В глубь Восточной Европы

Из Прибалтийских земель "Восточный путь" вел по Неве и Ладожскому озеру в глубь Восточной Европы. Уже с VI в. скандинавские погребения в ладье появляются в Западной Финляндии, в VII в. скандинавы - охотники на пушного звери - проникают на Карельский перешеек и на Ладожское озеро, где на одном из островов найдена временная охотничья стоянка. Возникновение в середине VIII в. Ладоги (ныне: Старая Ладога) как самого восточного пункта балтийских коммуникаций, а в середине IX в. поселения на Городище у истоков Волхова создало благоприятные условия для пребывания скандинавов, продвижение которых на Волгу, а затем и на Днепр стало регулярным.

Территория от устья Волхова до Ильменя оказалась, таким образом, зоной древнейших контактов скандинавов с местными финскими и новопришедшими славянскими народами, а также регионом, наиболее тесно связанным со скандинавским севером. Не случайно, что именно эта область оказалась лучше всего (после Прибалтики) известна скандинавским письменным источникам и именно в ней возникли древнейшие скандинавские топонимы.

Едва ли не самым ранним из них было обозначение первого и крупнейшего в регионе поселения - ладожского, которое в скальдических стихах называется Aldeigja, а в саговой традиции Aldeigjuborg. Исследователи единодушны в признании генетической связи между топонимами Aldeigja и Ладога, но вопрос об их происхождении и взаимозависимости решался в науке по-разному. Основной предмет дискуссии - что первично: название озера, реки или города. К настоящему времени доказано, что сначала возникло название реки, затем города и лишь затем озера. По общему мнению, название реки происходит из прибалтийско-финских языков: финск. Alodejogi (joki) - "Нижняя река". Традиционно считается, что прибалтийскофинский оригинал был перенесен на торговый пункт - Ладогу - в русской передаче. Древнескандинавский топоним Aldeigja считается вторичным по отношению к др.-рус. Ладога. Однако соотношение начального слога в трех языках свидетельствует (как убедительно доказал финский славист И. Миккола), что исходным является сочетание al-, а не la-, ибо метатеза al- > la- может быть объяснена, тогда как обратный процесс невозможен (см. подробнее: Королевские саги 1. С. 194-195). Соответственно есть все основания утверждать, что скандинавский топоним Aldeigja (вероятнее всего, сначала, как имя реки, а затем - поселения) произошел из финского названия реки Ладоги (совр.: Ладожки), а уже из него (с метатезой al- > la-) - древнерусское Ладога.

Возникновение древнерусского названия Ладога не прямо от субстратного * Alode-jogi, а через посредство скандинавского Aldeigja требует исторического объяснения. Еще недавно можно было только предполагать, что если славянское имя произошло от скандинавского, то славянский поток достиг Ладоги уже после того, как в ней осели скандинавы. Новейшие археологические данные проясняют картину. Анализ стратиграфии, домостроительства и топографии Ладоги VIII-X вв. показал, что первыми поселенцами в Ладоге в начале 750-х годов действительно были выходцы из Северной Европы, а появление в ней славян надо относить лишь к концу 760-х годов (Королевские саги 2. С. 194-195). Основанному ими поселению скандинавы дали свое название, образовав его от финского наименования реки, на которой это поселение находилось.

Другим древнейшим топонимом, встречающимся впервые в висе Халльфреда Трудного Скальда (996 г.), является название Gardar (Королевские саги 1. С. 152-153). В XI в. его широко употребляют создатели шведских (9 раз) и норвежских (1 раз) рунических памятников, скальды, позднее - составитель "Обзора саг о норвежских конунгах", а в "Саге об Олаве Трюггвасоне" монаха Одда и "Красивой коже" он встречается наряду с формой Gardariki (основа р.п. мн.ч. + riki, "государство"). В подавляющем большинстве случаев топоним имеет форму множественного (Gardar), а не единственного (Gardr) числа (отметим, что формы множественного и единственного числа имеют разное значение). Из контекста скальдических стихов и надписей явствует, что им обозначается некая территория в Восточной Европе (обычное сочетание - "на востоке в Гардах"), а более позднее употребление его производного (в сагах, географических сочинениях и др.) Gardariki не оставляет сомнения в том, что оно относится к Древней Руси.

Традиционно принято считать, что скандинавское Gardariki означает "страна городов": пораженные цветущими городами Руси, скандинавы, которые не имели городов, назвали так страну. Однако, во-первых, к моменту появления скандинавов в Приладожье поселений городского типа там не было, первым же из них стала Ладога, основанная самими скандинавами. Во-вторых, предгородские поселения в Скандинавии VII-IX вв. существовали; это были крупные центры балтийской торговли, такие как Хедебю в Южной Ютландии, Хельгё в Средней Швеции и др. Наконец, в-третьих, древнескандинавское слово gardr не означало "город" и никогда не употреблялось в названиях городов. Им обозначались хутора или небольшие поселения, обнесенные оградой, и потому оно часто использовалось в названиях хуторов и усадеб (Мельникова. 1977).

