Тематический план 33 страница

Собрание всех членов гильдии управляло делами такой об­щины, выбирало (и смещало) старшину гильдии. Старшина руководил деятельностью внутригильдейского суда по рассмотрению споров между членами гильдии, а также по претензиям со стороны других лиц к членам общины. Собрание определяло права и обязан­ности членов гильдии, порядок ведения торговых и хозяйственных операций, нормы сборов со своих членов на нужды общины, а также для общегородских дел. С усилением самостоятельности городов в гильдии стали объединяться преимущественно торговые люди - купцы одного города и даже одного «профиля» (суконщики, занятые морской торговлей, хлеботорговцы и т. п.). Но затем гильдии усту­пили свое первенствующее место другим, более сложным професси­ональным объединениям — цехам.

Цеховое самоуправление было неотъемлемой чертой всей орга­низации средневекового города. Цехи в качестве объединений-това­риществ ремесленников и других профессионалов по их мес­тожительству известны с XI в. (в Германии, например, пер­выми были союз башмачников в Вюрцбурге 1128 г., союз ткачей в Майнце 1099 г.). К XIII в. они стали основной формой организации профессиональных дел и защиты интересов торговцев, ремесленни­ков и лиц других профессий (в итальянских городах не редкость бы­ли цехи юристов и судей, врачей, ювелиров).

В своей внутренней организации цехи уже не были общиной рав­ных. Здесь строго различалось положение мастеров, подма­стерьев и прочих работников. Полноправными членами цеха были только мастера, они же одновременно были полноправными членами городской общины. Собрание мастеров во главе со старшиной цеха, избираемым из их числа на очередном годовом цеховом празднике, было высшим распорядительным органом цеха. Здесь определялись требования к вступающим в цех, проводились профессиональные испытания, назначались цеховые взносы, а глав­ное - здесь определялись профессиональные требования к работе, качеству и виду производимых изделий, их количеству и нередко даже общецеховой цене. По всем этим вопросам собрание мастеров обладало абсолютными и принудительными полномочиями. Цех ограждало своих сочленов от конкуренции со стороны чужаков, а впоследствии даже получил право давать согласие на поселение вообще лиц своей профессии в городе. Собрание мастеров обладало и судебными полномочиями в отношении своих членов, вплоть до права уголовных наказаний — телесных и штрафов. Правда, до IV в. наиболее важные постановления цехов подлежали утверждению городскими советами.

Нередко цехи получали настолько большое значение, что обще­городские органы самоуправления составлялись только из выборных представителей от цехов (например, в Кельне Большой совет города составлялся из выборных 22 цехов и обществ). В XIV — XV вв. в рамках цеховой организации образовались вторичные, внутренние союзы подмастерьев. Это были своего рода тайные обще­ства с целью защиты своих сочленов от произвола мастеров. Они ре­шали вопросы о соблюдении условий труда (едва ли не главным здесь было требование к мастерам об отдыхе в послепраздничные дни). Эти союзы получали и судебные полномочия в отношении сво­их членов, нередко отличные от общецеховых.

Еще одним своеобразным вариантом профессионального самоуп­равления было самоуправление университетов. Университеты поя­вились в Западной Европе в XI — XII вв. (только в Испании появи­лись раньше, но в рамках арабской культуры). Самыми древними были университеты в Павии, Болонье, Палермо, Париже, Оксфорде. Большое распространение получили университеты в Германии: Пражский (1347), Гайдельбергский (1386), Кельнский (1388) и дру­гие. Согласно традиции, университеты получали от своих феодаль­ных покровителей привилегии на освобождение от налогов, собст­венную юрисдикцию. Исполнение вытекающих из этих привилегий прав и функций и стало основой для университетского самоуправле­ния.

