Старики-разбойники FB-111

Естественно старики-разбойники FB-111 были оснащены аппаратурой фиксирующей ракетные пуски. Конечно, опытный летчик обошелся бы и без нее: запуск 5В28 слишком заметное зрелище, дабы его упустить, если конечно, вы не летите в тумане или земля не спрятана в облаках. Поджиг четырех пороховых ускорителей наблюдаем сверху за десятки километров, а если кто и придремал за штурвалом, так изделия 5В28 ходят по небу парами, дабы повысить общую вероятность встречи с целью приблизительно до девяноста восьми процентов. Кроме всего, FB-111 хоть и древняя машина, все же разработан не в Первую Мировую, так что имеет на борту некоторую электронную оснастку. Как следствие, пилоты еще до пуска ведают о том, что попали в главный лепесток эманаций РПЦ, а значит, не ожидают от ближайших минут жизни ничего особо приятного. В форсаже спарка турбореактивных двигателей «Пратт-Уитни» выдает тягу чуть ли не в двадцать тысяч килограмм на секунду, так что существование в физическом мире никак не кажется сахаром. Причем, на этой тяге еще и делаются попытки выписать в небе некие кренделя. Они не очень катят против разогнанных в три Маха одиннадцатиметровых вторых ступеней 5В28, однако могут порадовать неожиданностью бесплатного зрелища кого-то внизу. Естественно, это не первый ряд в ложе, а общий сценарий происходящего, и фамилии актеров неизвестны, тем не менее, валящиеся на крыло далекие гиганты умиляют своей резвостью. Кроме того, редкие ныне натуры патриотической закваски вообще переполняются гордости за украинские вооруженные силы, кои ведут с утра пораньше, или там с позднего вечера до тутошней минуты, настоящие боевые учения, потому как действительно с далекого тела планеты не разглядеть всяческие мелочи опознавательного плана, типа белых звезд в круге или четких надписей на английском.

Зато удаленное небо и стратосферные высоты не могут похвастать склерозом – гравитационные путы завсегда напоминают о дожидающейся сыновей мамочке Земле. Хорошее тягловое усилие имеет мало смысла, если у вас наличествует излишняя полнота. У обоих «сто одиннадцатых» она имелась – десять тысяч килограммов бомбовой нагрузки. 5В28 движется на свидание целые минуты, за такое время предусмотрительный пилот вполне успевает облегчиться: делов-то, дернуть какую-то там ручку и что-то где-то нажать в определенной последовательности. Конечно, срыв боевой задачи – это «не есть хорошо», и опять же самонаводящиеся бомбы стоят многой череды потных будней налогоплательщиков, однако сам стратегический монстр FB-111 оценивается гораздо дороже и попытка его спасения всегда зачтётся добросовестным командиром авиакрыла. Разумеется бомбы…

Точно, точно, они летят вниз. Причем, что интересно, в нынешнем раскладе уже совершенно неясно куда, ибо сброс бомб с анти-ракетном перевороте, это нечто вроде ведомого лишь бумажным теоретикам метания в кабрировании. Отклонение неизвестно насколько, курс неясно-промежуточный, вектор сноса проблематичен. Еще наличествует рассеивание с абсолютно неясными изначально последствиями. Однако теория вероятности говорит, что б о льшая площадь Земли хоть и обрабатывается человеком в хозяйственных целях, все же не заселена, так что попасть в жилую постройку непреднамеренно проблематично. Когда-то немцы пуляли по совсем не маленькому Лондону и окрестностям абсолютно преднамеренно. Результат? В Англии им не удалось сократить даже популяцию коров, а не то что людей, а тем паче военнослужащих sapiens-ов. Тем не менее, сейчас покуда FB-111 изгаляются в акробатике, нет смысла вставлять неясные числа в известные формулы, бомбы все едино уже летят, так что никакие знания или незнания не повлияют на точку приземления. Имеет значение лишь один фактор мало известный выпустившим их на свободу летчикам. Во избежание демаскировки проводимой акции, все боеприпасы настроены на обязательный подрыв. То есть, как только они покидают самолет, то основные предохранительные стопоры снимаются, независимо оттого пущены ли бомбы по явной цели или же вывалены в атмосферу просто забавы ради, как в данном случае. Ведь в самом деле, сопутствующий ущерб, разумеется, нежелателен, однако находка на территории независимой Украины воткнувшихся в почву невзорвавшихся боеприпасов калибра две тысячи фунтов, с клеймом «Made in USA», это уж совсем ни в какие ворота. Тут понимаешь, все уши прожужжали о русских варварах-азиатах, от коих все века любезно, за так, чисто из-за человеколюбия, спасала только панская Речь Посполита, а теперь не щадя долларового пуза заслоняет родимая по крови Америка, и на тебе…

