Картина 9

КАРТИНА 8

Полдень. Николай расхаживает по палате, зажимая бок, морщась. Сережа сидит на своей кровати, глядя на Николая, слушает, колупает гипс на ноге.

НИКОЛАЙ (продолжает говорить)....это, наверное, половина, причем, думаю, большая половина, во всяком случае, наверняка лучшая... Лучшая половина жизни и — уже позади? Очень странно, правда? (Усмехается.) “Земную жизнь пройдя до половины, я очутился...” На больничной койке! В замызганной пижаме, в стоптанных казенных тапочках, в которых совсем недавно шлепал кто-то другой, который уже... “Утратив верный путь во тьме долины...” Утратив...

СЕРЕЖА. Скоро обед принесут. Суп гороховый. Картошку. И рыбу еще.

НИКОЛАЙ. Всегда казалось, что все только-только начинается. Понимаешь? Что все еще впереди. Еще ничего не поздно... Я почти привык, что совсем сопливые сосунки обгоняют меня... на своих иномарках. И еще из окна средний палец высовывают: мы тебя поимели. Они уже имеют эту жизнь как хотят! На пятки наступают, суки!.. Новое поколение! А я – аутсайд! Я не хочу заниматься рекламной политикой банка! Я хочу играть в шахматы. Просто — жить. Жить... Зачем я тебе это все говорю? (Морщится от боли.)

СЕРЕЖА. Болит? Да?

НИКОЛАЙ (не сразу). Больно... Ты знаешь, что такое боль? Зачем она? За что?..

Пауза.

Мне было шесть лет. Или семь. Я заболел. Грипп какой-то ужасный. Температура до сорока одного подскакивала. А над кроватью висел ковер, в комнате, над моей кроватью. Огромный, темно-красный такой ковер, с желтым и с черным. Узоры, петельки всякие... непонятные. И мне казалось... Мне казалось, что за ковром, живут маленькие, страшные, злые человечки. Уродцы. Очень маленькие, очень страшные, злые. У них были желтые глаза. Они светились в темноте. Мне казалось... что они хотят, чтобы я умер. Они не разговаривали, выползали из ковра, из узоров, из петелек и смотрели своими желтыми глазами... Я плакал, помню. Рыдал. И жутко было так! Мне казалось... Может, мне не казалось?.. Ковер сняли, свернули, поставили в угол. Потому что я кричал, плакал, рыдал. Лет семь мне было... Я, вообще, часто болел в детстве...

СЕРЕЖА. А у него глаза желтые.

Пауза. Входит Медсестра, толкая перед собой каталку, на которой кастрюли, тарелки.

МЕДСЕСТРА. Обед! Суп гороховый! Картошка с рыбой!

Николай и Сережа смотрят друг на друга.

Вы чего? В гляделки играем? Что вылупились друг на друга? Есть будете? Трехнулись оба, да?

Николай один. Он смотрит на шахматную доску, делает ход, передумав, возвращает фигуру на место. Встает с кровати, прохаживается по палате.

Входит Сережа, следом Врач, Медсестра.

ВРАЧ (бодро). Добрый денечек! Как себя ощущаете?

НИКОЛАЙ. Вашими молитвами как костылями подпираемся.

ВРАЧ (смеется). Чуд-нень-ко! (Сереже) Ну-с, а ты как? Не болит? (Медсестре.) Запиши ему все анализы повторно, солнце мое.

МЕДСЕСТРА. Ему только вот все делали, здоров он, как слон, — пахать можно! Что вы его тут держите?

ВРАЧ (Николаю). У вас, не ошибаюсь если, кровушка третьей группы? Вот и прелестно! Давайте-ка ложитесь, снимайте пижамку.

В продолжение следующего диалога Врач совершает с Николаем различные манипуляции: мнет ему живот, смотрит глазные яблоки, заглядывает в рот, щупает пульс и прочее.

(Медсестре.) У него все анализы готовы? (Берет у Медсестры больничную карту, просматривает.) Замечательно! Так что болит? Где?

НИКОЛАЙ. Здесь. (Тычет рукой себе в бок.) И тут. (Указывает на грудь.) Везде!

ВРАЧ. Пре-лестно! Слабость часто ощущаете? Вялость? Быстро устаете? Плохо спите?

НИКОЛАЙ. Да.

ВРАЧ. Отсутствие аппетита? Раздражительны?

НИКОЛАЙ. Да!

ВРАЧ. Наркотики употребляете? Алкоголем злоупотребляете?

НИКОЛАЙ. Что значит “злоупотребляете”?

ВРАЧ. Злоупотреблять, значит — употреблять во зло. Много курите? Так? Ведете нездоровый образ жизни, одним словом? А? (Хихикает.)

НИКОЛАЙ. Последнее время... что-то со мной происходит... не то. Действительно: вялость, слабость, разочарованность...

ВРАЧ. Что, простите?

НИКОЛАЙ. Разочарованность. В себе. Во всем...

ВРАЧ. Что еще?

НИКОЛАЙ. Тошно.

ВРАЧ. Пре-лестно! Так. (Медсестре.) Кровь, мочу — повторно. И еще кардиограммку и УЗИ. (Николаю.) Скажите, а не было у вас каких-нибудь травм! Ушибов? Чего-нибудь в этом роде?

НИКОЛАЙ. Избили меня. Пару месяцев назад. Сильно.

ВРАЧ. Замечательно! Что ж, это проясняет...

Скребущий звук.

НИКОЛАЙ. Тсс-с! Вы слышали? Звук?

ВРАЧ. Что, простите?

НИКОЛАЙ. Звук! Слышали?! Мерзкий звук: будто пенопластом по стеклу?

МЕДСЕСТРА. Я ж говорю: он не по адресу лежит.

НИКОЛАЙ (Сереже). Ты — слышал?!

Сережа не отвечает. Небольшая пауза.

МЕДСЕСТРА (Врачу). Мы еще долго тут торчать будем? У вас других больных нет? (Выходит.)

Короткая пауза.

ВРАЧ. У меня есть приятель. У него смешная была фамилия: Непочатый. Он проктолог заме-чательный. Взял он фамилию жены. Стал Вася Зильберштейн. Ухали они с женой в Израиль. Кто бы мог подумать? Обрыдал мне всю жилетку, когда уезжал. А потом получаю от него письмецо. Из Америки! Он там устроился, работает в какой-то клинике, грин-карт ждет, дом купил и все такое... (Усмехается.) Кто бы мог подумать?.. Нам зарплату два месяца не платили. И два месяца тому он возвращается, но не так просто, а по контракту и все такое... Ему дают корпус в новом Медцентре, только-только открыли который. И чем, думаете, он собирается там заниматься?! Пластической хирургией! Вася Непочатый! Проктолог! Кто бы мог подумать! Заме-чательно! (Выходит.)

Скребущий звук.