Полноправными членами университетов были (1) профессора и (2) учащиеся. Профессора объединялись в факультеты, со­брания которых решали вопросы преподавания, допуска к преподаванию и, главное, присвоения ученых степеней и званий. Делегаты Факультетов и объединений учащихся имели право выбирать прави­теля университета — ректора (ректором мог быть представи­тель и профессуры, и студенчества). Ректор обладал административ­ной и хозяйственной властью, правом дисциплинарного, уголовного " гражданского суда над всеми «членами и подданными университе­та», в том числе над населением принадлежащих университетам зе­мель, городских слобод. Так как в избрании ректора принимали Участие студенты, его власть не распространялась на научные вопросы и на присуждение ученых степеней, допуск к преподаванию. Высшую власть на факультете представлял совет профессоров во главе с деканом. Факультеты имели свой матрикул, печать, свою кассу. Кроме факультетской, в университетах были другие формы самоуправления: студенты одной нации объединялись в землячества, особые малые коллегии (с собствен­ными уставами) решали вопросы цензуры издаваемой литературы и научных споров.

Профессиональная обусловленность начал университетского са­моуправления оказалась важным фактором распространения его на другие виды культурной жизни. В XVII в. во Франции, в Германии начали формироваться первые научные академии, которые также получали права на самоуправление в административных и финансо­вых вопросах по образцу университетов. Причем в отличие от цехо­вого самоуправления университетское и научное сохранилось даже в периоды абсолютизма.

§ 34. Римское право в средневековой Европе

Система права, сложившаяся в древнем, классическом Риме, не окончила своего исторического существования вместе с па­дением Римской империи. Новые государства в Европе создавались на исторической основе римских политических и правовых институ­тов, и значительная часть населения в них продолжала жить по тра­дициям римского права и судопроизводства. Римское право обладало особыми внутренними качествами: высокой юридической техникой, разработанностью почти всех сторон правоотношений тогдашнего общества, развитым индивидуализмом, который выше про­чих ценностей ставил охрану законности частных прав и личных интересов. Этим было предопределено, что в разных странах в раз­ные века значительным будет интерес к использованию, примене­нию римского права для регулирования новых общественных отно­шений. Особое отношение к древнему римскому праву было взаимо­связано с вообще почтительным отношением культуры Средневе­ковья к древности, к праву великой Империи. Римское право стало представляться завершенным Разумом Права, своего рода всеобщей философией и практикой права. Такое историческое перенима­ние, рецепция (от receptio — усваиваю) — римского права стало важной частью формирования нового национального права в стра­нах феодальной Европы. Рецепция римского права была общеевро­пейским явлением, но в разных государствах она протекала по-свое­му.

Римское право в варварских королевствах

Сформировавшиеся на землях бывших римских провинций в V — VI в. варварские королевства (см. § 22) не могли игнорировать традиционное римское право: основная часть населения жила по его правилам. Обычаи и право самих варварских германских племен были еще очень неразвиты, чтобы стать полноценным и совершенным государственным правом. В результате стал происходить особый исторический синтез разных правовых систем. Новые памятники права стремились воспроизвести перерабо­танное римское право и приспособить его к новым условиям. Рим­ское право тем самым как бы продолжило свою жизнь, но это было уже не вполне классическое римское право.

В королевстве Остготов правила римского частного права сохра­нились в полной силе для римлян. В провинциальном судоустройст­ве остались римские процессуальные порядки экстраординарного и искового процесса. Некоторое применение имели нормы римского права и в случаях конфликтов варваров с римлянами. Созданный при короле Теодорихе сводный эдикт-кодекс воспроизвел систему доказательств, применяемую в судах, целиком основанную на рим­ском праве. Юридическая практика засвидетельствовала примене­ние правил, содержащихся в Кодексе Феодосия — одном из первых сводов императорских конституций Рима, распространенном в Евро­пе до кодификации Юстиниана.

В Лангобардском королевстве римское право также сохранило свое действие. Традиционную римскую юстицию варвары упраздни­ли, и суды стали происходить по собственным лангобардским порядкам, зафиксированным, в частности, в систематизации под названи­ем Эдикта Ротари (643 г.). Но уже в законах короля Луитп-ранда (VII в.) многие институты и термины (стипуляция, формы за­лога имуществ, основания для расторжения сделок и т. д.) были прямо заимствованы из источников римского права. Семейные и наследственные права римлян, а также детей от смешанных браков (которые, в общем, не поощрялись в королевстве) регулировались исключительно этими переработанными римскими правилами.