Тем не менее, что взять с малосознательного, пусть и демократического железа? Его уж на фабрике семейного клана Дюпонов и лелеяли, и ловкими машинами, а где и старательными руками, свинчивали, а вот никакой благодарности. Нет бы лететь куда-подальше, в глухие, когда-то охраняемые Советской властью пуще глаза, но и ныне еще не до конца выкорчеванные бойким капитализмом леса, и там рвать чеку во славу дальнего Заокеанья! Как назло, отклонились от курса чёрти куда, где даже двигающие крыльями FB-111 и то оказаться были не обязаны – так, пройти мимо, чиркнуть по окраине, в десятке километров. Короче. «Только прилетели, сразу сели, фишки все заранее стоят…», как исполнял под гитару классик.

Знакомьтесь! Город Белая Церковь! Население… До Перестроечной околесицы наличествовало четверть мильона. С той поры, в связи со всякими демонтажами тоталитаризма и построениями либерализма, а также торжественно-натурными отмечаниями годовщин Голодомора, несколько снизилось, однако не предельно. По крайней мере, растопыренная гроздь всяческих AGM-130A телевизионного наведения, а так же навешанные для солидности BLU-76 объемного взрыва нашли достаточное число мишеней для поражения. Нет, конечно же, ни в коем случае не преднамеренно. Как можно, чтобы демократическая бомба да… Если кто и виноват, то само собой «васильковцы». В мирное время пугать самолеты боевыми пусками это…

Кстати о самолетах-бомбардировщиках. Хоть у FB-111 крылья особо хитрые, ибо родились в период моды на сложности в конструкции этих органов; конкретно, они умеют менять свою геометрию, тем не менее они не выдерживают когда менее чем в шестидесяти метрах – а именно в пределах такой дистанции срабатывает радио-взрыватель – воздух пронизывают те самые тридцать семь тысяч шарообразных поражающих элементов. Как результат – один из «сто одиннадцатых» приступил к неуправляемому скольжению вниз. Благо районный цент Белая Церковь остался далеко в стороне: десяток-другой секунд в сверхзвуковом верчении это уйма съеденных в горизонталях-вертикалях километров. А второй? Все же приходится признать, одноканальность по цели есть непреодолимый атавизм прошлого. В условиях уничтожения РПЦ второго дивизиона, параллельный обстрел агрессоров не получается, но и последовательный тоже затруднен. Пока локатор К-1 облучают одну, дабы ракетные ГСН не сбились с курса, другие реактивные монстры не зависают во времени, а осуществляют подвижку в окружающей трехмерности. А зона пуска, особенно по отражающим поверхностям дающим, в соответствии с эффектом Доплера, не прессовку, а растяжку ответного сигнала, имеет весьма скромный пространственный объем. Естественно, речь идет о С-200В, а не о каком-нибудь комплексе «Джигит».

Выходит, второй тяжелый бомбардировщик избавился от бомбовой экзотики не зря – он сэкономил налогоплательщикам свою собственную стоимость. А база ВВС Лейкенхите, что в Великобритании, растопырила объятья для встречи.

