Упущенные возможности

Андрей Горохов

Игра по чужим правилам

Андрей Горохов -- кандидат экономических наук, старший научный сотрудник Совета по изучению производительных сил Российской Академии наук и Министерства экономики Российской Федерации. Постоянный автор журнала "Москва".

Упущенные возможности

Россия, по крайней мере за период новейшей истории, практически никогда не имела стабильных (и при этом сильных) геополитических союзников. Устойчивые, мощные политические альянсы в мире -- вещь вообще достаточно редкая. В качестве немногочисленных примеров можно привести "особые" отношения между США, Канадой и Великобританией, американский "ядерный зонтик" над Японией и Республикой Кореей, существующий уже более пятидесяти лет, и, наконец, блок Антанта, нашедший свое расширенное продолжение в рамках НАТО. При этом обращает на себя внимание то обстоятельство, что в сегодняшнем глобальном пространстве геополитические союзнические отношения все в большей степени дополняются интенсивным экономическим партнерством, причем как за счет двусторонних связей, так и в составе международных организаций. Последние по мере своего развития и совершенствования приобретают значительный политический вес и постепенно превращаются в одну из основных сил мирового развития.

В настоящее время Россия в существенной мере устранена от рычагов воздействия на политическую и экономическую ситуацию в планетарном и даже в макрорегиональном масштабах. В военно-стратегическом отношении страна находится, по существу, в полной изоляции: в числе ее реальных и потенциальных союзников можно назвать разве что Белоруссию и, с некоторыми оговорками, Югославию, Армению и Таджикистан. При этом основной упор во внешнеэкономической деятельности делается как раз на те государства, которые в геополитическом плане являются противниками России: США, Германию, Францию и другие страны -- члены НАТО. Указанное противоречие не только не сглаживается, а, наоборот, усиливается с течением времени: удельный вес указанных стран во внешнеторговом и инвестиционном обмене Российской Федерации неуклонно возрастает. Более того, сложившаяся ситуация, похоже, в целом устраивает российское руководство: по крайней мере, внешнеполитическая активность, проявленная как новым президентом, так и Министерством иностранных дел в первый год правления В. Путина, пока не привела к сколько-нибудь заметным экономическим результатам.

В то же время в период после Второй мировой войны СССР, а вместе с ним и Россия имели уникальную возможность для совмещения геополитических и экономических усилий и успешного развития международной хозяйственной системы, способной не только на равноправное взаимодействие с Западом, но и во многих областях -- на успешную конкуренцию с ним.

Если рассматривать в качестве субъекта экономической и политической деятельности непосредственно Россию, то в пространственном поле ее влияния можно было выделить несколько уровней, которые с точки зрения национальной безопасности могли рассматриваться в качестве "защитных".

Во-первых, это ближняя сфера, то есть республики бывшего Советского Союза, связанные с Россией теснейшими административными, хозяйственными, социальными, этническими и культурными связями в рамках единого государства. Лет пятнадцать тому назад вряд ли кто мог предположить, что эти составные части казавшегося незыблемым СССР уже через несколько лет станут последними рубежами обороны, которые будут оставлены практически без всякого сопротивления.

Средний уровень взаимодействия включал в себя страны СЭВ, большинство из которых (прежде всего европейские) входили в Организацию Варшавского договора, обладавшую паритетом в военном противостоянии с НАТО. О столь широком распространении ареала прямого геополитического воздействия стратеги времен Российской империи могли только мечтать; сформулированная много лет назад историческая задача России -- объединение славянских народов -- была в значительной степени перевыполнена. В сферу российского влияния вошли не только почти вся Восточная и Центральная Европа, но и определенная часть Азии с кубинским выходом в подбрюшье США. Вековая цель российских внешних устремлений -- черноморские проливы и крест над Святой Софией -- по сути дела, превратилась в ненужную формальность: влияние России в мире было столь велико, что даже отсутствие прямого выхода в Атлантику воспринималось не более чем досадным неудобством. Именно в рамках СЭВ могла быть реализована идея совмещения геополитических и экономических интересов: при значительном дистанцировании друг от друга капиталистической и социалистической хозяйственных систем интеграционные процессы в евроазиатском "коммунистическом блоке" во многом приобретали вынужденный и самовоспроизводящийся характер. Возможно, при других обстоятельствах, в том числе при наличии продуманной экономической политики, СЭВ мог бы стать одним из нескольких макрорегиональных объединений, которые составили бы основу "многоядерной" системы международного хозяйственного партнерства.

