2017-11-01
1477
Завершение процесса формирования Homo sapiens было одновременно и окончанием процесса становления экзогамии, рода и дуально-родовой организации.
Выше уже были подробно рассмотрены причины, обусловившие завязывание половых отношений между членами разных коллективов и превращение этих отношений из случайности в правило. Как указывалось, на определенном этапе развития первобытного стада в результате расширения сферы действия половых табу сексуальные отношения между членами коллектива стали настолько ограниченными во времени, что не могли обеспечить нормального удовлетворения полового инстинкта и нормального воспроизводства основной производительной силы — самого человека. Единственным выходом из положения было образование дуально-стадной организации.
Половые отношения между членами разных коллективов, в отличие от подобных отношений между индивидами, принадлежавшими к одному стаду, могли осуществляться в любое время. Поэтому превратившиеся из случайности в правило междуколлективные половые отношения необходимо стали играть главную, решающую, основную роль в обеспечении удовлетворения полового инстинкта и нормального воспроизводства людей. Что же касается половых отношений внутри коллектива, то с возникновением дуально-стадной организации они перестали быть необходимыми и неизбежно превратились по существу в малозначащее дополнение к ставшим господствующими и преобладающими междуколлективными отношениями полов.
Возникновение дуально-стадной организации, обеспечившей полное удовлетворение полового инстинкта людей путем общения с индивидами, принадлежащими к другому коллективу, сняло все препятствия, мешавшие неограниченному расширению сферы действия половых табу. Результатом было быстрое возрастание длительности периодов воздержания от половых отношений между членами коллектива и сокращение числа промискуитетных праздников, приведшее к тому, что половое общение внутри коллектива было сведено до минимума, утратило всякое реальное значение и в конце концов фактически перестало практиковаться, за исключением лишь кратковременных периодов, приобретших чисто ритуальное значение оргиастических празднеств.
Происшедшее по существу полное вытеснение половых отношений из жизни коллектива в определенной степени было обусловлено потребностями развития производства. Половые отношения между членами коллектива и в этот период, возможно, в какой-то мере мешали производству орудий, охоте и другим видам хозяйственной деятельности. Но этим дело не исчерпывалось.
Как уже указывалось, на протяжении всего периода существования первобытного стада всем ходом жизни формирующихся людей в их головы вбивалось сознание опасности половых отношений между членами коллектива для самого коллектива, сознание того, что эти отношения вредно влияют на исход человеческой практической деятельности, что они угрожают самому существованию коллектива и тем самым его членов. Это стихийно вырабатывавшееся на протяжении десятков и сотен тысячелетий сознание вредоносности половых отношений между членами коллектива окончательно оформилось в эпоху завязывания и упрочения половых отношений между членами разных тотемистических стад.
Как уже было выяснено выше, скрещивание между членами разных тотемистических стад в необычайно короткий срок ликвидировало все вредные последствия предшествовавшего длительного инбридинга. Следствием завязывания половых отношений между членами разных коллективов было резкое возрастание рождаемости и появление необычайно жизнеспособного, крепкого и плодовитого потомства. Контраст между результатами половых отношений внутри коллективов и результатами половых отношений между членами разных коллективов был столь разительным, что не мог остаться незамеченным. Осознание вреда кровосмешения в таких условиях было неизбежно. И он был осознан, но своеобразно.
Вредные биологические последствия кровнородственного скрещивания, осознаваясь, выступали перед людьми этой эпохи как зримое, наглядное, конкретное проявление той социальной по своей природе опасности половых отношений между членами коллектива, убеждение в существовании которой навязывалось формирующимся людям на протяжении всей истории первобытного стада объективными условиями их жизни. Осознание вредных биологических последствий длительного и тесного кровнородственного скрещивания, становясь, возникало, таким образом, как форма осознания социальной по своему источнику опасности половых отношений между членами коллектива для коллектива. И тем самым бывшее до этих пор крайне смутным и неопределенным сознание опасности половых отношений между членами коллектива для самого коллектива, получая данную форму, оформляясь, становилось все более отчетливым. Так шло формирование, становление экзогамного табу, экзогамного запрета[118].
Формируясь как отражение становившейся реальной, объективной экзогамии человеческого коллектива, экзогамное табу оказывало обратное влияние на породившие его отношения, закрепляя возникавшую экзогамию. С окончательным оформлением экзогамного запрета тотемистическое стадо стало полностью экзогамным коллективом, окончательно превратилось в род, родовую коммуну.
Убеждение в том, что половые отношения внутри коллектива представляют для него величайшую опасность, оформившееся в период становления экзогамии и рода, настолько глубоко вошло в сознание людей родового общества, что, как об этом свидетельствуют данные этнографии, сохранялось долгое время спустя и после того, как причины, породившие его, давно уже исчезли. Экзогамное табу на всем протяжении существования и развития родового общества было одной из основных норм его морали. Нарушение экзогамного запрета рассматривалось как действие, навлекающее опасность на весь коллектив, как преступление против коллектива и сурово каралось. Обычным наказанием за нарушение экзогамии была смерть (Fison and Howitt, 1880, р.63–66; Codrington, 1889, 1891; Spencer and Gillen, 1899a, p. 100; Howitt, 1904, p. 183, 332; G.Brown, 1910, p.27; Rivers, 1914b, I; Frazer, 1914. IV, p.157; Powdermaker, 1933, p.266; Malinowski, 1948, p.389, 424–425 и др.).
С окончательным вытеснением половых отношений из жизни коллектива, с возникновением экзогамии половые отношения между членами разных коллективов из правила превратились в необходимость. В результате связь между двумя коллективами стала нерасторжимой. Дуально-стадная организация превратилась в дуально-родовую.
Дуально-родовая система возникла как социальная организация половых отношений между членами двух человеческих коллективов, т. е. как организация брачная. Первой нормой брака был, таким образом, брак не между индивидами, взятыми сами по себе, а между двумя родами, коллективами, группами людей, брак коллективный, групповой, дуально-родовой. О том, что первоначальные брачные отношения носили именно такую форму, свидетельствуют особенности классификационных систем родства турано-ганованского типа (Fison and Howitt, 1880, р.58–60; Rivers, 1907, 1914а, р.72–77; 1914b, II, р.80–85; 1932, р.66–67; Кричевский, 1936, с.260 сл. и др.).
Таким образом, на заре родового общества экономические, производственные отношения, с одной стороны, и половые, детопроизводственные-с другой, полное 1ыо исключали друг друга. Люди, входившие в состав одного хозяйственного коллектива, не могли вступать в половые отношения друг с другом. Производственный коллектив был строго экзогамным, т. е. был родом. Соответственно люди, имевшие право вступать в половые отношения, не могли принадлежать к одному хозяйственному коллективу. Они обязательно должны были входить в состав разных производственных ячеек общества, а следовательно, и жить раздельно. Если экономический коллектив был экзогамным, то дуально-родовой брак носил, если можно так выразиться, дисэкономический, а потому и дислокальный характер[119]. Взгляда на первоначальный брак как на дислокальный придерживались такие крупные советские этнографы, как С.П.Толстов (1935, с.34–35), А.М.Золотарев („Очерк истории родового строя", с.71–74, 94, 121). М.О.Косвен (19486, с.7–9; 1957, с. 126).
В силу дисэкономичности и дислокальности дуально-родового брака человек мог принадлежать только к тому коллективу, в состав которого входила его мать, и ни к какому другому. Принадлежность человека к полностью совпавшему с родом определенному хозяйственному коллективу была столь само собой разумеющейся, что никакой потребности в исчислении родства не было. Не было никакого счета родства, в том числе и материнского. Человек считался принадлежавшим к тому или иному роду вовсе не потому, что к нему принадлежала его мать, а потому, что действительно к нему принадлежал и ни к какому другому принадлежать не мог. Род практически был материнским, но это обстоятельство на той стадии никак не осознавалось и не играло никакой роли. Формой осознания единства первоначального рода, как и формой осознания единства позднего первобытного стада, был тотемизм.
Как уже указывалось в главе II, по вопросу о том, как образовалась дуально-родовая организация, существуют различные точки зрения. Одни ученые считают, что она возникла в результате разделения эндогамного коллектива на два экзогамных, другие — что она возникла в результате соединения двух ставших с ее образованием экзогамными первоначально совершенно самостоятельных коллективов. Из этих двух точек зрения единственно правильной, по нашему мнению, является вторая. Кроме приведенных выше данных, в пользу такого взгляда говорит обширный фактический материал, которым располагает этнографическая наука. На этом материале следует хотя бы коротко остановиться, ибо он позволяет уточнить некоторые моменты процесса становления дуально-родовой организации.