Четвертая власть:

«…под городом Васильков, вблизи столицы, случилась серьезная авария во время профилактических работ по перегрузке старых ракет. Имеются жертвы среди военнослужащих, в том числе срочной службы. Когда же наша армия окончательно перейдет на контракт? И кроме того, люди задумываются, не пора ли окончательно отказаться от опасного советского наследия, в виде некачественной, самоподрывающейся боевой техники? Пора это все списать. И более того, не пришло ли время предъявить счет России за весь этот ею же порожденный наследственный бардак?…»

Нехорошие знакомства

Нельзя сказать, что Данило не чувствовал недоброе. Еще как чувствовал! Однако все-таки конкретно «что-где-когда» он все ж-таки явно не ощущал. А то бы, наверное, рванул прочь из города. Но сваливать вот так вот, совсем спонтанно, он бы не решился никогда. Тут вокруг был его город, достаточно подконтрольное пространство. А где-то там… И еще. Хотя в этом Данило никому не признавался, но дальше Донецка и области, Данило в жизни не выбирался. Вот не складывалось пока. На курорты в Крым и прочее? Так ему вроде и в каком-нибудь Седово и остальной Ждановской Ялте было очень даже неплохо. То есть, с некоей точки зрения, Данило был вполне так патриотом родного края. Плохо, что не во всех остальных смыслах. Ибо вот именно сейчас это «в остальных» сработало против него.

Огибая угол дома номер «90», в коем у него даже наличествовали знакомые, он нос к носу столкнулся с каким-то молокососом. Точнее, не нос к носу – нос данного субъекта возвышался достаточно высоко, дотянуться, наверное, получилось бы только с прыжка. И еще точнее, не «с каким-то молокососом», а с очень конкретным. Хотя узнал Данило его не сходу, а секунды через полторы, в процессе которых два столкнувшихся все еще не разошлись, ибо обходный маневр Данилы, привычно не сопровождаемый словом «извините», почему-то не получался. Куда тыкался Данило, туда мгновенно отклонялся и встречный громила. Когда же опознание завершилось, сверкнув в нутре молнией, Данило тем более прикусил язык и наклонил голову ниже. Ведь теперь он весьма опасался встречного узнавания. «Еще чего не хватало», – подумал он в некой зачаточной панике, втягивая голову в плечи, и снова делая маневр влево для обхода. «А ведь Маркиз убеждал, что их чуть ли не в Чечню отправят, – припомнил он со злобой. – Хоть бы предупре…»

– Здорово, наниматель? – сказал Даниле детина снова загораживая путь.

Может, требовалось двинуть его по яйцам и делать ноги, соображал Данило, еще более сутулясь. Но обозревая, или вообще-то более догадываясь, из-за бегающих понизу глаз, обширность встречной грудной клетки, Данило прикидывал – даже первый удар даст весьма мало преимуществ.

– Что замер, красноречивый? – чуть наклонился к нему явно несостоявшийся работник плантации.

Данило почти изготовился стукнуть, ибо если неожиданно применить локоть, то…

– И правда, молчаливый, – согласился еще один басок, трансформировавшийся позади. – Может, это не он?

«Это не я!», – хотел крикнуть Данило, но такое стало бы совсем идиотством.

– Глазки-то подыми, – подстрекнул его первый «слон», начав теснить туловищем назад.

– Вы чё, пацаны? – спросил Данило очень осипшим голосом. – Чё хотите? Я братэлам…

– Не, ты смотри, говорливый, – подытожил чем-то знакомый басок.

– Чё за баланда! – почти уверенно бросил Данило, отступая под напором непоколебимой туши, по которой он все еще собирался применять локти и прочее. – Своих что ли не…

– Узнали, узнали, не мечись, – сказал вдруг третий голос, и во всё еще сканируемую понизу зону обзора Данилы вплыли очень солидного размера ботинки, загораживая вектор прикидочного отхода. Последним направлением, не стыкующимся с кем-то из гигантов, оставалась стена дома номер «90», но ведь сквозь стены Данило ходить никогда не пробовал.

