double arrow

Наиболее важная медитация на планете Земля

Ехала я в Хвалынск за одним-единственным материалом – о Валентине Ивановне Бородиной, директоре художественно-мемориального музея К.С. Петрова-Водкина (он включает городскую картинную галерею и собственно дом художника), основательнице дома-музея Петрова-Водкина, настоящего энциклопедиста по своим познаниям, уникальной памяти и блистательной способности просвещать всякого, кто только с ней познакомится. Но такой уж это город, что в нём я встретила множество других интересных людей, и статья моя выросла в цикл «Хвалынские письма». А теперь о Бородиной.

В Валентину Ивановну я влюбилась давно, лишь только услышала её зычный глубокий голос, увидела её высокую статную фигуру, красивое породистое лицо с точёным «римским профилем». Энергетика и обаяние её безграничны. Говорит так, что заставит слушать любого. А устные рассказы – о городе ли, о природе ли местной, о любимых художниках – прямо просятся отдельным блоком на телевидение, как мемуары известного литературоведа Ираклия Андроникова. Один из её рассказов постараюсь повторить. Хотя при переносе на бумагу половина эффекта пропадает: уходит характерный голос Валентины, её мощный «хвалынский» напор.

Откуда есть пошёл дом Петрова-Водкина
в Хвалынске

– Это было осуществление давней мечты музейщиков, в том числе директора краеведческого музея Фёдора Григорьевича Пичиенко, нашего знаменитого краеведа. Дочь художника Елена Кузьминична написала письмо Горбачёву. И тот откликнулся...

Музей Петрова-Водкина тогда ещё не был отделён от краеведческого музея. Я была сотрудницей художественного отдела. Власти выкупили дом Петрова-Водкина, приобретённый им для родителей на гонорар от большого столичного заказа. Но когда мы вошли в дом, увидели, что он полностью перестроен. Нам пришлось не только квартиры жильцам покупать – они потребовали денежную компенсацию, поскольку у них тут были какие-то постройки, участки. И все деньги, которые нам выделили, пошли на отселение жильцов. На восстановление дома средств уже не хватило. Поэтому восстанавливали мы его 5 лет на голом энтузиазме и на те мизерные деньги, которые получали.

Павла Пестравского назначили директором музея, а я занималась созданием экспозиции. Мы решили тогда с Павлом, что раз делали этот дом дяди Коли и дяди Вани – хвалынские мастера, столяры и плотники, зачем же мы будем ещё кого-то искать? Те же дяди Вани и дяди Коли за небольшие суммы дом восстановят. Павел работал вместе с ними. Делали перегородки, крыльцо, мастерили по старым фотографиям ворота и калитки. Резьба уже слетела, но остался на досках след от той резьбы. Павел прикладывал копировальную бумагу, всё это обводили лобзиком, потом вырезали узоры – от старинных не отличишь!

Пришёл Дмитрий Хохлачёв (речной капитан в отставке), бесплатно сделал новое парадное крыльцо. Бывший агроном Валерий Лавров посадил в музейном дворе виноград и разбил цветочные клумбы. Печи были сломаны. А у Петрова-Водкина было целых три печи. Русская печь, угловая, изразцовая. В 95-м году уже было трудно найти печника хорошего – это же умирающая профессия. Нашли мы последнего – 80-летнего старика Монахова, которого уговорили печь восстановить (он всячески отказывался). Мы клялись, что всё сами будем делать: глину месить, кирпичи таскать. Пусть только показывает. Сделали общими усилиями!

Нам помогло и то, что была ещё жива Елена Кузьминична Петрова-Водкина, в детстве она к бабушке приезжала. И была Елена Александровна Кроткина, дочь того самого Саши, двоюродного брата художника, что изображён на знаменитом красном коне на его картине. Детство Лены Кроткиной прошло в этом доме. Она уже была старенькая, жила в Ульяновской области, пригласили и её. Вот две Лены нам всё и рассказали: что где стояло, какая была планировка. Сохранились в БТИ планы дома.

Мебель в комнатах раньше была нестильная, сделанная кустарями нашими местными. Мы нашли типологическую, по образу и подобию. Но две вещи у нас мемориальные – стол и буфет. Интересно, как они к нам попали. Пришли местные жители Морозовы и сказали, что продают буфет из столовой Петрова-Водкина. Не очень мы им поверили, но купили, поскольку сумму они просили небольшую. Держали тот буфет в фондах краеведческого музея. Приехали дочь художника и другая Елена, посмотрели и сказали, что да, вроде, из нашего дома. Елена Александровна говорила более убеждённо. Когда мы стали делать там ремонт, то увидели, что буфет даже не трогали, когда красили пол. И слой краски вокруг абсолютно повторяет формы нашего буфета.

