В поисках волшебников 15 страница

Барр, до той поры хранивший безразличное молчание, слегка приподнял бровь и холодно ответил:

— У меня нет причин питать любовь к имперским законам.

— Ну, это все-таки довольно далеко от того, чтобы вас можно было назвать изменником.

— Пожалуй. Но не быть изменником — это также далеко от того, чтобы стать активным пособником.

— Тоже верно. А вот отказ от сотрудничества уже можно расценить как изменничество и соответственно к этому относиться.

Барр нахмурился.

— Оставьте эту словесную эквилибристику для подчиненных. Скажите просто, что вам нужно. Мне этого будет достаточно.

Риоз уселся, закинув ногу на ногу.

— Помните, Барр, мы с вами разговаривали полгода назад?

— О ваших «волшебниках»?

— Да. Помните, я сказал тогда, что собираюсь предпринять.

Барр кивнул.

— Вы собирались навестить их. Вас не было четыре месяца. Вы отыскали их?

— Отыскал? Конечно! — выкрикнул Риоз.

Рот его искривился. Было впечатление, что он с трудом сдерживается, чтобы не заскрипеть зубами.

— Патриций, они не волшебники! Они — дьяволы! Тот, кто их так назвал, так же далек от истины, как отсюда — другие галактики! Вы только представьте себе: их мир — размером с носовой платок, с ноготь, черт бы их подрал! Ресурсов — ноль, защиты практически никакой, население мизерное, как где-нибудь на самой завалящей планете в районе Темных звезд. Но при этом они такие гордые и неприступные, что спокойно и уверенно размышляют об управлении Галактикой!

То есть они настолько самоуверенны, что даже не торопятся! Делают все медленно, флегматично, строят планы на века. Говорят лениво, перелетают из мира в мир, как будто у них вечность в запасе…

И они преуспели! Преуспели… Их никто не останавливает. Они сплели широчайшую торговую сеть, охватывающую звездные миры, настолько отдаленные от них, что даже непонятно, как они туда добираются на своих игрушечных звездолетиках! Их Торговцы — так они называют своих агентов — улетают на сотни парсеков от дома!

Дьюсем Барр прервал гневную тираду генерала:

— И все-таки, что из сказанного вами — правда, а что нужно списать на счет вашего озлобления?

Генерал отдышался и заговорил спокойнее:

— Нет-нет. Я не ослеплен гневом, уверяю вас. Я побывал в мирах, которые ближе к Сивенне, чем к Академии, где для людей понятие Империи — миф, небылица, зато Торговцы — повседневная реальность. Мы сами здорово ошиблись насчет этих Торговцев.

— И что же, в Академии вам так прямо и сказали, что они стремятся к Галактическому господству?

— Сказали? — Риоз снова вышел из себя. — Как же? Держите карман! Они мне этого могли и не говорить. Официальные лица, конечно, помалкивали. Все разговоры только о торговле, бизнесе. Но я говорил и с простыми людьми. И понял, что они там все без исключения верят в свою особенную судьбу и преспокойненько разглагольствуют о «светлом будущем». Они просто не скрывают этого всеобщего оптимизма, будь они трижды неладны!

На лице сивеннианца было написано молчаливое удовлетворение.

— Могу отметить только одно, генерал: выводы, которые я сделал на основании чистых умозаключений, оказались верны.

— В этом нет сомнений, — саркастически кивнул Риоз. — И я готов снять шляпу перед вашим аналитическим талантом. Но позволю себе тем не менее отметить, что все вышеперечисленное красноречиво свидетельствует, как они опасны в плане угрозы целостности владений Его Императорского Величества!

Барр скептически пожал плечами. Риоз резко наклонился вперед, грубо схватив за плечи старого патриция, и посмотрел ему прямо в глаза:

— Верьте мне, патриций! У меня нет ни малейшего желания быть тираном! Но для меня факт враждебности Сивенны по отношению к Империи остается фактом, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы погасить этот очаг инакомыслия. Однако я выполняю военную миссию и не имею права вмешиваться в гражданские дела. Случись что — меня просто отзовут, и моей карьере конец. Понимаете вы это? Вижу, что понимаете. Тогда чисто между нами: я не прочь забыть события сорокалетней давности. Мне нужна ваша помощь — и в этом откровенно признаюсь.

Молодой генерал с нетерпением ждал ответа, но Дьюсем Барр медленно покачал головой.

