Проно или прове и прово

ПЕРУН

ОСЛАД, ИЛИ УСЛАД

НИЯ, ИЛИ НИАМ

МАРЦАНА

МАКОШ, ИЛИ МОКОШ

ЛЕШИЕ

Лешие были лесные божества, или подлинные греческие Сатиры. Леших представляли себе в человеческих видах, с козлиными рогами, ушами и ногами. Удивительно без сомнения, как могло произойти такое сходство между славянским и греческим божеством. Описанное теперь изображение леших употребительно еще доселе у простого народа в России.

Думали, что если они ходят по травам, то становятся малы наподобие травки; если же они гуляли в лесу, то ростом своим доставали вершины деревьев. Далее воображали, будто бы лешие звали людей в лесу знакомыми голосами, обманывали их таким образом и до глубокой ночи давали им блуждать по лесу, и наконец приводили их в свои пещеры и там щекотали их до смерти.

Какую должность отправлял этот бог у русских, до сих пор еще неизвестно. Нестор не говорит о нем ничего более, как что Владимир Великий велел соорудить истукан Макоша в Киеве и приносить ему жертвы.

Поляки усердно чтили Марцану, как богиню жатвы.

Славяне же в Мейсене по обращении своем в христианскую веру, в четвертое воскресенье поста наткнули на колья изображения Марцаны и Зивонии, с печальным пением и жалобным голосом носили их торжественно и наконец бросали в воду — предполагая, будто через то самое молодые жены становились плодородными, город очищался, и от жителей в том году отвращалась язва и другие прилипчивые болезни.

Из этого делают вывод, что Марцана была богиней смерти.

По-русски «морю» (умерщвляю), по-богемски «мру» (умираю), «мрцаваи» (оледенеть, замерзнуть).

Кумир сего божества вместе с другими был уничтожен в 965 году Мстиславом, обратившимся в христианскую веру.

Ния, как говорит Длугос, был бог преисподней, или греческий Плутон. Поляки думали, что он хранитель душ, и потому молили его, чтобы по смерти уделил он хорошенькое местечко. Знатнейший храм его находился в Гнезене.

Это имя производят от глагола «усладить»; и по сей причине утверждают, что Услад был бог пиршеств. Кумир его принадлежит к тем, которых Владимир I велел воздвигнуть в Киеве, а потом уничтожить.

Перун был первый бог наряду тех, коим россияне поклонялись. Думали, что дождь, молния и все другие воздушные явления ему подвластны. Особенно утверждали, что он повелевает громом, от чего и получил он свое имя, потому что Перун на всех почти славянских наречиях означает гром. Словом, это был римский Юпитер.

Еще в 980 году великий князь Владимир I приказал в России соорудить истукан Перуна, а именно в Киеве среди двора своего на берегу реки Буричева. Нестор описывает истукан его следующим образом: Перун был сделан из дерева, голова его из серебра, а борода из золота. Другие летописи присовокупляют: ноги у него были железные; а одною рукою держал он камень в виде молнии, украшенной драгоценными каменьями.

Беспрерывный, неугасимый огонь пылающего дуба горел перед ним, и смерть была наказанием того жреца, по неосторожности которого угасал священный огонь. Перуну посвящали также волосы с головы и из бороды, если нечего было другого приносить в жертву. Также посвящали ему целые леса, где под смертною казнию запрещено было рубить дрова.

Древние прусаки, почитавшие равномерно Перуна, имели обыкновение приносить ему в жертву белых коней; кроме того, посвящали они ему кровавые жертвы — пленных своих неприятелей, между коими взятый в плен неприятельский предводитель почитался за лучшую жертву. Даже латыши сохранили еще у себя Перуна, под именем Поркана, из древней своей мифологии. Они также приносят ему жертвы, но в густоте лесов своих, и еще поныне гром называется по-латински «перконе».

Российский великий князь Владимир I до принятия им христианской веры, был, кажется, ревностный почитатель Перуна; ибо кроме в Киеве поставленного изображения сего идола, приказал он дяде своему Добрыне Никитичу, бывшему посадником в Новгороде, и в сем так же городе соорудить истукан его. Сей поставил Перуна на берегу Волхова. Но как в этом мире все подвержено перемене, то Перуну определено было дожить до конца своего царствования в России.

В 988 году, когда Владимир принял христианскую веру, повелел истребить все кумиры, то Перун, как важнейший из богов, получил и большее наказание перед прочими богами. В Киеве привязали его к лошадям, и таким образом тащили по городу до реки, а между тем двенадцать молодых людей били его палками, потом бросили его в реку и сделали конец его славе.

О новгородском Перуне рассказывают нечто более. Процессия была здесь та же, что и в Киеве; только Новгородский Перун отличался от первого тем, что он до глубины сердца проникнут был своею участью; и в то время, как его влекли по городу (говорит летопись, сочиненная одним монахом), не мог он удержаться, чтоб не воскликнуть громко: «О горе мне! Вчера еще меня почитали, а нынче посрамляют!» Когда с мосту низвергли его в реку, то, говорят, поплыл он против течения воды, бросил от себя палку и вскричал: «Граждане новгородские! Это оставляю вам в память мою!»

Известно даже по сим летописям, что многие жители, как в Киеве, так и в Новгороде, крайне были недовольны уничтожением главного своего идола, потому что иные, говорит Нестор, следовали за ним со слезами. По сему легко можно догадаться, что палка и голос происходили от них.

Наконец, утомясь от плавания, Перун пристал к берегу в некотором удалении от Новгорода. В память сего на том месте построен был монастырь, названный Перунским.

Некоторые русские летописи повествуют, что долгое время потом юноши новгородские собирались в известный день и били друг друга палками; они утверждают, что это было сделано в воспоминание брошенной Перуном палки.

Петерей говорит, что наместнику стоило великого труда разнять их и восстановить спокойствие.

Проно был преимущественно у варгских славян почитаем, как бог правосудия. Он стоял на столбе, держа в одной руке разорванный камень плуга, который служил знаком невинности, а в другой — копье, на котором утверждено было небольшое знамя. Голова его была обвита венком, из-под которого высовывались длинные уши; на ногах же были у него сапоги, украшенные колокольчиками.

Имя его производят от славянского слова «право».

Главный кумир Пронов находился в Алтенбурге. О судьбе сего идола известно нам то, что алтенбургский епископ Герольд низверг его и собственною рукою подал пример, чтобы срубить и сжечь потом лес, который был посвящен Прону.