У довольно большого числа племен и народов, сохранивших дуальное деление, отмечено существование глубокого убеждения в том, что члены двух фратрий отличаются друг от друга рядом физических, а иногда и духовных особенностей, хотя объективными научными исследованиями реальных различий между ними не обнаруживается. Так, например, арунта говорили о членах одной половины как о „больших людях", а о членах другой как о „маленьких людях" и рассматривали первых как обладателей прямых волос, а вторых — как обладателей курчавых волос (Spencer and Gillen, 1927,1, p.42). Наделе никаких реальных различий между людьми двух половин племени ни в размерах тела, ни в характере волос обнаружено не было (1927, I, р.42; II, р.597–599). Существование подобного рода верований зафиксировано почти по всей Австралии (Mathew, 1910), причем они нередко сочетаются с легендами, повествующими о происхождении фратрий от двух различных групп предков, одна из которых пришла из далекой страны (Золотарев. 1931, с.67–68). Так, например, согласно преданию арапда (арунта), племя это образовалось во времена мангаркингер-кинна (= альчера) из неразвитых существ, делившихся на две строго отличные группы: жителей земли и жителей моря (Золотарев, 1931, с.67).
Существование глубоко укоренившегося убеждения в наличии физических и духовных различий между людьми, принадлежащими к разным фратриям, было отмечено на Новой Гвинее, Новой Ирландии, Новой Британии, о-вах Герцога Йоркского, Соломоновых, Санта-Крус, Банкс (Rivers, 1914в, і, р.22; II, р.502–507; 1932, р.28; Fox, 1919, p.122–123; 1924, р.34–37; Wirtz, 1924, S.97; Токарев, 1933, 2, с.73). Б.О.Долгих было выявлено существование пережитков подобных верований у нганасанов[120]. Важно подчеркнуть, что на всех перечисленных выше островах Меланезии подобного рода убеждение было неразрывно связано с преданиями об имевших место в прошлом вооруженных столкновениях между членами разных фратрий и с сохранявшейся до самого последнего времени ритуальной враждой между ними. „В старые времена, — писал У.Риверс (Rivers, 1914b, I, р.22), характеризуя отношения между фратриями в Меланезии, — члены двух фратрий ненавидели друг друга, и чувство вражды между ними и теперь еще существует". Существование ритуальной вражды между фратриями или более или менее отдаленных ее пережитков отмечено исследователями также у аборигенов Австралии, на о-вах Торресова пролива, на о, Онтонг-Джава, о. Тикония, о. Яп, о. Понапе, у игоротов Филиппин, в Индонезии, у нага Северо-Восточной Индии, буртиков, по всей древней Средней Азии, у народов Кавказа, Сибири (селькупов, кетов, эвенков, ульчей, нивхов, негидальцев, ительменов), в Древнем Египте, у гереро Африки, в Северной Америке (эскимосы, тлинкиты, ирокезы, крики, чикасава, чоктава, натчи, осэджи, виннибаго, хопи, пима, опата), у многих племен Южной Америки (кепикириват, бороро, канелла, апинаже, шеренте), в древнем Перу (Прокофьев, 1928, с. 102; Л.Морган, 1934а, с.56; 19346; С.Иванов, 1935; Анисимов, 1936, с.119–120, 167–177; 1959, с.67–69; Золотарев, 1939а, с. 135–148; 1964, с.16, 117–120, 143–200, 207–219, 250–256; Толстов, 1948, с.282–292, Шиллинг, 1949, с. 171; Аверкиева, 1960, с.58; Косвен, 1961, с 32; Файнберг, 1964, с. 148–150; N.Thomas, 1906, р.53–55; Spencer and Gillen, 1927, II, p.509; Rivers, 1932, p.29, „Handbook of South American Indians", III, 1948, p.375; Mur-dock, 1949, p.90; Eggan and Scott, 1963, p.49).
Отзвуками былой вражды между фратриями являются предания, повествующие о борьбе между животными или птицами — тотемами фратрий. Существование таких преданий зафиксировано у австралийцев (N.Thomas, 1906, р.53–55; Золотарев, 1931. с.66–68), а также у народов Сибири (Окладников, 1950а, I–II, с.327–328; 19506, с.12–14). Следы былой вражды между фратриями мы находим в близнечных и иных сходных с ними мифах, истоки которых, как показал А.М.Золотарев, лежат в дуальном делении родового общества. Характерной чертой этих имеющих универсальное распространение мифов является вражда между братьями (Золотарев, 1939а, с. 146–148; 1964; Тайлор, 1939, с.451–456; Толстов, 1948, с.289 сл.; Василевич, 1959, с.173–184; Мелетинский, 1957, с.177 сл.). В дальнейшем своем развитии подобного рода мифы легли в основу дуализма многих религий древнего мира (Толстов, 1948, с.286–291; Золотарев, 1964).
Из всех этих данных напрашивается один вывод, который одним из первых был сделан У.Риверсом (Rivers, 1914, Ї, р.563), а именно, вывод о том, что дуальная организация возникла в результате соединения двух ранее совершенно самостоятельных и не находившихся в родстве коллективов.
Приведенный выше фактический материал подтверждает также правильность изложенного выше взгляда на процесс завязывания связей между двумя коллективами, процесс становления дуальной организации. Ритуальную вражду между фратриями вряд ли, по нашему мнению, можно рассматривать иначе, как пережиток реальной вражды между двумя коллективами, которые в дальнейшем образовали дуальную организацию. Существование вражды между двумя коллективами и следовало ожидать, если исходить из того, что первой формой завязывания половых отношений были оргиастические нападения членов одного тотемистического стада на членов другого. Последнее не могло не привести к обострению отношений между коллективами.
С неизбежно наступившим в дальнейшем изменением характера отношений между коллективами вражда между ними все в большей и большей степени становится фиктивной, все в большей и большей степени приобретает ритуальный характер. В последней форме она продолжала кое-где сохраняться и долгое время спустя после превращения дуально-стадной организации в дуально-родовую, после завершения процесса становления родового общества— первой формы существования готового, сформировавшегося человеческого общества.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Человеческое общество было вызвано к жизни возникновением и развитием производства. Процесс становления производственной деятельности был основой процесса превращения животных в людей, а зоологического объединения в подлинно человеческий коллектив, в чисто социальный организм.
Зародившаяся в недрах предчеловеческого стада производственная деятельность, развиваясь, неизбежно вступила в непримиримое противоречие с существовавшими в этом объединении зоологическими отношениями, прежде всего с существовавшей в нем биологической гаремной организацией половых отношений, в противоречие с господствовавшим в этом объединении зоологическим индивидуализмом. Возникший конфликт мог быть разрешен лишь при условии появления новых, производственных, социальных по своему характеру отношений, при условии ограничения зоологического индивидуализма, при условии ликвидации гаремной организации отношений полов, иначе говоря, при условии превращения зоологического объединения, каким было стадо предлюдей, в качественно отличное от него производственное, экономическое в своей основе объединение — первобытное человеческое стадо.
Сменившее стадо предлюдей первобытное человеческое стадо уже не было зоологическим объединением, однако оно еще не было и подлинно социальным организмом, подлинно человеческим обществом. Оно представляло собой организм социально-биологический, формирующееся человеческое общество. Возникновение первобытного стада положило начало процессу обуздания животного индивидуализма, процессу борьбы социального и биологического. С возникновением первобытного стада старая, биологическая организация половых отношений исчезла, а новая, социальная не появилась. В результате половые отношения — отношения чисто биологические — приобрели совершенно неорганизованный, беспорядочный характер. В таком виде они стали существовать рядом с формирующимися социальными отношениями.
Возникновение первобытного человеческого стада, объединения более крепкого и сплоченного, чем предшествовавшее ему стадо предлюдей, — сделало возможным дальнейшее совершенствование производственной деятельности. Развитие производственной деятельности необходимо предполагало повышение уровня сплоченности первобытного стада, дальнейшее вызревание производственных отношений. Развиваясь, производство рано или поздно неизбежно должно было потребовать такого уровня сплоченности первобытного стада, который был несовместим с существованием в нем неограниченного промискуитета, должно было потребовать таких отношений между формирующимися людьми, существование которых было несовместимо с существованием между ними ничем не ограниченных, беспорядочных половых сношений.
