2017-11-01
422
Продолжая логику размышлений в духовной плоскости, можно предложить попытаться посмотреть и на обидчика, и на себя – глазами Бога. На практике сделать это бывает непросто, потому что образ Бога у нас нередко серьезно искажен, часто ему приписываются родительские черты: властность, строгость, отстраненность, безразличие. Нередко на терапии, например, можно услышать от клиента: если маме до меня не было дела, и она никогда мной не интересовалась, то Богу уж тем более до меня нет дела.
Здесь мы касаемся важной и трудной темы: искажения образа Бога в нас самих. Часто бывает так: как ко мне родители относились, так, я считаю, относится ко мне Бог. Поэтому это еще большой вопрос, чьими глазами я буду смотреть. Поэтому в некотором смысле можно сказать, что не всем этот «метод» подходит. Ведь если у меня сильное искажение представлений о Боге, то я не буду ничьими глазами смотреть.
Очевидно, что никто из нас не может сказать, что имеет истинное знание Бога, подлинный Его образ. Но мы призваны к Нему приближаться, Его узнавать. Можно попробовать: в практике молитвенных размышлений, в частности, перед крестом, вспоминая о Христе, Который говорил с креста о прощении, можно попытаться посмотреть на тех, кто нас обидел…
Великая Пятница. Его распинают. Он висит на кресте. Живой Человек. Гвозди в руках и ногах, но еще живо дыхание в груди. Над ним глумятся, издеваются, делят Его одежду. Говорят: если Ты Бог, сойди с креста. Если я стою рядом, то что со мной? Что с моей обидой? Войдя в молитвенное предстояние перед Ним, можно задуматься: как Господь смотрит сейчас на меня, когда я мучаюсь со своей обидой, со своей невозможностью простить и прихожу к Его кресту? Как Он смотрит на моего обидчика? Как Он смотрит на нас вместе? Чего Он хочет для нас, для меня, для него?
Это очень интимные размышления, которые могут происходить глубоко в сердце, в месте таинственной встречи со взглядом Любви. Такой взгляд помогает перенести наши обиды совсем в иное измерение.
= = =
«Другая щека, или Как относиться к обидам и обидчикам»
http://www.pravmir.ru/drugaya-shheka-ili-kak-otnositsya-k-obidam-i-obidchikam/
Поступку другого человека можно давать нравственную оценку. Есть вещи, которые нехороши. Не стоит убеждать себя, что обидчик молодец и все сделал правильно.
Можно болеть о том, что обидчик своим недостойным поступком унижает свое достоинство.
…а про меня ведь нельзя сказать, что я «овца» (в хорошем смысле слова): что я кроткий, безобидный, никого и никак не задевающий, никому, ничем и никогда не дающий повод к раздражению. Пусть и не заслужил дурного обращения, но ведь я не безупречен! …Я-то не такой, чтобы обидеть меня было «за гранью»…
Толкование заповеди об ударе по правой щеке
Суть толкования (в вольном, но не искаженном пересказе) следующая. В Евангелии говорится об ударе по правой щеке, а получаем-то мы по какой обычно? Правильно, по левой, потому что получаем от правши. Получить по правой – неожиданно. Аналогично и со всевозможными превратностями судьбы, скорбями, случающимися в нашей жизни, которые мы осознаем как Божии наказания. Удар по левой щеке – это образ наказаний заслуженных, таких, когда мы прекрасно понимаем, за что, и отдаем себе отчет, что сила «удара» вполне соответствует степени допущенного свинства. А всегда ли мы получаем по ней? То есть всегда ли мы, позволив себе нечто греховное словом, делом, помышлением, терпим вслед за этим заслуженное наказание? Бывает, да, бывает, что еще не успел подумать, как схлопотал. Такие вразумления – мгновенные. А бывает, что уж и съежился, а… а ничего! Ну, слава Богу, думаешь.
Слава Богу, конечно, за всё, но рано радоваться, хотя благодарность Ему всегда к месту. Оно-то, может, и пронесло, а может, просто наказание (не будем забывать, что наказание, православно понимаемое – это, в первую очередь, не возмездие, не кара, а научение) откладывается до лучших времен. А какие времена «лучшие» для наказания? Как и для всякой вещи под солнцем: лучшее время то, которое наиболее благоприятно для ее применения. Так и с наказанием: когда человек наилучшим образом способен что-то понять и усвоить с наибольшей для себя пользой, тогда и время … То есть он может быть на тот момент хороший-прехороший, белый-пушистый, он уже невольно собой любоваться начинает, какой он правильный да Богом за свою добродетель обласканный, что как бы подтверждает его статус угодника Божия в собственном подсознании, даже чувствует, что нимб уже немного жмет…
Бдыщ!!! – искры из глаз и правая щека запылала… «За что?!!» Внезапно откуда ни возьмись – какие-то стихийные неприятности. Причем понятно, что ни сам не спровоцировал, ни какими-то внутренними пакостями не нарывался. Да нет, всё нормально. Просто ты созрел для наказания, для того, чтобы потерпеть то, чего был не в состоянии потерпеть раньше, когда был слабей и в духовном, и в нравственном отношении. Случилось бы это с тобой непосредственно после того, как ты себе это накликал, ты бы не выдержал, впал бы в еще худший грех, чего доброго, а теперь, молодец, подрос, созрел – неси, укрепляйся теперь через это: размышляй, вспоминай всё то, за что в свое время недополучил по левой щеке. Вспоминай и кайся, очищаясь в терпении, благодаря Бога за Его премудрое ниспослание нам в свое время не только утешений, но и наказаний; не для падения нашего под грузом скорбей и преткнувшись об искушения, а на преодоление их, ради торжества во Христе.
