Структурная перестройка землевладения: фольварки и латифундии

Сельское хозяйство во второй половине XVII — начале XVIII в.

Как в условиях кризиса развивалось сельское хозяйство Польши? С середины XVII в. и вплоть до 20-х гг. XVIII в. оно находилось в состоянии глубокого упадка. Прекратилась колонизация новых земель, более того, запустевали многие прежде освоенные территории. Нехватка рабочих рук, резкое ухудшение технической оснащенности крестьянских хозяйств (в этот период в некоторых районах Польши отмечено даже возвращение от железных орудий к деревянным), деградация агротехники, наконец, физическое истощение крестьян вели к быстрому снижению производительности труда и урожайности. Если в XVI в. урожайность достигала уровня сам-5, сам-6, то теперь этот показатель стагнировал на уровне сам-3.

Историки не располагают данными, позволяющими количественно оценить глубину спада сельскохозяйственного производства. Отчасти об этом можно судить по состоянию хлебного экспорта через Гданьский порт. Во второй половине XVII в. он составлял около 50% того, что было вывезено в первой половине столетия; в первой четверти XVIII в. — только треть того же уровня. При этом цены на импортируемые товары росли много быстрее, чем на польский хлеб, поэтому финансовое положение шляхты становилось все более сложным.

Владельцы фольварков пытались противостоять падению доходов за счет усиления эксплуатации, принуждая крестьян ко ^все более продолжительной барщине и сокращая крестьянские

наделы. Тем самым они попадали в порочный круг, так как крестьянский труд становился все менее и менее производительным. В результате доходы землевладельцев не росли, а крестьяне разорялись дотла. В некоторых случаях шляхта пыталась заняться разведением скота и торговлей шерстью (как это было в Великой Польше), иногда — заменяла барщину чиншем. Но все эти перемены были спорадическими и недолговременными. Более прибыльным — в сочетании с ростом барщины — было производство пива и водки, за которые крестьяне расплачивались последними деньгами, а в конечном счете — здоровьем. Гибельность такой политики была очевидна, но монопольное право пропи-нации приносило доходов не меньше, чем продажа хлеба и продуктов животноводства.

В этих условиях выживали только сильнейшие. Поэтому если в XVI в. преобладающей формой организации землевладения был шляхетский фольварк, то теперь ею стала магнатская латифундия. Наряду с разорением шляхетских хозяйств причиной такой перестройки феодального землевладения можно считать освоение в течение XVI—XVII вв. украинских территорий, где латифундия в отличие от Польши с самого начала преобладала над фольварком. Кроме того, аграрной перестройке способствовало поражение экзекуционистской программы, которая так и не сумела остановить сосредоточение королевщин в руках магнатов.

Магнатские латифундии превращались, по сути дела, в мини-государства. Они имели свой центр (столицу!) с главным управителем и его аппаратом, со своим двором и придворными, с военными отрядами, а иногда даже с собственной дипломатической службой. Отсюда управлялись отдельные территории латифундии — ключи. В местечке, составлявшем центр ключа, велась торговля и работали ремесленники. Здесь приказчик или арендатор магната со своими присными управлял 10—15 деревнями и фольварками, входившими в ключ и отданными в свою очередь в аренду. Магнаты вели войны и переговоры друг с другом, захватывали чужие земли и крестьян, а в эпоху паралича центральных государственных институтов стали как бы местными князьями, сосредоточив в своих руках всю полноту административной, судебной и даже законодательной власти. В итоге складывалась как бы на новой основе квазифеодальная иерархия, состоявшая из людей, меньше всего заинтересованных в процветании Речи Посполитой и в поддержании крестьянского благосостояния.

Тем не менее именно латифундии не позволяли сельскому хозяйству окончательно рухнуть. Более того, администраторы магнатских владений, распоряжаясь относительно обширными ресурсами, в случае крайней нужды спасали крестьян от голода и полного краха, давая им зерно, скот, инвентарь и утварь. Именно в магнатских владениях до того, как на Речь Посполитую обрушилась волна военных бед и невзгод, и после того, как эта полоса миновала, предпринимались попытки завести новые производства, выписать из-за границы специалистов и даже особое оборудование, развернуть горнодобычу или масштабное животноводство. Например, в украинской Подолии выращивали волов на экспорт, Лещинские в XVII в. пытались организовать ткачес-кие мануфактуры в своих великопольских владениях, Сенявс-кие — добычу цинка в Малой Польше, Радзивиллы создали в XVIII в. ряд мануфактур в своих литовских землях и т.д. Конечно, все эти инициативы предпринимались на феодальной, а не на капиталистической основе, но, так или иначе, магнатские латифундии позволяли сохраниться некоторым начаткам нового производственного уклада, который смог обеспечить весьма быстрый экономический подъем Польши в середине и во второй половине XVIII в.