Риоз отпустил руки и умоляюще проговорил:

— Вы чего-то недопонимаете, патриций, и сомневаюсь, чтобы удалось вас убедить. Я не мастак говорить умные слова. Вы — ученый. Я — солдат. Но вот что я хочу вам сказать. Что бы вы там ни думали об Империи, вы должны признать ее могущество. Да, ее вооруженные силы совершали отдельные преступления, но большей частью они несли мир и цивилизацию. Именно военный флот создал Имперский Мир, который царил в Галактике на протяжении тысячелетий. Да сравните же тысячелетия мира под знаменами, на которых красуются «Звездолет и Солнце», и тысячелетия межзвездной анархии, которые предшествовали воцарению Империи! Вспомните о войнах и разрухе тех лет и скажите мне: неужели, несмотря на все свои недостатки, Империя не заслуживает того, чтобы она была сохранена? Представьте себе, — продолжал он с новой силой, — во что превратились внешние миры Галактики за годы разрухи и так называемой независимости, и спросите себя, неужели во имя дурацкого отмщения вы действительно хотите, чтобы Сивенна, вместо того чтобы стать провинцией, которую защищает могучий флот, превратилась бы в варварский мирок в дикарской Галактике, купающийся в мутных волнах вымороченной независимости, которая ничего вам не даст, кроме упадка и нищеты?

— Неужели все так плохо и… так скоро? — пробормотал сивеннианец.

— Нет, — откликнулся Риоз. — Безусловно, мы защитим вашу безопасность! Потому что я сражаюсь за Империю. И за военную традицию, хотя последнее — мое личное дело. Это то, чего вам я объяснить не могу. Военная традиция, построенная на имперских установлениях, — вот за что я сражаюсь.

— Вы впадаете в мистику, — пожал плечами Барр. — А мне всегда было трудно понять чужие мистические настроения.

— Я вас не прошу об этом! Вы хоть отдаете себе отчет в том, что Академия опасна?

— А разве не я предупреждал вас о том, что вы можете натворить бед, еще тогда, до того как вы туда отправились?

— Тогда кому, как не вам, понять, что их нужно уничтожить в зародыше. Ну, как же вы не понимаете? Вы знали об этой Академии тогда, когда о ней никто не знал. Поэтому именно вам легче представить, как ее лучше всего было бы атаковать. Именно вы могли бы лучше всех подсказать мне, каковы могут быть их ответные ходы. Послушайте, патриций, давайте заключим союз!

Дьюсем Барр поднялся.

— Такая помощь вам ничего не даст. Я говорю вам совершенно серьезно: всей мощи Империи не хватит для того, чтобы победить этот крошечный мир.

— Но почему?!

Глаза Риоза бешено сверкали.

— Нет! Не смейте уходить. Стойте, где стоите! Я скажу, когда вам можно будет уйти. Так вот: если вы думаете, что я недооцениваю противника, вы ошибаетесь. Патриций! — Риоз сдерживался изо всех сил. — На обратном пути я потерял один корабль. Я не знаю наверняка, попал ли он в руки Академии, но обнаружить его не. удалось. Если бы это был несчастный случай, то был бы обнаружен хотя бы остов корабля, Это не такая уж большая потеря — меньше одной десятой части военной мощи моего флота, но это может означать, что Академия уже демонстрирует свои враждебные намерения. Такая поспешность и недоверие с их стороны, такая беспечность в отношении последствий означают, что могут существовать тайные силы, о которых я ничего не знаю. Можете вы мне помочь в ответе на конкретный вопрос? Какова их военная мощь?

— Не имею понятия.

— Как прикажете вас понимать? Почему же вы с такой уверенностью заявляете, что Империя не способна справиться с таким ничтожным врагом?

Сивеннианец тяжело опустился на стул и отвел глаза в сторону от испытующего взгляда Риоза. Медленно, с горечью проговорил:

— Потому что я верю в законы психоистории. Это странная наука. Математическое обоснование ее законов дал один человек — Гэри Селдон, и это обоснование умерло вместе с ним. После его смерти ни один специалист не смог досконально разобраться в сложности этих законов. Но за небольшой промежуток времени, прошедший с тех пор, психоистория показала, что является мощнейшим инструментом, когда-либо изобретенным для изучения человечества. Не пытаясь прогнозировать действия отдельных людей, психоистория сформулировала законы, которые можно подвергнуть математическому анализу и экстраполировать для прогнозирования и управления действиями огромных масс людей.

