Двенадцатый отрывок

Блог Камеля Назира.

Собрав воедино все, что я здесь написал, можно легко представить людей, которые управляют Соединенными Штатами: членов PNAC и кучку миллиардеров, чрезвычайно гордых собою после того, как им удалось в короткое время установить квазитоталитарный контроль над согражданами и обрести полную власть, когда американский Сенат 11 октября 2002 года проголосовал за резолюцию, позволявшую впредь президенту США, их марионетке, объявлять войну кому угодно, когда угодно, не спрашивая ни Сенат, ни народ.

Мне не составляет никакого труда представить, как эти люди перед покушением 11 сентября запустили хитроумный процесс. О, ничего экстраординарного, они просто достали из шкафов несколько старых армейских проектов и сдули с них пыль… Вы модернизировали операцию «Нортвудс». И на этот раз вы хитрее своих предшественников, вы не доверились армии, нет, нет! Вы сошлись с вашими экономическими партнерами. Каждый клан должен был обеспечить средства. И каждый клан должен был обеспечить своих марионеток.

Кто играет роль последних?

Паршивые овцы каждого клана.

Два религиозных экстремиста (чтобы ненависть к ним еще долго жила в сердцах людей). Два человека, которыми манипулируют. Необходимо было лишь подать их правильно. Их поместили в центр и сделали из них символы новой войны, которая вскоре охватит земной шар, однако они были всего лишь марионетками.

Для того чтобы огонь войны разгорелся, нужна искра. И не маленькая, иначе ничего не выйдет. Нужно задеть каждого второго в самое сердце, чтобы они пришли в смятение и готовы были всем пожертвовать. Для этого «подготавливают» экстремиста и обеспечивают его всеми необходимыми средствами. Ни для кого уже не секрет, что терроризм спонсируют нефтяные короли. Одновременно делается так, чтобы другой экстремист пришел к власти в своей стране и подготовил последующие события.

Известно, что на Усаму бен Ладена оказывают сильное влияние и управляют им такие люди, как Абдулла Азам. Но тогда кто стоит за спиной последнего и отдает ему приказы?

Сегодня пожар уже разгорелся, он распространился повсюду, где позаботились подлить топлива. Некоторые последствия уже видны – мы знаем о них; некоторые еще только предстоят – мы можем о них только догадываться. Сейчас невозможно победить терроризм. Однако, согласно логике тех, кто ему покровительствует (читайте – тех, кто развязал эту войну), это не так уж плохо, наоборот. Растягивание войны на десятилетия позволяет держать людей в страхе, контролировать их, получать военные контракты и, наконец, создать предлог для установления гегемонии американской экономики и ее партнеров (например, саудовцев, до того как они также будут поглощены людоедами-янки) во всем мире.

Если мы посмотрим на то, как гладко все складывалось начиная с 11 сентября, мы не сможем не задаться определенными вопросами. Война в Ираке была уже предопределена и подготовлена. Ложь была распространена повсюду. С самого начала действовали промышленные империи, связанные с Белым домом и Пентагоном. Они позаботились о том, чтобы «переориентировать» секретные службы вроде Агентства национальной безопасности в сферу экономики (например, через программу «Эшелон»), Они сделали так, что ЦРУ за последний десяток лет утратило свое влияние и власть, они заменили его частными агентствами безопасности, поддерживающими вторжение в Ирак; эти полувоенные организации, отлично вооруженные технически, часто рекрутируют членов среди людей, принадлежавших к исчезнувшим экстремистским режимам, таких как, например, апартеид в ЮАР. Это настоящие частные армии, над которыми американский Конгресс и все остальные органы, представляющие американскую нацию на мировой арене, не имеют никакой власти. Они подчиняются исключительно промышленникам…

Когда слишком большое число совпадений складывается в единую цепочку, возможно, следует поискать иное объяснение, нежели просто «случайность». История кишит совпадениями, зачастую совершенно безумными. И когда они накладываются на некие важные символы, трудно не заподозрить, что к ним, тем или иным образом, была приложена рука человека.

Недавно один знакомый в Интернете сообщил мне о том, что удалось выяснить по поводу 11 сентября. Он сказал, что там не было никаких случайностей. Даже дата была выбрана не просто так.