Дом мы так и не отремонтировали до конца, что-то там не докрасили, потому что из администрации позвонили и сказали, что к 5 ноября – дню рождения Петрова-Водкина – он должен быть готов. Мы хотели восстановить летнюю кухню, сарай, погреб, хотя бы перебрать их – в чём душа держалась! Нам сказали: сделаете потом, но «потом» у нас обычно никогда не наступает. И в доме одну печь не восстановили, есть и ещё к чему придраться…

Елена Кроткина привезла нам фотографии дореволюционного интерьера дома. Ориентируясь по ним да по автобиографическим повестям Кузьмы Сергеевича, стали мы сажать комнатные растения. Они раньше были в центре зала, очень много – прямо тропический сад! Я даже удивляюсь, где он там разворачивался со своим мольбертом? У них и агава росла, и пальмы всевозможные, и лимон. Мы не могли, конечно, отдать столько места растениям – экспозицию надо было где-то развернуть. Но всё же набрали много экзотических растений – из домов хвалынцев. Опять же земляки помогли.

Открылись мы раньше Дома Павла Кузнецова и музея-усадьбы Борисова-Мусатова. Там работали фирмы, что обошлось в кругленькие суммы. И всё равно получился новодел. Никто не стал восстанавливать резьбу, хотя тогдашний директор Дома Кузнецова сохранил все образцы. А у нас действительно получился его дом – «Козьмы». Правда, перегородки сделаны уже сейчас, ворота, кое-какая резьба, арку восстановили. Но если свежевыструганные доски сначала как-то выделялись на фоне дома, теперь они все сравнялись. А как обои приходилось отдирать – чуть ли не бритвой! Павел с большим трудом соскабливал бумагу с досок. Вообще физического труда очень много вложено. У Павла руки золотые…

– Вы тоже там скоблили? Не поверю, что нет, – вставляю словцо в бурный, экспрессивный монолог директора.

– Я в основном росписи расчищала. – Валентина Ивановна указывает на стены картинной галереи.

Расчисток здесь действительно много, в каждой комнате, почитай. Работа эта тоже очень тяжёлая.

– Сейчас я уже на такие подвиги не способна – висеть с поднятыми руками!

«Прижатая к стене», Валентина Ивановна вспоминает наконец и о своей «лепте». Открытие Дома Петрова-Водкина. Двухнедельный аврал 1995 года. До изнеможения писали от руки этикетки, наклеивали что-то на паспарту, рамки оформляли. Денно и нощно! Но точно к сроку сделали экспозицию, и продержалась она 10 лет. Потом её просто немного видоизменили. На 14 с половиной тысяч местных жителей приходится 6 тысяч посещений Дома-музея в год. Цифра просто фантастическая. И как Хвалынск жил раньше без своего главного музея?!

Рыба-кит

В это трудно поверить, но по первой профессии Бородина инженер, окончила ульяновский институт, работала на закрытом заводе три года. В Хвалынск привела её любовь к математике, взращенная замечательным школьным учителем Василием Степановичем Проценко. Бородина была лучшей его ученицей. Не знала она, поступая в вуз, что физики в её учёбе и работе будет гораздо больше, чем математики.

– Я всегда мечтала заниматься искусством, но я же из рабоче-крестьянской семьи, – говорит Валентина Ивановна, – и даже не подозревала, что есть такая профессия – искусствовед.

Кто ж не знает, что все случайности в жизни – это хорошо организованные закономерности? В Валино общежитие приезжает девушка. Валентина видит у неё справочник для поступающих в вузы. Полистав его из любопытства, обнаруживает, что в Ленинграде есть институт им. Репина, а в нём факультет теории и истории искусства. Искусствоведов готовил ещё Институт Сурикова в Москве. Всё, выбор тогда был небогатым (это сейчас культурологию и искусствознание преподают повсеместно). И вот человек с хорошим образованием, престижной работой и приличным окладом начинает жизнь с чистого листа.

Путь её в искусство не был фанфарно-лёгким. Три раза поступала Валентина на заветный факультет среди более «нахватанной» публики. Помогло, видимо, то, что она была землячкой великого Петрова-Водкина. К тому времени Бородина перешла работать в Хвалынский краеведческий музей, под начало главного патриота города Пичиенко. Он знал о Хвалынске всё. Его богатую бурную историю, уникальную древнюю географию, его удивительно талантливых людей. Цепкая память молодой сотрудницы, несомненные эрудиция, красноречие и обаяние обратили на себя внимание «шефа». Первый краевед города стал исподволь готовить себе замену. Она и вправду многому научилась у своего выдающегося учителя за шесть с половиной лет совместной работы. Самым большим испытанием для Вали стала публичная лекция, прочитанная в присутствии Пичиенко. Фёдор Григорьевич не преминул усесться в первый ряд! Но «благословление» лучшей ученице дал.

