2013-12-28
674
Но как работал сам Полибий?
Какие же требования предъявляет Полибий к тем, кто пишет историю? Самое главное — следовать истине (I, 14, 6; II, 5, 2; XII, 12, 2; XVI, 20, 3; XXXVIII, 6, 8 и др.), что было сформулировано еще Фукидидом (I, 20, 3). Платоновская идея о «божественной лжи» 10 ему совершенно чужда, для него правда и польза — синонимы 1.
Говоря о войнах, Полибий указывает на различие между причиной (aitia), поводом (prophasis) 7 (медицинские термины 8) и началом (arche) (III, 6—7).
Кроме того, подобно Фукидиду, самое серьезное внимание Полибий уделяет экономическому фактору (II, 62, 2
В эллинистической историографии выделялись следующие каузальные факторы: 1. Влияние личности. 2. Характер политических институтов, военный опыт. 3. Географический фактор. 4. Роль случая (tyche, лат. fortuna) 6. Все это, безусловно, наличествует и у Полибия
При этом Полибий называл свою «Историю» «аподейктической» (II, 37, 3; III, 31, 11—12), т. е. не просто изображающей события, но и объясняющей их причины и следствия, а также доказательства того или иного утверждения
|
|
|
Зато своих коллег по перу он критикует нещадно и далеко не всегда объективно. Достается Филарху (II, 56—63), Фабию Пиктору (III, 8), Феопомпу (VIII, 11—13), Каллисфену (XII, 17—22) и другим. Но особенно яростно хулит Полибий сицилийского историографа Тимея из Тавромения
Бесспорно, он подходил к делу самым серьезным образом. Историк хорошо знал историческую литературу — об этом свидетельствует хотя бы его полемика с многочисленными историками. Правда, ахеец упоминал ее преимущественно с полемическими целями и крайне редко прямо признавал, что черпает оттуда факты (см.: III, 56, 2). Не удивительно, что вопрос об источниках «Всеобщей истории» весьма сложен 10. Работал Полибий, помимо исторических трудов, и с материалами римских, родосских, возможно, ахейских архивов 11, о чем свидетельствуют цитируемые им тексты договоров между Римом и Карфагеном (III, 22, 4—13; 24, 3—13; 25, 2—8),
Все это позволило собрать Полибию богатейший материал, в одних случаях уникальный, а в других более подробный и достоверный, чем у иных авторов. При этом он тщательно анализировал его, сравнивал различные версии, уточнял локализацию, хронологию, ход событий, не говоря уже о причинно-следственных связях. Хотя, как говорилось выше, Полибий не всегда прав в своих спорах с другими историками, хорошо уже то, что он вообще приводит их версии, тогда как, скажем, Фукидид, чьим последователем во многом он был 2, ограничивается только собственной. В целом Полибию удалось творчески переработать собранный материал и придать своему труду внутреннее единство 3.
|
|
|
Стиль Полибия суховат, что признает и он сам (IX, 1, 2), однако цель автора не развлечь читателя, а дать наставление государственным мужам.
Но во многих случаях историк не смог преодолеть пристрастности в изложении событий. Так, он патологически ненавидит этолийцев, врагов Ахейского союза, приписывая им все мыслимые и немыслимые пороки и преступления
Тем не менее переоценивать эти и другие случаи не стоит, и в целом, бесспорно, ахейский историк сравнительно объективен, а его пристрастность касается не столько самих фактов, сколько оценок, с которыми можно и не соглашаться.
Особый вопрос — государственно-политические воззрения Полибия.
Развивая идеи Платона и Аристотеля, историк указывает, что существует шесть форм государственного устройства — три правильные, монархия, аристократия и демократия, и три извращенные, тирания, олигархия и охлократия. Они рождаются, развиваются и, придя в упадок, последовательно сменяют друг друга (VI, 3—9) 9, образуя единый конституционный цикл, anakyklosis (термин, введенный в политическую теорию Полибием) 10.
Опасностью для любого государственного устройства Полибий считает преступление меры (классическая теза эллинских мудрецов), в результате которой государство может скатиться к худшей из политических систем — охлократии, власти толпы (VI, 57, 5—9). Власть над покоренными удерживается теми же средствами, что и приобретается (X, 36, 5—6), прежде всего доблестью и умеренностью 4, в Риме же налицо начавшийся упадок нравов (XXXII, 11, 3—7). Впрочем, для Полибия очевидно, что и Римское государство не вечно, указывая, что будет рассматривать его «возрастание, наивысшее развитие, равно как и предстоящий ему переход в состояние обратное» (VI, 9, 12). И он не ошибся.