Новый возникший конфликт не мог быть преодолен путем появления внутристадной социальной организации половых отношений. Формирующиеся производственные отношения не были еще настолько сильны, чтобы подчинить себе половые отношения, упорядочить и организовать их. Однако они уже настолько окрепли к тому времени, что были способны частично вытеснить остающиеся неупорядоченными половые отношения из жизни коллектива, превратить эти отношения из постоянно существующих в периодически возникающие. В результате первобытное стадо раздвоилось во времени на коллектив почти чисто производственный, социальный организм и на почти полностью биологическое воспроизводительное объединение.
Дальнейшее развитие первобытного стада прежде всего состояло в том, что в результате прогресса производственной деятельности формирующиеся производственные, социальные отношения все в большей и большей степени вытесняли отношения половые, детопроизводственные из жизни людей, т. о. в том, что оно все в большей и большей степени становилось коллективом социальным, производственным и все в меньшей и меньшей степени объединением детопроизводственным, биологическим.
Логическим завершением этого процесса должно было бы быть полное вытеснение отношениями социальными отношений половых, биологических из жизни первобытного стада, т. е. его превращение из организма биосоциального, каким оно являлось, в организм исключительно лишь производственный, в подлинно социальный. Однако в действительности процесс становления человеческого общества завершиться путем постепенного, плавного вытеснения половых, биологических отношений не мог. Первобытное человеческое стадо с полным вытеснением половых отношений из жизни его членов не превратилось бы в подлинно социальный организм. Оно просто перестало бы существовать.
Биосоциальный организм не мог превратиться в социальный путем постепенного заполнения старой формы новым содержанием. Производственные, социальные отношения могли более или менее успешно формироваться в оболочке первобытного стада лишь до определенного предела. По достижении его первобытное человеческое стадо вступило в период своего кризиса. Старая форма стала непреодолимым препятствием на пути развития содержания. Ни процесс формирования производительных сил, ни процесс становления производственных, социальных отношений не мог завершиться без коренной перестройки структуры формирующегося общества. И она произошла.
Развитие первобытного стада с ограниченным промискуитетом не только сделало эту перестройку необходимой, но и создало условия для ее осуществления. Вытеснение половых отношений социальными было необходимым условием развития производственной деятельности в этом стаде. Но на определенном этапе оно неизбежно привело к появлению все более углублявшейся тенденции к превращению воспроизводства основного элемента формирующихся производительных сил — человека — в суженное. Так как нормальное воспроизводство человека является необходимым условием существования производственной деятельности, то с этого момента наряду с потребностью в вытеснении половых отношений из первобытного стада в нем возникла новая, также производственная по своему источнику, но прямо противоположная ей потребность в расширении полового общения между формирующимися людьми.
Конфликт между этими двумя взаимно исключавшими друг друга потребностями мог быть разрешен только путем превращения вытесняемых из жизни человеческих коллективов детопроизводственных отношений, из отношений между членами объединения в отношения между членами разных объединений. Завязывание половых связей между членами разных первобытных стад неизбежно было и установлением определенных, социальных по своему существу, отношений между стадами. Возникли системы, состоявшие из двух взаимобрачующихся первобытных стад, — дуально-стадные организации. Появление их создало возможность окончательного и полного вытеснения биологических, половых отношений из жизни каждого коллектива, полной и окончательной победы социальных отношений внутри коллектива, превращения этих отношений в единственно существующие в коллективе, иными словами, создало возможность возникновения экзогамного коллектива — рода.
Каждая из дуально-стадных организаций представляла собой формирующуюся дуально-родовую организацию, а каждый из входивших в состав такой системы коллективов являлся не чем иным, как формирующейся родовой коммуной.
Начало превращения первобытного стада в род, начало сбрасывания старой формы и возникновения новой сделало возможным выход из кризиса и завершение процесса формирования производительных сил и социальных отношений. С возникновением рода и дуально-родовой организации детопроизводство было подчинено производству, биологические половые отношения подчинены производственным, социальным, был обуздан и поставлен под постоянный повседневный контроль коллектива самый мощный и антиобщественный из всех зоологических инстинктов — инстинкт размножения, половой. Обуздание полового инстинкта было ведущим моментом процесса обуздания зоологического индивидуализма. Поэтому завершение обуздания полового инстинкта означало завершение обуздания зоологического индивидуализма вообще. С завершением становления рода и дуально-родовой организации окончился процесс борьбы социального и биологического, процесс становления человеческого общества.
Род возник, когда социальные, производственные отношения одержали окончательную победу над отношениями половыми, биологическими и полностью вытеснили последние из человеческого коллектива. Экзогамия, таким образом, является отнюдь не внешним признаком рода. В негативной форме в ней выражается сущность рода, состоящая в том, что род является первым коллективом, в основе которого лежат исключительно лишь социальные отношения, первым чисто социальным, чисто производственным объединением[121]. Возникновение рода было появлением первого подлинно социального организма, первой формой существования готового, сформировавшегося человеческого общества. С превращением первобытного человеческого стада в род закончился один крупный период истории человечества — период становления человеческого общества и начался другой — период развития готового, сформировавшегося человеческого общества.
Производство, каким оно было вплоть до появления прибавочного продукта, предполагало и требовало такого объединения производящих существ, в котором поведение каждого из его членов определялось бы не стремлениями удовлетворить свои инстинкты, а выражающими потребности производства (и тем самым потребности производственного объединения) нормами и правилами, одинаково обязательными для всех членов объединения, в котором все его члены независимо от физической силы и других индивидуальных качеств обладали бы одинаковыми правами и обязанностями, предполагало и требовало такого объединения, которое было бы подлинным коллективом, было бы коммуной, предполагало и требовало коллективистических, коммунистических отношений, отношений равенства, дружбы и взаимопомощи. И весь процесс становления человеческого общества был процессом формирования такого коллектива, процессом формирования первобытной коммуны. Человеческое общество формировалось как первобытно-коммунистическое общество. Человеческие, социальные отношения становились как первобытно-коммунистические отношения. Человек, формируясь как общественное существо, формировался как существо непосредственно общественное, как коллективист. Это вытекало из самой сущности процесса становления человеческого общества как процесса обуздания зоологического индивидуализма. Отрицанием зоологического индивидуализма мог быть только человеческий, социальный коллективизм, только первобытный коммунизм. Подлинный человек мог возникнуть только как коллективист и он возник как коллективист.
Процесс формирования первобытной коммуны завершился с возникновением рода. Первобытная коммуна возникла как коммуна родовая. Первобытный коммунизм был родовым коммунизмом. Отношения собственности в родовой коммуне всецело носили коллективистический характер. Никакой другой формы собственности, кроме коллективной, родовой собственности, в первобытной коммуне не существовало. Члены рода совместно владели средствами производства, сообща производили и сообща потребляли. Характерной чертой родовой коммуны было полное равенство всех ее членов. Между сородичами существовали отношения дружбы, сотрудничества и взаимопомощи. Род был монолитным, сплоченным коллективом.
Но родовой коммунизм носил по необходимости ограниченный характер. Эта ограниченность родового коммунизма была обусловлена той же причиной, которая обусловила коммунистический характер первобытного производства, — именно низким уровнем развития производительных сил.
Ограниченность первобытного коммунизма проявлялась прежде всего в том, что коммунистические отношения были замкнуты в пределах рода, ограничены рамками каждого отдельного коллектива. Соответственно такой же ограниченный характер носила и первобытно-коммунистическая мораль. Действие ее норм, предписывавших заботу о каждом члене коллектива, взаимопомощь и т. п., распространялось лишь на членов данного конкретного рода. Все, что было вне рода, было вне сферы действия норм и правил, определявших взаимоотношения членов рода. Родовая коммуна для каждого из его членов была всем. Существование человека вне рода было абсолютно невозможным. Поэтому каждый человек родового общества мог мыслить и мыслил себя прежде всего как неотъемлемую часть коллектива. Господствовавший в роде коллективизм, возникший в борьбе с зоологическим индивидуализмом и как отрицание последнего, был настолько силен, что не только исключал какой бы то ни было индивидуализм, но и делал невозможным развитие человеческой индивидуальности.
