Рождение Империи

В то время, как император смотрел

на широкие просторы и созерцал их

красоты, мы, сопровождавшие

его слуги, вспоминали об основах

пути, приведшего его к славе.

Надпись на горе Чифу.

" Р ечи Цзы Чаня облетели Поднебесную от ближних мест до дальних", – говорит летопись «Цзочжуань». Революция, подобно пожару, перебрасывалась с одного княжества на другое, и к середине V века охватила всю Поднебесную. Она породила пять царств, в которых у власти стояли самодержавные государи, правившие в соответствии с заветами Цзы Чаня. Цзы Чань основал учение о законах, школу «фацзя», которая утверждала, что нужно править, опираясь на наказания и подчиняя людей государственной дисциплине. Объединённые в «пятёрки» и «десятки» крестьяне были обязаны помогать друг другу, вместе платили налоги и вместе отвечали, если кто‑то из их «пятёрки» совершит преступление. О «благородных» и «знатных» больше ничего не было слышно – революция перепахала Поднебесную и уравняла всех; население страны называли «поравненным народом». Одетые в форменные халаты чиновники проводили переписи, наделяли неимущих землёй и рассчитывали потребности крестьянских хозяйств. Государство осуществляло закупки зерна и выдавало его беднякам в годы голода. "Ныне учёные мужи говорят об управлении чаще всего так: «Дайте бедным и неимущим землю, чтобы обеспечить тех, у кого ничего нет», – писал знаменитый учёный Хань Фэй‑цзы.

Хань Фэй‑цзы жил в III веке, он был крупнейшим представителем школы "фацзя" и работал во "Дворце наук у Западных Ворот" – академии, созданной в столице царства Ци для учёных разных школ. Во "Дворце наук" работали тысячи учёных, они пользовались почётом, жили в больших домах с высокими воротами и выезжали на богато убранных колесницах. Здесь изучались различные социальные системы и вырабатывались экономические проекты, – одним из них был знаменитый проект восстановления надельной системы ("цзинь‑тянь"), принадлежавший последователю Конфуция Мэн‑цзы. Наблюдая за ходом истории, учёные из "Дворца наук" пришли к тем же выводам, к которым на другом конце света пришли Платон и Аристотель, – они открыли, что движущей силой событий и причиной всех бед является ПЕРЕНАСЕЛЕНИЕ.

– В древности… усилий не прилагали, а для жизни хватало, – писал Хань Фэй‑цзы. – Народ был малочисленным, а запасов было в избытке. Поэтому в народе не было борьбы, не применялось строгих наказаний, и народ управлялся сам собой. Ныне же иметь пять детей не считается слишком много, а у каждого из них имеется ещё пять детей; дед ещё не умер, а уже имеется двадцать пять внуков. Поэтому‑то народ такой многочисленный и испытывает недостаток в припасах, трудится изо всех сил, а пропитания на всех не хватает. Поэтому в народе идёт борьба, и, даже ужесточив наказания, не избежишь смут".

Пять царств выводили эту внутреннюю борьбу вовне: они собирали огромные армии и сражались за земли Великой Равнины; эпоха IV‑III веков называлась "Эпохой Сражающихся Царств". Это была битва гигантов, Сражающиеся царства изнемогали в этой борьбе: в войска мобилизовывалось все мужское население, отряды женщин строили полевые укрепления, а подросшие дети обслуживали обозы. Вслед за атакующими частями шли каратели: если один из «пятерки» проявлял трусость, то казнили всю «пятерку». Полководцы писали военные трактаты о том, как заставить воинов сражаться: «Бросай своих солдат в такое место, откуда нет выхода, и тогда они умрут, но не побегут». В ход шли самые тонкие хитрости: например, князь Юэ послал своему врагу, князю У, бесподобную красавицу Си Ши. У‑ван увлекся ею, и в то время, когда он предавался любовным утехам, его войска были разбиты.

В конце IV века в войны, происходившие на Великой Равнине, вмешалось ещё одно царство, расположенное на западе, за горами Тайхан, царство Цинь. Это царство было основано в VIII веке вторгшимися из Великой Степи племенами жунов; так же как некогда племена шан, жуны подчинили местное население и поделили страну между своими родами. Цинь было отсталым царством, здесь ещё не было городов и денег; вожди жунов, как когда‑то вожди шан, совершали на могилах предков человеческие жертвоприношения. В середине IV века в страну жунов приехал Шан Ян, чиновник одного из восточных царств, убедивший вождя Сяо‑гуна преобразовать своё варварское княжество по образу соседних культурных государств. Шан Ян создал сильное царство и вошёл в историю, как мудрый министр и автор знаменитого трактата "Шан цзюнь шу", книги, по которой учились править многие китайские императоры. Утвердив абсолютную власть циньских князей, Шан Ян дисциплинировал знать и сформировал мощную армию. В III веке эта армия начала наступление на Серединные царства; это было время грандиозных сражений, в которых участвовали сотни тысяч воинов. В 260 году маршал Бай Ци окружил близ Чанпина огромную армию царства Чжао; чжаоские солдаты голодали больше месяца и, не сумев вырваться из окружения, сдались в плен. То, что произошло затем, поразило ужасом Поднебесную: четыреста тысяч пленных были живыми закопаны во рвах под Чанпином. В конце концов, циньцам удалось сломить сопротивление Серединных царств; в 221 году циньский князь Ин Чжэн объединил страну и был провозглашен Ши‑хуанди – Первым Императором. "Эпоха Сражающихся Царств" закончилась.

