Проживая прошлое воплощение в настоящем моменте

 

Одним утром, примерно через полтора часа после начала медитации в положении сидя, я наконец прилег. Я положил подушки под колени, чтобы не заснуть слишком быстро, позволяя себе пребывать между бодрствованием и сном. Я лег и направил внимание на то место, которое занимает в моей голове эпифиз. Но на этот раз, вместо того чтобы пытаться заставить что-то произойти, я просто расслабился и сказал: «Будь что будет…» По-видимому, это было магической фразой. Теперь мне известно, что это значит. Я подчинился, сошел с дороги, отказался от какого-то конкретного результата и просто открылся навстречу возможностям.

В следующий момент я осознал себя человеком плотного сложения в какой-то очень жаркой местности, словно где-то в районе Греции или Турции. Ландшафт был скалистым, земля сухой, а каменные здания, напоминавшие греко-римские времена, были опоясаны множеством маленьких навесов из ярко раскрашенной ткани. На мне была цельная одежда из мешковины, спадавшая с плеч до середины бедер, подвязанная на поясе толстой веревкой. На ногах я носил сандалии со шнурками, обвязанными вокруг голеней. У меня были густые вьющиеся волосы и крепкое тело. Плечи мои были широкими, а руки и ноги мускулистыми. Я был философом и давним последователем какого-то харизматичного лидера.

Я был одновременно собой в этом облике и собой настоящим, направившим пристальный взгляд на то конкретное место и время. И опять-таки я обладал гораздо большей сознательностью, чем обычно, – я был сверхсознательным. Все мои чувства были обострены, и я очень ясно сознавал происходящее. Я чувствовал знакомый запах своего тела и мог попробовать на вкус соленый пот на своем лице. Мне нравился этот вкус. Я ощущал устойчивость своего коренастого, крепкого тела. А также сознавал глубокую боль в правом плече, но она не захватывала мое внимание. Я видел ясное голубое небо и сочные цвета зеленых деревьев и гор, словно находящихся в кислотном мире. Я слышал крики чаек в отдалении и знал, что нахожусь вблизи большого водоема.

Я был паломником, своего рода миссионером. Я путешествовал по стране, распространяя философию, которую изучал всю свою жизнь. Я был учеником великого мастера, которого глубоко любил за заботу, терпение и мудрость, которыми он одаривал меня много лет. Теперь пришло время и мне принять посвящение и нести послание, которое изменит умы и сердца людей. Я знал, что послание, распространяемое мной, противоречит современным верованиям и что правительство и религиозные лидеры настроены против меня.

 

Главное послание философии, которую я изучал, должно было освободить людей от всяких обязательств перед «чем-либо или кем-либо», кроме них самих.

 

Эта философия также была призвана побуждать отдельных личностей к демонстрации свода принципов, которые давали им силу жить более насыщенной и значительной жизнью. Я был страстно захвачен этим идеализмом и день за днем стремился жить в согласии с его доктринами. Конечно, мое послание упраздняло религию и отрицало власть правительства, обещая взамен освобождение от физических и душевных мучений.

Когда эта сцена ожила, я понял, что только что обращался к толпе в относительно многолюдной деревне. Собрание как раз начало расходиться, когда внезапно сквозь людские массы ко мне протиснулись несколько человек, собираясь арестовать меня. Не успев ничего предпринять, я был схвачен. Я знал, что у них все как следует продумано. Если бы они начали движение, пока я говорил с толпой, я бы их заметил. Они все точно рассчитали.

Я сдался без сопротивления, и они отвели меня в тюрьму и оставили в камере одного. Запертый в тесной каменной камере с узкими прорезями вместо окон, я сидел на полу, осознавая свою судьбу. Ничто из того, что я делал, не могло подготовить меня к тому, что должно было произойти. Спустя два дня меня отвели в центр города, где собралось несколько сотен человек – многие из них еще совсем недавно слушали мое учение. Но сейчас они собрались в предвкушении суда надо мной и намечавшейся пытки.

Меня раздели до нижнего белья и привязали к большой горизонтальной каменной плите с глубокими желобами по углам, в которых помещались веревки. На концах веревок были металлические наручники, надетые на мои запястья и лодыжки. И тогда началось. Человек, стоявший слева от меня, начал поворачивать рычаг, и каменная плита поднялась из горизонтального положения в более вертикальное. По мере того как плита поднималась, веревки растягивали мои конечности все сильнее.

