Харри Мартинсон (Harry Martinson) 1904-1978

Аниара. Поэма о человеке во времени и пространстве (Aniara. En revy от Mainniskan i tid och rum) (1956)

Лирическое «я», от лица которого ведется повествование, — это «мимороб», безымянный инженер, обслуживающий Миму — машину, воспроизводящую чувственные образы, улавливаемые из самых отда­ленных уголков Вселенной. Мимороб и Мима вместе с восемью тыся­чами пассажиров и экипажем находятся на борту «голдондера» Аниара, совершающего обычный рейс с Дорис (бывшей Земли) на Планету Тундр (так теперь, в сорок третьем веке, называется Марс). Полет голдондера кончается катастрофой. Круто повернув и избежав тем столкновения с астероидом, Аниара попадает в поток камней. Лавируя среди них по ломаной траектории, она теряет управление (выходит из строя «Саба-агрегат») и, окончательно сбившись с курса, устремляется в пустоту в направлении недостижимого созвездия Лиры.

К счастью, все основные узлы голдондера («теплопровод, свето­провод и система гравитащии») в порядке. Впавшие в апатию после нахлынувшей паники и отчаяния пассажиры понемногу приходят в

себя. Положение у них незавидное. Им предстоит «бесконечная одиссея»: ни свернуть, ни возвратиться назад, ни вызвать помощь нельзя, «локсодромная» скорость движения Аниары тоже не столь велика, чтобы они могли надеяться, что при их жизни Аниара могла бы долететь до созвездия, на которое направлен ее нос.

Оказавшиеся в состоянии вынужденного безделья, люди ищут, чем бы занять себя. Вскоре возникают экзотические религиозные секты, немалая часть пассажиров и экипажа становится «йургопоклонниками» («йург» — танец), проводящими все свое время в плотских удовольствиях. Им в этом помогают жрицы любви — «йургини» Дейзи, Йаль, Тщебеба и Либидель. Удовольствия (Мимороб тоже от­дает им должное — с Дейзи) помогают забыться... но не полностью: большинство восьмитысячного населения Аниары (размеры голдондера огромны, его длина — 14 000 футов, ширина — 8000) предпочи­тает проводить время в залах Мимы, передающей стереоско­пическую картинку происходящего на других планетах и звездных системах — повсюду, где существует жизнь. Созданная человеком, Мима обладает способностью саморазвития, более того, она наделена сознанием и некоторой степенью свободы — в любом случае заста­витьее лгать невозможно. Миму можно только выключить, с чем аниарцы не согласились бы: зрелища других миров, сколь бы ужасны и угнетающи они ни были, — а большей частью Мима передает кар­тины распада: он в космосе преобладает — все же отвлекают мысли пассажиров от собственной участи.

Но вот на шестом году путешествия Мима начинает передавать страшные видения происходящего на Дорис: сгорает в вихрях огнен­ного «фотонотурба» страна Гонд, потом в кипящую лаву превращает­ся огромный Дорисбург, родина Аниары. Мима доносит до пас­сажиров не только «картинку», но также чувства и мысли погибаю­щих на Земле: из «толщи камня» к ним взывают мертвецы — оглох­ший от взрыва и ослепший от световой вспышки. Теперь аниарцы понимают, что значит выражение «когда возопиют камни». Увиден­ное и услышанное надолго парализует их волю и желание жить. Странно ведет себя после передачи и Мима: сначала в ее работе об­наруживаются помехи, затем она требует ремонта и просит выклю­чить ее, на шестой день Мима заявляет Миморобу, что она ослепла, и отказывается работать:ее сознание травмировано — Мима уничто­жает себя.

