2013-12-28
689
Грибы
Репка
Пузырь, соломинка и лапоть
Мизгирь
* * *
В [221] стары годы, в старопрежние, в красну вёсну, в теплые лета сделалась такая соморота [222], в мире тягота: стали проявляться комары да мошки, людей кусать, горячую кровь пропускать. Проявился мизгирь, удалой добрый мо́лодец, стал ножками трясти да мерёжки [223] плести, ставить на пути, на дорожки, куда летают комары да мошки. Муха грязна, строка [224] некошна [225], полетела, да чуть не пала, да к мизгирю в сеть попала; то [226] ее мизгирь стал бить, да губить, да за горло давить. Муха мизгирю возмолилася: «Батюшка мизгирь! Не бей ты меня, не губи ты меня; у меня много будет детей сиротать, по дворам ходить и собак дразнить». То ее мизгирь опустил; она полетела, забунчала [227], известила всем комарам и мошкам: «Ой еси вы, комары и мошки! Убирайтесь под осиново корище: [228] проявился мизгирь, стал ножками трясти, мерёжки плести, ставить на пути, на дорожки, куды летают комары да мошки; всех изловит!» Они полетели, забились под осиново корище, лежат яко мертвы.
Мизгирь пошел, нашел сверчка, таракана и клопа: «Ты, сверчок, сядь на кочок [229] испивать табачок; а ты, таракан, ударь в барабан; а ты, клоп-блинник, поди под осиново корище, проложь про меня, мизгиря-борца, добра молодца, такую славу, что мизгиря-борца, добра молодца, в живе нет: в Казань отослали, в Казани голову отсекли на плахе, и плаху раскололи». Сверчок сел на кочок испивать табачок, а таракан ударил в барабан; клоп-блинник пошел под осиново корище, говорит: «Что запали, лежите яко мертвы? Ведь мизгиря-борца, добра молодца, в живе нет: в Казань отослали, в Казани голову отсекли на плахе, и плаху раскололи». Они возрадовались и возвеселились, по́ трою [230] перекрестились, полетели, чуть не пали, да к мизгирю все в сеть попали. Он и говорит: «Что вы очень мелки! Почаще бы ко мне в гости бывали, пивца-винца испивали и нам бы подавали!»
* * *
В нынешние времена проявилась нова ромода: [231] комары, мухи летали, в кринках молоко болтали. Мизгирь на то осердился, на спину ложился; наставил мерёжки на все пути-дорожки. Летит пестрая оса, честна́я вдова; сверху пала, в сеть попала. Мизгирь подскочил да голову отрубил. Собирались комары да мухи: кто попом, кто скудельником [232], а кто плакальщиком; отпели кости, положили в трошни [233], понесли те кости в село Комарово. Звонят в Переборе – слышно в Моргунове, колокола клык – просят сто пуд лык.
* * *
Жили-были пузырь, соломина и лапоть; пошли они в лес дрова рубить, дошли до реки, не знают: как через реку перейти? Лапоть говорит пузырю: «Пузырь, давай на тебе переплывем!» – «Нет, лапоть, пусть лучше соломинка перетянется с берега на берег, а мы перейдем по ней». Соломинка перетянулась; лапоть пошел по ней, она и переломилась. Лапоть упал в воду, а пузырь хохотал, хохотал, да и лопнул!
* * *
Шли два старика по дорожке и зашли в пустую избушку согреться на печке: пузырек да бородка. Посылает пузырек бородку: «Поди, добудь огонька!» Бородка пошла, дунула на огонек и пыхнула; а пузырек хохотал да хохотал, пал с печки и лопнул.
Посеял дедка репку; пошел репку рвать, захватился за репку: тянет-потянет, вытянуть не может! Со́звал дедка бабку; бабка за дедку, дедка за репку, тянут-потянут, вытянуть не можут! Пришла внучка; внучка за бабку, бабка за дедку, дедка за репку, тянут-потянут, вытянуть не можут! Пришла сучка; сучка за внучку, внучка за бабку, бабка за дедку, дедка за репку, тянут-потянут, вытянуть не можут! Пришла но́га (?). Но́га за сучку, сучка за внучку, внучка за бабку, бабка за дедку, дедка за репку, тянут-потянут, вытянуть не можут!
Пришла дру́га но́га; дру́га но́га за но́гу, но́га за сучку, сучка за внучку, внучка за бабку, бабка за дедку, дедка за репку, тянут-потянут, вытянуть не можут! (и так далее до пятой но́ги). Пришла пя́та но́га. Пять ног за четыре, четыре но́ги за три, три но́ги за две, две но́ги за но́гу, но́га за сучку, сучка за внучку, внучка за бабку, бабка за дедку, дедка за репку, тянут-потянут: вытянули репку!
Вздумал гриб, разгадал боровик; под дубочком сидючи, на все грибы глядючи, стал приказывать: «Приходите вы, белянки, ко мне на войну». Отказалися белянки: «Мы грибовые дворянки, не идем на войну». – «Приходите, рыжики́, ко мне на войну». «Отказались рыжики́: «Мы богатые мужики, неповинны на войну идти». – «Приходите вы, волнушки, ко мне на войну». Отказалися волнушки: «Мы господские стряпушки, не идем на войну» – «Приходите вы, опенки, ко мне на войну». Отказалися опенки: «У нас ноги очень тонки, мы нейдем на войну». – «Приходите, грузди, ко мне на войну». – «Мы, грузди, – ребятушки дружны, пойдем на войну!»
Это было, как царь-горох воевал с грибами.
Ишоў раз сабе адзін чалавек и судосіў [234] на дарозі Со́ўнычко, Мароз і Вецер. Ото-ж-то спатка́ушисе [235] з імі, сказаў вуон ім «пахвалёны» [236]. – «Каму́ вўон адда́ў пахвалёны?» Со́ўнычко сабе кажа – што мне, коб я не пякло; а Мароз себе кажэ, што мне, а не табе, бо вуон цябе́ не так боіце, як мяне. «Ото-ж-бо лжэце! Непра́ўда! – ка́жэ нарэсці [237] Вецер: – Той чалавек аддаў похвалёны не вам, а мне».
Пачали́ між сабою аж спераціся [238], сварыціся [239] й оно́што [240] за чубы не пабраліся…
«Ну, калі ж так, то спыта́ймося [241] яго, каму́ вуон адда́ў пахвалёны – мне чі вам?» Даганілі таго чалавека, спыталі; аж вуон сказаў: «Ветреві». – «А што, бач [242], не каза́ў [243] я – што мне!» – «Пастуо́й же ты! Я цябе́ ра́кару спяку! [244] – кажа Сло́нцэ. – Покеміш ты мяне» [245]. Ажно Вецер кажа: «Не буось, не спячэ; я буду веяці і охоладжаць яго». – «Так я ж цябе, гіцлю [246], заморожу!» – кажа Мароз. «Не лякайсе [247], небо́же [248], тогды я не буду веяці, і вуон табе нічого не зро́біт, без ветру не замаро́зіт».