Есть и другие аспекты святоотеческого понимания этой заповеди. Например, преподобный Максим Исповедник советует понимать ее так: «Если бесы, говорит [Господь], посредством помыслов ударят тебя в правую щеку, внушая гордость правыми делами, то обрати левую, то есть представь взору неправые дела, которые мы совершили».
Спаситель, личным примером раскрывая смысл сказанного Им о подставлении левой щеки, показывает, что речь тут вовсе не о предании себя в волю злодея, и уж никак не о потворстве дурным нравам или о тупой покорности. Он показывает, что готов принять второй удар, если в самом деле заслужил его, и если бьющий не только уверен в своей правоте, но и в состоянии нравственно и логически обосновать это. Он не молит о пощаде, Он кротко требует обоснования и оправдания удара.
Как ни парадоксально может показаться, но не тот подставляет щеку, кто безропотно терпит издевательства над собой, прося о пощаде или покорно дожидаясь, когда экзекуция закончится – нет. Щеку подставляет тот, кто требует обоснования такого отношения к себе, проявляя при этом готовность принять любое наказание, если оно и в самом деле заслуженно, как бы говоря: бей дальше, но сначала убеди меня, что я заслужил, а ты имеешь на это право.
Не стоит терпеть зло безгранично и безропотно. Но к заслуженному наказанию следует быть готовым.
Разговаривать надо жестко, если мягкий тон вводит ближнего в соблазн и дает повод наглеть.
Итак, автор нам повествует об искушении, постигшем некоего послушника (не посвященного в рясофор), который по благословению ходил за товаром в местную бакалейную лавку, принадлежавшую старому еврею, о котором автор говорит, что «старик был учтив с покупателями, учтив без всякого льстивого лицемерия, и с особым почтением относился к монахам». Но за прилавком всё время стоял сын хозяина. В отличие от своего отца, юноша вел себя по-хамски. То есть всякий раз, когда послушник приходил за товаром, сын лавочника спрашивал его, верно ли, что христиане после удара в одну щеку должны подставлять другую? После чего бил по лицу. Несильно, однако от этого не менее обидно. Так продолжалось довольно долго, пока духовный отец того послушника не заметил, что чадо страдает, и не расспросил его о причинах. Выслушав, старец дал совет, возможность воплотить который несчастный страдалец ждал, как ничего другого в своей жизни. Наболело.
И вот пришел он очередной раз в лавку. Стоило хозяйскому сыну привычно поинтересоваться вышеупомянутым положением христианской этики, как послушник ответил вопросом на вопрос (как говорится, «с кем поведешься»), риторически спросив оторопевшего юношу, читает ли он Евангелие, и тут же продолжив, что – а вот он читает Ветхий Завет, где сказано «око за око, зуб за зуб» (Лев. 24:20). После чего смачно двинул своим натруженным крестьянским кулаком по растерянной физиономии своего мучителя. Эффект был вполне предсказуем. Юноша стал образцом учтивости. Казалось бы, сплошные плюсы: и наглеца на место поставил, и от скорби избавился, да еще так остроумно нашел с ним общий язык… Опять же, не по своей воле (хотя и с большой охотой), но «за святое послушание».
«Подставить щеку» это не только не дать сдачи, но и простить обиду.
Исходя из вышеизложенного, заповедь о подставлении щеки послушник мог бы исполнить, если бы не ограничивался терпением обиды, а, объяснив невеже его религиозно-нравственные обязанности, предложил бы ему ударить по второй щеке (напомню, что он этого не предлагал, то есть половинчато исполнял заповедь), но сделать это при старике-отце, который был ни сном, ни духом о «невинных шалостях» своего отпрыска. Уверяю, эффект в житейском отношении был бы не меньшим. А самое главное, что послушник, искренне желавший жить (а не время от времени, в зависимости от настроения и обстоятельств, поступать) по заповедям, укрепился бы на избранном пути.
= = =
«Меня обидел священник…»
http://www.pravmir.ru/menya-obidel-svyashhennik/
Бывает достаточно много ситуаций, когда люди обижаются на священника вовсе не потому, что он неделикатен, груб, жестокосерден, невнимателен к тем обстоятельствам жизни, о которых ему рассказывают. Порой люди могут обижаться просто потому, что они не привыкли, когда кто-то вторгается в их внутреннюю жизнь, учит, как им поступать.