Потому что 11 сентября 1990 года Джордж Буш-старший произнес речь о грядущем «Новом мировом порядке». Одиннадцатью годами позже, день в день, ударили теракты 11 сентября, запустившие механизм перемен. Затем, 11 сентября 2002 года, Джордж Буш-младший подтвердил эту версию публикацией статьи «Национальная стратегия безопасности».

11 сентября 1973 года погиб президент Чили Сальвадор Альенде (избранный демократическим путем), потому что он мешал и наводил страх на иностранных политиков и американские мультинациональные корпорации. Имеются серьезные подозрения, что Генри Киссинджер при помощи ЦРУ организовал этот государственный переворот, начавшийся с обрушения важных символов Сантьяго: двух башен радиостанций «Порталес» и «Корпорасъон». Они были сбиты самолетами.

В том же самом году Киссинджер получил Нобелевскую премию мира.

11 сентября 2001 года в результате атаки самолетами упали две башни Всемирного торгового центра, одного из символов Нью-Йорка. Генри Киссинджер был назначен председателем комиссии по расследованию. Хорошенькое совпадение…

После всего этого я догадываюсь, вернее, констатирую, что наш мир не является в действительности таким, каким нам его показывают по телевизору. Геополитика творится все больше в офисах крупных компаний, нежели чем в правительственных учреждениях.

Сегодня я не стану колебаться и напишу: набирается слишком много тревожных совпадений, слишком много, чтобы продолжать закрывать на них глаза, в то время как речь идет уже о «манипуляции».

Черт возьми, ведь сегодня прекрасно известно, что правительство Буша открыто врало об оружии массового уничтожения, чтобы напасть на Ирак. Они ЛГАЛИ, чтобы разжечь войну! Что дальше? Нужно продолжать докапываться до истины, несмотря на лживые объяснения и предлоги.

И помнить, что это была их самая невинная ложь.

Яэль разбудил телефонный звонок.

Она лежала в большой мягкой постели. На секунду все вокруг закружилось, затем застыло. Над головой возвышалась кованая спинка кровати. Огромная комната, стены обиты тканью пастельных тонов, дорогая мебель. Слабый свет проникал сквозь задернутые шторы, должно быть, было раннее утро.

Звонок повторился. Но это был не телефон, звонили в дверь.

Яэль встала и с ужасом поняла, что она совершенно голая. Она направилась в ванную, видневшуюся за приоткрытой дверью. Надела махровый белый купальный халат и умылась, посмотрела на себя в зеркало: впалые щеки, красные глаза.

В дверь снова настойчиво позвонили.

Яэль огляделась и заметила на мыле надпись «Плаза Отель». Она открыла дверь. Лакей в ливрее протянул ей листок бумаги:

– Добрый день, мадемуазель! Прошу прощения, что побеспокоил вас так рано, но по телефону уверяли, что это очень важно.

Яэль приняла послание и закрыла дверь.

Она прочитала:

«Я должен с тобой поговорить». Дальше адрес ресторана и время: 8:15. Подпись: Томас.

Яэль посмотрела на настенные часы: семь утра. Он приглашает меня на маленький прощальный завтрак, подумала она. Хочет оправдаться. Или … Нет, она тут же отогнала эту мысль. Он не сделает ей ничего плохого. И тем не менее он виноват. Он манипулировал ею. Он использовал ее, открыто лгал, играл ее чувствами. Тому, что он сделал, нет оправдания. Ей больше не о чем с ним говорить. Она чувствовала к нему только безграничную ненависть.

Но она знала, что пойдет на встречу. Маленькая надежда теплилась в ее сердце: вдруг в его взгляде она сможет прочесть, что все это лишь коварная ложь Гоферда?

Не будь дурой…

Свидание в публичном месте. Он хочет избежать скандала? Или показать ей, что она может не бояться его?

Яэль сглотнула. В горле было сухо, а в животе пусто. Как бы ей хотелось, чтобы все это оказалось ложью, чтобы можно было броситься в его объятия. Яэль дала волю слезам. Хотя он их не заслуживал…

Она опять пошла в ванную и двадцать минут простояла под горячим душем. Когда Яэль нашла одежду, в которой была накануне, то сразу же заметила желтый конверт, лежащий сверху, и осторожно взяла его. Конверт был очень легким. Яэль удивилась. Она думала, что внутри по меньшей мере детонатор. Яэль встряхнула письмо. Внутри не было ничего, кроме бумаги.

