Картина 1

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

МЕДСЕСТРА

Вадим Леванов

Я УМЕЮ РИСОВАТЬ ЛОДКУ

пьеса в трех действиях

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

СЕРЕЖА

НИКОЛАЙ

ВРАЧ

АЛЕКСАНДРА

СОСЕД ПО ПАЛАТЕ

Действие происходит в провинциальном городе С., в районной больнице имени Н. А. Семашко.

Больничная палата на два места. Две кровати, две тумбочки, стены выкрашены грязно-белой краской, на них сырые пятна. Потолок тоже в сырых разводах. Осень. Идут дожди. На правой кровати кто-то лежит, укрывшись с головой куцым больничным одеялом жутко-зеленой расцветки, из-под которого торчит нога в гипсе. Левая кровать пуста.

Вечер. Горит дежурный свет. Входят Николай и Медсестра. Николай зажимает рукой бок, говорит еле слышно.

МЕДСЕСТРА (с нотками раздражения). Это, вообще, лучшая палата! Для всяких там!.. Другого все равно ничего нет!

НИКОЛАЙ (слабо). Но Анатолий Алексеевич...

МЕДСЕСТРА. Где он, ваш Анатолий Алексеевич?! Может, мне вас в его кабинете положить? На столе?! Что я вам, место — рожу?! Вот он завтра явится — пусть сам и разбирается. Может, вас куда переведет, хотя куда? А может — этого! (Жест в сторону правой кровати.) А может и не понадобится!

НИКОЛАЙ. Что значит — не понадобится?

Медсестра выходит. Николай тяжело опускается на кровать, железная сетка с ужасающим скрипом провисает под его тяжестью до самого пола. От неожиданности он вскрикивает, морщится от боли. Одеяло на правой кровати шевелится.

(Сдавленно.) Извините.

Осторожно, стараясь не скрипеть, присаживается на край кровати. Перекладывает содержимое пластикового пакета — стандартный набор поступившего в больницу — в тумбочку. Возвращается Медсестра с баночками для анализов.

МЕДСЕСТРА. Вот. (Ставит баночки на тумбочку.) Для кала и мочи. До шести утра надо наполнить и поставить там, в туалете, в ящик, увидите куда. Ясно?

НИКОЛАЙ. Мне плохо. Это — аппендицит?

МЕДСЕСТРА. У нас экстренный день.

НИКОЛАЙ. А вы какой шоколад предпочитаете? Импортный или советский? С орехами? С коньяком, может быть?

МЕДСЕСТРА. Я не ем сладкого. (Выходит.)

Николай пытается лечь. Кровать жутко скрипит. Одеяло на правой кровати шевелится.

НИКОЛАЙ. Я вам мешаю? Извините. Кровать какая-то...

Нога в гипсе исчезла под одеялом, а вместо нее из-под одеяла выглянули два глаза. Николай ворочается, иногда тихо постанывает.

СЕРЕЖА. Скоро полдник принесут. Кашу. И кисель.

Николай вздрогнул, обернулся. Пауза.

Ты умрешь?

НИКОЛАЙ (шокирован). Почему? (Морщится от боли.) У меня аппендицит, наверно.

СЕРЕЖА. Дай конфету!

НИКОЛАЙ. Что? У меня, кажется, нет... (Лезет в тумбочку, роется в шелестящих-шуршащих пакетах.)

СЕРЕЖА. Тихо! Шуршит!

НИКОЛАЙ (замер). Что? Шуршит? Да. Пакеты.

СЕРЕЖА. Шуршит! Тихо!

НИКОЛАЙ. Это пакеты. (Показывает, шелестит пакетами.) Пакеты. У меня нет конфеты. Может, жевательную резинку?

СЕРЕЖА. Да! (Берет резинку.)

Входит Медсестра. В руках у нее небольшой поддон со шприцами, при виде которого голова Сережи исчезла под одеялом. Медсестра ставит поддон на тумбочку, берет шприц.

МЕДСЕСТРА (Сереже). Ягодицу готовь. Живо! (Николаю.) Устроились? (Сереже). Я кому говорю? Опять “бычки” в туалете собирал?

СЕРЕЖА (из-под одеяла). Не хочу!

МЕДСЕСТРА (срывает с него одеяло). Ты! Имбецил чертов! А ну, давай свою задницу мерзкую!

НИКОЛАЙ. Я хотел спросить...

МЕДСЕСТРА (ловко, рывком поворачивает Сережу на живот, заголяет ему зад, морщится). Воняет от тебя! (Шлепком делает укол.)

Сережа взвыл.

Спокойно! Не дергайся! (Выдергивает шприц.) Вату держи. Держи, говорю!

Сережа всхлипывает.

НИКОЛАЙ (Медсестре). Можно поговорить с врачом? Мне так плохо.

МЕДСЕСТРА. Врач дежурный на операции. Экстренного привезли.

НИКОЛАЙ. А когда он освободится?

МЕДСЕСТРА. Неизвестно. Огнестрельное ранение. В живот. Завтра — понедельник — общий обход. Все жалобы на обходе. Спокойной ночи. (Выходит.)

Пауза.

СЕРЕЖА. Больно?

НИКОЛАЙ. Что? Мне? Да. Может, уснуть попробовать? (Сереже.) Что? Будем спать? Утро вечера мудренее? (Отворачивается лицом к стене.) Спокойной ночи.

СЕРЕЖА. Скоро полдник принесут. Кашу. И кисель.

