Пролог Средних веков

Маздак говорил: "Кто богат и силён,

не выше бедняги, что нищим рождён".

Фирдоуси. Шахнамэ.

К атастрофа, разрушившая государства Древнего Мира, была вызвана новым ФУНДАМЕНТАЛЬНЫМ ОТКРЫТИЕМ кочевников – изобретением стремени и седла. Стремя и седло породнили всадника и коня, и от этого союза явился на свет новый народ кентавров. Так же, как все кочевники, новые кентавры с детства были приучены убивать; они выросли в яростных сражениях между родами и племенами – и вот теперь они предстали перед окружающим миром, сидящими в сёдлах и опирающимися на стремена, одетые в кольчуги и вооружённые длинными копьями. Стремя и седло позволили использовать новое страшное оружие, саблю; привстав в стременах, всадник обрушивал на римского легионера или китайского пехотинца удар, рассекавший его от плеч до пояса. Стремя, седло и сабля породили Большую Волну, подобную арийской Волне II тысячелетия; орды жестоких завоевателей обрушились на земледельческие страны, обращая в пепел города и деревни. Цивилизация Древнего Мира погибла, повсюду виднелись развалины и засохшие каналы, на дорогах и в полях белели кости, и лишь изредка можно было встретить уцелевшего крестьянина, пашущего поле для нового господина.

Закованные в кольчуги всадники‑рыцари стали господами нового мира, мира Средних Веков. В V‑VIII веках на обширных просторах Евразии началась новая эпоха, эпоха рыцарей и крепостных рабов. Однако была одна страна, которая раньше других приняла удар тяжёлой кавалерии, и история которой стала прообразом будущего – этой страной был Иран. Поэтому, чтобы завершить историю Древнего Мира, нам остаётся рассказать об этом прологе Средних Веков.

В середине II века до нашей эры гуннская волна обрушилась на обитавшие в центральной Азии племена саков и юэджей. Гунны обладали всесокрушающим Новым Оружием, тяжёлым луком из кости и дерева, и, уходя от страшной опасности, юэджи двинулись в Индию, а саки – в Иран. После первого столкновения с родственными им племенами парфян саки вошли в Парфянский союз; они передали парфянам военную технику гуннов, тяжёлый лук и чешуйчатый панцирь. В 120‑х годах до н.э. на Ближнем Востоке появились первые рыцари‑"неранимые", восседавшие на огромных, облачённых в доспехи, "нисейских" конях. Эти рыцари не только поражали врагов из луков; у них были длинные четырёхметровые копья, с которыми они бросались на врагов, удерживаясь на коне без стремян и сёдел – должно быть, с помощью каких‑то забытых ныне приспособлений. Новая тяжёлая конница обеспечила парфянам победу в долгой борьбе с державой наследников Александра, Селевкидов; кочевники овладели Двуречьем и вышли к Евфрату.

Нашествие кочевников оставило после себя сожжённые деревни и развалины городов, парфяне разрушили Вавилон и увели в плен его жителей. С гибелью городов пришла в упадок древняя культура и письменность, был забыт алфавит, и немногие уцелевшие писцы пользовались словами как иероглифами. На опустевшей равнине возвышались замки завоевателей, в них обитали главы парфянских родов, "великие" и "знатные", владевшие тысячами порабощённых крестьян. Рядовых рыцарей‑родовичей звали "азатами", "свободными"; они получали от "великих" в кормление несколько крестьянских дворов и по первому зову шли за ними в поход. Каждое лето рыцарские дружины уходили в набеги за Евфрат, приводя оттуда толпы новых рабов. Иногда "великие" собирались и вместе выбирали царей из царского рода Аршакидов, но чаще воевали друг с другом, штурмуя замки и опустошая деревни – совсем как в средневековой Европе.

В 53 году до н. э. в этот мир средневековья неожиданно вторглись римские легионы под командованием Марка Красса – того самого Красса, который подавил восстание Спартака. С 40‑тысячным войском Красс двинулся в Двуречье напрямик, через пустыню, и близ города Карры встретился с парфянской конницей. Парфянские всадники окружили построенные огромным квадратом легионы и целый день осыпали их стрелами; от этих стрел не было спасения: они пробивали щиты и доспехи, прикалывая руки к щитам, а ноги к земле. Когда римская конница попыталась атаковать, то навстречу ей устремился железный строй рыцарей с длинными копьями, которые пронзали римских всадников вместе с конями. Когда на поле боя спустилась ночь, уцелевшие римляне бросили своих стонущих раненых и попытались бежать – но не смогли уйти далеко; в конце концов, Красс вступил в переговоры с врагом и был убит парфянами, а его воины почти все погибли.