В Хвалынске эпохи «после Пичиенко»Бородина – краевед номер один. Так живо и образно, как рассказывает она об этой диковинной земле в обзорных экскурсиях, не расскажет, пожалуй, никто (имела удовольствие слушать). А пишет как говорит, если не лучше. Однако живопись, изобразительное искусство интересны ей больше «общеисторических» тенденций. Создала музей Петрова-Водкина, возглавила его. Правда, Бородина сумела не только взять у Учителя знания, но и усвоить его глубокое чувство историзма. То, чем наделены не все даже профессиональные историки.

– Музей научил меня символически мыслить. Символически – потому что и ваза, и картина, и прялка – это символы времени. За ними видишь целую эпоху. Как из хаоса, из отдельных предметов создаётся космос жизни. Размышляя целостно, начинаешь понимать, что жизнь человека – лишь метка на определённом отрезке времени. Для экспозиции ведь тоже создаёшь свой космос: когда отбираешь картины на выставку, понимаешь, что из двух тысяч картин фонда лишь 150–180 составят экспозицию.

Математика тоже очень пригодилась новому директору музея. Валентина Ивановна любит утверждать, что Хвалынск – это целый отдельный мир. И делает это доказательно. Кузьма Водкин хорошо понял устройство маленькой Вселенной по имени Земля. Не случайно покатые, сферичные Хвалынские горы просматриваются (или угадываются) во всех его пейзажах.

Раньше был у хвалынцев остров Сосновый, который замыкал для них мироздание. Хвалынский мир напоминал полую вогнутую чашу. Остров густыми лесами и горы волнистыми линиями со всех сторон укрывали Хлыновск (так назвал свою автобиографическую книгу Петров-Водкин) от остального света. Гора «Четырнадцать братьев» – название поистине эпическое, как и многие другие здесь. А чудо-юдо кит, который в сказке Ершова был густо «населён» и засажен деревнями, садами, огородами, – чем не сказочный прообраз острова Сосновый? Так, по крайней мере, казалось маленькой Вале: «...будто про наш остров сказка написана и про всех нас».

Мёртвая зыбь чудовищно широкого водохранилища поглотила остров. И родовой дом Петровых-Водкиных тоже. Все хвалынцы по этому поводу возмущаются или сокрушаются – каждый на свой лад. И только Валентина Ивановна сумела объяснить мне, что такое был для жителей её городка этот небольшой хвойный остров. Поистине центром мироздания.

Снежное утро

– Для кого-то мирок, а для меня мир, – тут же подсказывает ей щедрая на цитаты память новый афоризм. – Наш «рай» учит целостному видению мира. Ведь все дороги наши, вы только приглядитесь, ведут к небу. Да я и сама живу на горе. Здесь уже нет домов, машин – только лошади. Город я вижу сверху – и также от общего иду к частному. Обычно же наоборот бывает. Я вообще не люблю большие города. Не люблю высокомерный Петербург: мне не хватает там воздуха, тесно. Мало простора и в Саратове. И я успокаиваюсь только тогда, когда дорога поворачивает с трассы к нашим горам. Считай, дома уже…

Директор с фамилией могучего автора «Богатырской симфонии» иронически рассуждает о хилых ростках цивилизации – анемичных горожанах. Те даже не могут расчистить свой двор от «внезапного» снега и ноют о плохих дворниках. «Да возьми ты лопату и почисти снег! Как чищу я его каждое утро, чтобы проложить путь на работу». Валентина Бородина одна живёт в частном доме, где есть всё для нормальной, здоровой жизни: изба, сарай, банька, огород, сад с краснощёкими хвалынскими яблоками. А в доме – картины и компьютер, единственный привет из нашего технического века. Это дань необходимости: обширна её переписка с другими музеями, с друзьями-художниками, с родственниками Петрова-Водкина; многочисленны статьи на сайте Радищевского музея, в журналах. Она набирает их уже ночью, после бесконечного рабочего дня в собственном музее.

Я попробовала с ходу встретиться там с директором. Не вышло: каждые пять минут исправно являлись покупатели – посоветоваться, какие картины купить для подарка; родственники художника – обсудить мемориальную выставку, фотожурналист – пожаловаться на судьбу и получить денежное вспомоществование от сердобольной Валентины Ивановны. Решался острый вопрос об увольнении одной сотрудницы и поиске другой.

– В музее, особенно провинциальном, нельзя отсидеться. Слишком многое нужно уметь делать. Связно писать, хорошо говорить, работать не «от сих до сих». Согласна, требования несколько завышены. Но прежде всего я их предъявляю к себе. И людей надо уметь принять. Особенно художников. Пока к нам ходят художники, музей жив.

…и на трёх китах

Бородина объясняла на свой лад кадровые проблемы, а я записывала в блокнот её афоризмы, один за другим. И про художников, и что музей учит символически мыслить, и что настоящее искусство – это духовный путь. Хвалынск с его скрытой энергетикой позволяет, словно на трёх китах (Земля, Талант, Вера), строить вселенную духа и собственной души.

