Ни эгоизм. Ни альтруизм

А РОДСТВО!

 

При каких условиях Я не будет означать господства или отрицания всех, кроме себя, а альтруизм – рабства или самоуничтожения? Или: когда Я (= эгоизм) не будет

 

==238

 

означать одиночества ("солипсизма"), а другие (= альтруизм) не будут означать чуждости, розни (сепаратизм)? 1

Синтез эгоизма (индивидуализма, солипсизма) и альтруизма может быть выражен соединением двух слов: "мы" и "все". Это будет полнота родства: вместо индивидуального, разрозненного бытия личностей - сосуществование; вместо смены поколений - полнота жизни, отрицание и упразднение смерти!

Родство есть мы; для него нет других в смысле чужих: для него все - те же Я, свои, родные, естественно, органически родные, а не искусственно, механически, внешне сроднившиеся.

Когда все будут чувствовать и сознавать себя во всех и таким образом даже дальние станут близкими, получится многоединство.

Страдание и смерть могут побеждать истинное родство (да и то извне лишь, а не извнутри) только до тех пор, пока это многоединое существо не будет управлять внешнею силою.

Нынешний человеческий род не имеет такого многоединства именно потому, что внешняя сила нге только не подчинена ему, но, наоборот, она владеет им, возбуждая в нем борьбу, а через нее - рознь, рабство и господство. При таком (нынешнем) положении многоединство или родство остается лишь проектом.

Полнота родства существует лишь в Триединстве Божественном, а не в многоединстве человеческом.

Церковь есть также многоединство, но в предначертании будущего, а не в действительности настоящего.

 

МИРОВАЯ ТРАГЕДИЯ

 

В вертикальном положении, как и во всем самовостании, человек, или сын человеческий, является художником и художественным произведением-храмом... Это и есть эстетическое толкование бытия и создания и притом не только эстетическое, но и священное. Наша жизнь есть акт эстетического творчества.

Первый подъем, или вертикальное положение, или же востание сынов, вызванное смертию отцов, есть положение трагическое; это - этико-эстетическое толкование созда-

 

 

1 Отдаться себе - значит отлучить себя от всех, погибнуть, умереть.

Но и отречение от себя (обезличивающее слияние) было бы утратою для

всех, разрушением личности, жизни, бессмертия.

 

==239

 

ния человека Богом чрез самих сынов человеческих. История и есть создание страждущего, измученного (не божества), а человечества. Не Вакха, следовательно, а сына нужно поставить в основу трагедии или истории; Аполлона же должно заменить сынами человеческими в их совокупности.

Трагедия (т.е. изображение гибели или смерти отцов) возникла из духа музыки, если эта музыка есть выражение печали об утратах рожденными родивших и особенно о роковом вытеснении сынами отцов. Такая музыка была произведением не опьянения, а отрезвления; смерть положила начало отрезвлению; но трагедия эта будет уже христиан-

скою, а не языческою, не от опьянения происходящею. Если сочинение Ницше "Происхождение трагедии" * есть разрешение проблемы происхождения не только искусства вообще, но и самого мира, то не нужно забывать, что первая страница книги, названной у нас книгою Бытия, а у других европейских народов словом Genesis, т.е. рождением,

может быть названа эстетическим толкованием о происхожении Mipa-мира, ** если эстетика есть наука о творчестве, ибо в книге бытия Бог представляется художником, Творцом, зодчим мироздания. Если же живого, личного или Триединого Бога превратить в отвлеченное начало, в неопределенное стремление или желание или, еще хуже, в чистое или нечистое побуждение, в похоть, то получается Шопенгауэр и Ницше с вакхическим началом последнего. *** И это будет или метафизическое откровение, или отвлеченное мышление, метафизика. Все это имеет значение для людей мысли, которые не хотят оставить этой области для дела. Для людей же дела нет нужды выходить из пределов физики, понятой в обширном астрономическом смысле (так как земля входит в программу задач астрономии). А на землето и разыгрывается постоянная

трагедия: вытеснение сынами отцов или скорбь рожденных об утрате родивших их, или родителей. Конечно, наш гуманистический век, век женихов и невест, не признает скорби о смерти родителей и вообще не тужит о смерти, признав ее необходимою; но в то же время он не может

никак примириться с нею.

Все языческие религии, философские системы и художественные произведения были проявлением опьянения, обмана, блуждания. Если опьянение лежало в основе, то аполлоновские образы не были действительностью. Гуманизм, скрывавший от себя умирание и рождение (сыновство), не был поэтому представлением действительности.

Что может быть трагичнее положения сынов, вынужденных поглощать отцов! Это даже не антропофагия; это уже

 

 

К оглавлению

==240

 

патрофагия, отцеедство! Трагичность, однако, исчезнет, если сынов и отцов обратить в какие-то пьяные видения, в хмельные сны.

В христианстве с его основным понятием сына человеческого, требовавшим объединения для воскрешения, заключалось отрезвление. Образы были здесь не представлениями, не грезами, а проектами.

(Таким образом основы мировоззрения, а также смысл и задача жизни представляются:)*

Для "сынов", "рожденных" - как политеизм и мифическая патрофикация ** или патроморфизм.

Для "человека" - как деизм (пантеизм и персонификация или антропоморфизм.

Для "сынов человеческих" - как Триединство и действительная патрофикация, или братотворение для отцетворения.

Для "сынов", разъединенных на земле, - как политеизм и патрофикация на небе, или как патрофикация неба - при птолемеевском мировоззрении.

