2013-12-28
672
Как было сказано выше, с установлением империи законодательная деятельность народных собраний мало — помалу прекращается. Мы имеем еще несколько (и притом довольно важных) законов из первых времен империи (например, lex Julia et Papia Poppaea), но затем lex, как закон, вотированный народным собранием, исчезает, а законодательство выливается в другие формы.
Вместо народных собраний законодательным учреждением делается сенат, и senatusconsulta приобретают силу закона. Но в теории это признается не сразу и не без колебаний. На первых порах senatusconsulta еще имеют прежнее значение инструкций магистрату (например, претору), от которого уже ближайшим образом зависит осуществление сенатской воли. Но затем сенату начинают приписывать роль преемника и заместителя прежних народных собраний и отсюда выводят непосредственную обязательную силу сенатских постановлений. Еще Гай, юрист II века, повествует, что на этот счет были сомнения, хотя сам он придает сенатским решениям силу «как бы закона» (legis vicem). Несколько десятилетий спустя юрист Ульпиан уже пишет решительно: «non ambigitur senatum jus facere posse» («не вызывает сомнений способность сената творить право»). Инициатива сенатских постановлений мало — помалу сосредоточивается в руках императора; его предложения вносятся в сенат, но всегда беспрекословно утверждаются. Такие предложения называются orationes, и позднейшие юристы иногда самые orationes уже толкуют как некоторый особый источник права.
Что касается преторского эдикта, то он продолжает и в этом периоде публиковаться каждым новым претором, хотя правовое творчество преторской власти делается постепенно все менее и менее решительным и интенсивным; подавляющую массу эдикта составляет теперь то, что называется edictum tralaticium. Поэтому оставалось только сделать последний шаг, то есть пересмотреть эдикт и закрепить его навсегда. Этот шаг и был сделан императором Адрианом между 125 и 128 г. Он поручил известному юристу того времени, Сальвию Юлиану, пересмотреть edictum perpetuum и установить его окончательную редакцию. Когда это было сделано, эдикт по предложению императора был утвержден сенатом и вследствие этого сделался неизменяемым и юридически обязательным для преторов. Впрочем, и после этого эдикт считается эдиктом претора и постановления его сохраняют характер jus honorarium, то есть права, имеющего силу и действие только благодаря мерам преторской власти. Прежний дуализм jus civile и jus honorarium остается, таким образом, в силе и теперь.
После законов XII таблиц edictum perpetuum Адриана было первою крупною кодификацией римского права, сводкой всей огромной работы преторов. При пересмотре Юлиан ограничился только изменениями редакционного характера: он, например, внес в соответствующие рубрики эдикта формулы исков, которые раньше все вместе составляли особое приложение к эдикту, присоединил эдикт курульных эдилов и т. д. Лишь в очень немногих местах можно констатировать изменения по существу — так называемые novae clausulae Juliani («новые заключения Юлиана»). Текст эдикта до нас не дошел, но на основании разного материала, главным образом, отрывков из «Corpus» Юстиниана, новейшие ученые делали попытки его реконструкции; наиболее ценную работу в этом отношении представляет книга: Lenel O. Edictum perpetuum. 2–е изд., 1907 г.
Но гораздо большее значение для развития права в этом периоде имеют императорские указы, носящие общее название constitutiones principum. Они являются в различных формах: а) эдикты (edicta), то есть общие распоряжения, издаваемые императором так же, как их издавали раньше республиканские магистраты; b) декреты (decreta), императорские решения судебных процессов, поступающих к нему на рассмотрение (нужно иметь в виду, что в этом периоде развивается императорская юрисдикция: император может взять на свое рассмотрение всякое дело, которое захочет или о котором его просят); с) рескрипты (rescripta), ответы императоров на юридические запросы как частных, так и должностных лиц на случай каких — либо сомнений при толковании и применении права; d) мандаты (mandata), императорские инструкции его чиновникам и правителям провинций, определявшие те или другие стороны суда и управления.
Все эти императорские конституции не имеют первоначально силы закона в строгом смысле (lex или senatusconsultum). Император, согласно основному общему принципу этого периода, как сказано, законодательной власти не имеет. Поэтому сила императорских указов покоится на другом, и притом различном для каждого рода их, основании.
1. Edicta и mandata рассматриваются как административные распоряжения магистрата, черпающие свою силу в его imperium. Поэтому они формально теряют ее со смертью издавшего их императора (как преторский эдикт терял свою силу с прекращением полномочий претора); чтобы сохранить их в действии, необходимо повторение их преемником. Как проявление imperium, edicta и mandata создают не jus civile, а jus honorarium. 2. Rescripta и decreta рассматриваются как толкование действующих законов; из этих последних выводится их юридическая сила, и вследствие этого rescripta и decreta независимы от смены императоров. Они развивают то jus civile, то jus honorarium, смотря по тому, нормы какого права в них интерпретируются. Мало — помалу, однако, описанное различие в характере и силе различных видов императорских конституций сглаживается. Юристы времен Адриана уже всем им приписывают силу «как бы закона» (legis vicem). Эту силу они выводят из lex de imperio, то есть того закона, которым каждому императору вручается его власть. Отсюда делается затем уже дальнейшее заключение, что все императорские указы создают не jus honorarium, а как настоящие законы — jus civile.
Дуализм jus civile — jus honorarium продолжает, таким образом, в течение всего периода существовать; но отпадают системы jus gentium и особых провинциальных прав: с распространением права гражданства на всех подданных Римской империи исчезла необходимость особой юрисдикции для перегринов в Риме и для провинциалов на местах.