Имевший своей основой неразвитость производства родовой коммунизм неизбежно должен был рано или поздно в результате развития производительных сил уступить место новому обществу — классовому. Возникновение последнего было крупным шагом вперед. В течение целого периода истории человеческого общества только классовые производственные отношения могли обеспечить возможность совершенствования производительных сил. Но переход от родового общества к классовому, представлявший собой явление в целом несомненно прогрессивное, был в определенном отношении и регрессом. Для подавляющего большинства человечества классовое общество принесло с собой тяжкий социальный гнет, нищету, голод, страдания, полное подавление личности. Трудящиеся массы были задавлены непосильной работой на других, лишены права на достойное человека существование, низведены до положения животных. Возможность развития своей индивидуальности была исключена для представителей эксплуатируемых классов существовавшими общественными отношениями.
Частная собственность и неразрывно связанные с ней отношения эксплуатации и угнетения, возникнув, разъединили людей, обособили их, поставили во враждебные отношения друг к Другу. „Старое общество, — писал В.И.Ленин, характеризуя классовое общество, — было основано на таком принципе, что либо ты грабишь другого, либо другой грабит тебя, либо ты работаешь на другого, либо он на тебя, либо ты рабовладелец, либо ты раб" (ПСС, т.41, с.312). Классовое общество возникло как отрицание родового общества и тем присущего последнему коллективизма. Вместе с ним вновь возник индивидуализм.
Этот индивидуализм отличался от подавленного родовой коммуной зоологического эгоизма. С возникновением классового общества человек не перестал быть существом общественным. Он им был и остался. И именно в силу этого он превратился в индивидуалиста. Индивидуалистом его сделали новые общественные отношения, пришедшие на смену родокоммунистическим, — отношения эксплуатации и угнетения. Возникший вместе с классовым обществом индивидуализм был порождением общественных отношений, был проявлением общественной сущности человека, но проявлением извращенным, искаженным, проявлением, отрицавшим свою собственную сущность.
Поэтому индивидуализм не только не смог обеспечить расцвета человеческой личности, но, наоборот, сделал его невозможным. Развитие индивидуализма опустошало, уродовало, калечило человека. Отрицание индивидуализмом общественной сущности человека не могло не привести к известному возрождению зверя в человеке. Хотя основой пришедшего на смену родовому коллективизму индивидуализма были не зоологические инстинкты, а антагонистические общественные отношения, его возникновение неизбежно привело к известному возрождению зоологического индивидуализма, к известному освобождению животных инстинктов из-под контроля общества[122].
Крайнее свое проявление возникший вместе с частной собственностью и отношениями эксплуатации индивидуализм получил в буржуазном обществе. При капитализме наивысшего развития достигают все противоречия классового общества, в том числе и антагонизм между личностью и обществом, между общественными и личными интересами. Обострив до предела все противоречия классового общества, капитализм создал возможность своего уничтожения и тем самым уничтожения общества, основанного на эксплуатации человека человеком. „Капитализм, — указывается в Программе КПСС, — последний эксплуататорский строй. Гигантски развив производительные силы, он превратился затем в величайшую преграду на пути общественного прогресса. Если XX век — век колоссального роста производительных сил и развития науки — еще не покончил с нищетой сотен миллионов людей, не принес изобилия материальных и духовных благ всем людям на Земле, то в этом повинен только капитализм. Усиливающийся конфликт между производительными силами и производственными отношениями властно ставит перед человечеством задачу — разорвать прогнившую капиталистическую оболочку, раскрепостить мощные производительные силы, созданные человеком, и использовать их на благо всего общества" (1961, с.7).
И эта задача успешно осуществляется. Более трети человечества уже освободилось из-под власти капитализма и успешно создает новое, бесклассовое, коммунистическое общество. В авангарде строителей мирового коммунизма идут трудящиеся нашей страны, возглавляемые великой партией Ленина. В СССР завершено строительство социалистического общества и непосредственной практической задачей в настоящее время является переход от первой фазы коммунистического общества ко второй его фазе, от социализма к собственно коммунизму.
Коммунистический строй, идущий на смену последней классовой общественно-экономической формации — капитализму, имеет черты, роднящие его с первобытным родовым коммунизмом. Такими чертами являются наличие общественной собственности на средства производства и соответственно отсутствие частной собственности, коллективизм, равенство всех членов общества и соответственно отсутствие классов, эксплуатации, государства и др. Однако в то же время между родовым коммунизмом и коммунистическим обществом существует и коренное, качественное различие.
Первобытный коммунизм имел своей основой крайне низкий уровень развития производства, при котором люди с трудом могли обеспечивать свое физическое существование, был коммунизмом бедности. Поэтому коммунистические отношения, носившие уравнительный характер, были замкнуты в узких рамках родового коллектива. Ограниченный характер носил родовой коллективизм, возникший как отрицание зоологического индивидуализма. Он замыкал личность в пределах узкой человеческой группы, целиком растворяя ее в коллективе, ограничивал развитие человеческой индивидуальности.
Новый коммунизм возникает на базе такого уровня развития производительных сил, которые создают изобилие материальных и духовных благ и дают возможность перейти к распределению по потребностям. Коммунизм, возникая, лишь временно ограничен рамками одной страны. В дальнейшем своем развитии он неизбежно объединит все человечество. „Коммунизм, — говорится в Программе КПСС, — выполняет историческую миссию избавления всех людей от социального неравенства, от всех форм угнетения и эксплуатации, от ужасов войны и утверждает на земле Мир, Труд, Свободу, Равенство, Братство и Счастье всех народов" (1961, с.6).
Отрицая основанное на частной собственности, угнетении и эксплуатации классовое общество, коммунизм отрицает и присущий ему индивидуализм и тем самым окончательно, и полностью и навсегда вытесняет из жизни людей остатки животного эгоизма, окончательно, полностью и навсегда делает людей людьми. С коммунизмом, пишет Ф.Энгельс, „прекращается борьба за отдельное существование. Тем самым человек теперь — в известном смысле окончательно — выделяется из царства животных и из звериных условий существования переходит в условия действительно человеческие" (Соч., т.20, с.294). Коммунизм, отрицая индивидуализм и возрождая на новой основе коллективизм, не только не отрицает человеческую индивидуальность, а, наоборот, создает все условия для всестороннего, свободного и гармоничного развития человеческой личности. „Коммунизм, — указывается в Программе КПСС, — это строй, где расцветают и полностью раскрываются способности и таланты, лучшие нравственные качества свободного человека" (1961, с.65).
УКАЗАТЕЛЬ ЛИТЕРАТУРЫ [123]
1. Указатель литературы на русском языке [124]
Сокращения
АЖ — Антропологический журнал
БЖ — Биологический журнал
БКИЧП — Бюллетень Комиссии по изучению четвертичного периода СССР
БМОИП — Бюллетень Московского общества испытателей природы
ВАн — Вопросы антропологии
ВАт — Воинствующий атеизм
ВДИ — Вестник древней истории
ВИ — Вопросы истории
ВИМК — Вестник истории мировой культуры
ВИРА — Вопросы истории религии и атеизма
ВЛУ — Вестник Ленинградского университета
ВФ — Вопросы философии
ДАН — Доклады Академии наук СССР
ЕМИРА — Ежегодник Музея истории религии и атеизма
ЖМНП — Журнал Министерства народного просвещения
ЖОБ — Журнал общей биологии
ЖС — Живая старина
ЖЭБ — Журнал экспериментальной биологии
ЗЖ — Зоологический журнал
ЗНОМ — Записки научного общества марксистов
ИАН — Известия Академии наук СССР
ИГАИМК— Известия Государственной Академии истории материальной культуры
ИОАИЭ — Известия Общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете
ИОЛЕАЭ — Известия общества любителей естествознания, антропологии и этнографии при Московском университете
КС — Киевская старина
КСИА — Краткие сообщения Института археологии
КСИИМК — Краткие сообщения Института истории материальной культуры
КСИЭ — Краткие сообщения Института этнографии имени Н.Н.Миклухо-Маклая
МИА — Материалы и исследования по археологии СССР
ПЖ — Проблемы животноводства
ПЗМ — Под знаменем марксизма
ПИ ДО — Проблемы истории докапиталистических обществ
РАЖ — Русский антропологический журнал
САн — Советская антропология
САр — Советская археология
СГАИМК — Сообщения Государственной Академии истории материальной культуры
СМАЭ — Сборник Музея антропологии и этнографии
СФ — Советский фольклор
СЭ — Советская этнография
ТИААЭ — Труды Института антропологии, археологии и этнографии
ТИЭ — Труды Института этнографии имени Н.Н.Миклухо-Маклая. Новая серия
ТИЭФП — Труды Института эволюционной физиологии и патологии высшей нервной деятельности имени И.П.Павлова
ТМКАИЧПЕ — Труды II Международной конференции Ассоциации изучения четвертичного периода Европы
УЗКГПИ — Ученые записки Красноярского государственного педагогического института
УЗЛГУ — Ученые записки Ленинградского государственного университета
УЗМГУ — Ученые записки Московского государственного университета
УЗМОПИ — Ученые записки Московского областного педагогического института
УЗТГУ — Ученые записки Таджикского государственного университета
УСБ — Успехи современной биологии
ФЗ — Философские записки
ФНТ — Фронт науки и техники
ЭО — Этнографическое обозрение
ЮВ — Юридический вестник
Абрамзон С.М. К семантике киргизских этнонимов //СЭ. 1946. № 3.