А уж стоит заговорить о грехах, как человек тотчас же обижается, считая, что он-то совсем не хуже других и особо страшных грехов не совершает. Причем опыт показывает, что священник может говорить об этом очень деликатно, бережно, и все равно собеседник обидится просто потому, что совершенно не понимает, что такое жизнь, Кем она ему дана, и каковы ее законы.
Порой люди обижаются на по-настоящему кроткое и деликатное замечание о том, что в следующий раз лучше прийти не в майке, шортах и шлепанцах на босу ногу; не с накрашенными губами, а иначе.
Обижаются, что в самый разгар богослужения священник не может выйти к ним из алтаря или, бросив всех остальных прихожан перед рождественской или пасхальной службой, немедленно отправиться беседовать с нерадивой супругой. Ведь умирает семья, а это то же самое, что пойти к умирающему!
«Так вот как у вас здесь к людям относятся?!» – восклицает обиженный. Он настолько сконцентрирован на себе, что совершенно не в состоянии понять: вокруг множество людей, которые тоже нуждаются в помощи, попечении, заботе священника. Нет, он хочет, чтобы немедленно и всецело что-то дали ему.
Когда мы говорим, что священник – тоже человек, нужно учитывать массу каких-то факторов чисто даже бытового, житейского характера. К примеру, у этого священника двое-трое и более детей, которые могут болеть, а жена может лежать в больнице на сохранении. И, конечно, если он в какой-то ситуации проявил нетерпение или жесткость, то будет, конечно, виноват, но, с другой стороны, можно ли с него как-то строго спрашивать? Обычное человеческое.
Или же можно допустить, что священник стоит на исповеди, но при этом находится на грани сердечного приступа, или давление у него 200 на 140. И такие случаи бывают.
Ведь часто люди, приходя в храм, совершенно не задумываются о тех, кто там служит или работает, об обстоятельствах их жизни. Хотя если ты хочешь по отношению к себе участия, внимания, заботы, любви, то, наверное, было бы естественно и уместно быть готовым эти качества со своей стороны тоже проявить.
= = =
«Мне некого извинять – потому что не на кого обижаться»
http://www.pravmir.ru/mne-nekogo-izvinyat-potomu-chto-ne-na-kogo-obizhatsya/
Воплотившаяся Любовь, Слово, ставшее плотью, вечная Премудрость Божия спрашивает: «За кого Меня почитают люди?» И ученики, пересказывая народный слух, отвечают, что почитают люди Христа за Иоанна Крестителя, за Илию, за Иеремию. Они не говорят, что людям не с кем сравнить Христа, ибо Он нежен, как кормилица, добр ко всем, как дедушка к внукам, и мягок, как елей. Нет, люди сравнивают Христа с пророками, которые провели жизнь в слезах и борьбе, обличали, грозили, боролись, были не поняты и отвержены, не имели того, что мы называем «личная жизнь», были подобны израненным воинам.
Неужели ошиблись люди? Нет, не ошиблись. Это мы ошиблись, создав для успокоения совести шаблонный образ добренького Иисуса, хотя ни Слово Божие, ни тем более грядущий Суд не дают нам на это права.
Иоанн Креститель, Илия, Иеремия.
Все трое были сильны в духе, жестки в слове, гонимы людьми. Что в них напрочь отсутствует, так это дух льстивого ласкательства и человекоугождения. Они не чесали слушателей за ушком и не облизывали их, как кошка-мать – свое потомство, но к ним скорее относится сказанное: «Я поражал через пророков и бил их словами уст Моих» (Ос. 6:5).
Об этом нужно говорить, чтобы сокрушить очередного идола. Идолы это ведь не мраморные истуканы с идеальными пропорциями, а главным образом ложные мысли и неверные жизненные установки. Христианская любовь – зрячая, крестная и требовательная.
Люди же мнят любовью сентиментальное сюсюканье и всепрощение, рожденные не столько состраданием, сколько безразличием. «Не смейте нас ругать. Христос сказал всех любить», – говорят одни. «Да мы вас и не ругаем. Делайте, что хотите. Только нас не трогайте», – отвечают другие. Это у нас одна из разновидностей любви такая, якобы вычитанная в Евангелии.
Стоит обратить внимание на то, что Христос сравнительно мало говорит о любви. Он говорит о ней как о «новой Заповеди» ближайшим ученикам на тайной Вечери, в атмосфере сгущающейся угрозы и приближающейся искупительной смерти. Он говорит о ней не как о чем-то легком, радостном и естественном, а как о вершине Откровения. Он Сам готов делом через немногое время на Кресте доказать Свое Новое учение молитвой за распинателей и введением в Рай одного из разбойников. При жизни же и служении Он не злоупотребляет словом «любовь».
Он не говорит: «Дорогие мытари и грешники, милые саддукеи и фарисеи! Я вас очень люблю. Ну, просто очень. Любите же и вы всех людей, и будемте жить в мире». Вместо этого Он часто говорит «Горе вам, лицемеры…» Это и есть любовь в действии, поскольку любить не означает расшаркиваться и расплываться в улыбках, а вынимать занозы и перевязывать раны, несмотря на то, что больной морщится.