В наибольшей степени романизация права коснулась Вестгот­ского королевства. Вначале короли вестготов пытались сохранить применение исключительно собственного права. Однако несравнен­но более высокая техника римского права, его распространение в среде судей и знатоков права заставили изменить отношение власти к нему. В 506 г. по распоряжению короля Алариха II был подготов­лен и введен новый свод права, известный под названиями «Рим­ский закон вестготов» (Lex romanorum Visigothorum) или «Сокращение Алариха» (Breviairum Alaricionum). Бревиарий Алариха был наиболее творческим опытом новой систематизации римского права, ^в значительной степени самостоятельной (руководителем был граф Гаярих). При его составлении были использованы выдержки из Ко­декса Феодосия, императорских конституций, сокращенный текст «Институций» Гая, отрывки из «Сентенций» юриста Павла, другие Римские кодексы и сочинения императорской эпохи. Нормы класси­ческого римского права в Бревиарий подверглись переработке: в ча­стности, было выпущено все, что касалось правовых разделений. Между римскими гражданами и негражданами, привилегий особого квиритского права и др. Наибольшего внимания удостоились нормы, касавшиеся имущественных и обязательственных прав.

Бревиарий Алариха стал важным правовым источником не только для римских традиционных городских судов (представленных сенатами и правителями-ректорами), но и для собственных вестготских. Правда, в 654 г. король Хиндасвирд запретил употреблять в судах римское право. Однако за полтора века римские нормы и пра­вила прочно вошли в новое право. Систематизация собственного ве­стготского права в новой редакции — «Народный закон Вестготов» — была в значительной степени проведена с уче­том традиций римского права.

Даже после запрета на прямое применение в судах римского права в ученой и церковной среде королевства вестготов продолжа­лось изучение римского права. Выдержки из источников римского права содержались в широко распространенном сочинении знамени­того церковного деятеля и политика епископа Исидора Севильского «Начала» (VII — VIII вв.). По сути компиляцию римских импера­торских законов представляли и первые систематизации права, вы­полненные для церковных нужд в IX в. В среде практиков бытовали и сокращенные переводы сделанных в Византии комментариев на Свод Юстиниана.

В Бургундском королевстве также в значительной степени было сохранено римское судоустройство и римское процессуальное право. Свод собственного варварского права — «Закон бургундов» (Lex Romana Burgundionum) — не только был написан на латыни, но и заключал в себе многие римские юридические правила и институты. Он применялся к римскому (неварварскому) населению до тех пор, пока в 506 г. не составили особый свод законов для римских граж­дан королевства. Источниками для него послужили выдержки из императорских конституций последних веков, а также сочинения Павла и Гая.

С середины VI в. было разрешено применять римское право к римскому населению и во Франкском королевстве. В 788 г. по указу Карла Великого была опубликована новая редакция Бревиария Алариха II.

Укрепление королевской власти в новых государствах сопровож­далось повышением значения королевских законов. Прямое приме­нение римского права стало выходить из употребления. К VIII в. традиция римского права заглохла в Англии. С 650 г. было запреще­но использовать его в судах Толедского королевства. С середины IX в. запрет коснулся и Северной Франции. Римское право сохраня­лось только в Лангобардском королевстве. Тамошние правоведы и юристы-практики стали даже оценивать римское право как «закон для всех поколений». Под эгидой католической церкви продолжа­лось преподавание римского права в школах. Традиции римского права сохраняли в своей практике нотариусы, деятельность которых получила особое распространение к X — XI вв. в Северной Италии. Эта ученая и практическая среда стала источником восста­новления впоследствии интереса к римскому праву.

