Эволюция государственного строя РечиПосполитой в XVII в

Внутри- и внешнеполитический кризис середины XVII — начала XVIII в.

Несмотря на борьбу с казаками, правление Владислава IV было одним из самых благополучных в истории Речи Посполитой. Зато при Яне Казимире, пожалуй, самом «невезучем» короле во всей польской истории, разразился острейший внутри- и внешнеполитический кризис. Украина взбунтовалась, и казачьи полки под руководством Б. Хмельницкого нанесли ряд поражений польской армии. Шляхта взяла реванш под Берестечком в 1651 г., но война затянулась на долгие годы. Богдан Хмельницкий обратился за помощью к России, и та начала военные действия против Польши. В 1655 г. в войну вступила Швеция, и почти вся Польша оказалась залита шведским «потопом». Значительная часть магнатов, шляхты и армии перешла на сторону шведов. Слабостью Речи Посполитой попробовали воспользоваться еще два ее противника — Бранденбург и Трансильвания. Впервые встал вопрос о разделах Речи Посполитой, которая из субъекта международной политики стала превращаться в ее объект.

Государство и независимость были спасены почти что чудом. Подобно России в 1612—1613 гг., широкое общенациональное движение помогло Яну Казимиру не только вернуть трон, но и восстановить многие утраченные позиции. Война со Швецией завершилась Оливским миром 1660 г., с Россией — Андрусовским перемирием 1667 г. и переходом части Украины под власть России. Однако победа далась очень дорогой ценой. Речь Посполитая вышла из потрясений середины XVII в. чрезвычайно ослабленной во всех отношениях — политическом, экономическом и демографическом. И несмотря на это, предпринятые в 1660-е гг. попытки укрепить королевскую власть и государственные институты снова встретили сопротивление со стороны шляхты и магнатов, в очередной раз выступивших под знаменем «золотых шляхетских вольностей» (рокош Любомирского) против даже очень несмелых попыток политических реформ.

Пик внутренних политических раздоров пришелся на правление безвольного Михаила Корибута Вишневецкого (1669—1673), выбранного на престол именно потому, что он устраивал всех своей неспособностью изменить что-либо в сложившейся ситуации. Его преемник Ян Собеский (1674—1696) был, напротив, личностью выдающейся, правителем волевым и энергичным. Он пытался осуществить ряд реформ, направленных на усиление королевской власти, но и ему не удалось остановить нарастание политической анархии в Речи Посполитой. Сеймы срывались один за другим, центральная власть оказалась почти парализованной. В то же время польская армия под руководством Яна Собеского разбила турок-османов под Веной в 1683 г., положив тем самым конец османской экспансии в Европе.

После смерти Яна Собеского трон занял представитель саксонской династии Август II (1697-1733), при котором Польша потерпела сокрушительное поражение в Северной войне и после ее окончания попала в сферу политических влияний России. В ходе Северной войны часть польской шляхты избрала на королевский престол Станислава Лещинского, смещенного затем сторонниками Августа II и русской армией.

Во второй период правления Августа II и при его преемнике Августе III (1733—1763) в Речи Посполитой стали складываться Два политических лагеря, возглавляемых магнатскими семьями Чарторыйских и Потоцких. Первая группировка объединяла сторонников реформ и вошла в историю под названием «Фамилия». Вторая представляла интересы той части магнатерии и шляхты, которая стремилась сохранить в неприкосновенности политические и культурные устои Речи Посполитой.

XVII век — эпоха абсолютизма в истории европейских государств. В это же время рождались и принципиально новые модели политического устройства (Англия после революции 1640-х гг. и Нидерланды). В некоторых странах продолжала господствовать политическая раздробленность (Германия и Италия), встречались и образцы «дворянских республик» (Трансильвания, Венеция). Речь Посполитая в этом отношении занимает совершенно особое место. Польская «шляхетская демократия» в конце XVI-XVII вв. постепенно перерождалась в магнатскую олигархию, которая, однако, была очень несхожа с олигархическими режимами других стран (Швеции, например).

Вплоть до потрясений 1648—1668 гг. польская политическая система сохраняла дееспособность, которая обеспечивалась не столько политическими институтами самими по себе, сколько традицией уважения к королевской власти и политической ответственности. Анархизация политической жизни начинается с середины XVII в. «Шляхетская демократия» становится лишь прикрытием магнатской олигархии, а магнатские группировки действуют уже в интересах не Речи Посполитой, а своих собственных. Дестабилизация и анархизация политического строя нарастала от десятилетия к десятилетию. В чем это выражалось?