Зачем нужно ждать, чтобы узнать, что там? Она ничего не обещала Гоферду и вполне может открыть письмо прямо сейчас. К собственному удивлению, она этого не сделала. Она еще помнила, что прошла весь этот путь вместе с Томасом. Яэль порылась в рюкзаке. Пистолет исчез.

Она вышла из отеля, чтобы наконец узнать всю правду о себе.

Ресторан находился на последнем этаже здания, возвышавшегося над Манхэттеном. Почти все столики были пусты, лишь несколько мужчин и женщин, которые работали в офисах на нижних этажах, пришли сюда, чтобы выпить утренний кофе.

Яэль заметила Томаса, сидящего у окна. Он разглядывал горизонт и солнце, отражавшееся в волнах залива. Она молча села напротив. Их взгляды встретились. И она поняла, что Гоферд не врал. Нет больше игры в соблазнение, нет заговорщических улыбок. Перед ней сидел человек, отягощенный грузом того, что он совершил.

– Я не буду оправдываться, – спокойно сказал Томас. – Я сделал это, потому что это моя работа.

Яэль сдержала слезы. Стиснула зубы и проглотила подступивший к горлу комок.

– Ты… – сказала она. – Ты отвратительнее всех.

Томас откинулся на спинку стула и сжал губы. Он долго молчал, глядя в окно, потом ответил:

– Это не то, что ты надеялась услышать, но я расскажу тебе, какова была моя роль. И пожалуйста, не уходи, не дослушав до конца. Я расскажу все, чтобы разрушить придуманный тобой образ.

И он рассказал ей, как сблизился с ней, подтвердив все, что говорил Джеймс Гоферд. Он должен был прикрывать ее и подталкивать в нужном направлении, чтобы в конце концов она убила Гоферда. Он рассказал ей о том, что не было предусмотрено первоначальным планом. Никто не думал, что она столкнется лицом к лицу с Оливье Лангином. Томас должен был опознать Лангина, но не приближаться к нему, ведь той ночью Лангин должен был умереть. Это было нужно, чтобы запугать Яэль. Но она узнала, где он работает. Томас сделал все, чтобы перехватить Лангина; он хотел с ним поговорить, но тот испугался. Люброссо все же удалось свести с ним счеты, но все могло провалиться, поскольку Яэль оказалась рядом. Томас боялся, ведь достаточно было одного неосторожного слова, и она бы все поняла.

Яэль вспомнила, как он был взвинчен тогда, как готов был броситься на Лангина. Она думала, что он хочет защитить ее, а на самом деле просто собирался заставить бандита замолчать.

Яэль удивила Томаса, когда сумела добыть сожженные документы. Впрочем, это позволило им выиграть время, поскольку все пошло не так, как было задумано. Вмешались люди Гоферда. Они хотели уничтожить Яэль и заставили ее покинуть дом, куда Бонневиль намеревался передавать дальнейшие сообщения. Нужно было импровизировать. Торопиться, пока наемники Гоферда не установили личность Томаса.

Расшифровав послания на сожженных бумагах, Томас восстановил упущенные звенья операции и подтолкнул Яэль к следующим загадкам.

Оружие, которое она нашла, было использовано для убийства Люброссо. Предполагалось, что тот же пистолет послужит для убийства Лангина, но, когда Люброссо отравил его, Бонневиль приказал изменить план. Люброссо пришлось пожертвовать. Если бы все шло, как задумано, Яэль бы убила Гоферда из этого револьвера, и власти могли бы проследить «кровавый путь» Яэль. Дело предстало бы как приступ безумства хорошенькой, но одинокой дамочки, которая неизвестно за что убила сначала старика в Эрбле, а затем нью-йоркского миллиардера. Эта история взбудоражила бы умы, как было с Ли Харви Освальдом, Сирханом Сирханом и другими знаменитыми убийцами. Непременно возникли бы сайты, создатели которых провели бы параллели между Яэль и Гофердом. Бонневиль избавился бы от своего соперника. Согласно правилам игры, он заработал бы очки за совпадения в истории Яэль и Гоферда и возвысился бы в иерархии Теней. Таков был его план.