Возрождение римского права. Глоссаторы

Общее оживление городской жизни в XI — XII вв. в Европе повысило интерес к культурным традициям. Практические потребности юстиции, особенно в гражданских отношениях, обратили внимание к изучению правового опыта прошлого. Древние памятники римского права стали вновь входить в обиход благодаря _их сохранению в научной среде.

Центрами возрождения применения римского права стали Юж­ная Франция и Северная Италия — не только наиболее социально и культурно развитые области тогдашней Западной Европы, но и в большей степени сохранившие наследие римской культуры вообще.

Во второй половине XI в. в Провансе были составлены для прак­тических и учебных нужд так называемые «Извлечения Петра». Неизвестный Петр поставил в них своей задачей исследовать «сущ­ность естественного и гражданского права» и на этой основе «ниспровергать несправедливость». По содержанию «Извлечения» пред­ставляли собой правила из первых 24 книг Юстиниановых Дигест; варварские законы и правовые обычаи Петр игнорировал совершен­но. Истинный «разум права» тем самым связывался только с рим­ским правом, которое следовало вводить в обучение правоведов, а через преподавание — ив практику.

К началу XII в. в городах Ломбардии (Северная Италия) возник­ло несколько юридических школ, тесно связанных с практической юриспруденцией. В поисках ответов на все новые вопросы практики правоведы стали регулярно обращаться к вновь найденным древним памятникам и рукописям текстов римского права — главным обра­зом к собраниям императорских конституций (по варварским пере­работкам, по сокращенным византийским сборникам Юстинианового Свода). Древние тексты объясняли, интерпретировали — наибо­лее известной была школа интерпретации университета в г. Павии. Руководства для нотариусов (самые известные написаны в Павии и Вероне) уже прямо воспроизводили многие правила римского права. К древним текстам стали прибегать во всех сомнительных или спор­ных случаях: «Древние говорили, что когда закон не содержит пред­писания относительно известных казусов, то последние должны рас­сматриваться согласно с римским правом, которое является всеоб­щим».

Чисто римская по своим традициям, сложилась школа практиче­ской и теоретической юриспруденции в Равенне. Однако самой из­вестной стала школа Болонского университета.

В конце XI в. в Болонье был основан университет — один из первых в средневековой Европе. Здесь возникла собственная традиция преподавания и изучения римского права, оказавшая большое влияние на теоретическую и практическую юриспруденцию в других странах. Одним из первых профессоров был Пепо (последняя четверть XI в.). В 1076 г. его даже приглашали для участия в судеб­ном деле по иску местной герцогини, которое было решено с использованием римских «Дигест». Это было одно из самых первых известных судебных решений средневековья, где римское право было пря­мо использовано как действующее. Подлинным основателем новой школы стал Ирнерий (конец XI — начало XII в.). Он начал регу­лярное преподавание римского права с использованием вновь най­денных древних памятников, в том числе Свода Юстиниана. При объяснении древних правил Ирнерий комментировал тексты, пытаясь суммировать содержание разных правил, и излагал выводы в ви­де кратких замечаний на полях рукописей. Этот метод был воспринят его учениками. И по нему вся школа впоследствии получила на­звание глоссаторов (от glossa — замечания на полях).

Глоссаторы занялись скрупулезным изучением древних текстов: в их представлениях, рукописные свидетельства не могли быть ни­чем опровергнуты, кроме самих же текстов. Стремясь к непротиво­речивости, они комбинировали разные тексты разных древних авторов и памятников, создавая собственные краткие определения и выводы. Большое значение имел общий схоластический метод — сравнение всех текстов вместе. В анализе этих текстов, их подразделении на основные и второстепенные понятия глоссаторы достигли высокого формального мастерства. Свои наблюдения по­следователи школы излагали в виде особых сумм (предваритель­ного истолкования части Юстинианового Свода) или сокращений — сборников юридических правил для конкретного случая.