Ныне общепризнано, что древнейшей формой названия Руси является не Gardariki, а Gardar (в форме множественного числа), но интерпретаций названия существует несколько. Согласно традиционной точке зрения, на значение слова Gardar могло повлиять родственное ему древнерусское слово городъ/градъ в значении "укрепленное поселение" (Джаксон. 1986). Другое объяснение исходит из топографических особенностей поселений в волховско-ильменском регионе. Вверх от Ладоги по реке Волхов и в низовьях рек, впадающих в оз. Ильмень, обнаружено не менее 20 укрепленных поселений, относящихся к эпохе сложения Древнерусского государства. Они служили убежищем для населения близлежащей округи и, главное, были опорными и контрольными пунктами на водных дорогах. Зачастую они располагались на наиболее трудных участках водных магистралей, а их население занималось в основном обслуживанием проплывавших мимо караванов. Скандинавы, отправляясь из Ладоги по Волхову, встречали на своем пути цепочку укрепленных поселений, что и могло дать основания назвать ладожско-ильменский регион словом Gardar. Эта интерпретация топонима хорошо объясняет множественное число слова Gardar, указывающее на то, что когда-то оно обозначало территорию (Мельникова. 1977).

Слово Gardar, однако, не единственный "северный" скандинавский топоним с этим корнем. Рунические надписи, саги и другие источники знают и еще один - Holmgardr, которым они обозначают Новгород. Поскольку же город возник только в первой трети X в., первоначальное наименование относиться к нему не могло. Что же означал топоним? Значение корней остается дискуссионным. Сторонники интерпретации слова gardr как городъ полагают, что и первый корень holm- также является отражением древнерусского слова, которое - в силу родства корней - достаточно очевидно: холмъ. Тем самым, по мнению одних исследователей, в момент своего возникновения слово Хольмгард представляло собой не что иное, как отражение древнейшего самоназвания некоего укрепленного поселения "Холм-города (крепости Холм)". Не исключена возможность, что "Холм-городом" называлось сначала (во второй половине IX в.) поселение на территории нынешнего Городища под Новгородом, и лишь впоследствии, с переселением его обитателей на территорию будущего Славенского конца (именуемого в летописи "Холмом") туда был перенесен ими и привычный топоним, тем более что к этому могло располагать сходство в рельефе покинутого и вновь обживаемого мест. По мнению других исследователей, более вероятным и с лингвистической, и с археологической точек зрения является сохранение за словом holmr его собственного значения - "остров, островок на реке, холм на залитой водой местности", а за топонимом Holmgardr - "поселение на возвышенных, окруженных водой местах". Именно так, на высоких мысах у впадения притоков располагались древнейшие поселения по Волхову и в Приильменье, в том числе Городище. Топоним мог относиться как к конкретному поселению - Городищу, так и к поселениям вдоль Волхова от Ладоги до Ильменя.

Таким образом, уже на раннем этапе своего проникновения в Приладожье и Приильменье скандинавы дали названия не только своим важнейшим поселениям, Ладоге и Городищу, но и всему региону, который они и в дальнейшем посещали особенно часто. Не случайно именно Новгород предстает в сагах столицей Руси, ее наиболее крупным и важным городом. И потому неудивительно, что позднее, когда стали складываться знания о других регионах Восточной Европы, название Gardar было распространено на всю территорию Древнерусского государства.

Таблица 7

¹⁴ Курсивом выделены названия, не используемые в современной этнографической номенклатуре. Знак вопроса сопровождает предположительные интерпретации древнескандинавских топонимов или этнонимов. Знаком * обозначены топонимы, встреченные только один раз. Подробную характеристику и интерпретацию топонимов см. в соответствующих изданиях: Рунические надписи; Королевские саги 1; Королевские саги 2; Викингские саги.

1.5. НА ПУТИ "ИЗ ВАРЯГ В ГРЕКИ"

С начала IX в. отдельные отряды норманнов проходят Днепровским путем в Черное море, а к концу века, после возникновения единого Древнерусского государства, их число резко возрастает, и скандинавская знать, дружинники, отряды наемников и купцов появляются в самых разных местах Восточной Европы. Земли к югу от Ильменя представлены в древнескандинавских источниках несколько иначе, чем ладожско-ильменский регион. В первую очередь, мы не найдем здесь оригинальных, собственно скандинавских географических названий, хотя различные источники знают большое число городов, рек, местностей. Все они являются переработкой местных топонимов. Другая особенность заключается в случайности упоминаний топонимов в этом регионе. Среди них представлены и на звания городов, и небольших поселений, и днепровских порогов. Но многие встречаются только один раз и включены в текст, очевидно, в силу каких-то особых обстоятельств, например, рассказа очевидца.