Назовите человека собакой, и он страшно обидится или даже полезет драться. А Христос говорит одной из женщин, просящей исцеления для дочери, что надо прежде накормить детей. Не хорошо кормить псов сначала. Это как если бы мы пришли к врачу, а он сказал нам, что лечит только людей, а нас или детей наших, поскольку мы псы, а не люди, он лечить не будет. Это представить невозможно! Да это же уголовное преступление! Но это лишь вольный пересказ одного из евангельских событий, закончившегося исцелением страдающей девочки (См. Мф. 15:21-28).
Все это сильно касается священников. Нормальному человеку хочется жить со всеми в мире и людям угождать. Хочется всем улыбаться, как парикмахер – подстриженному клиенту или продавец – покупателю. Хочется быть культурным и ласково безразличным и получать в ответ микродозы культурной вежливости, но так, чтобы в душу никто не залазил. Но священнику это «простое счастье» заказано под угрозой превращения в лжепророка.
Раз ты должен проповедовать слово Христово, то и ты хотя бы по временам должен вспоминать об Илии, Иоанне Крестителе и Иеремии. Не говорю – быть похожим, но говорю – хотя бы вспоминать. Эти трое сказок не рассказывали, и по мере приближения бед возвышали голос грозный и отрезвляющий. Их могли считать бесноватыми и неистовыми. Они могли казаться врагами народных святынь. Благо, не было в их дни такого идола, как толерантность или такой бумажки, как Декларация прав человека. Если бы эти вещи существовали в их дни, жизнь пророков была бы еще более тягостна.
= = =
«Где искать корни обиды?»
http://www.pravmir.ru/proshhenie-glavnaya-forma-protivostoyaniya-zlu/
Прощение — главная форма противостояния злу, которое живет в человеке и разрушает его. В христианстве тема зла связана с первородным грехом — когда человек возжелал присвоить себе право, которое было только у Бога, решать, что есть добро и что зло. Из этого вытекают все остальные следствия, которые и лежат в основе того, что есть обида, зло и прощение. Почему так страшно решать, что такое хорошо и что такое плохо? Адаму для этого надо было отказаться от безусловного принятия справедливости и изначальной благости того мира — Рая, в котором он находился. То есть взять на себя право судьи, ввести свою систему оценок, где в центре стоит свое собственное мнение. Я сам — хозяин своей судьбы. Я сам — бог. Но как только человек начинает рассматривать себя как творца, он начинает мыслить с очень простых позиций: добро — то, что мне доставляет удовольствие, что мне полезно. А то, что для меня неприятно, дискомфортно — это зло. Нарушение собственной системы ценностей воспринимается им как нанесение ущерба и вызывает эмоциональную реакцию — обиду.
Вы представляете, как фарисеи были обижены на Христа, когда Он говорил им притчу о виноградарях. Ведь людям, которые считали себя самыми верными хранителями отцовских преданий, было заявлено, что они — просто зарвавшиеся работники, которые присвоили себе то, что им не принадлежит. Фарисеям вообще часто приходилось обижаться на Христа: и шаббат нарушил, и в неположенное время исцелил сухорукого, и с мытарями и блудницами вкушал пищу, предания старцев не соблюдал и много чего еще, и всегда ими владело чувство попранной справедливости. И ради того, чтобы эти правила сохранить, они отдали Сына Божиего на распятие, потому что с их точки зрения это было справедливо.
Первым в истории был конфликт Каина с Авелем. Каин был старшим сыном, он наследовал дело отца, Адама, которому заповедано было возделывать землю. Каин гордился своим первородством, тем, что может приносить жертву Богу. По слову дьявола, искусившего человека соблазном «будете как боги», в своей системе ценностей Каин им и стал сам для себя, и теперь воспринимал жертву Богу как возможность с Ним поделиться, уделить Богу некую часть от «своего». Он был совершенно уверен, что Бог должен принять его жертву.
В то время как Авель понимал, что он «не первый», никаких «прав» на наследство у него нет и все в его жизни зависит от Господа. Поэтому Авель ничего не присваивал себе и отдавал Богу лучшее. В церковнославянском переводе (почти точной копии с греческого и отличной от русского) это звучит так. Когда Бог принял жертву Авеля, а жертву Каина не принял, «опечалися Каин зело, и ниспаде лице его. И рече Господь Бог Каину: вскуе прискорбен был еси» («почему ты опечалился»); «вскуе ниспаде лице твое?» («почему лицо твое поникло?»). «Егда аще право принесл еси, право же не разделил еси, не согрешил ли еси? Умолкни: к тебе обращение его, но ты тем обладаеши» (Быт.4:5-8). Что Господь видит в душе Каина? Исходную ошибку в отношении к Тому, Кому не нужны жертвы, потому что Бог Сам — податель всего, но Ему нужно правильное отношение, то есть смирение Каина: «право же не разделил еси». И дальше Бог говорит: «Умолкни: к тебе обращение его, и ты тем обладаеши». Кому — «умолкни»? Бог говорит о зле, которое родилось в душе Каина и начало действовать. Каин огорчился и лицо его поникло, потому что он не ожидал, что его жертву не примут, его гордость ущемлена и, как следствие, возникла обида, злоба и желание мести. Бог предупреждает его: «К тебе обращение его (зла внутри тебя), но ты им обладаеши». Во власти человека либо дать этому злу выход, либо овладеть им. Что значит овладеть злом? Во-первых, взглянуть на себя и увидеть: что мной движет? Бог, обращаясь к Каину, предлагает ему разобраться, увидеть, что его главный грех — гордость, сделавшая жертву нечистой. Но Каин уже не слышит Бога, потому что он «сам бог», он судит свои поступки собственным судом, а суд Божий не признает, отвергает. Во-вторых, овладеть злом, не дать ему хода означает — простить своего брата, который вдруг стал первым, несмотря на первородство Каина. Но Каин уже видит в этом подвох со стороны Авеля.