Для "человека", объединенного внешне, отвлеченно на земле, - политеизм с патрофикациею на небе, при коперниканском мировоззрении заменяется деизмом, спиритуализмом и, наконец,

Для сынов человеческих, объединенных внутренне и внешне по образу Божественного Триединства, - объединение становится многоединством всех миров, чрез воскрешенные поколения как проявление внемирного, потустороннего Триединства в посюстороннем.

 

"AMOR FATI" ИЛИ "ODIUM FATI?"***

 

"Клянусь Вам (писал пророк Ницше Брандесу 20 но-

ября 1888 г), что через два года вся земля будет в

судорогах! Я - нечпю роковое!"

= Такое ничтожество, как Ницше, бьет всех пото-

му только.что они - еще ничтожнее его!

 

"Amor fati!..." Этой вершине безнравственности нужно противопоставить величайшую, безусловную ненависть к Роковому - Odium Fati! Такую ненависть и должна почувствовать природа при переходе от бессознательного состояния к сознательному. "Amor fati" означает желание остаться скотом; "amor fati" - это формула величайшего унижения, падения человека ниже зверя, ниже скота, ниже самого Ницше! Быть властелином разумных существ,обратить их в своих рабов, а самому быть рабом слепой приро-

 

 

==241

 

ды - что это такое? возможно ли более глубокое па дение?.. Толстовское благоговение к жизни животных Ницше заменил благоговением к слепой, безжизненной силе!..

"Amor fati" - это любовь к ненавистному, отсутствие мужества взглянуть врагу прямо в очи; это подлый страх, не позволяющий себе даже спросить: точно ли неизбежно это рабство разумного у неразумного, не суеверие ли и не предрассудок ли эта любовь к тому, что должно бы быть ненавистным, т.е. к рабству? Не они ли, это суеверие и этот предрассудок, сделали и само рабство неизбежным? Подавленные ребяческим страхом, мы даже не задаем себе вопроса о том, что можем сделать мы в совокупности, хотя, взятые в одиночку, мы действительно бессильны. Если нынешнее сословное знание, если наука одних "ученых" и бессильна, то может ли отсюда следовать, что все разумные

существа, ставши познающими, останутся столь же бессильными?.. Если я действительно являюсь носителем жизни, а противники мои - носители смерти, то победа неизбежно останется за мною; в противном же случае я должен пасть. Но этому последнему поражению Ницше будет одинаково рад, как и победе. Вот его критерий! Но если (как это и должно быть) назовем смерть злом, а жизнь без смерти (бессмертную) - благом, добром, то какой же смысл останется во всей его критике идеи добра в "Утренней заре "? На основании этого критерия, что должен был

бы сказать Ницше об объединении самом естественном для сынов человеческих, объединении в деле всеобщего воскрешения?..

"Есть люди здоровые телом и духом; они рады жить; они говорят "да!" существованию и имеют право воспроизводить жизнь, делать ее вечной". Как понимать этот факт, который Ницше кладет в основание созидаемой "скрижали ценностей"?.. Но если цель жизни - объединение живущих для воскрешения умерших, и если в основе дела воскрешения лежит признание ценности жизни, а самое дело равносильно уничтожению смерти, то есть того, что именно лишает жизнь ценности, то, в положительном смысле дело воскрешения и состоит в возвышении ценности жизни. Что может быть проще решения этого вопроса! Ницше только не умеет назвать то, чего сам он желает! Он должен был бы сказать "да!" всеобщему воскресению и "нет" науке и нравственности, как и искусству также, если они не служат жизни. В частности, по поводу двух нравственностей: барской, "Herren-Moral", и рабской, "Sklaven-Moral", ему, по-видимому, и в голову не приходит, что истинная нравст-

 

 

==242

 

венность заключается в отрицании той и другой и в замене их братством, родством.

 

ОДНО ИЗ ПРОТИВОРЕЧИЙ

"СЫНОВ ВЕКА СЕГО"

 

Наше время зараз - век ренегатства и век ретроспективности. В нравственности, в частном и семейном быту, как и в политике и в быту гражданском, словом, - в жизни мы отрекаемся от Прошлого, раболепствуя перед Настоящим; а в разладе и борьбе детей с отцами мы - за детей (большинство по крайней мере), мы против отцов; мы со-

знательные, убежденные и похваляющиеся этим разрывом ренегаты. И в то же время мы строим, как фарисеи, нарядные гробницы отцам: усерднее, чем когда-либо, пишем биографии, истории и критики (вернее, впрочем - только критики под видом историй и биографий!); с усердием, подчас изумительным, копаемся в мелочных расследованиях минувшего, того, во что не верим, чего не ценим и не любим!..

Предшествовавшие поколения созерцали Бога и природу лицом к лицу; мы же хотим видеть их только очами предшественников. Почему бы и нам не ставить себя в непосредственное отношение ко вселенной и ее Творцу? Почему поэзии и философии внутреннего, проникновенного личного зрения, а не одному преданию, для нас омертвевшему, не

иметь живой релипии, доставшейся человечеству путем не посредственного Откровения, а не путем только воспоминания, путем только истории? Почему это для нас невозможно? - Потому что мы любим только себя и потому что мы лгуны! Откровения Бога отцов нам, превозносящимся над отцами, недостаточно; а в разрыве с отцами не познать и Бога отцов, истинного Бога!.. Воскрешать отцов не желаем,

гробницы их украшаем, смерти их радуемся, а потом воссылаем им хулы под видом биографий...