В кабинете Бородиной висит шарж на неё самоё: оса-много­станочница, с авторучкой и кочергой, мастерком и книжкой в лапках. Сравнение, по-моему, не совсем точное: скорее, Валя – пчела, неугомонная труженица-подвижница. Сохранила музей в самые трудные, 90-е годы, подняла его до статуса федерального (филиал Радищевского), открыла землякам и литературный талант великого художника, сумела показать мировой масштаб его творчества (странно теперь это слышать, но одно время Петров-Водкин как живописец «не котировался»), наладила переписку с его дочерью, получив от семьи в дар музею рояль, посмертную маску, палитру, фотографии, произведения отца (оригинал картины «Семья командира», копию автопортрета художника, волжские этюды, поздние рисунки).

Как пишут о директоре музея, «каждые пять лет она взваливает на свои крепкие плечи все тяготы подготовки и проведения научных конференций о творчестве художника «Искусство как духовный путь». А потом мучительно ищет, кто бы издал доклады участников этих остающихся без внимания широкой общественности важных посиделок».

– Меня Петров-Водкин всю перевернул, – признаётся Валентина Ивановна. – Ещё в юности. Собирала тогда открытки с его репродукциями.

Теперь своими рассказами она переворачивает всех умеющих слушать и желающих услышать. Последнее деяние её вместе с земляками-единомышленниками – сооружение памятника Петрову-Водкину. На улице Ленина нашли они громадный сиреневатый гранит. Есть версия, что ледникового происхождения. Валун общими усилиями прикатили к музею. За небольшую сумму приезжий скульпторПавел Подосинников сделал макет: бронзовый барельеф художника в громаде карельского гранита. По форме валун напоминает нашу область на карте России. Или уж всю Россию разом?

Подобно сфинксу, он тревожил воображение своей загадочностью. Камень находился наполовину в земле, но даже видимая его часть поражали своей необычной окраской и каким-то нездешним величием.

– Нужно было 250 тысяч рублей. Через газету объявили сбор средств, навалились всем миром, – вспоминает Валентина Ивановна свой последний по времени «подвиг Геракла». – В ноябре 2008 года на собранные народные деньги открылся на площади Хвалынска очень красивый, самый первый в Саратовской губернии памятник художнику. Одному из когорты Великих мастеров XX века.

…Так и живёт она здесь, «за горами, за долами». Большая, красивая, страстная и очень независимая. Музей прирос к ней, как панцирь к телу черепахи. Забирает всю её. Или это она срослась с ним до полной неразделимости? И то: живёт она прямо роскошно – со своей «личной» горой, с садом за окном и с Козьмой в сердце.

Валентина Ивановна Бородина не очень давно победила в областном конкурсе музейщиков в номинации «Лучший работник филиала государственного музея». Дали денег. Будет возможность «перебрать» сарай или что-то там докрасить во дворе или в доме Кузьмы. Или что у неё ещё на очереди?

***

Сначала мы хотели проиллюстрировать этот очерк только фотографиями Валентины Ивановны и Дома Кузьмы. Но фотомастер Алексей Леонтьев прислал столько отличных снимков города, окрестностей, художников – лучших друзей Бородиной, хвалынских пленэров, что редакция решила и их включить в журнал. Они органично вплелись в канву рассказа о крае удивительной природы, его истории и людях, таких чистых, щедрых и душевно распахнутых, какие только и могут жить в городе со сказочно-весёлым названием.


волжский архив

Татьяна ЛИСИНА

САРАТОВ
В ВОЕННОЙ ШИНЕЛИ

К 70-летию начала
Великой Отечественной войны

***

Е

сли мы с Вами подойдём к ортопедическому институту на улице Чернышевского (СарНИИТО), то увидим на нём мемориальную доску с лаконичной надписью: «1941–1945 гг. В этом здании в годы Великой Отечественной войны располагался эвакогоспиталь 995». Что же скрывается за этими словами?

Эвакогоспиталь был создан буквально в первые дни войны. Руководила им до его расформирования в 1945 году майор медицинской службы Евгения Алексеевна Ковылина, волевая, энергичная женщина, умевшая принимать быстрые и правильные решения в самых сложных ситуациях. Её заместителем (начмедом) и ведущим терапевтом была капитан медицинской службы Валентина Ивановна Баландина (за годы войны они были повышены в званиях и удостоены правительственных наград). Ведущим хирургом госпиталя стал «врач от Бога» (как его называли и коллеги, и раненые) Пётр Тихонович Углов.

Частым гостем был главный консультант эвакогоспиталей Саратовской и Пензенской областей, профессор Сергей Романович Миротворцев. Расскажу о нём одну маленькую историю, которая поможет нам лучше представить этого человека. Однажды, войдя в ординаторскую, Сергей Романович почувствовал подавленное настроение врачей. Оказывается, до прихода профессора говорили о быстром продвижении немцев на восток. Узнав, в чём дело, Сергей Романович засмеялся и сказал: «Это пятая война, участником которой я являюсь, и поверьте моим словам: скоро наступит осень, и наша родная жирная русская грязь затормозит наступление фашистов, а затем ударят наши русские морозы, от которых немцам станет не по себе. Они узнают, почём фунт лиха. А там подоспеет подкрепление с Урала, Сибири и Дальнего Востока. Помяните мои слова: победа будет за нами!»