Прощение — это выполнение сразу двух главных заповедей: любви к Богу и ближнему: мы не можем без любви к Богу, без принятия Его правил простить ближнего. И мы не можем, сохранив обиду на ближнего, говорить о том, что мы любим Бога. «Кто говорит «Я люблю Бога», а брата своего ненавидит, тот лжец: ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит? И мы имеем от Него такую заповедь, чтобы любящий Бога любил и брата своего» (1 Ин.4:20-21). И поэтому тема прощения — ядро аскетики, ведь пока сердце человека замутнено обидой, злопамятством, агрессией, бессмысленно говорить о том, что человек может соединиться с Тем, Кто его создал.
Позиция друзей Иова — это позиция людей, которые не сочувствовали, а осуждали. Осудить — значит поставить свой суд вместо суда Божиего.
Когда человек просит прощения, он просит не суда, не того, чтобы полностью разобрать ситуацию, и даже не того, чтобы обнаружить чью-то правоту и чью-то неправоту. Он признает, что принес боль и сожалеет об этом. И другой, прощая, понимает, что долги могут и остаться, но он тоже не судит. Слова «Бог простит» значат, что и я грешник, я тебе не судья. В этом суть христианского прощения. Не случайно Прощеное воскресенье — это и воспоминание Адамова изгнания. А Адам — это кто? Все мы. Все в Адаме согрешили, все грешники, все нуждаемся в прощении.
Конечно, в отношениях Каина с Авелем Каин был неправ, а Авель безгрешен. Сегодня почти невозможно найти в каком-либо конфликте абсолютно правого и абсолютно виноватого. Семя Каина мы все несем в себе — эгоизм, злость, мстительность. И обратную его сторону: страх, агрессию, чувство вины, а значит и готовность на обиду. Но когда мы говорим о своей обиде, мы хотим, чтобы нас выслушал кто-то неосуждающий и сочувствующий, непохожий на друзей Иова. Человеку важно быть принятым таким, каков он есть, и если им владеет обида, сначала надо разобраться, что ее вызвало, а не просто говорить: «Обижаться нехорошо». Такая безоценочность — единственное условие того, что человек будет ощущать себя безопасно и доверится тому, кто стремится ему помочь, а не навязать ему какую-то свою веру, идеологию и т. п. Потому что за обидой часто стоит перенесенное зло, ущерб, насилие, и обида может возникать как защитная реакция. И чем более похожа по сути ситуация на первоначальную, сформировавшую реакцию обиды-защиты, тем острее человек будет переживать это чувство. Например, у человека жесткий начальник и часто порицает его. Но у него был жесткий властный отец, и реакция на начальника накладывается на реакцию на отца, усиливая первую, даже если человек умом понимает, что просто начальник строгий. Но он уже травмирован ситуацией с отцом и не может не страдать, не обижаться. Вся психология неврозов — это психология защитных механизмов. Если личность сформировалась в неблагоприятных условиях, очень трудно выйти за рамки выработанных в стрессовых условиях форм поведения, мышления, реагирования, где человек во всем видит подтверждение своих страхов и обид. Зло проникло в душу и «законсервировалось» в виде защиты. Человек сформировал призму, с помощью которой теперь видит мир искаженным, как Кай сквозь кривое зеркало тролля, — это гениальная метафора Андерсена. Но именно эта искаженность дает ему устойчивость. Почему обида так устойчива? В эмоции обиды очень много энергии самосохранения. Но, сохраняя то, что есть, обида не дает развиваться дальше, парализует отношения с миром, людьми. Помочь в этой ситуации — значит найти ресурсы, которые дадут возможность жить дальше.