Наконец, "дальняя сфера" влияния представляла собой весьма неоднородный конгломерат развивающихся государств, включавший так называемые страны социалистической ориентации (Ангола, Мозамбик, Эфиопия, Народно-Демократическая Республика Йемен, Никарагуа и другие), а также ряд "привилегированных" стран, в своей внешней политике придерживавшихся в той или иной степени антизападных позиций (Ливия, Ирак, Иран, Сирия, Алжир и некоторые другие). Воздействие России на экономику этих государств было достаточно ощутимым, некоторые из них рассматривались тогдашним советским руководством в качестве потенциальных кандидатов на вступление в "социалистический лагерь". "Дальняя сфера" фактически являлась пограничной в разделе секторов влияния в "третьем мире" и, по существу, могла рассматриваться в качестве буфера, выполнявшего внешние оборонительные функции для "ближней" и "средней" сфер.

Несмотря на то что внешние экономические связи СССР в области закупок промышленного оборудования, технологий и "ноу-хау" (особенно для "верхних этажей" производства) были ориентированы в основном на США, Западную Европу и Японию, а существенная доля импорта продовольствия и потребительских товаров также приходилась на развитые государства, в целом было налажено функционирование автономного разветвленного хозяйственного организма, охватывавшего значительную часть земного шара и имевшего все предпосылки для ускоренного саморазвития. Этот организм имел достаточно прочную геополитическую основу, что уже само по себе могло обеспечить его жизнеспособность в долговременном плане. Тем не менее главной проблемой его дальнейшего существования являлась экономическая эффективность.

В рамках всех трех сфер имелись собственные хозяйственные противоречия, дополнявшиеся противоречиями политическими и идеологическими. На определенной стадии они приобрели необратимый характер и предопределили быстрый распад новой глобальной экономической структуры.

Характерной особенностью положения России в составе перечисленных трех подсистем ее внешнего взаимодействия являлось то обстоятельство, что в каждой из них она фактически являлась донором по отношению к большинству своих экономических контрагентов. Так, в составе Советского Союза имело место значительное перераспределение финансовых ресурсов из России в дотационные союзные республики, за счет чего, в частности, уровень жизни во многих из них был заметно выше, чем в РФ. В то же время, согласно сделанным расчетам, при исчислении всех торговых операций республик (включая внешнюю торговлю и товарообмен в рамках СССР) в мировых ценах долгосрочный положительный баланс по таким операциям имели только Россия, Туркмения (исключительно за счет вывоза природного газа), а также отчасти Белоруссия (благодаря значительным поставкам машиностроительной продукции в другие союзные республики и страны -- члены СЭВ). Примерно нулевое сальдо товарообмена имел Казахстан, специализировавшийся на вывозе на внутрисоюзный и внешний рынки продукции черной и цветной металлургии. Что же касается остальных республик, то их баланс внешнеторговых операций был хронически дефицитным; превышение расходов над доходами покрывалось в первую очередь за счет содействия республик-доноров, и прежде всего России.

Одним из главных экономических аргументов сторонников российской "независимости" в начале 90-х годов являлся как раз тезис о возможности обеспечения ускоренного развития Российской Федерации за счет прекращения дотационных выплат союзным республикам и использования дополнительных финансовых средств на цели внутреннего инвестирования. При этом, однако, не учитывались последствия так называемого "дезинтеграционного эффекта", в том числе обусловленного множественным разрывом производственных связей между предприятиями, приведшего в результате к резкому обострению кризиса в национальной экономике.

Сходная ситуация наблюдалась и в отношениях со странами "средней сферы", в особенности с представителями ее периферии. На протяжении нескольких десятилетий СССР и Россия в качестве его фундамента выступали в роли основного локомотива СЭВ, в том числе и в финансовой сфере, и лишь на последнем этапе деятельности организации проведение Горбачевым весьма своеобразной кредитной политики привело к возникновению значительной задолженности РФ перед многими бывшими реципиентами. Вообще, о причинах экономического фиаско СЭВ писалось довольно много. В числе главных факторов, на наш взгляд, следует отметить безусловный примат идеологии (причем идеологии изначально порочной) над экономикой, навязывание по социалистическому блоку сверхцентрализованной модели развития, не свойственной их историческому хозяйственному укладу, крайне неудачную денежную политику, выражавшуюся во введении в систему расчетов (но не обращения) переводного рубля, и, наконец, очень медленное реагирование на технологические и информационные сдвиги в экономической системе развитого мира. Следует отметить также еще одно обстоятельство. Потоки наиболее конкурентоспособной и высококачественной продукции из восточно-европейских стран были ориентированы не "внутрь" СЭВ, а за его пределы; так же как и для самого СССР, имела место ориентация на Запад в области обмена высокотехнологическими товарами. За годы своего существования СЭВ так и не смог превратиться в полноценную альтернативную структуру по отношению к интеграционной сети развитых капиталистических стран.