— Ну и…?

— Именно психоистория, разработанная и доведенная до совершенства Гэри Селдоном и его группой, была заложена в фундамент Академии. Время, место и условия — все было рассчитано математическими методами. Поэтому создание Второй Галактической Империи неизбежно.

Голос Риоза дрожал от раздражения:

— Так что же, вы хотите меня уверить в том, что именно эти вот его научные финтифлюшки могут предсказать, что, если я, например, нападу на Академию, я проиграю такое-то и такое-то сражение по такой-то и такой-то причине? Вы что, думаете, что я тупоголовый робот, который идет прямехонько в пекло, навстречу собственной гибели?

— При чем здесь вы? — отрезал старый патриций. — Я же сказал уже, что психоистория не имеет ничего общего с действиями конкретных людей. Прогнозировались гораздо более широкомасштабные события.

И мы, так сказать, крепко сжаты могучей десницей Ее Величества — Исторической Неизбежности?

— Психоисторической Неизбежности, — мягко уточнил Барр.

— Ну, а если я все же воспользуюсь такой маленькой привилегией, как свобода воли? Если я вздумаю атаковать их через год или раздумаю атаковать вообще? При чем тут тогда Ее Величество? Какой от нее прок?

Барр равнодушно пожал плечами.

— Нападайте сейчас или не нападайте вовсе. На одном-единственном корабле или всем имперским флотом. Действуйте военной силой или экономической блокадой. Объявите войну честно или нападайте вероломно. Делайте, что вашей душе угодно, проявляйте полную свободу воли. Вы все равно проиграете.

И все это по мановению безжалостной десницы математически рассчитанных законов поведения человечества, которые нельзя ни отменить, ни остановить, ни отбросить в сторону.

Оба, не отрываясь, смотрели друг на друга. Наконец генерал просто и спокойно проговорил:

— Я принимаю вызов. Пусть будет так: мертвая рука против живой свободной воли…

 

Глава четвертая

Император

 

 

Клеон II, называемый «Великим». Последний сильный Император Первой Империи. Во время его длительного правления отмечался значительный всплеск политической и культурной активности. В литературе он, однако, чаще всего упоминается рядом с именем Бела Риоза, а в народе его так и называли — «Император эпохи Риоза». Однако несправедливо утверждать, что события последних лет затмевают его сорокалетнее…

Галактическая энциклопедия

 

Клеон II был Повелителем Вселенной. Клеон II страдал жестокой и непонятной болезнью. Неисповедимы пути Господни. Как ни странно, эти два факта вовсе не исключали друг друга, В каком-то смысле в их сочетании не было ничего удивительного. В истории таких случаев было — хоть отбавляй.

Но Клеона II эта мысль мало утешала и ни на йоту не облегчала страданий его измученного тела. Правда, временами его убаюкивали размышления о том, что, в то время как его прадед был всего-навсего пиратским правителем крошечной планетки, сам он возлежал в роскошных покоях дворца Амменетика Великого, как истинный наследник рода, корнями уходящего в незапамятное прошлое. Теперь, когда он был узником собственного ложа, много ли ему было радости от сознания того, что его отец положил жизнь на то, чтобы прекратить чумную полосу бунтов и мятежей, восстановить мир и единство, царившие в Империи во времена правления Станнеля VI, и что, как следствие этого, за двадцать пять лет его собственного царствования ясные небеса его славы не затуманило ни единое облачко мятежа?

Император Галактики, Повелитель Всего Сущего застонал, пытаясь приподнять голову с невидимых гравитационных подушек. Раздался тихий, ласковый звон. Перемена положения принесла некоторое облегчение. Клеон немного расслабился, Он с трудом сел и угрюмо уставился в дальнюю стену своей огромной опочивальни. В этой комнате было плохо одному. Она была чересчур велика, как и все дворцовые покои.

Но во время изнурительных приступов болезни он предпочитал одиночество. Лучше было быть одному, чем терпеть сборище вельмож с их льстивым подобострастием и непроходимой тупостью. Лучше одиночество, чем созерцание этих скучных масок, за которыми прятались ничем не прикрытые мыслишки о том, когда же он наконец отойдет в мир иной и кому достанется трон после его смерти.

