Лекция VIII. Буддизм в Японии

Неведение” означает отсутствие просветления, то есть заблуждение. “Стадия полного неведения” означает, что разум пребывает в определённом месте. В одной из стадий разум привязывается к любому объекту, с которым он сталкивается. Эта привязчивость называется “томару” – “остановка”, или “пребывание”. Разум останавливается на одном предмете вместо того, чтобы переходить от одного предмета к другому (что он делает, когда следует своей собственной природе). В случае фехтования, например, когда противник пытается напасть на вас, ваши глаза сразу же ловят движение его меча, и вы можете попытаться последовать за ним. Но, как только это случится, вы перестаёте владеть собой и, несомненно, потерпите поражение. Это называется “остановкой”. Но существует другой способ отражения меча противника. Вы, конечно, видите меч, собирающийся поразить вас, но не позволяете своему уму “останавливаться” на этом. Оставьте намерение контактировать с противником в ответ на его угрожающий выпад, перестаньте строить всякие планы на этот счёт. Просто воспринимайте движения противника, не позволяйте своему уму “останавливаться” на этом, продолжайте двигаться всё так же навстречу противнику и используйте его атаку, обращая её против него самого. Тогда его меч, нёсший смерть вам, станет вашим собственным, и оружие это обрушится на самого противника”.

Чань и искусство фехтования.

Любовь к пиону подойдет к поэту из толпы”.

Хризантема среди цветов — то отшельник, мир презревший. А пион среди цветов — то богач, вельможа знатный. Лотос — он среди цветов — рыцарь чести, благородный человек. Да! Да! Любовью к хризантеме, с тех пор как Тао нет, прославлен редко кто. Любовью к лотосу живет со мною вместе какой поэт?

Он строек и высок, он чисто так растет. Прилично издали им любоваться, но забавляться с ним, как с пошлою игрушкою, отнюдь нельзя.

На суше, на воде, в траве, на дереве — повсюду цветов есть очень много всяких, которые достойны любованья. В эпоху Цзинь жил Тао Юаньмин — поэт, который полюбил одну лишь хризантему. С династии же Таи и вплоть до наших дней любовь людей сильней всего — к пиону.

Луна придвигает тень холма к ложу.

Да и сами основатели Северной и Южной школ чань, если помните, выражали свои доктрины в стихах.

Можно сказать, что чаньские монахи презрительно относятся к мёртвым “следам туши на бумаге”, но с почтением относятся к поэзии. В IX в. Лян-Цзе говорил: Мёртвыми фразами называют те фразы, язык которых содержит язык. Живыми фразами называют те, язык которых не содержит языка”. А Цзен-Цзи выдал такую эстетическую максиму: “Учиться поэзии – то же, что приобщаться к чань: нужно беречься от следования мёртвым фразам”.

Теперь я хочу прочесть вам краткое сочинение поэта XI в. Чжоу Дуньи “Любовь к лотосу”:

А я так люблю один только лотос — за то, что из грязи выходит, но ею отнюдь не замаран, и, чистой рябью омытый, капризных причуд он не знает. Сквозной внутри, снаружи прям... Не расползается и не ветвится. И запах от него чем далее, тем чище...

И вот я так скажу:

(Перевод В. М. Алексеева)

Доктрина чань пронизывает все сферы жизни человека. О боевых искусствах Дальнего Востока наслышаны все. Мы, однако, не станем говорить о набившем оскомину рукопашном бое. Поговорим лучше об искусстве фехтования. Японский наставник XVII в. Такуан (1571 – 1646 гг.) пишет своему другу Ягю Тадзимо-но-ками Мунэнори:

П л а н