Отбросив римлян, парфяне вновь погрузились в усобицы, которые тянулись столетиями – пока в 228 году очередная распря не привела к смене династии – власть перешла к вассалу парфян, царю персов Арташиру, основателю династии Сассанидов. Оттеснённые парфянами в южные горы, персы сохранили там свои древние традиции – и, придя к власти, они принялись восстанавливать древние города и храмы огня. Цари снова стали называть себя наместниками великого Ахурамазды и, пытаясь подчинить "великих", завели множество чиновников. Они разделили свой народ на четыре сословия: жрецов‑магов ("асраван"), благородных воинов ("артештаран"), писцов ("дипиран") и зависимых крестьян ("ваштриошан"). Но в остальном ничего не изменилось – по‑прежнему возвышались над равниной замки и по‑прежнему порабощённые крестьяне терпеливо несли свою ношу. Придворные маги восхваляли этот порядок, а среди народа постепенно распространялось учение жреца Мани, говорившего, что мир захвачен силами Тьмы и призывавшего людей "очиститься" и ждать пришествия Князя Света. Очистившиеся "совершенные" манихеи жили подобно первым христианам: они отрекались от собственности, от семьи и всех земных благ. Богатым и знатным не нравилось, что их правление называют царством Тьмы, и, в конце концов, Мани был казнён, с него сняли кожу, набили её соломой и подняли на виселицу.

Столетие текло за столетием, население постепенно увеличивалось, снова разрастались сёла и вставали из руин города – и, в конце концов, в середине V века началось новое Сжатие. Всё чаще стали повторяться голодные годы, бедняки закладывали и продавали свои участки. В 480‑х годах разразился страшный голод, который длился семь лет. Шахиншах Пероз отменил налоги и приказал знатным открыть для народа свои амбары – но это не спасло положения; крестьяне бунтовали и жгли имения знати. Простолюдинов возглавлял жрец Маздак, повторявший многое из того, что когда‑то говорил Мани. Маздак проповедовал, что "бог создал блага на земле для того, чтобы люди поровну делили их между собой…"

Маздак говорил: "Кто богат и силён,

Не выше бедняги, что нищим рождён,

На роскошь, богатства положен зарок,

Основа – бедняк, а богатый – уток,

И равенство в мире возникнуть должно,

В излишестве жить непохвально, грешно".

Так передавал идеи революции великий поэт Фирдоуси. Молодой шахиншах Кавад (488‑531) внял проповеди Маздака и сделал его своим советником. "По всей стране бедняки отнимали у богатых жилища, женщин, имущество"; они хотели сделать всё общим и имели общих жён. Замки знати были разрушены, многие знатные роды погибли.

Революция Маздака породила новую Персидскую Империю; рабы получили свободу, а повинности крестьян были точно установлены. Благородные рыцари‑азаты были подчинены суровой дисциплине, они не смели взять со своих крестьян лишнего и регулярно вызывались на смотры. "Царь царей" сам становился в первую шеренгу воинов и предъявлял своё оружие проводившему смотр полководцу – и однажды был даже наказан за неполадки в снаряжении. Эти порядки сохранялись и после смерти Маздака, который пал жертвой борьбы за престол. Преемника Кавада, Хосрова (531‑579) прозвали Аноширваном, "Справедливым"; он уменьшил налоги и прославился военными победами. У сына Хосрова, Хормизда, "не было других желаний, кроме улучшения положения слабых и справедливого отношения к ним со стороны сильных, – писал арабский историк. – И уравнялись в его царстве сильный и слабый". Однако рыцарское сословие "артештаран" не смирилось с военной дисциплиной и с тем, что его равняют с "чернью"; знаменитый полководец Бахрам Чубин поднял военный мятеж, Хормизд был свергнут и ослеплён. Сын Хормизда, Хосров (591‑628), расправился с мятежниками и правил больше 30 лет; в его правление были завоёваны Сирия и Египет, персидские рыцари не раз разбивали свои шатры на берегах Босфора. Однако, когда победы сменились поражениями, рыцарство снова восстало, и шахиншах был убит. В этот самый момент, когда благородные рыцари вновь овладели властью, на страну обрушилась Арабская Волна. В 636 году рыцарское ополчение вышло навстречу арабам на равнину Кадисии; оно гнало перед собой связанных цепями крестьян‑пехотинцев. На равнине установили трон для предводителя "благородных", эранспахбеда Рустама – и к этому трону подвели посла арабов, бедуина Зухру в рваном бурнусе.

– Я предлагаю вам войну или ислам, – сказал Зухра надменному рыцарю.

– Что же такое ислам, – спросил полководец, – что это за вера?

– Основная часть её, лучше которой нет, это свидетельство, что нет бога, кроме Аллаха, и Мухаммад – пророк его.

– А ещё? – допытывался Рустам.

– А ещё, – ответил Зухра. – ВСЕ ЛЮДИ БРАТЬЯ ПО ОТЦУ И МАТЕРИ, АДАМУ И ЕВЕ.

Над равниной Кадисии повисло молчание. Рыцари в шлемах с перьями с ненавистью смотрели на нового Маздака, явившегося к ним из глубины степей.

– Нет, – наконец, промолвил Рустам, – ты ошибаешься, посол, люди не братья. С давних времён персы не позволяли никому из подлых простолюдинов выступать против знатных. Иди, посол, и готовься к бою.

Битва при Кадисии продолжалась три дня, на четвёртый день ураган понёс чёрный песок в лицо персам. Ветер из пустыни опрокинул трон Рустама, двадцать тысяч рыцарей с султанами остались лежать под чёрным песком на равнине. Первая рыцарская держава погибла. Потух священный огонь персов в Ктесифоне, в развалины превратилась великая столица Эраншахра. Вырвавшиеся из пустыни орды суровых воинов прокатились по городам и странам, достигнув Океана на западе и далёкой Индии – на востоке. Ислам победил и его победа означала пришествие новой эпохи – Средневековья.