В рамках "дальней сферы" ключевую роль в структуре двустороннего сотрудничества играли поставки в развивающиеся страны советской военно-технической продукции, а также комплектного оборудования для базовых отраслей экономики, в первую очередь энергетики, металлургии и в меньшей степени химической промышленности. Значительная часть внешнеторгового оборота с указанной группой стран осуществлялась на льготной основе: согласно некоторым оценкам, доля безвозмездных субсидий, льготных кредитов и других видов содействия, подпадающих под критерии так называемой "официальной помощи развитию" -- ОПР, для государств, относимых международной статистикой к категории развивающихся, в первой половине 1980-х годов составляла около 1,25% ВВП Советского Союза. Для сравнения отметим, что для скандинавских стран, занимавших по этому показателю ведущие места в Организации экономического содействия развитию (ОЭСР), указанная цифра составляла 0,7-0,8% ВВП, в то время как для мировых индустриальных лидеров -- США и Японии -- она находилась на уровне 0,25--0,35% валового внутреннего продукта. Иными словами, СССР расходовал на содействие развивающимся странам суммы, в 4-5 раз превышающие в относительном выражении размеры "официальной помощи развитию", оказываемой странам "третьего мира" крупнейшими экономическими державами Запада.

В то же время "отдача" со стороны большинства советских контрагентов из числа развивающихся государств* была крайне низкой -- отечественной экономической дипломатии, за редким исключением, так и не удалось обеспечить прочное долговременное присутствие советских организаций и ведомств в стратегических секторах их хозяйства, прежде всего в нефте- и газодобыче. Подавляющее большинство контрактов в этих отраслях страны "дальней сферы" заключали с западноевропейскими, американскими и японскими компаниями. Вследствие этой и других причин в государствах данной группы не были созданы условия для погашения ими многомиллиардных долгов Советскому Союзу, которые Россия, как правоприемница СССР, также вряд ли сможет получить в обозримом будущем**.

Поддержание функционального режима всех трех описанных сфер внешнего взаимодействия потребовало от нашей страны колоссального финансового напряжения. Завоевание геополитических плацдармов при этом, как правило, не подкреплялось жесткой взаимовыгодной экономической привязкой зарубежных партнеров к России. Достаточно сказать, что создание совместных предприятий в государствах-контрагентах до середины 1980-х годов рассматривалось как идеологически неприемлемая форма сотрудничества; в результате после политического "ухода" России из этих стран ее экономическое присутствие в них, не подкрепленное правами собственности, автоматически было сведено к минимуму.

Сейчас уже очевидно, что конкурентная борьба с "прогрессивным мировым сообществом" была проиграна нами вчистую как на политическом, так и на экономическом фронтах. Лежащие на поверхности причины этого общеизвестны: бездарная экономическая политика, базировавшаяся на изжившей себя идеологии; внутренний политический кризис, приведший к распаду СССР; сильнейшее давление извне и другие. В итоге в качестве единственного внешнего заслона на сегодняшний день мы имеем фактически недееспособную и, по сути дела, фиктивную организацию -- СНГ, состоящую большей частью из полувраждебных России государств и в теперешнем его виде, как мы постараемся показать ниже, не обладающую почти никакими реальными и потенциальными возможностями для проведения единой самостоятельной внешнеэкономической политики.

Тот факт, что Россия, не использовав предоставленные ей геополитические шансы для экономического развития, теперь вынуждена решать свои проблемы в одиночку, еще не является трагедией. Национальная история знала немало подобных ситуаций, и из всех них в конечном итоге находился достойный выход. Опасность заключается в другом: страна все больше втягивается в губительные для нее глобальные геоэкономические игры, а ее руководство не только не предпринимает каких-либо усилий по сдерживанию этого процесса, а еще больше подстегивает его.