Когда человек в безопасной обстановке начинает говорить о своих обидах, то зло, которое находится в нем, имеет шанс выйти наружу, он может себя от этого зла отделить, понять, что оно не тотально, что это только часть его жизни. И когда некое травматическое событие восстановлено, он может сформировать уже новое к нему отношение. Это может стать первым шагом к прощению: например, отпустить человека, который причинил боль. Что значит отпустить — воспринять другого не как некое внутреннее зло, а как личность, у которой есть как положительные, так и отрицательные черты. Почему большинство неврозов у людей основано на детско-родительских отношениях? Потому что родитель для ребенка в детстве — самый значимый персонаж, могущественный, идеальный. К нему предъявляются очень высокие требования. Но на самом деле любой родитель — это всего лишь человек, со своими добродетелями и недостатками, в его отношениях могли быть и любовь, и эгоизм. И когда взрослый человек, который понимает, что сам небезгрешный, сам стал родителем, видит, как сложно им быть, и вот так по-новому посмотрит на своих родителей, — может возникнуть понимание, восстановление отношений с реальным, а не с идеальным родителем.
Осознать свою вину, тем более попросить прощения часто мешает страх потерять себя, свое достоинство, свои ценности. Вопрос: что это за ценности? Есть ощущение собственного достоинства, где человек чувствует, что он не может тот образ Божий, который есть в нем, дать на попрание псам. Другое дело — ценности эгоистические, модель победителя, «удачника», который рожден выигрывать всегда и во всем. Эта ценность сегодня — движущая сила, и все то, что ей противоречит, рассматривается как угроза собственной самооценке, ощущению безопасности. Это тот самоцен, который Феофан Затворник по святоотеческой традиции называл источником всех страстей. Пока мы держимся за идеальный образ собственного «я», нам очень трудно и прощать, и просить прощения. Чтобы научиться прощать, надо разрушить миф о собственной праведности, абсолютности собственных представлений.
Как проявляется самоцен в жизни? Когда мы начинаем чувствовать некую самоидентичность, понимаем, что мы другие, нежели все окружающие, мы, в силу поврежденности человеческой природы, бессознательно склонны считать себя лучше других. Свое собственное мнение мы полагаем истинным, а все те мнения, которые с ним не согласуются — ложными. И начинаем с этими чужими мнениями бороться, явно или неявно, потому что чужой взгляд начинаем воспринимать как некую агрессию против себя, угрозу своей системе ценностей.
= = =
«Желать ли врагам здоровья и успехов в личной жизни?»
http://www.pravmir.ru/zhelat-li-vragam-zdorovya-uspexov-v-rabote-lichnoj-zhizni/
Надо разделять несколько вещей: суждение о человеке, личные взаимоотношения с ним и скорбь, которую он мне причиняет.
Что касается личных отношений, то они могут и не восстановиться. У нас нет заповеди о дружбе, есть заповедь возлюбить ближнего, как самого себя. А если друг предал, тот, кого предали, должен его по заповеди Божьей простить и не осуждать, но дружить они, может быть, перестанут, и в этом не будет греха. Или, к сожалению, бывает, муж жене изменил, она его простила, но даже если семья сохранится, в их отношениях, возможно, уже никогда не будет былой искренности, доверительности, простоты. Это душевные вещи.
Кстати, совсем не обязательно желать врагам здоровья и успехов в работе и личной жизни. Желать этого ни для себя, ни для других людей мы не обязаны. Но желать грешнику покаяния, исправления, спасения – это долг каждого христианина. Когда же человек желает другому вечной муки, это бесовское устроение.
У одного человека дочка лет шести лежала в больнице. Подробностей не помню – много лет прошло с тех пор, но помню, что там лежали другие мальчики и девочки, и они над ней надругались. Естественно, когда отец об этом узнал, то пришел в ярость и жаждал отомстить. Но он был человек верующий, и после эмоционального всплеска стал молиться, размышлять и осознал, что сатана надругался и над его дочкой, и над теми детьми, которые надругались над ней, и если он сейчас будет предаваться ненависти к тем детям да ещё мстить им, то таким образом сатана надругается и над ним, и это будет его, сатаны, сугубая победа. А если все они покаются, сатана потерпит поражение. Тогда он стал искренне молиться и о своей дочке, и о тех детях, и душа его обрела мир. О судьбе тех плохих мальчиков и девочек я не знаю, но дочка его выросла хорошим верующим человеком.
= = =
«Отпущение грехов и мнимая христианская любовь и всепрощение»
http://www.pravmir.ru/otpushhenie-grexov-i-mnimaya-xristianskaya-lyubov-i-vseproshhenie/
«Если согрешит против тебя брат твой, пойди и обличи его между тобою и им одним; если послушает тебя, то приобрел ты брата твоего» (Матф. 18,15).
«Если же не послушает, возьми с собою еще одного или двух, дабы устами двух или трех свидетелей подтвердилось всякое слово» (Матф. 18, 16).
«Если же не послушает их, скажи церкви; а если и церкви не послушает, то да будет он тебе, как язычник и мытарь» (Матф. 18, 17).
Мы должны знать и помнить, что осуждение осуждению рознь: что есть разные виды осуждения. Одно осуждение — греховное, а другое, как мы уже видели, не только не греховно, а предписывается самим Евангелием.
И это вполне понятно: ибо, если мы никогда, никого и ни в каких случаях не будем осуждать, то мы скоро потеряем всякую способность различать добро и зло, и легко сможем сами быть увлечены на путь зла.