Эвакогоспиталь 995 стал принимать раненых почти с первых дней своего существования. Самыми тяжёлыми были 1942 и 1943 годы, когда из Сталинграда один за другим приходили волжские пароходы с ранеными. Старожилы помнят, что тогда пассажирский причал (№ 1) находился почти у Князевского взвоза, недалеко от больницы водников и нынешнего ортопедического института. Для транспортировки тяжелораненых госпиталь использовал «полуторки» и подводы на конской тяге. Но многие раненые, пережив бомбёжки и артобстрелы пароходов по пути к Саратову, не дожидаясь очередного рейса машины или подводы, в буквальном смысле слова ползли по Князевскому взвозу по направлению к госпиталю.

***

Все бывшие до этого белоснежными пассажирские пароходы были срочно перекрашены в серый цвет, на их тенты (крыши) были наброшены ветки, чтобы в дневное время их не заметили немецкие бомбардировщики. Но все эти хитрости помогали мало. В 1942 и 1943 годах множество волжских судов погибло от бомб, снарядов и мин.

Чаще всего из Сталинграда к Саратовской пристани подходил пароход «И.А. Гончаров», специально оборудованный под санитарное судно. На его крыше во всю длину и ширину судна был нарисован красный крест (по международным конвенциям санитарные суда и эшелоны не подлежали бомбардировке, но немцы этих правил демонстративно не соблюдали, а иногда бомбили санитарный транспорт с особой жестокостью). Пароходом все военные и первые послевоенные годы командовал капитан Андрей Иванович Белодворцев, который в своих воспоминаниях назовёт маршрут Саратов–Сталинград «огненными рейсами «И.А. Гончарова».

К Саратову приставал и другой пароход – «Композитор Бородин». Он вывозил из Сталинграда раненых в госпитали Горьковской области, но тяжелораненых высаживал в нашем городе (все они тоже «проходили» через эвакогоспиталь № 955). В июле 1942 года окончившая в 1935 году Горьковский медицинский институт Галина Николаева добилась назначения врачом на это судно (раньше ей не разрешали по состоянию здоровья). Она проплавала на нём почти до конца сурового 1942 года, но была высажена в Горьком для сопровождения раненых, а во время последнего рейса немцы разбомбили пароход. Так, благодаря случайному стечению обстоятельств, осталась в живых Галина Евгеньевна Николаева, впоследствии советская писательница, автор очень популярных в своё время романов «Жатва» и «Битва в пути».

И ещё об одном волжском пароходе. На местной линии Саратов–Хвалынск с 1935 года по 1948 год ходил пассажирский пароход «П.И. Баранов» под командованием прославленного речника Ивана Яковлевича Каперина.

В 1942 и 1943 годах во время рейсов Саратов–Хвалынск «П.И. Баранов» неоднократно подвергался немецким бомбёжкам, но И.Я. Каперину каким-то «шестым» чувством удавалось уводить своё любимое судно от падающих рядом с ним в воду бомб.

Поздней осенью 1941 года капитан получил спецзадание: доставить в Куйбышев, где располагалось командование Приволжского военного округа, мобилизованных в Саратовской области бойцов и командиров Красной Армии. При подходе к Куйбышеву резко похолодало и по Волге пошёл лёд, а высаживать воинов Каперину было предписано у причала на реке Самарка. По каким-то соображениям военного начальства высадка на берег будущих фронтовиков была задержана, и когда пароход уже был готов вернуться на зимовку в Саратов, устье Самарки было густо забито льдами. Ледокола, который мог бы помочь «П.И. Баранову» выбраться из «ледового плена», в Самарском затоне не оказалось. Приходилось надеяться только на свои силы. Колёсный пароход не был рассчитан на такие экстремальные манёвры. «Полный вперёд!» – и судно продвигалось на несколько метров в ледяном заторе, после чего тут же «отрабатывало» назад. Затем снова «Полный вперёд!» и т.д. Излишне говорить, что весь этот тяжёлый для всего экипажа день И.Я. Каперин провёл на капитанском мостике и в ходовой рубке, хотя ночью его ждала собственная вахта. Прежде чем выбраться на «большую воду», команде пришлось сменить четыре (!) комплекта деревянных колёсных плиц (лопастей), так как при ударе о лёд они предательски ломались. Как тут было не вспомнить добрым словом механика парохода – потомственного волгаря Александра Васильевича Косцова, который, услышав о предстоящем спецрейсе в Куйбышев, попросил капитана перед выходом из Саратова зайти в затон и «выбить» на Саратовском судоремзаводе изрядное количество запасных плиц.