Самый опасный момент Яэль создала, когда благодаря своей проницательности вышла на Бонневиля. Томас сделал все, чтобы удержать ее. Яэль угадала правильно: времени, чтобы предупредить швейцарского банкира, почти не было, но Томас сделал это прямо перед их прибытием, когда уходил, чтобы «позвонить Камелю».

Кстати, история с Камелем была полной импровизацией. Растерянному неожиданным появлением убийц на их пути, Томасу было нужно немедленно придумать решение. Нужен был кто-то, кто не выдаст их и при любых обстоятельствах будет соблюдать нейтралитет. Тогда он вспомнил о Камеле.

Он познакомился с ним под предлогом того, что пишет статью, хотя на самом деле должен был шпионить за ним. Друзья Бонневиля в американском правительстве беспокоились, что сын дипломата может выследить их, поскольку тот слишком рьяно занимался своими расследованиями. Томас втерся в круг его знакомых и должен был составить отчет о том, что Камелю известно. Камель знал слишком много, но его связи спасли ему жизнь. Было решено, что за ним лучше следить, чем убивать: риск был слишком велик, а убийство лишь прибавило бы правдоподобности теориям, которые Камель защищал. Спустя много месяцев после той встречи Томас вспомнил о нем. Камель помог им. Он оказался очень полезным.

Чуть позже, узнав об убийстве Бонневиля, Томас едва не утратил хладнокровия. Это привело его в бешенство, но, впрочем, он быстро взял себя в руки. Смерть Бонневиля не помешала делу идти своим чередом. Томас поддерживал связь не только со швейцарским банкиром, но и с его окружением. Дело было не только в деньгах, но и в авторитете, который он мог завоевать после успешно выполненного задания. Нужно было идти до конца: привезти Яэль в Соединенные Штаты, убедиться, что ее нервы натянуты до предела, психика расшатана, паранойя нарастает… В общем, что она готова к убийству Гоферда.

Яэль обнаружила у Бонневиля документы, это не было предусмотрено, но снова позволило выиграть время. Однако Томас боялся, как бы она не нашла то, что скомпрометирует его самого. Он входил в близкий круг банкира, был у него на хорошем счету; кроме того, Томаса увлекло это задание, оно позволяло ему быть в курсе всех дел. Яэль попалась на крючок. Она заинтересовалась Петерсеном и Гофердом.

Путешествие на грузовом корабле было также предусмотрено. И Карл Петерсен поклялся своему другу Бонневилю, что он скажет все, что нужно, этой Яэль, когда она к нему явится.

Несмотря на множество сбоев, план Бонневиля работал. Почти до самого конца. Но он недооценил своего главного противника, свою цель – Джеймса Р. Гоферда.

Томас окончил рассказ:

– Я вовсе не горжусь тем, что сделал. Ничего личного, ты понимаешь.

Яэль изо всех сил ударила его по щеке. Он повернулся и холодно посмотрел на нее. Несколько человек обернулись, но тут же вернулись к своим делам.

– Ничего личного, – сухо повторила Яэль. – Надеюсь, тебе отвалят кучу денег. Ты ведь делал это ради денег, да?

Она положила руки на стол, чтобы больше не сорваться.

– Надеюсь, спать со мной было не самой омерзительной частью твоего задания, – сказала она.

– Яэль…

– Замолчи. Не желаю слушать ложь. – Она бросила на стол желтый конверт Гоферда. – Держи. Твой новый друг хотел, чтобы мы открыли это вместе.

Томас нахмурился. Он был удивлен.

– Что это?

– Понятия не имею. Наша награда за собачью работу. Истина, которой нам не хватает, сказал Гоферд, его триумф.

Томас, нахмурившись, распечатал конверт. Множество маленьких конвертиков из тонкой бумаги выскользнули на стол. На каждом стояло число: 1, 2, 3.

– Новая загадка? – удивился Томас. – Что за ерунда?

Когда открыли первый конвертик, стало ясно: Томас угадал. Это было началом последней игры в загадки. На часах ресторана было 8:35.

В первом конверте лежали три банкноты. Пять, двадцать и сто долларов.

Яэль тут же вспомнила последнее письмо. Сообщение, отправленное Гофердом, чтобы определить, где она находится.