Мысли набегали беспокойными волнами, торопили, тревожили… У Императора было трое сыновей — трое здоровых, сильных юношей, подававших большие надежды. Куда они все подевались в эти кошмарные дни? Не иначе — ждут. Тоже ждут. Каждый следит за другим, а все вместе — за ним. Сговорились, подлецы…

Он с трудом пошевелился.

А тут еще Бродриг просит аудиенции. Верный простолюдин Бродриг. Конечно, верный — деваться-то некуда! Его искренне, не скрываясь, ненавидели все придворные. Только в этом и наблюдалось согласие между дюжиной группировок, на которые раскололся в те дни императорский двор…

Бродриг — преданный фаворит, которому ничего не оставалось, кроме как быть преданным. Да, ему был дарован Императором самый быстрый в Галактике корабль. Но если бы он и бросился на нем наутек в день смерти Клеона, все равно на следующий день он оказался бы в радиационной камере.

Вялой рукой Клеон II нажал мягкую, послушную кнопку на подлокотнике своего громадного ложа, и высокая дверь в противоположной стене медленно растаяла в воздухе.

По пушистому пурпурному ковру к ложу подошел Бродриг, встал на колени и поцеловал руку монарха.

— Как вы себя чувствуете, сир? — обеспокоенно поинтересовался Личный Секретарь Императора.

— Я жив, — выдохнул Император. — Если это можно назвать жизнью… Всякий шарлатан, прочитавший учебник медицины, использует меня как подопытного кролика. И как только отыскивается какой-нибудь еще не испробованный метод лечения, как тут же объявляется очередной знахарь с другого края Галактики, чтобы немедленно испытать его на мне. И всегда, что самое характерное, находится какая-нибудь книженция, чаще всего — подделка, где они вычитали про этот метод. Клянусь памятью моего отца, — печально продолжал он, — такое впечатление, что не осталось ни одного врача, который просто взял бы да посмотрел на больного своими собственными глазами. Никто уже пульс не может сосчитать, не заглянув в книжку, которую написали мудрецы прошлого! Я болен, а они говорят, что болезнь им не известна. Идиоты! Получается, что если на протяжении тысячелетий тела человеческие начинают как-то по-новому страдать, а в книжках по этому поводу ничего не написано, то нет надежды на излечение! Оказались бы предки на моем месте, а я — на их!

Император закончил свою жалобу долгим беззвучным проклятием. Бродриг покорно ждал. Клеон II капризно спросил:

— Ну, сколько их там сегодня притащилось? — Он качнул годовой в сторону двери.

— Не больше чем обычно, сир. Ожидают в Большом зале, — спокойно ответил Бродриг.

Ну, пускай подождут. Сделаем вид, что я занят государственными делами. Прикажите капитану гвардии объявить это во всеуслышание. Хотя нет. Не надо про государственные дела. Пусть скажет, что я не даю сегодня аудиенций, а на лице при этом пусть изобразит искреннее сожаление. Пусть эти шакалы думают, что я просто плохо спал.

— Поговаривают, сир, что вас беспокоит сердце? — мягко поинтересовался Бродриг.

Улыбка, с которой Император закончил свою вымученную шутку, быстро сошла с его лица.

— Если слух не подтвердится, кого это больше огорчит, Бродриг? Тебе-то что нужно? Говори.

По знаку Императора Бродриг поднялся с колен.

— Дело касается генерала Бела Риоза — военного губернатора Сивенны.

— Риоз? — Клеон II нахмурился. — Что-то не припоминаю. Погоди-ка, это не тот ли, что прислал нам странное донесение пару месяцев назад? Да, вспомнил. Он просил разрешения на военную кампанию во славу Империи и Императора.

— Совершенно верно, сир.

Император усмехнулся.

— А ты думал, у меня уже не осталось таких генералов, а, Бродриг? Это просто атавизм какой-то, так все думают? Ну, и что мы ему ответили? Надеюсь, ты об этом позаботился?

— Конечно, сир. Ему было приказано ждать особых распоряжений и самому ничего не предпринимать.

— Хм-м. Разумно. Кто он такой, этот Риоз? Он бывал при дворе?

Бродриг кивнул. Узкие губы его скривились в усмешке.

— Он начал свою карьеру как офицер гвардии десять лет назад. Участвовал в военных событиях в составе соединения Лемюля.