Когда угол наклона достиг примерно 45 градусов, началась настоящая боль. Кто-то вроде судьи прокричал мне вопрос, собираюсь ли я продолжать учить своей философии. Я не удостоил его ни ответом, ни взглядом. Тогда он отдал приказ палачу крутить рычаг дальше. В какой-то момент я отчетливо услышал треск и щелчки в своих суставах. Я видел выражение своего лица, перекошенного болью. Это было все равно как смотреть на себя в зеркало – я полностью сознавал, что на той плите был я сам.

Теперь металлические наручники на руках и лодыжках врезались мне в кожу, и она горела. Полилась кровь. Одно плечо вышло из сустава, и я скривился и застонал от боли. Мое тело дергалось в конвульсиях, пока я пытался противодействовать натяжению веревок, выгибаясь и напрягая мускулы. Расслабить мускулы было немыслимо. Внезапно я услышал судью, снова задающего мне тот же вопрос – собираюсь ли я и дальше учить своей философии.

Я подумал: «Я соглашусь прекратить учение, а затем, когда они отпустят меня с этой публичной пытки, просто начну по новой». Я понимал, что так было бы правильно. Это удовлетворило бы судью и прекратило мою боль (и предотвратило смерть), позволив мне и дальше продолжать свою миссию. Я медленно покачал головой и ничего не сказал.

Судья стал требовать, чтобы я произнес отречение, но я молчал. Тогда он сделал быстрый знак моему мучителю повернуть рычаг дальше. Я взглянул вниз на этого человека, намеренно собиравшегося усилить мои мучения. Я увидел его лицо, и когда мы взглянули друг другу в глаза, я-наблюдатель сразу же узнал в этом человеке кое-кого из своей настоящей жизни, жизни Джо Диспензы. Это был тот же человек, но в другом теле. Что-то щелкнуло во мне, когда я увидел эту сцену. Я понял, что этот мучитель все еще продолжает терзать людей – и меня в числе прочих – в моей текущей инкарнации. Я понял его роль в моей жизни. Это было до странности знакомое чувство узнавания, и все вдруг обрело смысл.

Когда плита поднялась дальше, мой позвоночник хрястнул, и я стал терять контроль над телом. В тот момент я сломался. Я завыл от осепляющей боли и ощутил глубочайшую тоску, охватившую все мое существо. Затем рычаг повернули в обратную сторону, и плита быстро вернулась в горизонтальное положение. Я лежал, сотрясаясь всем телом, в тишине. Затем меня оттащили обратно в камеру и оставили лежать в углу. Три дня передо мной мелькали сцены пытки.

После такого унижения я больше никогда не смог бы выступать на публике. Сама мысль о том, чтобы вернуться к своей миссии, вызывала такой грубый протест во всем моем теле, что я оставил всякие мысли об этом. В одну ночь меня выпустили, и я незаметно ушел, понурив голову от стыда. Я больше не мог смотреть в глаза людям. Я чувствовал, что не справился со своей миссией. Остаток своей жизни я провел в пещере у моря, ловя рыбу и живя в молчании отшельником.

Глядя на участь этого несчастного и его выбор скрыться от мира, я понял, что это было посланием мне. Я понял, что в своей настоящей жизни не могу снова исчезнуть и спрятаться от мира и что моя душа хотела, чтобы я увидел, что должен продолжать свою работу. Я должен был приложить усилие, чтобы встать, и принять послание, и больше никогда не уклоняться от превратностей судьбы. Я также понял, что вовсе не проиграл – я сделал все наилучшим образом. Я знал, что молодой философ продолжает жить в вечном моменте настоящего в виде мириад возможных меня и что я могу изменить свое будущее и его тоже, если никогда не буду бояться жить ради истины, вместо того чтобы умирать за нее.

 

У каждого из нас есть мириады возможных инкарнаций, существующих в вечном моменте настоящего, ожидая, пока мы обнаружим их.

 

Когда раскроется тайна нашего я, мы проснемся и поймем, что мы не линейные существа, проживающие линейную жизнь, но многомерные сущности, живущие многомерной жизнью. Красота бесконечных возможностей, ожидающих нас, состоит в том, что единственный способ изменить эти варианты будущего – это измениться самим в вечном моменте настоящего.