Большую известность приобрели четверо учеников и последова­телей Ирнерия — «четверка докторов»: Булгар, Мартин, Якоб и Гуго (середина XII в.). Они не только занимались преподаванием, ной в качестве консультантов императора Священной Римской империи оказали влияние на решение многих практических и политических вопросов, использовав опыт римского права. Взгляды их несколько различались. Так, Мартин в своих высказываниях и трудах подчер­кивал значение правовой справедливости и доброй воли, с позиций которых, по его мнению, следовало трактовать и древние тексты. Другой из глоссаторов, Булгар отстаивал идею «строгого права»: в науке и тем более в практике не должно быть места для истолкова­ния законов, дух и буква древнего текста должны соблюдаться неу­коснительно.

Наивысшего расцвета и распространения Болонская школа до­стигла в первой трети XIII в. При профессоре Азо число учащихся праву достигало 10 тыс. (он даже читал лекции на площади). Совместно с одним из старших коллег Азо составил переработанный свод правил из римских конституций — Summae, — который стал важнейшим трудом нового правоведения. Выводы и наблюдения школы, итоги анализа римских текстов были изложены в «Полной _глоссе» (Glossa Omnia) последнего из знаменитых глоссаторов Аккурсия (около 1250 г.). Этот труд стал основой для юридической практики на несколько столетий.

Влияние трудов глоссаторов не ограничилось Италией. Во второй половине XII в. в Южной Франции были составлены собственные руководства для изучения и применения римского права в духе Ирнерия. Несмотря на то что папа римский запретил в 1220 г. препо­давание римского права в Парижском университете (чтобы не было сомнений в единственной ценности церковного права), в правление Людовика IX использование римского права в практике возроди­лось. Особый свод «Книга правосудия и тяжб» почти на 2/3 состоял из цитат римских источников. Для Франции римское право оказалось особенно важным, так как только оно могло проти­востоять разрозненным местным обычаям. Идеи глоссаторов про­никли даже в далекую Англию. В XII в. профессор Вакарий составил «Книгу для бедных студентов», по которой они должны были изучать римское право по сокращенной методе. Вакарий исповедо­вал воззрения Булгара, считая, что только законодатель может ис­толковывать закон и интерпретировать его.

Рекомендации глоссаторов ограничивались тем, что было написано по тому или другому вопросу в «Дигестах». Но там многое было устарелым и несоответствующим времени. Древнее право входило в противоречие с новым королевским законодательством. Это вызыва­ло сомнения в безусловной ценности древних правил. Выход был найден следующим поколением правоведов, сделавшим из римского права своего рода общую правовую науку.

Комментаторы (постглоссаторы)

В конце XIII в. на смену глоссаторам и их методу пришли т. н. комментаторы, или постглоссаторы. Родоначальником и теоретиком нового направления позднее стали считать испанского философа Раймунда Луллия (1234 — 1315). Луллий сделал попыт­ку поставить на службу практической юриспруденции, нуждавшей­ся в многочисленных конкретных рекомендациях, новейшие тогда методы испанской (и арабской) философии, в частности «особое ис­кусство, посредством которого можно с разумной необходимостью вывести из общих понятий всякие истины». Он составил несколько общих сочинений по новой философии права, где обосновывал мысль о том, что любые частные положения права могут и должны быть изобретены при помощи непререкаемых «всеобщих принци­пов».

Постглоссаторы довели до совершенства схоластический Метод. С помощью чисто логических категорий они проводили анализ уже не столько древних текстов, сколько правовых принципов и институтов. Нередко эти принципы и институты были Предполагаемыми (отсутствовавшими в источниках классического римского права). Таким путем были введены общие понятия собственности, обязательства, держания, кото­рых не знало древнее право. Комментаторы ввели в юридическую теорию и практику очень существенное понятие о юридиче­ском лице (persona fictiva — фиктивное лицо), с помощью ко­торого стали разрешаться практически очень сложные вопросы вза­имных требований людей и учреждений, государства, церкви. Особенно важным оказалось новшество, внедренное в классическое по­нятие о собственности: разделение на «прямое господство» (dominium directum) и «полезное обладание» (dominium ulile). С его помощью реалии иерархической земельной собственности феодаль­ного типа оказались включенными в общую систему других норм традиционного римского вещного права.