Абрамова З.Д. Элементы одежды и украшений на скульптурных изображениях человека эпохи верхнего палеолита в Европе и Сибири //МИА. М.; Л., 1960. № 79.
Авдеев АД. Происхождение театра. М.; Л., 1959.
Аверкиева Ю.П. К вопросу о тотемизме у индейцев северо-западного побережья Северной Америки //ТИЭ. М., 1959. Т.51.
Аверкиева Ю.П. К истории общественного строя у индейцев северо-западного побережья Северной Америки //ТИЭ. М., 1960. Т.58.
Аверкиева Ю.П. Разложение родовой общины и формирование раннеклассовых отношений в обществе индейцев северозападного побережья Северной Америки //ТИЭ. М., 1961. Т.70
Адамец Л. Общая зоотехния. М.; Л., 1930.
Алексеев В.А. Некоторые проблемы теории антропогенеза //ВФ. 1959. № 11.
Алексеев В.П. Некоторые вопросы развития кисти в процессе антропогенеза. (О месте кииккобинца среди неандертальских форм) //ТИЭ. М., 1960. Т.50.
Алексеева Л.В., Нестурх М.Ф. Морфофизиологические особенности полового цикла у обезьян //САн. 1958. № 2–3.
Алексеенко Е.А. Культ медведя у кетов //СЭ. 1960. № 4.
АлиманА. Доисторическая Африка. М., 1960.
Альтшулер В.Е., Борисенко Е.А., Поляков А.Н. Гомо- и гетерозиготность как факторы жизнеспособности и продуктивности //БЖ. 1935. № 3–4.
Ананьев Б.Г. Социогенетическая теория развития поведения человека //В сб.: Рефлексология и смежные направления. Л., 1930.
Английские народные сказки. М., 1960.
Анисимов А. Ф. Родовое общество эвенков (тунгусов). Л., 1936.
Анисимов А. Ф. К вопросу об аниматизме и антропоморфизме //КСИЭ. 1949. № 8.
Анисимов А. Ф. Религия эвенков. М.; Л., 1958а.
Анисимов А.Ф. Религия эпохи расцвета матриархата //ЕМИРА. М.;Л„19586. Т.2.
Анисимов А.Ф. Космологические представления народов Севера. М.; Л., 1959.
Анисимов А.Ф Об исторических истоках и социальной основе тотемистических верований //ВИРА. М., 1960. Т.8.
Аничков Е.В. Весенняя обрядовая песня на Западе и у славян. СПб., 1903. Ч.І.
Аничков Е.В. Язычество и древняя Русь. СПб., 1914.
Анненский И.Ф. Дионис в религии и поэзия //Эврипид. Драмы. 1916. Т.1.
Анохина А.В. Душа и ее свойства по представлениям телеутов. //СМАЭ. Л., 1929. 8.
Анучин В.И. Предварительный отчет о поездке к енисейским остякам //Известия Русского комитета для изучения Средней и Восточной Азии. 1906. 6.
Анучин В.И. Очерк шаманства у енисейских кетов //СМАЭ. СПб., 1914.1.2. Вып.2,
Анучин Д.Н. Сани, ладья и кони как принадлежности похоронного обряда. М., 1890.
Анучин Д.Н. Находка неандертальского черепа в Южной Африке //РАЖ. 1923. № 3–4, № 12.
Аркелян М.А. Влияние различных условий воспитания на ослабление депрессии при родственном спаривании //Агробиология. 1949. № 5.
Аракелян М.А. Условия воспитания при родственном разведении животных //Агробиология. 1950. № 2. Аристотель. Метафизика. М.; Л., 1934.
Арсеньев В.К. Дерсу Узала. М., 1960. Арциховский А.В. Введение в археологию. М., 1947.
Арциховский А.В. Основы археологии. М., 1955.
Астанин Л.П. Органы тела млекопитающих и их работа. М., 1958.
Афанасьев А.Н. Поэтическое воззрение славян на природу. В Зт. М., 1865–1869. Т.1–3.
Афанасьев А.Н Народные русские сказки. М., 1957. T.I — 3.
Бадер О.Н Новые данные по палеолиту горного Крыма //БКИЧП. М.; Л., 1940а. № 6–7.
Бадер О.Н. Новая мустьерская стоянка в Крыму //БКИЧП. М.; Л… 19406. № 6–7.
Бадер О.Н О мустьерской стоянке у Волчьего грота //ВДИ. 1940 в. № 2.
Бадер О.Я., Брюсов А.Я., Киселев С.В., Формозов А.А. Некоторые вопросы возникновения человеческого общества //САр. 1957. № 1.
Бакаев В. Трагическое знакомство с ауками //Вокруг света. 1957. № 3.
Балов В.А. Очерки Пошехонья //ЭО. 1901. Кн.51, № 4. Баранов П.Н. Свадебные обычаи мордвы-эрзи //ЭО. 1910. Кн.86–87. № 3–4.
Бардавалидзе В.В. По этапам развития древнейших религиозных верований и обрядовое графическое искусство грузинских племен. Тбилиси, 1957.
Вахта В.М. Рец.: П.И.Борисковский. Древнейшее прошлое человечества. М.; Л., 1957 //СЭ. 1958. № 4.
Вахта В.М. К вопросу о структуре первобытного производства//ВИ. 1960. № 7.
Белицер В.И. Очерки по этнографии народов коми //ТИЭ. М., 1958. Т.45.
Белявский Фр. Поездка к Ледовитому морю. М., 1833.
Беляев П.И. Религиозные и психологические представления первобытных народов //ЭО. 1913. Кн.96–97. 1–2.
Бенк Т. Колыбель ветров. М., 1960.
Бербанк Л. Избранные сочинения. М., 1955.
Бернштам А.Н. Материнский и отцовский род, возникновение малой семьи, племя и условия его образования //Первобытное общество. М., 1932.
Бибиков С.Н. Ранненеолитическое поселение Лука Врублевецкая на Днестре //МИА. М.; Л., 1955. № 38.
Бибикова В.И. Некоторые замечания по фауне из мустьерской пещеры Аман-Кутан I //САр. 1958. № 3.
Боас Ф. Ум первобытного человека. М.; Л., 1926.
Богаевский Б.Л. Земледельческая религия Афин. Пг, 1916. Т.1.
Богаевский Б. Магия и религия //ВАт. 1931. № 12.
Богаевский Б.Л. К выяснению значения нового изображения в пещере „Трех братьев" на юге Франции //СЭ. 1933.1.
Богаевский Б.Л. О значении изображения „колдуна" в пещере „Трех братьев"//СЭ. 1934. № 4.
Богатырев П.Г. Верования великоруссов Шенкурского уезда //ЭО. 1916. Кн. Ш —112. № 3–4.
Богданов Б.В. Древние и современные обряды погребения животных в России//ЭО. 1916. Кн. Ш — 112. № 3–4.
Богораз В.Г. Материалы по изучению чукотского языка и фольклора. 4.1. Образцы народной словесности чукоч. СПб., 1900.
Богораз-Тан В.Г. Миф об умирающем и воскресающем звере //Худож. фольклор. 1926. I.
Богораз-Тан В.Г. Христианство в свете этнографии. М.; Л., 1928.
Богораз-Тан В.Г. К вопросу о применении марксистского метода к изучению этнографических явлений //Этнография. 1930. № 1–2.
Богораз-Тан В.Г. Культ воскресающего зверя и культ Христа //ВАт. 1931. № 4.
Богораз-Тан В.Г. Основные типы фольклора Северной Евразии и Северной Америки //СФ. М.; Л., 1936. № 4–5.