НИКОЛАЙ (повернулся, уставился на Сережу). Полдник? Скорее уж завтрак.

СЕРЕЖА. Скоро завтрак принесут. Булку. И чай.

НИКОЛАЙ (не сразу). А спать ты не хочешь?

СЕРЕЖА. Кто спит, тот быстрей выздоравливает?

НИКОЛАЙ. Вот и ложись. Спи. А проснешься — завтрак принесут.

СЕРЕЖА. Чай. И булку еще. Кто спит, тот быстрей выздоравливает.

НИКОЛАЙ. Чай. Да... Ну, что, будем пытаться уснуть?

СЕРЕЖА (достает из-под подушки газету, протягивает Николаю). На!

НИКОЛАЙ. Зачем? (Берет газету.) Спасибо.

Сережа достал газету себе, развернул ее, лежит с перевернутой вверх ногами газетой. Губы его шевелятся. Пауза.

НИКОЛАЙ. У тебя газета вверх ногами. Ты умеешь читать?

СЕРЕЖА. Я умею. Читать. Да. (Переворачивает газету.)

НИКОЛАЙ. Хочешь немного почитать перед сном?

СЕРЕЖА. Хочу. Да.

НИКОЛАЙ. А я попробую все же уснуть. (Отворачивается к стене.)

Разворачивая страницы газеты, Сережа вдруг нечаянно разрывает ее. Это ему нравится. Он разрывает газету еще раз. И еще. Медленно рвет газету на длинные полоски. Прислушивается к звуку рвущейся бумаги, улыбается, наблюдает, как полоски бумаги падают на пол возле кровати. Николай не выдержал, повернулся, сел.

Что ты делаешь?

СЕРЕЖА (перестал рвать, уставился на Николая). Ничего.

НИКОЛАЙ. А спать ты не хочешь?

СЕРЕЖА. Не-а. (Помолчав.) Нога болит.

НИКОЛАЙ. У тебя? Болит нога? Сильно?

СЕРЕЖА. Болит. Нога.

НИКОЛАЙ. А что делать? Позвать медсестру? Да? Я сейчас. (С трудом встает, морщится от боли, направляется к двери.)

СЕРЕЖА. А куда ты пошел?

НИКОЛАЙ (замер). За медсестрой. У тебя болит нога?

СЕРЕЖА. Не-а.

Пауза. Николай возвращается, ложится, отворачивается к стене. Сережа вновь берет газету, рвет ее на длинные полоски. Он улыбается.

СЕРЕЖА. Раз! (Оторвал полоску, подбросил, посмотрел, как она упала.) Два! Три. Четыре.

Газета кончилась. Сережа смотрит на лежащие на полу полоски. Улыбается, достает из-под подушки еще одну газету. Все повторяется.

Раз! Два! Три! Четыре!

НИКОЛАЙ (лежит, отвернувшись к стене). Ты играешь? Это надолго? (Повернулся к Сереже.) У тебя много газет?

СЕРЕЖА (протягивает Николаю пачку газет). На!

НИКОЛАЙ. Я хочу спать. Понимаешь? (Достает из тумбочки сигареты.) Ты не возражаешь, надеюсь?

Сережа не отвечает.

Жаловаться не будешь? Я окно приоткрою. (Приоткрывает окно.) На тебя не дует? Укройся. (Закуривает.)

СЕРЕЖА (укрывается одеялом). А кто курит, того сразу в гроб кладут.

НИКОЛАЙ (поперхнулся дымом, закашлялся). Что?

СЕРЕЖА. Кто курит, того сразу в гроб кладут. Тот умрет. Кто курит, того закопают мертвого. И у него из глаз — будет дым.

НИКОЛАЙ (не сразу). Медсестра сказала, что ты “бычки” в туалете собирал. Зачем?

СЕРЕЖА. Кто курит, тот плохой. Дядя Слава мне сказал, что в животе будет дым гореть.

НИКОЛАЙ. Кто сказал?

СЕРЕЖА. И что в гробу положат мертвого. И из глаз будет дым литься. Он так сказал. (Кашляет.) Я замерз.

НИКОЛАЙ. Замерз? Сейчас. (Несколько раз затянувшись взахлеб, выбрасывает окурок, закрывает окно.) А что ты жевательную резинку не жуешь?

СЕРЕЖА. Я съел.

НИКОЛАЙ. Съел?

Пауза.

Давай спать, а? Нужно больше спать. Тогда мы быстрей выздоровеем. Понял? Ложись.

Сережа продолжает сидеть.

Давай, ложись! Мы выздоровеем, нас выпишут из больницы и мы пойдем домой. (Зевает.) Хочешь домой?

Сережа не отвечает, сидит.

Сейчас вот придет медсестра и будет нас ругать. Потому что уже поздно, а мы не спим. Давно уже нужно спать. Спи!

Николай накрывается одеялом, отворачивается. Сережа берет газету, разрывает ее теперь уже в клочья.

Ты понимаешь, что ты мне мешаешь?!

Сережа рвет.

Я сейчас медсестру позову! (Садится на кровати.) Она тебе укол сделает!

На мгновение Сережа замер. Потом вновь принялся рвать газету — упрямо, сосредоточенно, почти со злостью.

Перестань!!!

Сережа рвет.

(Кричит.) Да прекрати ты, олигофрен чертов!!

Откуда-то возникает звук, похожий на хохоток. Негромкий, скрипучий.