Другим новым приобретением школы постглоссаторов стало без­условное признание первенства принципов естест­венного права. Вырабатывая общие понятия права, постглоссаторы одновременно смотрели на них как на универсальные, абсолютные по содержанию и по значению: в таких общих понятиях заключены вечные и неизменные требования права и естественной справедливости. А любые нормы позитивного права (зафиксирован­ного источниками и древними текстами) должны сверяться с безус­ловными заповедями естественного, должны трактоваться в его ду­хе. Согласно одному из правил «юридического искусства» Р. Луллия, «позитивное право должно быть сведено к праву естественному и с ним соответственно». Тем самым постглоссаторы стали активно приспосабливать римское право к потребностям своего времени. И это приспособление было особенно влиятельно и важно, так как постглоссаторы не оставались только профессорами либо теоретика­ми, они привлекались в качестве консультантов в судах.

Одним из самых знаменитых комментаторов был итальянский профессор Бартоло де Сассоферрато (XIV в.). Ему принадлежит обобщающий труд по комментированию с новых позиций всего Юстинианова Свода. Его идеям, в частности, обязан один из важней­ших принципов европейского обязательственного права, согласно которому содержание соглашения определяется не столько формаль­ными требованиями к сделке, но законами места исполнения, пла­тежа и т. д. Это значительно упростило денежные и другие взыска­ния, заставило внимательнее относиться к местным узаконениям и судебным порядкам. Другим известнейшим из постглоссаторов был профессор Балдус де Убалдис (XIV в.), ученик Бартоло и один из видных судей в городах Северной Италии.

Римское право на пороге Нового времени

К началу XVI в. старые приемы и методы школ глоссаторов и комментаторов потеряли общественные симпатии. Эпоха Возрождения принесла с собою новое, историческое и гуманистическое отношение к античной культуре, а вместе с этим — и к значимости римского права для современных нужд. Кроме того, в большинстве стран Запада к этому времени сформировалось собст­венное разветвленное королевское законодательство, собственные, пусть и уступающие римскому с точки зрения юридической техни­ки, правовые системы. Судейский произвол, прикрываемый ссылка­ми на «разумную справедливость» в пренебрежение законов, стал вызывать общественное осуждение и оппозицию властей.

Еще одной особенностью и одновременно изъяном применения римского права в Европе было то, что глоссаторы своими трудами заслонили подлинное классическое право. Содержание глосс признавалось чуть ли не за Священное писание юриспруденции, заключе­ние глоссатора признавалось важнее текста. А любая критика раз­бивалась о вопрос: не думаешь ли ты, что глосса не знала текста или не умела его анализировать так же хорошо? Авторитет глосса­торов подменил собою авторитет римского права. То, что не было в свое время зафиксировано в глоссах, объявлялось несуществующим и недействующим.

Последователи гуманистического направления стали относиться к римскому праву по-другому. Свод Юстиниана они начали анали­зировать исторически и филологически. Старые тексты стали очи­щаться от искажений, в римском праве увидели развитие: правила эпохи Цицерона и Цезаря были совсем не такими, как во времена Юстиниана. Отношение к римскому праву как к писа­ному разуму было поколеблено; оно осталось классическим образцом. Новая форма изучения римского права получила назва­ние «галльского метода», и наиболее видными представителями гу­манистической школы стали французы Я. Куяций (XVI в.) и Я. Готофред (XVII в.). Куяций был первым, кто исторически трактовал памятники римского права, показал историческую обусловленность многих древних институтов. Готофред составил непревзойденные по мастерству систематизации книги по Кодексу Феодосия, впервые опубликовал по найденным им рукописям полный текст Юстинианова Свода. С этого времени римское право стало составной частью новой юридической науки.

Особое развитие получила рецепция римского права в Голлан­дии. Здесь сложилась так называемая элегантная школа теоретиче­ской и практической юриспруденции (XVII в.). Через голландскую практику правила римского права повлияли на формирование права в Новом Свете, особенно — на морское, международное право.