Волжские суда доставляли в Сталинград воинов, продовольствие, боевую технику и боеприпасы, горючесмазочные материалы для танков, а уходили из горящего города, до отказа забитые ранеными и беженцами. Сталинградская битва шла 200 дней и 200 ночей и явилась решающим сражением Второй мировой войны.

...Заканчивая рассказ о военных буднях экипажей волжских судов, нельзя не вспомнить слова известного советского полководца: «Неизвестно, чем бы закончилась Сталинградская битва, если бы не проявили своё геройство и мужество волжские речники».

Об этом я не так давно услышала в Музее волжского флота, расположенном в здании речного вокзала в Волгограде, с горечью подумав о том, что в нашем городе давно уже нет речного вокзала, а музей речного флота влачит жалкое существование и не доступен для посетителей. Но недавно ситуация неожиданно изменилась к лучшему. За день до Дня Победы, 7 мая 2011 года, на здании бывшего речного вокзала появилась мемориальная доска со следующими словами: «Памяти речников-саратовцев, погибших при защите Сталинграда в годы Великой Отечественной войны 17.07.1942–2.02.1943 гг., ушедших в бессмертие вечной славы!». Под доской на асфальте установлен большой якорь – традиционный символ речного и морского флота.

***

В первые годы войны Саратов подвергался регулярным бомбёжкам. Они происходили вечерами, как правило, в одно и то же время: около 23 часов 20 минут. Видимо, немцы старались этим продемонстрировать свою пунктуальность и постоянство в своих дальнейших действиях. Перед налётами горожане уже ожидали объявления воздушной тревоги по радио: «Граждане! Воздушная тревога! Граждане! Воздушная тревога!» Оповещения звучали из громкоговорителей на улицах и из домашних репродукторов – «чёрных тарелок», имевшихся в каждой квартире. После этого люди спускались в бомбоубежища или в подвалы старых домов.

По тёмному небу скользили лучи прожекторов, в которых иногда можно было безошибочно разглядеть фашистский бомбардировщик. Как только самолёт попадал в луч прожектора – а иногда на нём сходились два, а то и три луча сразу и уже не выпускали его из своего поля, – раздавались «басы» зениток, после чего самолёт уходил назад и, сделав в небе круг, возвращался снова или, к радости смельчаков, наблюдавших за небом, начинал гореть и падал на землю.

Основными «мишенями» бомбардировщиков в Саратове были железнодорожный мост через Волгу, крупные заводы и городская электростанция СарГРЭС. Она находилась совсем рядом с эвакогоспиталем № 955, и однажды поздно вечером во двор госпиталя попала бомба, при падении «зарывшись» в землю. К счастью, она не разорвалась. Сапёры оцепили место падения бомбы и на рассвете обезвредили её.

Это была, наверное, самая тревожная и беспокойная ночь в истории госпиталя. Но и другие дни и ночи 1942 и 1943 годов тоже нельзя назвать спокойными. На одного врача приходилось по нескольку десятков пациентов. А ведь в госпиталь были мобилизованы не только хирурги, но и терапевты, и другие специалисты, которым в первые же недели работы приходилось осваивать навыки перевязки, наложения шин и гипсовых повязок, помогать хирургам в сложных операциях. Тогда понятия «продолжительность рабочего дня» фактически не существовало. Работники госпиталя находились в нём до позднего вечера, а часто оставались и на ночь. Были ли у них минуты отдыха? Конечно, были. Тогда их называли «отдушинами».

Инструктор по лечебной физкультуре Татьяна Птицына в спокойные вечера приглашала в красный уголок сотрудников и, аккомпанируя себе на рояле, напевала им вполголоса лирические песни Александра Вертинского. Дежурные врачи и сёстры иногда при свете керосиновых ламп (так как электричество часто отключалось, а в операционных и перевязочных на экстренный случай стояли всегда заряженные аккумуляторы с автомобильными лампочками) по ночам от руки переписывали стихи, чаще всего Константина Симонова: «Жди меня, и я вернусь…», «Хозяйка дома», «Открытое письмо» и др.

***

В военные годы в Саратовской области работало 77 лечебных учреждений. Среди них был и не совсем обычный госпиталь – для раненых немецких пленных. Однажды в него доставили офицера-лётчика, самолёт которого был подбит в воздухе советской авиацией. Лётчик успел выпрыгнуть из горящей машины с парашютом, но в темноте приземлился крайне неудачно: получил множественные переломы. В бессознательном состоянии его доставили в спецгоспиталь.

По множеству наград на его кителе сотрудники госпиталя поняли, что это не простой пилот, а лётчик-ас. Когда он пришёл в себя, то начал пугливо озираться по сторонам и жестами отказываться от инъекций и прочих медицинских процедур. Переводчик из разговора с раненым выяснил, что всем немцам внушали мысль о том, что их в советском плену либо расстреливают, либо лишают жизни с помощью ядов в госпиталях. Переводчик успокоил пленного и сказал, что в госпитале его будут только лечить.