Величайший из рожденных женами, святость и безупречная нравственная высота которого засвидетельствована Самим Христом Спасителем, святой Предтеча Господень Иоанн, видя идущих к нему фарисеев и саддукеев, говорил им: «Порождения ехиднины! кто внушил вам бежать от будущего гнева?» (Матф.3, 7). Что это? Греховное осуждение?
Сам Господь наш Иисус Христос, предлагавший Своим последователям брать пример с Него, говоря: «Научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем» (Матф. 11,29), тем не менее не раз употреблял в отношении к закореневшим во зле грешникам, не желавшим внимать Его Божественному учению, то же самое выражение: «порождения ехиднины!» и нередко обращался к окружавшим Его людям, особенно к книжникам и фарисеям, с весьма резкими словами осуждения: «род лукавый и прелюбодейный!» (Матф. 12, 39), «о род неверный и развращенный! доколе буду с вами, доколе буду терпеть вас?» (Матф. 17, 17). Книжников и фарисеев Он постоянно называл: «лицемерами», «безумными и слепыми», «змеями» (Матф. 15, 7; 16, 3; 16, 6-12; вся 23 глава), царя Ирода назвал однажды «лисицей» (Лук. 13, 32)
И как далеко это от той мнимо-христианской «любви» и всеобъемлющего «всепрощения»!
Как надо правильно понимать изречение Господа: «Не судите, да не судимы будете!» — это прекрасно объясняет великий Отец Церкви св. Иоанн Златоуст:
«Здесь Спаситель не все вообще грехи повелевает не судить, и не всем без исключения запрещает это делать, но тем только, которые сами, будучи исполнены безчисленных грехов, порицают других за маловажные какие-нибудь проступки. Христос указывает здесь и на иудеев, которые, будучи злыми обвинителями своих ближних, в каких-нибудь маловажных и ничтожных поступках, сами безсовестно творили великие грехи».
Следовательно, запрещается не суждение о поступках ближнего и не осуждение злых его поступков само по себе, а злое чувство в душе по отношению к ближнему, со стороны человека, который сам также грешит, или даже еще больше, не думая о своем собственном исправлении.
= = =
Прощение обид
http://www.pravmir.ru/proshhenie-obid/
Отчего бы это так, что мы не всегда прощаем, а чаще предаемся взрывам гнева, досады и негодования? Думаю, от невнимания к цене прощения. У нас уходит из внимания то, что дается прощением, тогда как ущерб от обиды представляется чересчур очевидным. Из самолюбивого сердца выходит помышление: “Из-за чего прощать?” – мы и не прощаем. А надобно бы в минуты обидчивости восстановить в уме и в сердце своем обетование за прощение, несравненно ценнейшее самых великих потерь, какие только в силах причинить человеку обида; тогда, какая бы ни встретилась обида, из сердца выйдет воодушевительный голос: “Есть из-за чего простить”, – и мы простим.
Простим – и прощены будем, простим еще – и еще прощены будем, и так без конца. Прощающий сам будет ходить под всепрощением Божиим, в объятиях Божеского милосердия и любви. Есть ли в чем искать нам прощения? О, есть, и как еще есть!.. Поспешим же прощать, чтобы прощенными быть, и это тем удобнее, что то, что мы простим, ничтожно, а в чем мы прощены будем, так ценно, что и в сравнение с тем идти не может. В притче Евангельской наши грехи против Бога оценены тьмою талантов, а грехи других против нас сотней динариев (см. Мф.18:23-35); это по нашему бы счету, положим, то – с тысячу рублей, а это – в одну копейку. На копейку приобрести тысячу рублей – да помилуйте: если б в житейском быту открылась какая-либо возможность сделать такое приобретение – сквозь толпу и не протолкаться бы. Но никакое самое рассчитанное приобретение на земле не может быть так верным, как верно обетование Господне, и никакая оценка земных вещей не может быть настолько точною, как точна сравнительная оценка грехов наших и причиняемых нами обид, потому что она определена Самим Богом правды. Так помяни же грехи, в которых ты прощен или ищешь прощения, и, если не из благодарности за полученную милость, то в несомненной надежде получить ее, прощай, прощай и прощай широким, отверстым и “щирым” (искренним. – Ред.) сердцем.
Конечно, не вдруг можно стяжать такой глубокий и обильный мир, чтоб он поглощал всякий удар оскорбления. Но начни с низшего – взойдешь и к высшему. Первая степень необидчивости и, следовательно, прощения есть молчание. С этого и начинай; когда обидят тебя – промолчи, подражая пророку Давиду, который говорит о себе: смутихся, и не глаголах (Пс.76:5). Сделай так один раз, и в другой уже промолчишь легче, и чем чаще будешь промалчивать, тем с меньшим смущением будешь встречать обиды. Утвердившееся несмущение принесет покой, а покой переродится в мир; тогда будешь перед обидами – что твердая стена под ударами песчинок, возметаемых ветром. А не начнешь себя одолевать – все более и более будешь раздражаться и дойдешь до того, что всякая малость станет выводить тебя из себя.