Цинь Ши‑хуанди создал Мировую империю, огромное Серединное государство, охватившее почти все земли между "четырьмя морями". Раньше этот мир был разделён между "сражающимися царствами" – теперь была только Империя и обитавшие на окраинах варвары. Ши‑хуан любил, взойдя на гору, смотреть на свою страну, на бескрайние равнины и многоводные реки, на огромные города и желтые квадраты полей. Он побывал во всех областях и всюду лично проверял дела местных чиновников. "Император установил единые обычаи для Империи и с этой целью изъездил много мест по воде и по суше, – говорит древняя надпись. – В заботах о черноголовых император трудился, непокладая рук". Крестьяне были обеспечены землёй, а чиновники не смели злоупотреблять своей властью. Были построены мощеные камнем дороги между провинциями, "чидао"; ширина "чидао" равнялась 50 шагам, а посредине проходила ещё одна, возвышающаяся над остальной частью, дорога, по этой дороге мог ездить только сам Император. Были завоеваны обширные территории на окраинах, войска Империи вышли к Южному морю, и безземельные крестьяне Великой Равнины получили наделы в новых провинциях. Ши‑хуанди считал, что Мировой Империи под силу деяния, достойные богов; чтобы оградить страну от набегов из Великой Степи, он задумал возвести огромную стену поперек континента – "стену в 10 тысяч ли". Было мобилизовано два миллиона крестьян, рабочие отряды бесконечным потоком шли на север; им вслед тянулись обозы с одеждой и продовольствием – чтобы обеспечить строителей, у земледельцев отнимали 2/3 урожая. Условия жизни строителей Стены были поистине страшными: голая промерзшая степь, открытая всем ветрам, полуголодные пайки, плети надсмотрщиков, налёты диких варваров. Мобилизованные крестьяне бежали тысячами, беглецов ловили и замуровывали в стену. На выдвинутые в степь смотровые вышки садили наблюдателей из числа преступников; чтобы их бегство не поставило строителей под внезапный удар орды, им отрубали ноги.

Приближенные предупреждали Ши‑хуана о том, что великие стройки доведут народ до изнеможения – но он не желал слушать, он свято верил во всемогущество социалистической Империи и обвинял всех сомневающихся в конфуцианстве – в приверженности к старым порядкам, делившим людей на аристократию и простонародье, "старших" и "младших", "отцов" и "сыновей". В ответ на заговоры знати он приказал сжечь конфуцианские книги и варить в котлах ученых‑конфуцианцев. Перейдя грань разумного, он мобилизовал ещё 700 тысяч рабочих на строительство колоссальной гробницы в горе Лишань. Они выдолбили огромную гору, залили стены бронзой и спустили вниз предназначенный для императора саркофаг. "Склеп наполнили привезённые и опущенные туда копии дворцов, фигуры чиновников всех рангов, редкие вещи и необыкновенные драгоценности. Мастерам приказали сделать луки‑самострелы, чтобы они стреляли в тех, кто попытается прорыть ход и пробраться в усыпальницу. Из ртути сделали большие и малые реки и моря, причем ртуть самопроизвольно переливалась в них. На потолке изобразили картину неба, по полу – очертания земли. Светильники наполнили жиром жень‑юев в расчёте, что огонь долго не потухнет."

Летом 210 года Ши‑хуанди скончался, возвращаясь в столицу после инспекционной поездки на восток. Страшась надвигающихся событий, чиновники скрыли его смерть. Гроб был установлен в закрытую колесницу, чиновники подходили к ней и делали обычные доклады – до тех пор, пока кортеж не прибыл в столицу. В глубокой тайне гроб был доставлен к секретному входу в гробницу и спущен внутрь горы Лишань. По старому обычаю вместе с императором захоронили сотни его наложниц. "Погибших было множество, – писал древний историк. – Когда гроб императора уже спустили вниз, кто‑то сказал, что мастера, делавшие все устройства и прятавшие ценности, знают всё и могут проболтаться о скрытых сокровищах. Поэтому, когда церемония похорон завершилась и всё было укрыто, заложили среднюю дверь прохода, после чего спустили наружную дверь, наглухо замуровав всех мастеровых и тех, кто наполнял могилы ценностями, так что никто оттуда не вышел. Сверху посадили деревья, чтобы могила приняла вид обычной горы". Подобно возводившим пирамиды фараонам, Ши‑хуан довёл до изнеможения свою страну – и после его смерти народ поднялся на восстание. Повстанцы осадили столицу, и преемник Ши‑хуана, повязав шею верёвкой, сдался крестьянскому вождю Лю Бану. Страна распалась на "сражающиеся царства" и шесть лет содрогалась от яростных войн. Города обратились в развалины, погибло около половины населения Великой Равнины. В 202 году Лю Бану удалось подчинить новых "ванов" и "хоу" и восстановить в Поднебесной мир – однако власть новой династии Хань была слабой и вассальные князья часто поднимали мятежи. Ханьские князья во многом напоминали князей эпохи Чжоу; они содержали свои дружины, а во времена мира совершали во дворце Сына Неба древние ритуалы и давали вассальные клятвы. Казалось, что на Великую Равнину вернулось прошлое – но это была лишь иллюзия. События развивались по одним и тем же незыблемым законам; четыре десятилетия покоя наполнили Поднебесную новыми поколениями, и демографическое давление быстро повысилось. К середине II века население возросло более чем вдвое и снова подошло к роковой черте: началось Сжатие.