Когда раненый пошёл на поправку, он обратился к переводчику с такими словами: «У меня большое количество боевых вылетов. Меня считали лучшим лётчиком авиационной части. Я попадал в различные переделки, и мне удавалось успешно выходить из них. Но на этот раз советский лётчик прочно «сел мне на хвост». Никакие ухищрения не помогли мне оторваться от него. Мне бы очень хотелось увидеть этого воздушного виртуоза».

Переводчик передал всё это руководству своего госпиталя, которое решило выполнить такую необычную просьбу пленного офицера. Через несколько дней в палате открылась дверь, и на пороге рядом с переводчиком показалась хрупкая, совсем юная девушка, в накинутом поверх военной формы халате. Немец решил, что его просто разыгрывают. Но когда переводчик сказал, что эта девушка – лётчик из женского авиаполка, то пленный пилот всё понял и сказал, что впервые увидел так близко перед собою живую «ночную ведьму».

***

Для молодого поколения поясним, что Марина Михайловна Раскова – знаменитая советская лётчица, которая в 1938 году вместе с Валентиной Гризодубовой и Полиной Осипенко совершила беспосадочный перелёт Москва–Дальний Восток.

С начала Великой Отечественной войны Герой Советского Союза, кавалер двух орденов Ленина майор М. Раскова командовала авиа­группой по формированию трёх женских авиаполков, а с января 1942 года была командиром женского бомбардировочного авиаполка, лётчиц которого немцы прозвали «ночными ведьмами». Погибла Марина Раскова 4 января 1943 года близ Саратова. Скорее всего, её подвёл указатель высоты, и самолёт в темноте врезался в землю. Похоронена наша знаменитая землячка на Красной площади у Кремлёвской стены.

Ольга Тимофеевна Голубева, бывший штурман женского авиаполка, награждённая двумя орденами Отечественной войны I степени, орденом Красной Звезды и восемнадцатью медалями, вспоминала, как в начале войны в Саратове они с подругой Лидой Лаврентьевой стали медицинскими сёстрами в санитарном поезде. Там они узнали от раненого лётчика, что Марина Раскова формирует женскую авиационную часть. Подругу сразу же отпустили, а Ольгу нет. Но она сбежала, не понимая, что это дезертирство. При ней не было никаких документов, кроме увольнительной, и когда девушка объяснила Марине Михайловне, что просто-напросто сбежала, чтобы попасть в её часть, Раскова, покачав головой, сказала только: «Эх, девчонки, девчонки!» Ольга Тимофеевна на всю жизнь сохранила в памяти интонацию, с которой были произнесены эти слова. Раскова спросила: «Что ты умеешь делать?» – «Электричество хорошо знаю». – «Откуда?» – «По физике было пять». Марина Михайловна предупредила, чтобы Оля о своём побеге никому не говорила, а на все вопросы отвечала, что все документы отдала лично ей.

Уже позже Ольга Тимофеевна поняла, что Раскова спасла ей жизнь: в то время за побег можно было запросто угодить в СМЕРШ.

Так Голубева стала электриком. Как электрик она обслужила 1750 боевых вылетов. Но ей так хотелось летать! Она занимается по учебникам, изучает аэронавигацию и в августе 1943 года экстерном сдаёт экзамены по штурманскому делу. После трёх тренировочных полётов Голубеву посылают штурманом на первое боевое задание. Она сделала 600 боевых вылетов. В её характеристике написано: «Не имела ни одного случая потери ориентировки».

Летали по ночам, от заката до рассвета. Словно карусель: улетает первый самолёт, подходит второй, улетает второй, за ним третий, уходит последний, затем – опять первый. Летом успевали сделать четыре-пять вылетов, а зимой получалось до восьми-десяти. Однажды, когда снаряд попал в двигатель и он загорелся, Ольге Тимофеевне пришлось прыгать с парашютом.

46-й гвардейский орденов Красного Знамени и Суворова авиаполк ночных бомбардировщиков, сформированный Мариной Расковой, прошёл долгий и славный путь. Он участвовал в боевых операциях на Южном фронте. В 1942 году пришлось отступить до Северного Кавказа, а после победы в Сталинградской битве полк перешёл в наступление, освобождал Краснодар, Кубань, Тамань, Севастополь. Затем перелетел на Западный фронт, а потом в составе 2-го Белорусского фронта дошёл почти до Берлина.

После войны Ольга Голубева закончила Московский институт иностранных языков по специальности: «Испанский и английский». Служила в Главном разведывательном управлении Министерства обороны, работала преподавателем в высших военных учебных заведениях. Она оставалась в армии до 1955 года, а затем работала преподавателем в Саратовском юридическом институте. Много писала. Была принята в Союз журналистов. В свет вышло четыре её книги.

Умерла Ольга Тимофеевна в этом году, незадолго до Дня Победы.