Богораз-Тан ВТ, Чукчи. 4.1. Социальная организация. Л., 1934; 4.2. Религия. Л., 1939.
Бодуэн де Куртене И.А. Лингвистические заметки и афоризмы //ЖМНП. 1903. 4.346, 347; 4, 5.
Бодянский П.Н. Римские вакханалии и преследование их в VI веке от основания Рима. Киев, 1882.
Болгарские народные сказки. М., 1951.
Бондаренко В. Поверья крестьян Тамбовской губернии /УЖС. 1890. № 1.
Боннар А. Греческая цивилизация., В 2 т. М., 1958–1959. Т.1–2.
Бонч-Осмоловский Г.А. К вопросу об эволюции древнепалео-литических индустрий //Человек. 1928. № 2–4.
Бонч-Осмоловский Г.А. Шайтан-Коба, крымская стоянка типа Абри Оди //БКИЧП. 1930. № 2.
Бонч-Осмоловский Г.А. К проблеме комплексного изучения четвертичного периода //СГАИМК. 1932. № 3–4.
Бонч-Осмоловский Г.А. Итоги изучения крымского палеолита //ТМКАИЧПЕ. Л.; М.; Новосибирск, 1934. Вып.5.
Бонч-Осмоловский Г.А. Кисть ископаемого человека из фота Киик-Коба и ее значение в проблеме антропогенеза //КСИИМК. 1939. № 2.
Бонч-Осмоловский Г.А. Грот Киик-Коба //Палеолит Крыма. М.; Л., 1940. Вып.1.
Бонч-Осмоловский Г.А. Кисть ископаемого человека из грота Киик-Коба //Палеолит Крыма. М.; Л., 1941. Вып.2.
Бонч-Осмоловский Г.А. Эволюционное значение противопоставления большого пальца //ЖОБ. 1944а. № 5. 1.
Бонч-Осмоловский Г.А. Патологические рефлексы в вопросе антропогенеза //ДАН. 19446. 44, 5.
Бонч-Осмоловский Г.А. Скелет стопы и голени ископаемого человека из грота Киик-Коба //Палеолит Крыма. М.; Л., 1954. Вып. З.
Борисенко Е.А. Влияние условий развития на последствия инбридинга //Яровизация. 1939, № 5–6.
Борисенко Е.А. Генетический анализ гетерозиса//ЖОБ. 1941. № 2. 2.
Борисенко Е.А. Разведение сельскохозяйственных животных. М., 1957.
Борисковский П.И. К вопросу о стадиальности в развитии верхнего палеолита//ИГАИМК., 1932. Т.14. Вып.4.
Борисковский П.И. Исторические предпосылки оформления так называемого Homo sapiens //ПИДО. 1935. № 1–2, № 5–6.
Борисковский П.И. Некоторые вопросы становления человека //КСИЭ. 1950а. № 9.
Борисковский П.И. Начальный этап первобытного общества. Л., 19506.
Борисковский П.И. Палеолит Украины //МИА. М.; Л., 1953. № 40.
Борисковский П.И. Новые данные о происхождении человека. Л., 1955.
Борисковский П.И. Современная наука о происхождении человека. Л., 1956.
Борисковский П.И. Древнейшее прошлое человечества. М.; Л., 1957а.
Борисковский П.И. Очерки по палеолиту Центральной и Юго-Восточной Европы, Ч.І //САр. 19576. Т.27. Ч.І1 //САр. 1959. Т.29 — 30
Бромлей Г.Ф. Гималайский медведь//ЗЖ. 35,1. 1956.
Брюсов А.Я. Рец.: Происхождение человека и древнее расселение человечества//ТИЭ. Т. 16. М„1951;//ВДИ. 1953. № 2.
Бузург ибн Шахрияр. Чудеса Индии. М., 1959.
Бунак В.В. Об акклиматизации человеческих рас и сравнительном значении определяющих ее факторов. Этюд по биологии человека //РАЖ. 1923. 13, 1–2.
Бунак В.В. Муляж мозговой полости палеолитического детского черепа из Тешик-Таш (Узбекистан) //СМАЭ. 1951а. 13.
Бунак В.В. Начальные этапы развития мышления и речи по данным антропологии //СЭ. 19516. № 3.
Бунак В.В. Происхождение речи по данным антропологии //ТИЭ. М„1951 в. Т. 16.
Бунак В.В. Современное состояние проблемы эволюции стопы у предков человека // Бонч-Осмоловский Г.А… Скелет стопы и голени ископаемого человека из фота Киик-Коба. М.; Л., 1954.
Бунак В.В. Череп человека и стадии его формирования у ископаемых людей и современных рас //ТИЭМ. 1959а. Т.49.
Бунак В.В. Международное совещание по проблемам гомини-зации //САн. 19596.3, 1.
Бунак В.В., Нестурх М.Ф., Рогинский Я.Я. Антропология. М„1941.
Бутинов Н.А. Проблема экзогамии //ТИЭ. М., 1951. Т. 14.
Быковский С.И. К вопросу о тотемизме //Из истории докапиталистических формаций /ИГАИМК, М.; Л., 1933. Вып. ЮО.
Быстрое АЛ. Прошлое, настоящее, будущее человека. Л., 1957.
Вагнер В. А Возникновение и развитие психических способностей. Вып.8. Психология питания и ее эволюция. Л., 1928.
Вагнер В.А. Возникновение и развитие психических способностей. Вып. 9. Психология размножения и ее эволюция. Л., 1929.
Вайнштейн С.И. Тувинцы-тоджинцы. М., 1961.
Вайнштейн С.И. К истории ранних форм семейно-брачных отношений //СЭ. 1964. № 2.
ВайянДж. История ацтеков. М., 1949.
Василевич Г.М. Некоторые данные по охотничьим обрядам и представлениям у тунгусов //Этнография. 1930. № 3.
Василевич Г.М. Ранние представления о мире у эвенков //ТИЭ. М„1959. Т.54.
Васильев Б.А. Медвежий праздник //СЭ. 1948. № 4.
Васильев И. Обозрение языческих обрядов, суеверий и верований вотяков Казанской и Вятской губернии //ИОАИЭ. 1906. Т.22. Вып. З, 4,5,
Васмани Э Итоги сравнительной психологии. Киев, 1906.
Вацуро ЭТ. К вопросу о механизме поведения человекообразной обезьяны (шимпанзе). Сообщение 1 //ТИЭФП. 1947. Т.1.
Вацуро ЭТ. Исследование высшей нервной деятельности антропоида (шимпанзе). М., 1948.
Вацуро ЭТ., Штодин М.П. К вопросу о механизме поведения человекообразной обезьяны (шимпанзе). Сообщение 2 //ТИЭФП. 1947. Т. 1.
Вдовин И.С. Из истории общественного строя чукчей //СЭ. 1948.3.
Вебер М. Приматы. М.; Л., 1936.
Вейнерт Г. Происхождение человечества. М.; Л., 1935.
Венгерские народные сказки. М., 1958.
Вербов Г.Д. Пережитки родового строя у ненцев //СЭ. М.; Л., 1939. Т.2.
Верещагин Н.К., Колбутов Д.Д. Остатки животных на мусть-ерской стоянке под Сталинградом и стратиграфическое положение палеолитического слоя //Тр. Зоолог, ин-та. М.; Л., 1957. Т.22.
Веселовский А.П. Гетеризм, побратимство и кумовство в купальской обрядности //ЖМНП. 4.291, 2. 1894.
Веселовский А.П. Три главы из исторической поэтики //Собр. соч. Сер. 1. СПб., 1913. Т.1.
Вилли К. Биология. М., 1959.
Винников И.Н. Некоторые вопросы социальной организации австралийских племен //СЭ. 1934. № 4.
Винников И.Н. Из архива Л.Г.Моргана. М.;Л., 1935.
Винников И.Н. Четвертое издание книги Фр. Энгельса „Происхождение семьи, частной собственности и государства" //Вопр. истории доклассового общ-ва/ТИААЭ. М.; Л., 1936. Т.4.
Воеводский М.В. Ранний палеолит Русской равнины //УЗМГУ. 1952. Вып.158.
Войно М.С. Современное состояние проблемы пресапиенса //САн. 1959. № 3, 1.
Войно М.С. Речь как одна из важнейших специфических человеческих особенностей //У истоков человечества. М., 1964.
Войтонис Н.Ю. Характерные особенности поведения обезьян //АЖ. 1936. № 4.
