Тюменского индустриального университета

УДК

Критерии подлинной и мнимой реальности в постмодернизме. Реальность виртуального или виртуальность реального.

Лобачёв Богдан Романович, студент 2 курса кафедры МТЭК

Тюменского индустриального университета

Аннотация: Данная статья затрагивает понятия "реальное" и "виртуальное" (мнимое) в интерпретации эпохи постмодернизма. Ведется рассуждение о замещении реальности гиперреальностью с точки зрения философов-постмодернистов

Ключевые слова: постмодернизм, гиперреальность, симулякр, ризома, медиареальность, реальность, виртуальность.

Каждая эпоха диктует новые условия исторического бытия человека. Постмодерн также имеет собственную динамику в этом направлении. Проследим ее на примере одного весьма значимого для постмодерна понятия - так называемого "симулякра", которое является одним из системообразующих в философских учениях французских философов Ж. Делеза и Ж. Бодрийяра.

Понятие "симулякр" обозначает образы, далекие от подобия вещам, выражающие душевные состояния, фантазмы призраки, галлюцинации и т.д. Симулякр есть образ, лишенный сходства с предметом. Полное и точное определение понятию "симулякр" дать достаточно сложно, ибо из-за разницы подходов происходит смещение смыслов и акцентов его понимания. Мы можем утверждать наверняка, что источником симулякров служит сама реальность, но он, вторгаясь в саму сущность реальности, создает некоторые ее искажения. Исказив реальное, симулякр тем самым становится нереальным, создает при этом новую реальность - гиперреальность, т.е. реальность симулякров.

Симулякр несет в себе лишь эффект подобия. Такая неудачная копия появляется в результате имитации-симуляции. Ж.Делез, стремясь к "низвержению платонизма" утверждал, что симулякр отрицает образ и уравнивается своим статусом с вещами не своей природы - иконой и копией: происходит "триумф ложного претендента". Благодаря способности производить собственные серии и внутреннему резонансу, симулякр, начиная двигаться, способен выйти за пределы серий и утвердить свою "фантазматическую власть". Это ведет к подмене истины фантазмом и созданию гиперреальности.

Провозглашая "смерть субъекта", философы-постмодернисты отделили означаемое от означающего и тем самым развили концепцию "ризомы". Она представляет собой самовоспроизводящуюся субстанцию, которая постоянно воспроизводит все то, что, как кажется, есть. Поэтому, по их мнению, автора нет: "автор" делает "сборку", исходя из того, что уже есть в ризоме. Симулякр же представляет собой лишь "оптический" обман.

Гиперреальность есть ризоматированная (покрытую ризомой) или ризоматическая (состоящая из ризомы) "реальность". Происходит смешение между реальностью и ризомой на гносиологическом и онтологическом уровнях. Определим реальность как данность, то есть то из того, что есть, что воспринимается в опыте cogito каждой личности. Между такой реальностью и ризомой, как самодвижущейся симулятивностью, можно провести явную грань. Хотя данный подход к определению понятия "реальность" явно несовершенен, так как происходит субъективация реальности в ущерб ее объективным качествам.

По мнению постмодернистов современность находится во власти симулякров, симулякр вытесняет истину и реальность переходит в гиперреальность. Сегодня человечество, по мнению Бодрийяра и Делеза, неспособно отличить истину от симулякра, копию от оригинала. Этим обусловлен переход от модерна к постмодерну, сопровождающийся радикальными изменениями в культуре.[1]

Постмодернисты так же отмечают, что эффективность модели в лабораторных условиях всегда выше, чем в реальных условиях. Стремление к увеличению эффективности любой ценой привело капиталистическое общество к идее создания «виртуальности" или "виртуальной реальности". Первые опыты такой виртуальной среды мы видим в сетях Интернет, развитии интерактивного телевещания, новых информационных технологиях и т.д. Смысл виртуальности в том, чтобы заменить реальный мир с его непредсказуемыми факторами и помехами моделью этого мира, максимально приближенной к реальности, но свободной от ее издержек. Искусственное, техническое, основанное на двоичном рационально коде рассудка подменяет собой естественное, основанное на природных началах.

Виртуальность постепенно подменяет собой реальность, и в пределе грань между ними полностью размывается, настолько эффективно искусственные модели имитируют внешнюю среду. В виртуальности установка современной западно-европейской культуры на освобождение индивидуума от внешнего мира достигает своего апогея.[2]

Такие подмены реального виртуальным в постмодерне рождают еще одно интересное для нас понятие -"медиареальность". В толковом словаре по коммуникативистике Л.М. Земляновой зафиксирован термин «медиатированная реальность» (mediated reality), под которым понимаются «образы реальности, возникающие под влиянием СМИ и в первую очередь — телевидения». медиатированная реальность может быть уже или шире жизненного опыта людей, но всегда отличается от него набором собственных медиатированных значений, т.е. событий и фактов, которые формируются посредством кодов и алгоритмов информационных языков, характерных для тех или иных медиажанров.