Отныне люди оказываются в полном одиночестве. Последняя ни"

точка, связывавшая их с миром, оборвана. Неудивительно, что мно­гие аниарцы предаются воспоминаниям о прошлом. Мимороб, как бы заменяя Миму, оформляет их внутренние монологи. В самом про­странном монологе Космический матрос, работавший ранее на пере­возках людей с Дорис на Планету Тундр (на Марсе располагается теперь несколько зон, которые называются Тундра 1, Тундра 2 и т. д.), рассказывает о своей любви к Нобби, самоотверженной жен­щине, помогавшей убогим и отчаявшимся людям и любившей даже скудную и чахлую растительность тундры и ее отравленный металла­ми животный мир. Из монологов становится ясно, в какой механи­зированный ад превратилась Дорис-Земля — живое пламя горящей древесины показывают на ней школьникам как образец очень древ­ней диковинки. В воспоминаниях других пассажиров как бы между прочим всплывают основные вехи пройденного человечеством пути: к XXIII веку «блистательное царство человека / в дыму войны блистало все тусклее, / проекты гуманистов провалились, / и снова приходи­лось рыть траншеи». Затем «сгусток звездной пыли» заслонил Землю от Солнца на целых 10 столетий, и наступила новая эпоха оледене­ния, науки и искусства в результате пришли в упадок, но не пропали вовсе, а еще через десяток веков пыль рассеялась и мир восстановил­ся в прежнем блеске.

Но выглядит он на редкость бесчеловечно. Путешествия людей на Марс вынужденны: из-за долгих войн землян между собой и с други­ми планетами Дорис отравлена радиоактивностью. В космопортах Дорисбурга людей сортируют, согласно показаниям их «психоперфо­карт». «Негоден гонд» (то бишь человек), и вместо Планеты Тундр его отправляют на болота Венеры, а там помещают в «Особнячки И голы», предназначенные для безболезненного умерщвленияих оби­тателей. Земная область Гонд, прибежище беглецов из Дорисбурга, уничтожена «фотонотурбом». Взорвана, по-видимому, по приказу правителей Дорис, планета Ринд с ее главным городом Ксиномброй: обнаженная рабыня — пленница из этого города украшает собой «летучий сад» Шефорка — полновластного командира Аниары (и в прошлом коменданта «Особнячков Иголы»), фантомы «ксиномбр», как фурии мщения, преследуют аниарцев во сне. Вообще, будущее человечества предстает на страницах поэмы пугающе жестоким, раз­мытым и хаотичным — именно таким его пассажиры Аниары и вспоминают. И все же им, изнывающим от бессмыслицы бытия, он желанен, и они отдали бы все, чтоб вернуться назад.

Напрасны попытки Мимороба восстановить Миму. И словно в на-

смешку над чаяниями аниарцев совсем рядом с ними происходит не­вероятное событие — в ту же сторону, что и Аниара, проносится, обгоняя ее, копье! Оно выпущено неизвестно кем. И неизвестно с какой целью. Но оно задает загадку каждому — «копье пронзило всех». Это случилось на десятый год путешествия. Аниарцы живут те­перь в ожидании чуда. Но их подстерегают совсем другие неожидан­ности: то они попадают в скопление космической пыли, вызывающей на корабле панику (в результате разбиты увеличивавшие зрительный объем интерьеров зеркала, а их осколками зарезано несколько «йургинь»), то их охватывает жуткое ощущение бесконечного падения в колодец (и Миморобу стоит немалых усилийих из этого состояния вывести).

Как выясняется, мучительнее всего — ощущение бесцельности жизни. Шефорк, всевластный руководитель полета, делает попытку преодолеть его по-своему: он учреждает культ своей личности, тре­бующий приношения человеческих жертв. И что же? Пассажиров Аниары он этим не удивил: Мима накормила их зрелищами более страшными, фрагменты их можно просмотреть заново в частично восстановленном Миморобом Мимохранилище. Так проходят двад­цать четыре года. К исходу их многие жители Аниары умирают есте­ственной смертью. В их числе страшный Шефорк: убедившись, что его властные претензии ничуть подданных не трогают, и распяв на­последок на четырех мощных магнитах нескольких служителей собст­венного культа, он, в прошлом тоже убийца, становится накануне кончины самым заурядным обывателем — власть питается внушен­ными иллюзиями, которые жители Аниары воспринимать в их осо­бом положении не в состоянии. Мимороб с грустью вспоминает свою попытку забыться в объятиях вздорной красавицы Дейзи (она давно умерла) и свою любовь к Изагель, женщине-пилоту, которая ушла из жизни по своей собственной воле. Энергия Аниары на исходе. Распо­ложившись вокруг Мимы, у ее подножия, оставшиеся в живых, со­брав все свое мужество, «освобождают время от пространства».

Б. А. Ерхов