Частое прощение обид не только сообщает легкость к прощению и навык к тому, но развивает даже жажду обид, Господа ради, при которой ударенный в ланиту подставляет другую и принужденный идти одно поприще идет два. Это – высота, которая кажется для нас недосягаемою, но на которую, однако ж, начавший как следует прощать, восходит легко, натурально, без особенных напряжений. Прощение обид – есть добродетель самая привлекательная, тотчас приносящая за себя награду в сердце.
“Домашняя беседа”, 1873, вып. 44, с. 1076-1077. (Феофан Затворник)
= = =
«Прощеное воскресенье. Что осудили в другом – есть в нас…»
http://www.pravmir.ru/vse-moe-v-tebe-proshhenoe-voskresene/
Как совершенно верно заметил однажды наш коллега, священник и поэт Джон Донн, никто из нас не остров, все мы – части материка. Но довольно цитат – стоит просто воочию посмотреть на этот материк: вон он, всплыл из бурных и грязных вод житейского моря, собрался воедино – в храме Божием…. Прежде чем собраться в светлый день Пасхи – собрался в день Прощеного воскресенья.
Видя в другом грех и осуждая его, даже при этом имея в виду, что осуждаем-то вроде бы именно грех, а не самого его носителя, мы забываем: если бы этого греха не было в НАС самих – мы бы его не видели. То, что осудили в другом – есть в нас. Заноза в глазу ближнего и бревно в собственном глазу – древесина одного и того же дерева. Про это говорят не только святые отцы и психологи, но давно и по-простому говорит народ: «рыбак рыбака видит издалека».
= = =
«Прощение – освобождение»
http://www.pravmir.ru/proshhenie-osvobozhdenie/
В прощении мне, прежде всего, видится освобождение от уз греха, свобода от боли, с которой невозможно никакое благое дело, никакое творческое созидание. Для меня «прости меня», это «помоги мне освободиться».
Бог целует и намерения.
Очень сложно попросить прощения у человека, являющегося твоим врагом, предпринять первые шаги к примирению, мне кажется, не надо этого делать этого только для формы, устава ради. Но надо убедить себя и вложить в сердце такое желание: я хочу с этим человеком помириться, и если мне представится такая возможность, я постараюсь с Божьей помощью её реализовать.
= = =
«О псевдопрощении»
http://www.pravmir.ru/v-moix-rukax-proshhenie/
“ Дивное дело: человек гнушается братом своим, таким же человеком, когда он беден или нечист, а Господь, как чадолюбивая мать дитяти своему, все нам прощает, и не гнушается никаким грешником, и даже дает ему дар Духа Святого. ”
Преп. Силуан Афонский
Вот как учил о прощении священномученик Арсений (Жадановский), убитый большевиками в 1937 году: «Добродетель всепрощения еще тем привлекательна, что она тотчас же приносит за себя награду в сердце. На первый взгляд тебе покажется, что прощение унизит, посрамит тебя и возвысит твоего недруга. Но не так в действительности. Ты не примирился и, по-видимому, высоко поставил себя – а смотри, в сердце свое ты положил гнетущий, тяжелый камень, дал пищу для душевного страдания. И наоборот: ты простил и как бы унизил себя, но зато облегчил свое сердце, внес в него отраду и утешение».
Прощение не всегда приводит к примирению. Прощение есть только шаг на пути к нему, так как настоящее примирение обуславливается прощением с обеих сторон и восстановлением доверия, что чаще всего не случается. Чаще только одна сторона готова примириться и возобновить отношения. Но это не означает, что без примирения мы не можем простить.
Как шрам остается после глубокой раны, так и, прощая, нам нужно понять, что обида и боль не забудутся. Да и пытаться просто забыть или отрицать обиду не полезно. Наоборот, нам нужно понять себя в этой обиде, осознать, что нам причинили боль и что мы имеем право чувствовать боль, обиду и гнев. Но уже как мы направим в себе энергию гнева или негодования зависит от нас. Ее можно направить на унижение и оскорбление ближнего или на борьбу со грехом. Нам нужно направить свои силы на борьбу со своим эго, со своими плохими уже сформировавшимися привычками. Преподобный Ефрем Сирин так учит по этому поводу: «С теми, кто ненавидит тебя не прерeкайся, ни лицом к лицу, ни в своем сердце. Не имей себе врага никого, как только одного дьявола.»
Довольно часто в процессе прощения нам открывается, что на самом деле мы и не были жертвою несправедливости, а стали жертвою своего недопонимания, мнительности, своего неправильного взгляда на ситуацию.
= = =
«Мириться никогда не рано»
http://www.pravmir.ru/miritsya-nikogda-ne-rano/
Почему дети так быстро и легко мирятся? Радость совместной игры для них куда важнее того, кто кого случайно задел или кто кому сломал машинку. Иногда полезно «впасть в детство» и бесхитростно признаться, что ссориться надоело и хочется помириться. Признаться хотя бы самому себе.
= = =
