Он становится подавленным, когда от него скрывают правила игры

Рассказ человека, находящегося в тоне апатии, об идеале или о том, как прекрасен мир, выглядел бы не совсем правдоподобным и вызвал бы у партнера по коммуникации разве что чувство сострадания.

Любое следствие лучше никакого. Игрок хочет видеть следствия своих действий. Деятель искусства, покоривший публику, узнает об этом по количеству аплодисментов. Он может наблюдать за произведенным им эффектом на определенном количественном уровне, узнавая, таким образом, хороший он или плохой. Если в него летят помидоры и тухлые яйца — очевидно, коммуникация была плохой. Плохо или хорошо, но он произвел воздействие. Хуже было бы, если бы публика его совсем не замечала, если бы она проигнорировала его коммуникацию.

Чем ниже мы опускаемся по шкале тонов, тем большее воздействие на нас может оказывать физическая вселенная.

Существо поселилось в теле человека. Оно надеется, что там с ним ничего не произойдет. Мы ведь видим только тело, а не его самого. Тело представляет собой барьер для коммуникации. Входящая коммуникация как бы фильтруется телом. Если она слишком сложна и неприятна, то можно спастись потерей сознания.

С другой стороны, что мы можем изменить? Мы живем в созданных нами границах. Наше тело становится все более подвержено болезням, браки распадаются все чаще, и многие из нас пока не в состоянии осознать последствия того, что мы натворили при обращении с Землей.

Мы можем придумать себе оправдание, сказав, что все это — дело рук нашего правительства. Мы предоставили ему власть и выбрали его для того, чтобы не думать о подобных вещах. Мы перекладываем свою личную ответственность на различные инстанции с надеждой, что они будут действовать в наших интересах. Но так ли это в действительности? Да, у нас демократия, но решает ли это все наши проблемы? Говорят: “вся власть народу”. А что в результате? Если народ не желает использовать эту власть, ее забирают другие.

Мы находимся в таком положении, когда имеем незначительный выбор партий среди теневых правительств. Собственное правительство уже не такое, каким мы его выбирали — посмотрите на США. Мы спрашиваем себя, как могло случиться, что мы задолжали десятки миллиардов? Кому принадлежит наша страна? В состоянии ли правительство, правящее страной, но больше не принадлежащее ей, действовать на благо народа, или оно действует лишь по указанию кредиторов? Кому мы принадлежим? Предыдущая глава ясно показывает, что к этому вопросу нужно относиться очень серьезно.

Какие уроки можно извлечь из всего сказанного выше? Надо смотреть на вещи прямо, не боясь увидеть их такими, каковы они есть. Нельзя решить проблемы, если постоянно убегать от них. Не нужно винить кого-то в собственных бедах и неудачах. Гораздо эффективнее будет принять на себя ответственность за происходящее.

С повышением уровня сложности игры все труднее становится определить, произвела ли причина желаемое следствие. Каким образом я могу понять, вызвал ли я воздействие? В теннисе это довольно легко установить. Я ударяю по мячу, мой соперник может его принять или нет. Чем сложнее для него становится принятие мяча, тем сильнее воздействие, которое я произвел.

Но что произойдет тогда, когда я не смогу с такой легкостью установить, добился ли я нужного следствия? Если расстояние между мной и моим партнером по коммуникации будет больше, чем я могу обозреть? А если я должен буду преодолеть еще и барьеры?

Что ему тогда делать? Он увеличивает усилия и делает свою коммуникацию более мощной. Великие певцы, например Карузо, ни разу, наверное, не пользовались микрофоном, чтобы охватить зрителей в последних рядах. Они знали, что творят эффект. Они осуществляли коммуникацию на более высоком эстетическом уровне. А как это выглядит сегодня? Сцены забиты различными вспомогательными электронными средствами. В усилия по оказанию определенного эффекта на публику все чаще подключается физика. Можно задаться вопросом, действительно ли подобный вид представлений все больше заменяет качество собственной коммуникации? Вспомогательных средств — микрофонов, усилителей, лазеров, прожекторов и т.д. — становится ровно настолько больше, насколько уменьшается собственное воздействие артиста на публику.

Рассмотрим еще один аспект. Существуют передающая и принимающая стороны. На каком уровне должен осуществлять коммуникацию человек — певец или художник — чтобы вызвать определенный эффект у своей публики? Какие эмоции переполняют публику? Певец это знает. Своими эмоциями он может управлять публикой. Если он исполняет печальные мелодии, публика становится меланхоличной, если исполняет подвижные песни, публика воодушевляется.

На каком эмоциональном уровне находится наше общество? На каком уровне с нами осуществляют коммуникацию, когда мы смотрим новости по телевидению? Войны, преступность, убийства, катастрофы, секс. Эта коммуникация по самой своей природе создает массовое воздействие. Но каково следствие такого воздействия? Что чувствует в данном случае человек? Она приводит к появлению чувства страха, она заставляет всегда помнить о том, что жизнь весьма опасна. Как вы думаете, поднимается ли эмоциональный уровень от подобной коммуникации или опускается еще ниже?

Знакомо ли вам чувство: вы возвращаетесь домой после приятно проведенного вечера с друзьями или после просмотра эстетичного фильма, включаете приемник, слушаете новости — и...? Что происходит с положительными чувствами, мечтами, идеями? Не правда ли, вы очень быстро опускаетесь “на грешную землю”. Какая там главная новость — поджог лагеря для беженцев или новые ужасы войны в Югославии? Вывод один: жизнь опасна, и только сильное правительство может защитить нас!

Что происходит в такие моменты с вашей инициативой, с вашим отношением к политике, с вашим желанием изменить этот мир? Многие люди инстинктивно создают коммуникационные барьеры. Они не желают больше слышать этот вздор. Они уходят от подобных сообщений. Они не представляют, каким образом могут улучшить жизнь за пределами своих четырех стен.

Для кого принимается большинство законов? Для людей, которые сохранили этические установки и придерживаются их вне зависимости от того, существует ли подобный закон или нет?

Мы живем в обществе, которое сосредотачивает основное внимание на отрицательном. А каков результат? Стало ли отрицательного меньше? Было бы хорошо, если бы усилия правительства, направленные на борьбу с преступностью, сократили бы число преступлений. Но происходит ли это в действительности? Очевидно, нет. Методы профилактики становятся все сложней и распространяются на все большую часть населения. Мы читаем о “прослушивании” населения, о мощных компьютерных базах данных с информацией о каждом жителе страны. Идеи о “необходимости введения чрезвычайных мер”, чтобы подавить левые и правые радикальные группировки или организованную преступность, открывают двери для подавления всего населения. И это делается под предлогом защиты народа от преступных элементов.

Мы создаем свою жизнь путем передачи “единиц восхищения”. Единицами восхищения могут быть деньги, бюллетень для голосования. При помощи денег оплачиваются средства массовой информации, которые предоставляют нам информационные сценарии. Мы платим за этот ужас. А что с правительством? Мы выбираем его. Таким образом, власть уходит от народа. Глупость ли это, апатия или незнание?

Чего пытался достичь Хаббард при помощи саентологии? С учетом всех динамик он пытался изолировать то, что подавляет людей. Он пытался отфильтровать все мешающие факторы и разработать технику, способствующую улучшению уровня жизни во всех областях жизнедеятельности. В результате он превратился в “persona nоn grata” — нежелательную личность.

Что может подавлять человека?

Его могут подавлять его собственный образ жизни или неправильно выбранные цели. Он может быть подавлен своим “разумом”. Он может подавить себя своей “кармой”.