2018-01-21
771Липчанский Андрей, ФЛ-РЛБ-41
Эту неоконченную поэму Пушкин писал в конце 1829 — начале 1830 годов. Впервые она была напечатана уже после смерти поэта, в 1837 году. В черновой рукописи сюжет поэмы продвинут несколько далее (отказ отца невесты Тазита и несколько набросков, говорящих о горьком одиночестве юного горца). О дальнейшем содержании поэмы дает некоторое представление один из ее планов, сохранившийся в рукописях Пушкина, Там говорится о встрече отвергнутого своими близкими Тазита с миссионером. По-видимому, он становится христианином. Возникает война между адехами и русскими. Тазит принимает участие в сражении (не ясно только, на чьей стороне) и гибнет. Из плана не видно, примиряется ли перед смертью Тазит с отцом и другими единоплеменниками, или он так и умирает отверженным. Основная проблема «Тазита» — национальная (близкая к одной из тем «Полтавы»), вопрос о путях сближения кавказских народов с русскими. Пушкин много размышлял об этом во время своего путешествия на Кавказ летом 1829 года. В «Путешествии в Арзрум» он писал: «Черкесы нас ненавидят. Мы вытеснили их из привольных пастбищ; аулы их разорены, целые племена уничтожены. Они час от часу далее, углубляются в горы и оттуда направляют свои набеги». Пушкин предполагает, что экономические связи могут содействовать сближению кавказских горцев с русскими: «Должно, однако ж, надеяться, что приобретение восточного края Черного моря, отрезав черкесов от торговли с Турцией, принудит их с нами сблизиться. Влияние роскоши может благоприятствовать их укрощению...» («Путешествие в Арзрум», глава первая). Но самым сильным и действенным средством Пушкин считал проповедь более гуманной религии — христианства. Это средство, по его мнению, должно смягчить суровые нравы горцев и уничтожить их кровавые обычаи. В поэме «Тазит», как бы проверяя эту последнюю мысль, Пушкин рисует реальную картину столкновения новой, христианской морали с суровым бытом и понятиями горцев и показывает трагические последствия этого столкновения.
В стиле поэмы, как замечено исследователями, чувствуется стремление Пушкина приблизиться к формам народного творчества, к приемам восточного сказания.
Описание похорон, открывающее поэму, воспроизводит виденные Пушкиным похороны в одном из осетинских аулов, о чем он рассказывает в первой главе «Путешествия в Арзрум».
«К сожалению, никто не мог объяснить мне сих обрядов», — заканчивает Пушкин свое описание в «Путешествии в Арзрум». В поэме он нашел сам прекрасное поэтическое и вполне убедительное их объяснение.
Тем не менее, национальная тема – не единственная, поднятая Пушкиным в «Тазите». В поэме раскрывается «жизнь сердца» главного героя.
В поэме Пушкина отец, Гасуб, является носителем первобытного, воинственного и примитивного сознания. Но Тазиту, приобщенному к более высокой культуре, чужда примитивная свобода горского быта. Он приобрел черты более высокого сознания – гуманность, уважение к другому человеку. За пушкинским текстом стоит вера в освободительную роль цивилизации.
Однако слово «сердце», встречающееся в поэме дважды, употреблено и в отношении Гасуба: при первой встречи с Тазитом он, «влеченью сердца повинуясь», обнимает сына. Таким образом, мы можем сделать вывод, что этот герой, несмотря на свое примитивное сознание и непонимание Тазита, не является человеком черствым и бессердечным. Причина его безжалостности кроется не в неспособности сердца к состраданию, а в нравах самого народа.
Второй раз слово «сердце» упоминается в конце поэмы, когда Тазит приходит свататься к отцу своей возлюбленной:
И он, не властный превозмочь
Волнений сердца, раз приходит
К ее отцу, его отводит
И говорит: "Твоя мне дочь
Давно мила. По ней тоскуя,
Один и сир, давно живу я.
Благослови любовь мою.
Тазит не просто повинуется «волнениям сердца», он обещает доказывать свою любовь и делом:
Я беден – но могуч и молод.
Мне труд легок. Я удалю
От нашей сакли тощий голод.
Тебе я буду сын и друг
Послушный, преданный и нежный,
Твоим сынам кунак надежный,
А ей – приверженный супруг.
Тазит – не просто герой, подчиняющийся зову сердца, он носитель морали и высоких нравственных качеств.
Об образе Тазита высказывался исследователь Д. Благой: «Пушкину, безусловно, ближе, симпатичнее обаятельный облик мечтателя и гуманиста Тазита, художественно олицетворяющего идею о возможности в среде горцев иной, более человечной морали. Недаром в характеристике Тазита много общего – своего рода автореминисценций – с обрисовкой поэтом его любимейшего образа – Татьяны. Татьяна "в семье своей родной казалась девочкой чужой", Тазит – "среди родимого аула он как чужой"; она "дика, печальна, молчалива", он "все дикость прежнюю хранит", "целый день в горах один, молчит и бродит... Сидит печален под горой"; Татьяна "как лань лесная боязлива", Тазит – "так в сакле кормленый олень, все в лес глядит; все в глушь уходит"».
Исследователь С. Воложин высказывается о Тазите таким образом: «Человек не хочет добывать средства к существованию путем убийств, не хочет находить в убийствах эстетическое и нравственное удовлетворение, хочет жениться и трудиться, быть тихим и маленьким и в том чувствовать, что он сам большой. И все. Никаких огромностей и экстрем. И этакая малость недостижима, если окружение живет экстремами.
<…> ученнейшие доказательства колоссальной этнографической осведомленности Пушкина и указания, что и в действительности в Кабарде его времени началось расслоение горцев на мирных и немирных, на принимающих европейскую цивилизацию и не принимающих, мне кажутся неприменимыми в качестве вдохновляющего момента для создания “Тазита”. Судите сами. Ведь тот факт, что в Кабарде было принято отдавать младшего сына на воспитание в Чечню, как более устойчивую в противоборстве России и более верную исламу, не объясняет, как же получился обратный эффект с героем поэмы. В чем дело?
А в том, что Пушкину нужно было столкнуть этнографическую невероятность с этнографической точностью, чтобы “сказать”, что не в этносе дело, а в общечеловеческой коллизии: необходим консенсус в большом масштабе, чтоб достигнуть блага даже в масштабе малом.
А тот факт, что Пушкин изображал в чем-то себя в Тазите, от столкновения с другим фактом, что это все же изображен горский юноша, - это столкновение работает точно на такой же катарсис: не важно, кто это, важно, что для кого угодно личное счастье требует счастья общественного в качестве своей предпосылки».
Таким образом, мы можем сделать вывод, что поэма, несмотря на наличие явственной национальной проблематики, изображает также и «жизнь сердца» главного героя, являющегося определенным нравственным идеалом для Пушкина.
Список использованной литературы:
1. Манаенкова Е.Ф. Соотношение рационального и эмоционального в творчестве А.С. Пушкина. 2006.
2. Бонди С.М. Комментарий к поэме «Тазит». А. С. Пушкин. Собр. соч. в 10 т. Т. 3 Примечания.
3. Благой Д.Д. Творческий путь Пушкина. Советский писатель – М., 1967.
4. Воложин С.И. О сколько нам открытий чудных... Доклады для Пушкинской комиссии при Одесском доме ученых. Одесса, Негоциант, 2003.