Господствующая тенденция состояла в прогрессирующем ослаблении королевской власти. Прерогативы короля растворяются в полномочиях сейма, сената, сеймиков, центрального и местного административного аппарата (канцлер, гетман, подскарбий, воеводы, старосты и каштеляны). Начало этому процессу положили в 1570-е гг. Генриховы артикулы, институт сенаторов-резидентов, подписание «пакта конвента» при вступлении на престол очередного монарха и создание коронного трибунала, который лишил короля права быть верховной апелляционной инстанцией в судебных спорах. Со временем было ограничено право короля производить нобилитацию, усилились контрольные функции сенаторов-резидентов, королевская гвардия подверглась сокращению, королю запрещалось без разрешения сейма выезжать за границу. Даже матримониальные дела королевской семьи были поставлены под сеймовый контроль.

Фактически в XVII в. орудиями королевской политики могли быть только личный авторитет, раздача должностей и королев-щин и апелляция к традициям «доброго старого времени». И польская государственная машина справлялась со своими задачами вплоть до 60-х гг. XVII в., когда равновесие между шляхетским

сословием и королевской властью было нарушено и в политическом выигрыше оказались одни лишь магнатские группировки.

По мере ограничения полномочий короля все более обширными и многочисленными становились функции сейма. В то же время он начинал работать все менее и менее эффективно, потому что сеймовая трибуна становилась чаще всего ареной столкновения своекорыстных интересов магнатских кланов. Склады-валосьмнение (и соответствующая практика), что шляхетская посольская изба есть наивысший орган власти, стоящий и над королем, и над сенатом. Характерно при этом, что именно многолюдная и внешне очень демократичная посольская изба, а не сенат становилась проводником магнатских влияний. Это делало политическую жизнь Польши особенно неустойчивой, потому что «чистая» и институционализированная магнатская олигархия могла бы управлять страной более эффективно, чем интригующие в свою пользу группы шляхетских депутатов посольской избы.

Постепенно крепло убеждение, что задача сейма заключается не в установлении новых законов, не в изменении уже существующего права, а только в том, чтобы обеспечивать нерушимость и исполнение принятых когда-то правовых норм. Нет нужды говорить, сколь пагубно это сказывалось на состоянии польской государственности. Сложившиеся же традиции были закреплены в общественном сознании и политической практике использованием знаменитого принципа liberum veto, который приобрел в XVII в. самодовлеющее значение и стал рассматриваться как краеугольный камень польской «шляхетской демократии». Хотя впервые он был открыто применен в 1652 г., когда шляхтич Сицин-ский своим единоличным вето воспрепятствовал продолжению сеймовой сессии, уже в конце XVI в. случались сеймы, разъезжавшиеся без утверждения свода решений (конституций). В первой половине XVII в. это стало происходить все чаще и чаще. А в 1669 г. сейм был сорван до того, как истек предписанный законом 6-недельный срок его работы, в 1688 г. по причине применения liberum veto он прекратил свою деятельность, даже не начав ее, т.е. до избрания маршала сейма. В 1658—1668 гг. из 19 сеймов смогли принять решение лишь 12, в 1669-1685 гг. — лишь 9 из 14, в 1688-1695 гг. — лишь один из 6.

Какая роль отводилась в этой системе учреждений сенату? Теоретически именно он мог бы сосредоточить в своих руках всю полноту государственной власти и обеспечить ее эффективность в рамках олигархического режима правления. Но в Польше сенат был постепенно подчинен контролю нижней палаты сейма и стал

рассматриваться как посредник между шляхтой и королем, осуществляющий решения сейма, следящий за их исполнением королем, но не претендующий на подлинно самостоятельную роль.

Вместе с тем не были определены принципы соотношения власти сейма и сеймиков, которые снабжали послов инструкциями, как решать тот или иной вопрос. Сейм оказывался не в состоянии добиться исполнения своих решений на местах, где. вся реальная власть сосредоточилась в руках сеймиков и стоящих за ними магнатских групп. Сеймики стали играть роль органов местной власти, вершить суд, вводить налоги, принимать обязательные для данного повета постановления. С другой стороны, и сеймики не могли добиться решений, которые имели бы обязательную силу на всей территории Речи Посполитой. Результатом была не только анархизация, но и регионализация польской политической жизни, нарастание в ней центробежных тенденций.

Что касается исполнительной власти — в то время, как в других странах она усиливалась, в Речи Посполитой центральная администрация становилась все более слабой. Главные государственные должности, будучи пожизненными, фактически обеспечивали независимость и неподконтрольность их обладателям. Институт старост, который прежде был опорой королевской власти в регионах, превращается в институт земского самоуправления. Власть канцлера и подканцлера становится все более призрачной, финансовое ведомство выходит из-под контроля короля, гетманы приобретают все большую независимость от кого бы то ни было. Суд прославился своей продажностью, а исполнять судебные решения было некому.

Таким образом, в течение XVII в. государственный аппарат Речи Посполитой приходил в негодность. События Северной войны и последовавшее за ней превращение Речи Посполитой в объект постоянного вмешательства извне и политического манипулирования ставили со всей остротой вопрос о государственных преобразованиях.