— Соединения Лемюля? Ох, Бродриг, ты же знаешь, у меня с памятью неважно. Это тогда, что ли, когда молодой офицер спас два корабля на передовой с помощью… — Император нетерпеливо пошевелил рукой. — Ну, в общем, деталей не помню. Что-то такое героическое.

— Да, это был Риоз. Тогда он получил повышение, — сухо подтвердил Бродриг. — И назначение на должность капитана корабля.

— А теперь он — военный губернатор пограничной провинции и все еще молод. Способный парень, Бродриг!

— Небезопасный, сир. Он живет иллюзиями прошлого. Мечтатель, ретроград, в плену у мифов. Такие люди сами по себе безопасны, но, как ни странно, отсутствие у них реализма делает их идолами для других. Его люди, — добавил он доверительно, — как я понимаю, преданы ему душой и телом. Он один из ваших «народных» генералов.

— Вот как? — удивился Император. — А почему тебя это огорчает, Бродриг? Я бы, пожалуй, не был в восторге, если бы мне служили сплошные тупицы-дилетанты. Они-то уж никак не могут являть собой примеры верности.

— Дилетант-изменник неопасен, сир. Следить надо прежде всего за такими способными парнями.

— Ты ведь тоже из них, Бродриг? — рассмеялся Клеон II и тут же скривился от боли. — Ну, хорошо, лирику пока оставим. Что там нового у этого героя-завоевателя? Догадываюсь, завел ты этот разговор не для того чтобы предаваться воспоминаниям?

— От генерала Риоза, сир, получено еще одно донесение.

— А! Что же там?

— Он отыскал мир этих варваров и предлагает начать атаку. Перечислять аргументы в пользу этого долго и нудно. Я не хотел бы утомлять Ваше Величество сейчас, когда вы неважно себя чувствуете. В особенности потому, что этот вопрос будет подробно обсуждаться на заседании Совета Лордов. — Бродриг отвел взгляд в сторону.

Клеон II нахмурился.

— Совет Лордов? С какой стати? Они-то что в этом смыслят? Там все, как обычно, сведется к тому, что необходимо более широко трактовать Хартию. Одна у волка песня.

— Этого не избежать, сир. Да, было бы гораздо лучше, если бы ваш августейший родитель, погасив последний мятеж, не согласился бы подписывать Хартию. Но раз уж она подписана, с ней приходится считаться.

— Наверное, ты прав. Ладно, пусть решают Лорды. Только к чему весь этот официоз, дружок? В конце концов, дело-то второстепенное. Военные дела на дальних границах с участием ограниченного контингента войск вряд ли могут считаться делом государственной важности.

Бродриг криво улыбнулся и холодно проговорил:

Да, сир, с виду все так. Речь идет о романтическом идиоте. Но даже романтический идиот может превратиться в смертельное орудие, если неромантический бунтовщик использует его в качестве инструмента. Сир, этот человек был популярен здесь, а теперь он популярен там. Он молод. Если он захватит еще одну-две варварские планеты, то станет героем-конкистадором. А в наше время молодой завоеватель, доказавший свою способность вызвать энтузиазм звездолетчиков, шахтеров, торговцев и тому подобного сброда, опасен всегда. Даже если у него в мыслях нет ничего такого, что сделал ваш августейший отец с узурпатором Рикером, его запросто может использовать любой из ваших лояльнейших Лордов. Для своих целей.

Клеон II пошевелился. Лицо его исказила гримаса страдания. Он с трудом расслабился. Улыбка получилась вымученная.

— Ты ценный человек, Бродриг. Ты всегда подозреваешь больше, чем нужно, и мне остается делить твои подозрения на два, чтобы чувствовать себя в безопасности. Давай передадим дело Лордам. Посмотрим, что они скажут, а поступим, как сочтем нужным. Надеюсь, этот молодой человек пока еще ничего такого не натворил? — прошептал Император.

— Ничего не сообщает. Просит подкрепления.

— Подкрепления? — Император удивленно сощурился. — А какими силами он располагает?

— У него десять линкоров, сир, обеспеченных кораблями сопровождения. Два корабля оборудованы двигателями, снятыми со звездолетов старой Великой Армады, на одном стоит артиллерия, оттуда же. Другие корабли последнего пятидесятилетия, но все боеспособные.

