь
Каждая женщина — эксперт своей собственной жизни. Исследовательница отказывается от заранее подготовленного путеводителя интервью, полагая, что не следует навязывать собеседнице тематику беседы и обсуждать проблемы, которые важны для социолога, но не всегда значимы для самой женщины. В ситуации интервью оказывается достаточным задать один-два вопроса, чтобы собеседница выбрала тему разговора, следуя собственной логике.
Информированный исследователь. Исследователь должен быть информирован в медицинских и социальных вопросах онкологии, поскольку артикулируемое невежество может повредить коммуникации.
Исследование как сотрудничество. Ход интервью контролируется самой женщиной, она выбирает темы и продолжительность беседы, обсуждает детали опыта, которые значимы для нее. На первое место ставятся потребности женщины, а не сформулированные заранее задачи исследования.
Внимательное выслушивание признается более важным, чем диалог, когда речь идет о травматическом опыте и сензитивных темах. Исследовательница не задавала вопросов о теле, сексуальности, страхе, однако старалась проявить максимальную поддержку, если такие темы затрагивала сама собеседница.
Вербальная коммуникация строится таким образом, чтобы было возможно различить публичные дискурсы (нормы) и личный, глубоко болезненный опыт, который может существенно отличаться от общественных ожиданий. Так, например, проблемы выживания могут окзаться более значинмыми, чем утрата груди/женственности.
Умение исследователя «быть невидимым» особенно важно при беседе о эмоциональном тяжелом опыте, событиях и эмоциях. Женщинам, например, может быть удобнее «говорить» с диктофоном, а не с интервьюером.
Исследователь — защитник женщин. Исследователь занимает позицию поддержки точки зрения собеседниц, стараясь связать в единой смысловой рамке те конкретные события, верования и чувства, которые опиывают информантки.
Принцип доверия к интерпертации женщин, которая считается более аутентичной, чем «скептическая» интерпретация исследователя.
Принцип доверия к памяти женщин опирается на традиции устной истории, согласно которой информант отбирает именно те события, которые значимы для него не только здесь и сейчас, но и для формирования представлений о собственной идентичности в целом.
Таким образом, при исследовании сензитивной темы акцент делается на субъективное толкование женщинами своей позиции и жизненного опыта. Это исследование дает возможность понять связь индивидуального опыта, организацию локального института и социального порядка в целом. Э. Келлер полагает что научный потенциал субъективного подхода заключается в расширении интерпретативного репертуара, а значит — и в новых возможностях научных открытий (Keller 1985; цит. по: Kasper 1994).
Такая позиция в целом показывает значение исследованийсубъективно переживаемого женскогоопыта, особенно в тех случаях, когда опыт является сензитивным и травматическим. Исследователь выступает «адвокатом» женщин и рассматривает свою роль как посредническую — способствуя росту самосознания и обретению силы. Далее мы, однако, покажем что такая позиция, не лишенная романтизации, сопряжена с определенными проблемами и далеко не всегда применима в эмпирических исследованиях.
Как мы уже упоминали, попытки следовать данным принципам в конкретных исследованиях наталкивались на существенные сложности. Исследователи становились более чувствительными к расхождению между заявленными установками и практиками и вырабатывали контекстуальные решения. При этом сохранялись ориентации на правила рефлексивной этики в исследовательской коммуникации.
ИТАК, обобщим результаты дискуссии о методах в гендерной социологии.
· Гендерная социология изначально тяготела к использованию качественных методов исследования, позднее было признано значение и качественных, и количественных методов (смешанной методологии) в исследовании для получения наиболее полной картины, отражающей положение женщин / гендерных групп.
· Феминистские исследователи предложили инновационные методы исследования, которые обозначаются как акционистские или политически ангажированные, среди них важнейший — группы роста сознания.
· В феминистском исследовании существует особая перспектива, которая предполагает использование широкого спектра методов. Данную перспективу характеризует ориентация на изменение положения женщин / гендерных групп, внимание к множественным механизмам исключения, рефлексивность по отношению к позиции исследователя и способу взаимодействия с исследуемым.
· Исследование характеризуется вниманием к опыту «из первых рук», стремлением дать голос самим женщинам и развивать интерактивные формы исследования. Феминистские исследователи ориентируются на этику заботы, придают особое значение сензитивному, травматическому, ранее невидимому социальному опыту.
2. Проблематизация принципов и прагматические решения