– Учтите, я буду… – начал Данила какой-то самому еще не ясный экспромт.

– Милицию звать, что ли? – спросил его третий подоспевший, опуская на плечо большую бурую руку. – Ну что ж, позови. Мы послушаем.

Тут Данило узнал и эту руку, и этот голос. Очень спокойный, очень уверенный в себе голос, принадлежащий, сразу ясно, не какому-то крепышу-молокососу, а солидному дядьке, из тех монолитных полу-суперметов, коих Данила особо недолюбливал. Конкретно этот – был тот самый, что назвался когда-то бывшим кем-то чего-то там. Тогда еще, взглянув на его седые, непослушные пакли, Данило подумал, не стоит ли сказать, что они не принимают в ополчение людей пожилых, однако этот отставник, четко предчувствуя готовящиеся протесты, очень загодя возразил: «Пятьдесят раз отжаться – вам хватит, для моего зачета? Для моей возрастной группы и звания, это даже более чем нужно. Вы что решили воевать с оккупантами только пацанами? Неужели неясно, что их надо по возможности разбавить опытными мужиками?» Он тогда сказал еще многое, и в конце, когда Данило миролюбиво кивнул и очень натурально махнул рукой, типа – «Да ну их к черту, те инструкции! А то я сам не начальник». Типчик наверное решил тогда, что убедил Данилу своими обещанными отжиманиями. Но на самом деле, Данило тогда подумал другое: «Что птичка, захотела в клеточку? Ну, вали – обеспечим. Всех бы вас таких уверенных, бабьих любимцев, изловить и продать задешево». Воспроизведя все эти нюансы, Данило еще раз припомнил Маркиза и его уверения.

– Падла, – выразился он вслух.

– Это ты мне? – спросил его обладатель ботинок сорок седьмого размера.

– Нет, это я… – стоило ли объяснять? Тем более, именно в этот момент на плечики Данилы опустились ещё чьи-то большие железные руки.

Запас ракет

– Володя! Подполковник Корташов! – раздается по ГГС. – «Первый» – «Девятой»!

– «Девятая» – «Первому»! Корташов на связи! Слушаю, Михаил Юрьевич!

– Вова, сколько у тебя готовых к бою изделий в наличии?

– Вы ж в курсе, пан полковник. С неба они не падают. Точнее… Уж все ускорители со склада БЧ попадали. Так что… Вот, нашлись еще две исправные – надеюсь, что исправные – ракеты на тягачах. Их не накрыло ударом. Еще в убежищах на «ЗМ-ках» во «втором» – хороший запас, мои стартовики, в том числе, заняты обратной перегрузкой на «КРАЗ-ы». Думаю, скоро сюда начнут подвозить. При отражении налета мы использовали девять штук. Так что… Запас есть, Михаил Юрьевич! Конечно, знать бы наперед, так не стоило вчера возиться с беспилотниками. А ж четыре ракеты ушло на мелочевку.

– Кто ж знал, Владимир Иванович? Ладно. У нас тут «Фургон» засек кое-что низковысотное, медлительное, предположительно, «вертушка». Но, высота в пределе, а мы все-таки не «С-двести-Д». Сработаем?

– Приказывайте, командир. Давайте ЦУ.

– Лови! – и тут же все по правилам стрельбы боевыми ракетами: – «Первый» – «девятой»! Боевая тревога! Уничтожить цель с азимутом…

«Звезда Смерти» снова трудится.

Четвертая власть:

«…в Киевской области произошел взрыв склада зенитных ракет. Общественность более не может терпеть эти выходки военных. Требует даже разогнать армию насовсем. В самом деле, зачем этот древний силовой инструмент, когда в мире берут верх гуманистические, глобалисткие тенденции? Насилие, как таковое, навсегда уходит в прошлое. Разве не свидетельствует…»