— По идее, этого с лихвой должно хватить. Ну-ка, вспомни, мой отец все свои победы одержал, не имея такого флота! А что это за варвары, с которыми он собирается сражаться?

Брови Личного Секретаря скептически приподнялись.

— Он называет их «Академией».

— Академией? Это еще что такое?

— Сир, никаких документов и записей на этот счет отыскать не удалось. Я тщательнейшим образом изучил архивные материалы. На территории Галактики имело место падение древней провинции Анакреон, которая два столетия назад начала приходить в упадок, в ней воцарились варварство и анархия. Однако в этой провинции нет планеты с таким названием. В архиве я нашел лишь скудные упоминания о группе ученых, высланных в эту провинцию как раз незадолго до того, как она вышла из-под нашей опеки. Они должны были издавать Энциклопедию. — Он презрительно улыбнулся. — По-моему, в какой-то из бумаг фигурирует название: «Академия Энциклопедистов».

— Ну… — пожевал губами Император, — я не вижу особой связи…

— И я не вижу, сир. Ни слова об этой экспедиции после начала воцарения анархии в этом районе я не нашел. Если потомки энциклопедистов еще живы и название сохранилось, тем вернее они должны были захлебнуться в пучине варварства.

— А он просит подкрепления… — Император пристально взглянул на Секретаря. — Очень интересно. Он собрался напасть на беспомощных дикарей на десяти кораблях и просит еще… Вот теперь я, пожалуй, точно вспомнил этого Риоза. Он был красивым мальчиком из добропорядочного семейства… Бродриг, что-то тут не так. Не исключено, что все более важно, чем кажется.

Пальцы Императора беспокойно забегали по золоченому покрывалу.

— Мне нужен человек там, Бродриг, — с глазами, мозгами, и — верный мне…

Секретарь понимающе кивнул.

— И с подкреплением, сир?

— Пока нет!

Император тихо застонал, медленно меняя положение измученного тела на гравитационных подушках. Подняв вверх указательный палец дрожащей руки, он добавил:

— Пока не узнаем больше. Назначьте заседание Совета Лордов на эту неделю. Удобный будет случай. Я сделаю это, а там — будь что будет.

Он опустил усталую голову на невидимые подушки. Раздался тихий звон.

Иди, Бродриг. Пошли ко мне доктора. Наверняка очередной трепач…

 

Глава пятая

Война начинается

 

Сивенна осталась позади крошечной сияющей точкой. Корабли Имперского флота осторожно углублялись в темные пучины черной неизвестности — галактической Периферии. Гигантские звездолеты преодолевали огромные расстояния, разделявшие звезды, разбросанные по витку Галактической спирали, все более приближаясь к границам миров, находившихся в сфере влияния Академии.

Звездные системы, два столетия назад отделившиеся от Империи, впервые за прошедшие годы ощутили на своем горле мертвую хватку бывших хозяев. Возврат к прошлому осуществлялся просто — путем массированных артиллерийских налетов на столицы.

В захваченных мирах оставались гарнизоны военных в форме с погонами, на которых красовалась эмблема Империи — «Звездолет и Солнце». Старики, увидав эту эмблему, вспоминали давно забытые рассказы прадедов о временах, когда Вселенная была велика и богата, когда в ней царил мир под знаменами, на которых красовались эти самые Звездолет и Солнце…

Имперские корабли двигались дальше — к Академии. На захваченных планетах основывались военные базы. Как только завоевывался очередной мир, в штаб Верховного Главнокомандующего Бела Риоза шло соответствующее донесение. Штаб был расположен на скалистой безлюдной заброшенной планете.

Риоз вздохнул и угрюмо улыбнулся Дьюсему Барру.

— Ну, что скажете, патриций?

— Я? Что я вам могу сказать? Зачем вам мое мнение? Я не военный.

Он окинул взглядом комнату и отметил про себя, что в ней тесно и неприбрано. Помещение штаба размещалось в прилепившемся к скале походном доме. Помещение было наполнено искусственным воздухом, согрето искусственным теплом — крошечный островок жизни на мертвой, холодной планете…

— Единственная помощь, которую я мог бы вам оказать, — пробормотал он, — а точнее, хотел бы оказать — это совет возвратиться в Сивенну.

— Рановато, рановато… — покачал головой Риоз.

Генерал повернулся на вертящемся стуле к углу, в котором мерцал огнями большой прозрачный глобус. На нем была обозначена граница старой имперской префектуры Анакреон и прилегающих к ней секторов Галактики.