Таково, вероятно, происхождение упоминания одного из известных по сочинению императора Константина Багрянородного порогов (см.: часть II, гл. 2, особенно с. 97-98) в рунической надписи с о. Готланд: "Ярко окрашенные установлены эти камни: Хагбьярн [и его] брат Хродвисл, Эйстейн [и] Эймунд вместе установили эти камни по Хравну к югу от Ровстейна. Они добрались вплоть до Айфора. Вифиль вел [отряд]" (Рунические надписи. № 17). Из текста явствует, что заказчики камня находились в походе вместе с погибшим братом и потому хорошо осведомлены о названии места, где повернули вспять. Упомянутые лишь один раз, подобного рода названия всегда с трудом поддаются идентификации. Так, например, невозможно с уверенностью говорить, действительно ли крепости Витичев и Устье, охранявшие переправы через Днепр южнее Киева, названы в норвежской рунической надписи: "Эгиль установил этот камень по Торальду, своему сыну. Он умер в Витахольме между Устахольмом и Гардами" (Рунические надписи. № 6). Основанная только на фонетическом сходстве их первых основ с названиями Витичев и Устье, их идентификация не более чем предположение, которое не может быть доказано или опровергнуто.

Большая же часть топонимов представлена в перечнях в географических сочинениях:

"В том государстве есть [часть], которая называется Руссия, мы называем ее Гардарики. Там такие главные города: Морамар, Ростова, Сурдалар, Хольмгард, Сюрнес, Гадар, Палтескья, Кэнугард" (Географические сочинения. С. 65).

В других сочинениях в список входит также Смоленск (Smaleskia). Среди 9 названий городов в перечнях только Хольмгард - Новгород постоянно упоминается в других источниках. Три других: Кэнугард - Киев, Сурдалар - Суздаль и Палтескья - Полоцк, называются в нескольких рассказах. Остальные присутствуют только в списках городов, причем Сюрнес и Гадар однозначно идентифицировать невозможно.

Также и список рек в другом трактате, в котором перечислены Днепр (Nepr), Нева (Nyia), Сейм (Seimgol), Западная Двина (Duna, Dyna), Волга или Волхов (Olkoga), Северная Двина (Vina), Кама (? Kuma), не имеет продолжения в негеографической традиции. Из поименованных рек сагам известны только Западная и Северная Двина.

Вопрос о происхождении этих перечней не решен. Очевидно, что список городов должен восходить ко времени не позже первой половины XI в., после чего приток скандинавов на Русь резко сокращается. Но когда именно и каким образом он сформировался, как сохранялся до времени записи, пока не установлено.

Наконец, единственные широко употребительные топонимы - обозначения Киева и Константинополя, занимавших исключительное положение на "Восточном пути". В названиях этих двух городов, как и в названии Holmgardr, присутствует основа gard-: Konugardr и Miklagardr, которая не встречается в обозначениях никаких других городов. Очевидно, что "северные" наименования на -gardr образовали топонимическую модель, которая была использована при знакомстве с другими городами, связанными единым путем. Новгород, Киев и Константинополь - три важнейших центра на пути из Скандинавии в Византию, и названия на -gardr отмечают начало, срединный пункт и конец пути "из варяг в греки".

В обозначении Киева, очевидно, использовано в качестве первой основы местное славянское наименование. Согласно наиболее аргументированной точке зрения, топоним Kanugardr образован от Кыянъ-градъ (Кыяне, т.е. жители Киева). Топоним же Miklagardr, от скандинавской основы - mikill, "большой, великий". Однако название "Великий город" могло возникнуть как непосредственная реакция скандинавов на величие этого древнего города, так и как калька его определений в Византии и на Руси.

Таким образом, освоение скандинавами пути "из варяг в греки" отразилось в древнескандинавской топонимии в появлении названий двух наиболее важных на этом пути городов и закреплений данных названий в традиционных знаниях о Восточной Европе. Однако эти наименования были образованы по топонимической модели, сформировавшейся в ладожско-ильменском регионе. Тем самым они дают основание датировать возникновение "северных" топонимов на -gardr временем до начала широкого проникновения скандинавов в Среднее Поднепровье и интенсивного функционирования Днепровского пути, т.е. до второй половины IX в.