К купюрам был приложен листок, на котором было написано:

«Поскольку История производит на вас такое впечатление, продолжайте читать, продолжайте то, что вы уже начали, двигайтесь дальше! С банкнотами в пять, двадцать и сто долларов. Складывая их, но не отнимая лишнего, вы должны получить интересный результат, который поможет вам предсказать будущее… Но будьте осторожны. Способность предвидеть будущее может стоить очень дорого. Немногие выдерживают. Это игра для посвященных. Теперь вы предупреждены».

Томас взял одну купюру и заметил, что она была когда-то сложена и линии сгибов сохранились.

– Я сыта по горло этой чепухой, – сказала Яэль, собираясь уходить.

Томас схватил ее за руку:

– Нет, подожди. Гоферд не из тех, кто раздает подарки. Если он сделал это, значит, у него был какой-то план. Поверь, эти люди никогда ничего не делают просто так.

Яэль хотела сказать, что это уже не важно, когда заметила сгибы на банкнотах. Мозг моментально заработал.

– Складывать, не отнимая лишнего, – это сгибать, – сообщила она, беря бумажку в руки. Она быстро принялась складывать купюры.

Изображения на сложенных банкнотах по отдельности были непонятны, но вместе обретали смысл.

На пятидолларовой купюре изображена башня.

На следующей, двадцатидолларовой, та же башня, охваченная огнем.

На третьей – высокие клубы дыма, после того как башня рухнула.

По воле Теней на однодолларовой банкноте появилось множество символов; логично предположить, что они поступили так же и с остальными купюрами. Тени снова втягивали их в игру.

– Я не понимаю, к чему они клонят, – сказал Томас.

Яэль пожала плечами и открыла следующий конверт. Там была страница, вырванная из Библии.

Бытие, 11–9.

«Посему дано ему имя: Вавилон, ибо там смешал Господь язык всей земли, и оттуда рассеял их Господь по всей земле».

В мозгу Яэль, уже привыкшем к загадкам и наэлектризованном эмоциями, тут же вспыхнула аналогия.

– Какие параллели между долларами и Библией? Что это – провокация или святотатство? – задумался Томас.

– Связь между ними есть, – холодно объяснила Яэль. – Деньги и религия – два питающих сосца власти. Доллар символизирует международную торговлю. С его появлением начался новый мировой порядок. Теперь мы знаем, что доллары полны символики тех, кто стоит на теневой стороне мира. Тени дергают за ниточки Истории, играя, они управляют миром. Они режиссируют катастрофы, никогда не полагаясь на случай. Они сделали так, что деньги и религия стали символами власти. Они отметили Историю своей печатью. – Яэль остановилась на секунду, чтобы собраться с мыслями. – После революций они установили новый мировой порядок и постоянно подпитывают его, укрепляют и понемногу приближают к идеалу. Это что-то вроде рождения новой системы… Можно сказать, что это новое Бытие. Вот смотри…

Яэль разложила перед Томасом три сложенные купюры и листок из Библии.

– Я думаю, чтобы обозначить отправную точку или, скорее, чтобы дать толчок новому мировому порядку, они собираются разрушить башню. Огромную башню, здание, имеющее большое символическое значение. И они собираются сделать это сегодня.

– Сегодня? Почему?

– Потому что Бытие 11–9 – это одиннадцатое сентября. Это сегодня. – Она показала вырванный из Библии листок. – Бытие 11–9 – это рассказ о разрушении Вавилонской башни. Какой город самый космополитичный на земле? Какой город символизирует собрание всех языков в одном месте, где все говорят и ничего не слышат, как в Вавилоне?

– Нью-Йорк. Его называют новым Вавилоном.

Яэль взяла третий, и последний, конверт и сказала:

– Я уверена, что в этом конверте нам сообщат, какую именно башню они разрушат.

Из третьего конверта выпал листок, на который были наклеены две вырезки из газет. Яэль прочитала первую вслух:

– «История принадлежит нам, и ее делают народы, чтобы строить лучшее общество. Сальвадор Альенде, 11 сентября 1973 г.».

Это день смерти Альенде. Чилийский президент погиб в результате государственного переворота, – вспомнила она.

– Та же дата, – заметил Томас. – Гоферд снова поиграет с Историей.