— Позже, когда все будет кончено, патриций, вы сможете вернуться к своим книжкам и всякому такому прочему. Я лично прослежу за тем, чтобы все землевладения и поместья вашего семейства были возвращены вам и вашим детям навечно.

— Благодарю вас, — с горькой иронией откликнулся Барр. — К сожалению, мне недостает вашей твердой уверенности в том, что все хорошо кончится.

Риоз грубо расхохотался.

— Ой, только не надо вашего «пророческого» карканья! Эта карта говорит больше, чем все ваши старческие теории.

Генерал аккуратно настроил кривую, очерчивающую границы.

Вы умеете читать карту в радиальной проекции? Умеете? Отлично. Тогда смотрите сами. Золотые звездочки обозначают имперские территории. Красные — территории протектората Академии, а розовые — относящиеся к экономической сфере ее влияния. Вот и посмотрите…

Рука Риоза легла на кнопку, и поле мелких белых точек окрасилось в темно-синий цвет и накрыло красные и розовые точки, будто перевернутая чаша.

— Звезды, накрытые синим куполом, завоеваны моим флотом, — со спокойным удовлетворением сообщил Риоз. — И мы идем вперед. Нигде не встречено сопротивления. Варвары настроены миролюбиво. Кроме того — ни малейшего сопротивления со стороны вооруженных сил Академии. По всей вероятности, мирно спят и ничего не ведают.

— Ваши силы рассредоточены, как я понимаю? — спросил Барр.

— Естественно, — кивнул Риоз. — За исключением особых обстоятельств. Ключевые точки, где находятся мои гарнизоны, укреплены. Их немного, но они избраны очень верно со стратегической точки зрения. В этом много преимуществ. Гораздо больше, чем может показаться тому, кто не занимался скрупулезным изучением тактики звездных войн. Но думаю, любому ясно, что я могу вести нападение из каждой точки этого замкнутого круга и что, когда мой план окружения будет доведен до конца, Академия не сможет контратаковать ни на флангах, ни с тыла. Я просто не оставлю им ни флангов, ни тыла!

Эта стратегия предварительной блокады применялась и раньше, например, во время кампании Лориса VI. Но, во-первых, это было две тысячи лет назад, а во-вторых, тогда план не был доведен до конца. Так получалось, что враг или знал, или догадывался о подобных планах и успевал контратаковать. Сейчас все выглядит иначе.

— Идеальный хрестоматийный случай? — равнодушно поинтересовался Барр.

Риоз разозлился.

— Вы по-прежнему уверены, что моя армия проиграет?

— Должна проиграть.

— Да как вы не поймете! В военной истории не было случая, чтобы при успешно завершенной блокаде атакующая армия не победила бы, если только с тыла по ней не ударит флот, сил которого достаточно для прорыва блокады!

— Вам виднее.

— И все-таки вы остаетесь при своем мнении?

— Да.

Риоз пожал плечами.

— Как хотите.

Барр выдержал паузу и спокойно спросил:

— Вы получили ответ от Императора?

Барр вытащил из контейнера в стене у себя над головой сигарету и медленно закурил.

— Вы имеете в виду мою просьбу о подкреплении? Ответ пришел, но это всего лишь отписка. Не более того.

— Кораблей не будет.

— Нет. Я этого, в общем, ожидал. Честно говоря, патриций, я уже жалею, что наслушался ваших идиотских теорий. Это выставляет меня в ложном свете.

— Разве?

— Однозначно. Корабли — роскошь в наши дни. В гражданских войнах за последние два столетия погибло больше половины Великой Армады, а те, что уцелели, находятся в весьма плачевном состоянии. Видите ли, патриций, между нами говоря, те корабли, что строят сегодня, гроша ломаного не стоят. Я так думаю, что сейчас во всей Галактике вряд ли отыщется грамотный инженер, способный собрать первоклассный гиператомный двигатель.

— Я знаю об этом, — кивнул сивеннианец. Взгляд его стал острым и внимательным. — Для меня это не новость. Но я не знал, знаете ли об этом вы. Значит, Его Императорское Величество не может себе позволить разбрасываться кораблями направо и налево. Психоистория могла это предвидеть. Да скорее всего, и предвидела. Я бы сказал, что мертвая рука Гэри Селдона побеждает-таки в открытом бою.