 

 

Глава 2
Настоящий момент

Если вы хотите пережить сверхъестественное в своей жизни – исцелив свое тело, создав новые возможности, о которых раньше не могли даже помыслить, и получив трансцендентный, мистический опыт, – для начала вам нужно освоить понятие настоящего момента: вечное сейчас. В наши дни много говорят о том, чтобы присутствовать в настоящем моменте, или быть здесь и сейчас. Хотя большинство людей имеют базовое понимание того, что это значит (не думать о будущем и не жить в прошлом), я хочу предложить вам совершенно другое понимание этой концепции.

От вас потребуется перейти за пределы физического мира – в том числе за пределы вашего тела, вашей личности и окружающей среды – и даже за пределы самого времени. Именно там вы превращаете возможность в реальность.

Ведь если вы не перейдете за пределы того, кем себя считаете, и того, как, по вашему мнению, устроен мир, невозможно будет создать новую жизнь или судьбу. Так что вам придется в самом буквальном смысле сойти со своего пути, преодолеть память о себе как о личности и позволить чему-то большему, чем вы сами, чему-то мистическому овладеть вами. В этой главе я собираюсь объяснить, как это работает.

Прежде всего давайте посмотрим, как действует мозг. Когда активируется любая нервная ткань в мозге или теле, она создает разум. Следовательно, с точки зрения нейробиологии разум – это мозг в действии. Например, у вас есть особый разум, чтобы водить машину. И другой разум, отвечающий за ванные процедуры. А когда вы поете или слушаете музыку, действует опять же другой разум. Вы используете различные уровни разума для выполнения каждой из этих сложных функций. Всякое из этих дел вы уже выполняли, вероятно, не одну тысячу раз, поэтому, когда вы приступаете к какому-нибудь из них, ваш мозг настраивается особым образом.

Когда вы, к примеру, ведете машину, вы на самом деле запускаете особую последовательность в мозге, паттерн и комбинацию нейронных сетей. Эти сети представляют собой просто кластеры нейронов, работающих вместе как сообщество – совсем как автоматическое программное обеспечение, или макропрограмма, – потому что вы уже выполняли это конкретное действие столько раз. Другими словами, нейроны, необходимые для выполнения какого-либо задания, становятся более сплоченными. Когда вы сознательно собираетесь выполнять задание на вождение машины, мы можем сказать, что вы автоматически выбираете и настраиваете нейроны в своем мозге, чтобы они создали новый уровень разума.

По большей части ваш мозг является продуктом вашего прошлого. Он был сформирован и отлажен, чтобы стать живой записью всего, чему вы научились и что усвоили до настоящего момента в вашей жизни.

Обучение с нейробиологической точки зрения представляет собой соединение нейронов в вашем мозге для формирования тысяч синаптических связей, чтобы затем эти связи собрались в комплексные трехмерные нервные сети. Представьте обучение как модернизацию мозга. Когда вы уделяете внимание информации, имеющей для вас значение, это взаимодействие с внешней средой оставляет биологический отпечаток в вашем мозге. Когда вы переживаете что-то новое, ваши органы чувств неврологически записывают историю в вашем мозге и новые нейроны соединяются между собой, чтобы образовать еще более богатые связи, все дальше модернизируя ваш мозг.

Новый опыт не только развивает систему межнейронных связей в мозге, но также создает эмоции. Представьте эмоции в виде химического остатка от прошлого опыта – иными словами, химического отклика. Чем сильнее эмоциональный коэффициент от какого-либо события в вашей жизни, тем более длительное впечатление оно оставляет в вашем мозге. Так формируются долговременные воспоминания. Если обучение означает построение новых соединений в вашем мозге, то воспоминания представляют собой техобслуживание этих соединений. Чем чаще повторяется какая-то мысль, поведение, опыт или эмоция, тем больше сплавляются и скрепляются соответствующие нейроны и тем более долгими будут их отношения.

История Анны, рассказанная в предыдущей главе, наглядно показывает, что большей частью опыт приходит из взаимодействия с внешней средой. Органы чувств подключают вас к внешней среде, и когда вы переживаете высокозаряженное эмоциональное событие – плохое или хорошее, – этот момент неврологически отпечатывается в мозге в виде воспоминания. Таким образом, когда некий опыт химически изменяет ваше обычное самочувствие и повышает внимание к тому, что вызвало его, вы начинаете связывать какого-нибудь человека или вещь с положением вашего тела в конкретном времени и месте. Вот так вы создаете воспоминания, взаимодействуя с внешним миром. Можно с уверенностью сказать, что

единственное место, где находится прошлое, – это ваш мозг, а также тело.