Яэль попыталась вспомнить, что ей известно о пиночетовском перевороте:

– Альенде пришел к власти демократическим путем, но это не понравилось некоторым чилийским военным. А также американцам, которые увидели в этом успех политики левого блока, который пугал их. Говорят, что Генри Киссинджер подготовил переворот и потребовал, чтобы ЦРУ помогло военным путчистам посеять семена хаоса, необходимого для радикальных изменений, и с помощью влиятельных мультинациональных компаний нанести удар чилийской экономике.

Яэль прочитала другую вырезку:

– «Самолеты атаковали народ. Они начали с разрушения двух башен, принадлежавших радиостанциям „Порталес“ и „Корпорасьон“, символов голоса нашего города. После этого наша нация изменилась. Это было 11 сентября 1973 года».

Яэль протянула листок Томасу и прикрыла ладонями глаза.

– Две башни, символы города, – прошептала она.

Томас замотал головой.

– Нет, это невозможно, – сказал он. – Башни-близнецы…

– То есть прямо здесь.

Томас поднялся.

– Почему ты назначила мне свидание в этом месте? – спросил он.

– Что?

Она была изумлена. Это же он…

– Ну конечно… – вдруг поняла Яэль. Она нервно засмеялась. – Джеймс Гоферд не из тех, кто позволил бы нам выжить. Но он хотел, чтобы мы были первыми свидетелями его триумфа. Его удара. И он заставил нас прийти сюда…

Томас взял ее за руку и потащил к выходу, но она вырвалась. Он обернулся к ней. Яэль внимательно всматривалась в горизонт за окном.

Часы показывали 8:46.

В это время первый самолет врезался в башню.

Окна раскололись, и здание загрохотало, словно чудовище, ревущее от боли.

Женщины и мужчины в ресторане кричали, бежали к лифтам, чтобы спуститься. Одни ждали, что двери откроются, и не знали, что в шахтах уже пылают огненные гейзеры. Другие ринулись на служебную лестницу. Они понятия не имели, что через несколько этажей ступени обрываются в адскую бездну. Они метались и кричали, не зная, что уже превратились в призраков в своей поднебесной тюрьме.

Яэль смотрела, как Томас пытается пробраться к служебному выходу.

– Идем! – кричал он.

Яэль отвернулась. Стекло заскрипело и покрылось трещинами. Она ждала, пол под ее ногами содрогался. Потом она все-таки встала и медленно пошла между опрокинутых стульев. Она обнаружила, что Томас исчез вместе со всеми, кто был здесь еще четверть часа назад.

Становилось все жарче. Пол раскалился, подошвы прилипали к нему, как жвачка. Стало душно. Яэль слегка пошатывалась, стоя на вершине мира. От стен стали отклеиваться постеры. Стекла в окнах рассыпались, ветер ворвался в огромный зал, принеся на несколько секунд спасительную свежесть. Но это длилось недолго. Снаружи потянулся дым, ветер стал горячим.

Теперь внутри было как в раскаленной печи. Воздух дрожал. У Яэль не было больше сил шевелиться. Каждый вдох терзал ее легкие. Кожа болела, словно ее терли наждачной бумагой. Волосы начали сжиматься вокруг ее головы. Они плавились. Веки едва открывались. Яэль еще держалась. Сквозь густое дрожащее облако она увидела, как открылась дверь. Снова появился Томас. Он был один. Клубы дыма заполнили зал, обволакивая два силуэта. Два призрака, глядевших друг на друга в точке отсчета новой Истории.

Томас медленно шел к Яэль. Он смотрел на нее. Ждал от нее знака.

Первой закачалась южная башня. Вторая рухнула меньше чем через полчаса.

Поднялся огромный пылевой гриб, накрывая улицы, затмевая фасады, и опустился на поверхность вод Гудзона. Страшная опухоль, которая проникала на самые высокие террасы, в самые низкие канавы. Игра света и воображения позволяла в тот день хорошо различить знаки в ужасающих клубах дыма, которые поднимались к небесам.

«Завтра наступит новый день, сулящий надежды таким людям, как я. И мир изменится».

Башни качались, сея панику. Люди с ужасом наблюдали за этим по телевизору. Они рухнули, и это принесло с собой гораздо больше, нежели их жертвы и их символы.

Мир изменился.