Войтонис Н.Ю. Поведение обезьян с точки зрения сравнительной психологии //ФНТ. 1937. № 4.
Войтонис Н.Ю. Поведение обезьян с точки зрения антропогенеза //ПЗМ. 1940. № 9.
Войтонис Н.Ю. Поведение обезьян и зарождение трудовой деятельности//Природа. 1948. № 6.
Войтонис Н.Ю Предыстория интеллекта. М; Л., 1949
Волчек Б.Я. Следы дуальной организации у народов мукда //СЭ. 1959. № 6.
Вольфсон С.Я. Семья и брак в их историческом развитии. М„1937.
Воронин Л.Г. Сравнительная физиология высшей нервной деятельности. М., 1957.
Воронин Н.Н. Медвежий культ в Верхнем Поволжье в XI в. //МИА. М.;Л., 1941. № 6.
Врангель Ф. Путешествие по северным берегам Сибири по Ледовитому морю. Ч.П. СПб., 1841.
Всемирная история. М., 1955. Т.1.
Вундт В. Миф и религия. СПб., 1910.
Выготский Л.С. Мышление и речь. М.; Л., 1934.
Выготский Л. С., Лурия А.Р. Этюды по истории поведения. М.;Л., 1930.
Выдра Р. Объективный момент в парциальном мышлении //ПЗМ. 1924. № 12.
Выдра Р. „Загадки" первобытного мышления и их разгадки //ПЗМ. 1925. № 7.
Гагенторн Н. Свадьба в Салтыковской вол. Моршанского уезда Тамбовской губернии // Материалы по свадьбе и семейно-родовому строю народов СССР. Л., 1926. Вып. 1.
Гаген-Торн Н. О „бабьем празднике" у ижор //Этнография. 1930. № 3.
Гак Г.М. Учение об общественном сознании в свете теории познания. М., 1960.
ГарнерРЛ Язык обезьян. СПб., 1899.
Гартман К. Некоторые результаты новейших исследований по физиологии размножения обезьяны-резус //УСБ. 1936. № 5, 4.
Гаузе Г. Ф Генетика и экология в учении об естественном отборе//УСБ. 1937. № 6, 1.
Гаузе Г. Ф Естественный отбор у животных //ЗЖ. 1939. № 18, 4.
Гаузе Г. Ф. Роль приспособляемости в естественном отборе //ЖОБ. 1940. № 1, 1.
ГекслиДж. Естественный отбор и эволюционный прогресс //УСБ. 1937. № 7, 1.
Герасимов М М. Восстановление лица по черепу (современный и ископаемый человек) //ТИЭ. 1955. Т.28.
Геродот. История в девяти книгах. В 2 т. М., 1885–1888. Т.1–2.
Гинзбург В.В. Энгельс и антропология //Природа. 1946. № 4.
Гинзбург В.В. Древние и современные антропологические типы Средней Азии //ТИЭ. М., 1951. Т. 16.
Гольмстен В.В. О происхождении скорчекности костяков в погребениях родового общества //ПИДО. 1935. № 5–6.
Гомер Одиссея. М.; JI., 1935.
Гондатти H.Л. Культ медведя у инородцев Северо-Западной Сибири //ИОЛЕАЭ. 1888. Т.48. Вып.2.
Горбачева Н. П. К вопросу о пересмотре периодизации Моргана У/СЭ. 1952. Т.1.
Гордлевский В.А. Османская свадьба //ЭО. 1914. Кк.103–104. Вып. З—4.
Городцов В.А. Значение изучения древней техники в археологии //Техника обработки камня и металла. М., 1930.
Городцов В.А. К истории развития техники первобытных каменных орудий //СЭ. 1935. № 2.
Городцов В.А. Результаты исследования Ильской палеолитической стоянки //МИА. М.; Л., 1941. № 2.
Горюнова Е.И. Этническая история Волго-Окского междуречья //МИА. М., 1961. № 94.
Грамши А Тюремные тетради//Избр. произв. М., 1959. Т.З.
Грей Дж. Разделение и связь наук //Курьер Юнеско. 1961. № 7–8.
Гремящий М.А. Проблема антропогенеза //АЖ. 1934. № 3.
Гремящий М.А. Проблема промежуточных и переходных форм от неандертальского человека к современному //УЗМГУ. 1948. Вып. 115.
Гремящий М.А. Череп ребенка-неандертальца из грота Тешик-Таш, Южный Узбекистан //Тешик-Таш. Палеолитический человек. М., 1949.
Гремяцкий М.А. О филогенетических связях древнейших го-минид//КСИЭ. 15. 1952.
Григорьев Г.П. К вопросу о происхождении ориньякской культуры во Франции//ВАн. 14. 1963.
Гримм (братья). Сказки. Минск, 1954.
Громов В.И. Палеонтологические и археологические обоснования стратиграфии континентальных отложений четвертичного периода на территории СССР (млекопитающие, палеолит) //Тр. ин-та геолог, наук. М., 1948. Вып.64. Геолог, сер. № 17.
Громов В И Геологический возраст палеолита на территории СССР //Материалы по четвертичному периоду СССР. М.; Л., 1950.
Громова В.О. различных типах изменения признаков в эволюции животных //ДАН. 1946. 54, 5.
Громова В.И. Плейстоценовая фауна млекопитающих из грота Тешик-Таш, Южный Узбекистан //Тешик-Таш. Палеолитический человек. М., 1949.
Гурвич И.С. Эвены Камчатской области //ТИЭ. М., 1960. Т.56.
Гущин А.С. Происхождение искусства. М.; Л., 1937.
Давиденков С Н. Эволюционно-генетические проблемы в невропатологии. Л., 1947.
Давиташвили Л.Ш Развитие идей и методов в палеонтологии после Дарвина. М.; Л., 1940.
Давиташвили Л.Ш История эволюционной палеонтологии от Дарвина до наших дней. М.; Л., 1948.
Даль В И. О поверьях, суевериях и предрассудках русского народа. СПб., 1880.
Даль В.И. Пословицы русского народа. М., 1957.
Дарвин Ч. Происхождение видов путем естественного отбора //Соч. М.; Л., 1939. Т.2.
Дарвин Ч. Изменение домашних животных и культурных растений //Соч. М.; Л., 1951. Т.4.
Дарвин Ч Происхождение человека и половой отбор //Соч М.; Л., 1953. Т.5.
Дарвин Ч. Действие перекрестного опыления и самоопыления в растительном мире //Соч. М.; Л. 1950. Т.6.
Дебец Г. Ф. Новая находка неандертальского человека //АЖ. 1934. № 1–2.
Дебец Г.Ф. О черепе из Тешик-Ташской пещеры //КСИИМК. 1939. № 2.
Дебец Г.Ф. Об антропологических особенностях человеческого скелета из Тешик-Таша //Тр. Узб. фил. АН СССР. Сер.1. Ташкент, 1940. Вып. 1.
Дебец Г.Ф. О положении палеолитического ребенка из пещеры Тешик-Таш в системе ископаемых форм человека. М., 1947.
Дебец Г.Ф. О систематике и номенклатуре ископаемых форм человека//КСИИМК. 1948а. Вып.23.
Дебец Г.Ф. Палеоантропология СССР //ТИЭ. М.; Л., 1948б. Т.4.
Дебец Г.Ф. Выступление на дискуссии по проблеме происхождения Homo sapiens //КСИЭ. 1950. № 9.
Дебец Г.Ф. Заселение Южной и Передней Азии по данным антропологии//ТИЭ. М.;Л., 1951а. Т. 16.
Дебец Г.Ф. Антропологические данные о заселении Африки //ТИЭ. М.; Л., 19516. Т.16.
Дебец Г.Ф. Основные итоги папеоантропологических исследований в СССР. М., 1956.
Дебец Г.Ф. Сорок лет советской антропологии//САн. 1957.1,1.
Дебец Г.Ф., Трофимова Т.А., Чебоксаров Н.Н. Проблема заселения Европы по антропологическим данным //ТИЭ. М., 1951. Т.16.
ДембовскийЯ. Психология обезьян. М., 1963.
Демидович П.П. Из области верований и сказаний белорусов //ЭО. 1896. Кн.28, 29–30, 1, 2–3,
Денисов П.В. Религиозные верования чуваш. Чебоксары, 1959.
Державин Н.С. Обычай „умыкания" невест в древнейшее время и его переживание в свадебных обрядах современных народов //Сб. ст., поев. акад. В.И.Ламанскому. СПб., 1907.