Знаковая медиареальность отодвинула, заменила реальность жизненного опыта. Для человека, живущего в потоке знаков-событий, представленных массовыми коммуникациями, события являются свершившимися и реальными в том случае, если они транслированы или, другими словами, опосредованы масс-медиа, а иначе они остаются не включенными в картину мира этого человека, т.е. просто не существующими для него. Иначе говоря, становится реальным, действительным только то, что коммуникации делают доступным для восприятия, приближают к нему. И эта опосредованная СМК (Средствами Массовых Коммуникаций) реальность вытесняет реальность, не опосредованную СМК. Особенно очевидным данное положение стало для постмодернистов, когда возникла возможность представления события СМК в режиме реального времени, что усилило эффект присутствия и «подлинности» представляемого события.

Надо отметить, что истоки постмодернистского понимания медиареальности как реальности, приобретающей для индивида своего рода первичное значение в его восприятии и понимании мира, тогда как собственный жизненный опыт вытесняется этой опосредованной медийной реальностью, конечно, обнаруживаются в постструктурализме, который видел в современном обществе прежде всего борьбу за «власть интерпретации» различных идеологических систем.

Замещающая медиареальность трактуется как псевдореальность, искажающая и отчуждающая. Индивид вступил, как пишет Бодрийяр, в мир «псевдособытия, псевдоистории, псевдокультуры», вытеснивший реальное событие, историю, культуру. Но если эта замещающая медиареальность — псевдореальность, то может возникнуть риторический вопрос об отражении СМИ некой подлинной реальности. И, так или иначе, в критике СМИ такой вопрос косвенно звучит. Однако постмодернисты сняли этот вопрос, подвергнув радикальной критике классическую референциальную концепцию знака. Знаковая реальность является для постмодернистов единственной реальностью. Постмодернизм таким образом отрицает теорию отражения.

Бодрийяр пишет: «Само определение реальности гласит: это то, что можно эквивалентно воспроизвести. Такое определение возникло одновременно с наукой, постулирующей, что любой процесс можно точно воспроизвести в заданных условиях, и с промышленной рациональностью, постулирующей универсальную систему эквивалентностей. В итоге этого воспроизводительного процесса оказывается, что реальность — не просто то, что можно воспроизвести, а то, что всегда уже воспроизведено. Гиперреальность. Итак, значит, конец реальности и конец искусства в силу их полного взаимопоглощения? Нет: гиперреализм есть высшая форма искусства и реальности в силу обмена, происходящего между ними на уровне симулякра, — обмена привилегиями и предрассудками, на которых зиждется каждое из них. Гиперреальность лишь постольку оставляет позади репрезентацию, поскольку она всецело заключается в симуляции».

Философ отмечает, что вся бытовая, политическая, социальная, историческая, экономическая и подобная реальность изначально включает в себя симулятивный аспект гиперреальности, реальность сделалась игрой в реальность. Сегодня сама реальность гиперреалистична. Бодрийяр ссылается на то, что уже сюрреализм демонстрировал нам, что самая банальная реальность может стать сверхреальной («реальность превосходит вымысел!»). Итак, кодированная реальность является реальностью. В этой реальности «события, история, культура представляют понятия, которые выработаны не на основе противоречивого реального опыта, а производятся как артефакты на основе элементов кода и технической манипуляции медиума», все в этой реальности строится на процессе симуляции — модель конструируют, комбинируя разные черты или элементы реальности, и эта модель «разыгрывает» событие, ситуацию реальности. Как пишет Бодрийяр, в массовых коммуникациях подобная процедура получает силу реальности: последняя уничтожена, рассеяна в пользу этой неореальности модели, материализованной самим медиумом».[3]

 

Список использованной литературы:

1. Эзри Г.К. Симулякр Делеза и симулякр Бодрийяра: Сравнительный анализ. Симулякр как "реальность" постмодерна и постмодернистская "Реальность". [электронный ресурс] http://sibac.info/node/39435 (Дата обращения: 22.11.2016)

2. Дугин А.Г. Обществоведение для граждан Новой России.//Виртуальность. [электронный ресурс] https://refdb.ru/look/1548320-p50.html (Дата обращения: 24.11.2016)

3. Красноярова О.В. Медиареальность в постмодернистской интерпритации. [электронный ресурс] http://psibook.com/philosophy/mediarealnost-v-postmodernistskoy-interpretatsii.html (Дата обращения: 24.11.2016)