Наибольшее практическое применение римское право получило в Германии (Священной Римской империи). С конца XIV — начала XV в. профессора и доктора права в Германии стали обязательными членами имперских судов. Их заключения играли роль руководяще­го источника права при вынесении решений. Приоритет применения Римского права поддерживала императорская власть: единое рим­ское право было оружием в борьбе с местным правовым партикуляризмом. При проведении общеимперской судебной реформы 1495 - 1530 гг. было специально оговорено, что римское право имеет пря­мую и вышестоящую силу в новых судах («Кто ссылается на римское право, имеет основательный иск»); собственное германское право в случае коллизий должно было уступать место римскому как jus commune (общему праву). Такое прямое использование римского права в качестве общегосударственного получило название нового применения (Usus modernus Pandectarum). В дальнейшем на его основе сложилась знаменитая научная школа пандектного права, повлиявшая на формирование всего нового германского права — вплоть до XX в.

Широкое и преимущественное использование римского права в противовес местным обычаям и кодификациям вызывало и недо­вольство — особенно со стороны дворянства (привилегии которого не находили соответствия в правилах римского). Так, рыцарство Ба­варии в 1497 г. подало в райхстаг прошение, где говорилось: «Совер­шаются многие противные нашим обычаям отсюда обманы, ошибки и затруднения... некоторые из наших профессоров права не знают наших нравов, а некоторые, если и знают, не желают придавать на­шим обычаям значения». Неоднократно, в XVI в. земские ландтаги выдвигали требования судить по местным обычаям, а не в соответ­ствии с римским правом. Поклонение уступило место критике, а за­тем и язвительному отношению к римскому праву как собранию схоластических приемов и оторванности от жизни.

Римское право в рецепированном виде стало важнейшим первона­чальным источником формирования новых национальных систем права в Западной Европе. Но оно же явилось причиной значительных деформаций этих систем, с самого начала находившихся под мощным влиянием древней юридической системы — высокой по технике, но принадлежавшей другому обществу и почти другой цивилизации.

§ 35. Формирование судебно-правовой системы Англии

Становление юстиции «общего права»

После нормандского завоевания середины XI в. в Англии сохранились судебные порядки и обычаи англосаксон­ских времен. Влияние новой монархии было еще слабым, чтобы подчинить себе и переустроить юстицию разных областей страны. Для хотя бы некоторой степени единообразия Вильгельм Завоева­тель предписал придерживаться «хороших и испытанных законов Эдуарда Исповедника».

Суд вершился в собраниях сотен и графств под председательст­вом шерифов и вице-графов на основании местных обычаев. Судьями выступали исключительно свободные землевладельцы. Сохраниись и вотчинные (манориальные) суды в отношении вассалов и зависимого населения. Основные судебные обычаи остались от англосаксонских времен: вызов на суд, личное обвинение, соприсяжничество, испытание в виде ордалий, поручительство соседей или клана, объявление преступника изгоем и «вне закона». Правовым новшест­вом норманнов стал обычай решать дела судебным поедин­ком — своеобразной, полуспортивной схваткой тяжущихся с ис­пользованием примитивного вооружения (щита, палки и т. п.). В отношении движимых имуществ также полностью были сохранены правила англосаксонского права. Дела о землях регулировались впредь по нормандским обычаям (с именем Вильгельма, еще в быт­ность его герцогом Нормандским, связывается одна из самых ранних записей феодального права). Дела семейные подлежали праву и юрисдикции церкви.

На протяжении второй половины XI — первой половины XII в. сложилась новая королевская юстиция. Первоначально ее деятель­ность ограничивалась узким кругом дел, непосредственно касавших­ся короны или споров между крупными вассалами. Со временем ко­ролевская юстиция усилила вмешательство и в другие категории дел, в особенности связанные с земельными спорами и со статусом держателей земельных прав — сначала в виде единичных прика­зов о защите права, потом все более систематически. Па­раллельно сокращались судебные полномочия шерифов и значение земских судов.