ДжоллиА. и Роз Ф. Место туземцев Австралии в эволюции общества //СЭ. М.; Л., 1947а. Т.7–8.
Джолли А. и Роз Ф. Значение табу в первобытном обществе //СЭ. М.; Л., 19476. Т.7–8.
Дикишт С.К. Введение в археологию. М, 1960.
Добровольський А.В. Печера коло с. Іллінки, Одеської обл. //Археологія. Київ, 1950. Т.4.
Доброгаев С.М. Ч.Дарвин о происхождении речи и умственной деятельности. М.; Л., 1945.
Доброгаев С.М. Членораздельная речь и мышление в процессе возникновения их у первобытного человека //Природа. 1946. № 6.
Доброгаев С.М. Речевые рефлексы. М.; Л., 1947.
Довнар-Запольский М.В. Исследования и статьи. Киев, 1909. Т.1.
Долгих Б. Кеты. М.; Иркутск, 1934.
Долгих Б. О. Родоплеменной состав и расселение кетов //Докл. и сообщ. ист. фак. МГУ. 1950. Кн.9.
Долгих Б.О. Некоторые данные о заключении брака и свадебных обрядах у кетов в прошлом //КСИЭ. 1952. Вып. 16.
Долгих Б.О. Родовой и племенной состав народов Сибири в XVI в. М., 1958.
Долгих Б.О. Родовой и племенной состав народов Сибири в XVII в.//ТИЭ. М., 1960. Т.55.
Долгих Б.О. О похоронном обряде кетов //САр. 1961а. № 3. Долгих Б.О. Мифологические сказки и исторические предания энцев //ТИЭ. М., 19616. Т.66.
Донини А. Люди, идолы, боги. М., 1962. Дубинин Н.П. Генетико-автоматические процессы и их значение для механизма органической эволюции //ЖЭБ. 1931. 7, 5–6.
Дубинин Н.П. О некоторых основных проблемах генетики //БЖ. 1932. 1, 1–2.
Дубинин Н.П. Генетика и „Происхождение видов" Чарлза Дарвина//ЖОБ. 1940а. 1, 1.
Дубинин Н.П. Дарвинизм и генетика популяций //УСБ. 19406. № 13,2.
Дубинин Н.П., Ромашов Д.Д. Генетическое строение вида и его эволюция //БЖ. 1932. № 1,5–6.
Дуйсбург А.Я. Праздник „барана" в деревне Б.Будагощь //СЭ. 1933. № 5–6.
Евреинов Н.Н. Азазел и Дионис, Л., 1924. Е-ий В. Описание сельской свадьбы в Сангилеевском уезде, Симбирской губернии //ЭО. 1899. Кн.42, 3,
Елигулашвили П.С. Беременность и роды у обезьян, М., 1955. Ельницкий Л.А. Возникновение и развитие рабства в Риме в VIII–III вв. до н. э. М., 1964.
Ефименко П.П. Значение женщины в ориньякскую эпоху //ИГАИМК. 1931. Т.2. Вып. З —4.
Ефименко П.П. Дородовое общество. М.; Л., 1934а. Ефименко П.П. Мустьерская орда //СЭ. 19346. № 1–2. Ефименко П.П. Первобытное общество. 2-е изд. Л., 1938; 3-е изд. Киев, 1955.
Жаков М. П. К постановке генетических проблем истории доклассового общества //Из истории докапиталистических формаций /ИГАИМКМ. Л., 1933. Вып. 100.
Жаков М.П. К вопросу о генезисе человеческого общества //ПИДО. 1934а. № 5.
Жаков М.П. Труд, техника и отношения производства возникающего общества//ПИДО. 19346. 6.
Жданко Т.А. Родоплеменная структура и расселение каракалпаков низовьев Аму-Дарьи в XIX — начале XX вв. //КСИЭ. 1949. № 6.
Жегалов С. Б. Закономерности наследования пола у животных //УСБ. 1950.30, 1 (4).
Житков Б.М. Возрастная изменчивость и эволюция. М., 1922.
Загуменный В. Две книги об атапасках Аляски //СЭ. 1961. № 3.
Замятнин С.Н Итоги последних исследований Ильского палеолитического местонахождения //ТМКАИЧПЕ. М.; JI.; Новосибирск, 1934. Вып.5.
Замятнин С.Н. Палеолит Абхазии. Сухуми, 1937.
Замятнин С.Н. О характере культурных остатков в пещере у с. Ильинки, Одесской области //Археологія. Київ, 1950. Т.4.
Замятнин С.Н. О возникновении локальных различий в культуре палеолитического периода//ТИЭ. М., 1961. Т. 16.
Замятнин С.Н. Некоторые вопросы изучения хозяйства в эпоху палеолита //ТИЭ. М.; Л., 1960. Т.54.
Замятнин С.Н. Очерки по палеолиту. М.; Л., 1961а.
Замятнин С.Н. Сталинградская палеолитическая стоянка //КСИА. 82. 19616.
Завойко Г.К. Верования, обычаи и обряды великоруссов Владимирской губернии//ЭО. 1914. Кн. ЮЗ— 104,3–4,
Зеленин Д.К. Описание рукописей Ученого Архива Императорского Русского географического общества. Вып. 1. Пг., 1914; Вып.2. 1915.
Зеленин Д.К. Очерки русской мифологии. Вып.1. Умершие неестественной смертью и русалки. Пг., 1916.
Зеленин Д.К. Табу слов у народов Восточной Европы и Северной Азии. 4.1. Запреты на охоте и иных промыслах //СМАЭ. Л, 1929.8; 4.11. Запреты в домашней жизни //СМАЭ. Л., 1930. 9.
Зеленин Д.К. Истолкование пережиточных религиозных обрядов//СЭ. 1934. 5.
Зеленин Д.К. Магическая функция слов и словесных произведений //АН СССР — академику Н.Я.Марру. М.; Л., 1935а.
Зеленин Д.К. Идеологическое перенесение на диких животных социально-родовой организации людей //ИАН. Сер. обществ, наук. 19356.4.
Зеленин Д.К Культ онгонов в Сибири //ТИААЭ. М.; Л., 1936. Т. 14. Этн. сер. 3.
Зеленин Д.К. Тотемы-деревья в сказаниях и обрядах европейских народов//ТИААЭ. М.; Л., 1937а. Т. 15. Вып.2. Этн. сер. 5.
Зеленин Д.К. Проблема первобытной религии//СЭ. 19376. 4.
Зеленин Д.К. Обзор рукописных материалов Ученого архива Всесоюзного географического общества СССР, I. Башкиры, бесерманы, болгары, вепсы, евреи, калмыки, коми, коми-пермяки //СЭ. М.;Л., 1940. Т.4.
Зелигмаи А.Л. Опыт экспериментального исследования действия стабилизирующего отбора на плодовитость Cyclops surrulatus //ЖОБ. 1946. 7,4.
Зенкевич Л.А. Очерки по эволюции двигательного аппарата животных //ЖОБ. 1944. 5, 3.
Зернова А.Б. Материалы по сельскохозяйственной магии в Дмитровском уезде//СЭ. 1932. 3.
Зибер Н.И Очерки первобытной экономической культуры //Избр. эконом, произв. М., 1959. Т.2.
Золотарев A.M. Происхождение экзогамии//ИГАИМК. 1931. ТЛО. Вып.2–4.
Золотарев A.M. Общественные отношения дородовой коммуны //Первобытное общество. М., 1932.
Золотарев A.M. Пережитки родового строя у гиляков района Чома //Сов. Север. 1933. 2.
Золотарев A.M. Пережитки тотемизма у народов Сибири. Л, 1934.
Золотарев A.M. Исторические предпосылки формирования Homo sapiens в освещении советских археологов //АЖ. 1936. 3.
Золотарев A.M. Расовая „теория" и этнография //Наука о расах и расизм. М.; Л., 1938.
Золотарев A.M. Родовой строй и религия ульчей. Хабаровск, 1939а.
Золотарев A.M. Рец.: П.П.Ефименко. Первобытное общество. Л., 1938 //ВДИ. 19396.2.
Золотарев A.M. К истории ранних форм группового брака //УЗМОПИ. 1940а. Т.2.
Золотарев A.M. „Происхождение семьи, частной собственности и государства" Ф Энгельса и современная наука //Историк-марксист. 19406. 12.
Золотарев А.М Родовой строй и первобытная мифология