Здесь нельзя не вспомнить и о других девушках в военных гимнастёрках – саратовских зенитчицах. Как только доносился едва уловимый шум немецких моторов, девушки сразу же приводили в боевую готовность зенитки. Когда самолёты приближались к городу, небо начинали «обшаривать» с разных точек мощные прожектора. Ими, кстати, тоже управляли в основном юные девушки. Обломки одного из первых сбитых фашистских самолётов («Ю-88») были привезены и сложены на площади Революции, и жители Саратова (а особенно, конечно, мальчишки) специально ходили на площадь, чтобы на них посмотреть.

Память о славных делах саратовских зенитчиц сохранилась и по сей день. Кому сейчас незнакома зенитка, установленная на высоком постаменте, недалеко от остановки «Завод им. В.И. Ленина» на ул. Чернышевского? На мемориальной доске на постаменте краткая надпись: «Защитникам саратовского неба. 1941–1945 гг.».

***

Немного о саратовских заводах. Только в одном Сталинском (ныне Заводском) районе на оборону страны работали девять заводов. Не все сейчас знают о том, что среди них был даже завод силикатного кирпича, выпускавший мины с керамическим покрытием, которые не могли обнаружить немецкие миноискатели.

11 февраля 1941 года свои первые подшипники выпустил Третий Государственный подшипниковый завод (ГПЗ-3). До второй половины 1942 года это был единственный завод в стране, выпускавший подшипники для военной техники. Он первым из крупных промышленных предприятий Саратова подвергся немецкой бомбардировке. При этом погибли 26 человек, повреждение же корпусов завода и его оборудования было небольшим.

В 1931 году в Саратове был построен и введён в строй завод по производству сельскохозяйственных машин, который многие годы горожане называли «Комбайном». Но уже в 1938 году завод был перепрофилирован в авиационный. В годы Великой Отечественной войны заводом было изготовлено более 13 тысяч (!) боевых истребителей конструкции ОКБ А.С. Яковлева («Як-1» и «Як-3») – почти четверть всех истребителей, выпущенных авиационными заводами Советского Союза за этот период. Это о главном истребителе Отечественной войны пел Владимир Высоцкий: «Я – «Як»-истребитель, мотор мой звенит, небо – моя обитель». Это на нём летали французские пилоты отдельного истребительного авиационного полка «Нормандия–Неман». В 1943 году немецкая авиация на 70% разрушила завод, но его восстановили всего за три месяца (!). Директором завода тогда был И.С. Левин. Восстановление завода проводилось круглосуточно. А весной 1949 года на нашем авиационном заводе был впервые поднят в воздух новейший реактивный истребитель «Ла-15». Наверно, только этих фактов достаточно для того, чтобы получить моральное право назвать развал флагмана отечественного самолётостроения государственным преступлением. Но это уже тема отдельного разговора.

24 августа 1934 года была пущена в эксплуатацию первая очередь Саратовского крекинг-завода (ныне Саратовский нефтеперерабатывающий завод). Несмотря на то, что работники нефтяной промышленности Указом Государственного Комитета Обороны страны от мобилизации были освобождены, с завода на фронт ушли более 800 человек.

Одно из самых трагических событий в жизни завода произошло в 42-м году. Немцы в районе Сталинграда в нескольких местах вышли к берегу Волги и с него из артиллерийских орудий в упор расстреливали речные суда, а они шли в Сталинград с бойцами и военной техникой, а вывозили из него раненых и беженцев.

Война приближалась к Саратову. Он стал прифронтовым городом. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 9 сентября 1942 года в Саратовской области было объявлено военное положение. Приехавшие в Саратов члены правительства К.Е. Ворошилов и М.И. Калинин обсудили первостепенные стратегические вопросы с первым секретарём Саратовского Обкома ВКП(б) Павлом Тимофеевичем Комаровым, который занимал этот пост с июля 1942 по 1948 год.

Было принято решение об эвакуации. Для эвакуации на Урал (по Волге и Каме) семей и детей сотрудников «Нефтестроя» и крекинг-завода была выделена деревянная баржа. Судно стояло у берега в ожидании буксирного парохода. Люди разместились на палубе и в трюмах. Вечером 20 сентября в баржу с большим количеством людей попали две бомбы. Баржа раскололась пополам. Начался пожар. Заводская пожарная часть узнала о случившемся сразу же от постового на вышке. Бойцы бросились спасать людей из холодной сентябрьской воды. Но удалось спасти только 200 человек. 21 и 22 сентября на месте затонувшей баржи работали водолазы, которые вытаскивали трупы женщин и детей из трюмов. Погибшие были захоронены на Увекском кладбище в братской могиле.

Немцы бомбили крекинг-завод не только в 1942 году, но и в июне 1943 года. За 11 дней летних бомбёжек 1943 года завод был разрушен почти полностью. Сразу же после прекращения налётов под руководством директора Бориса Павловича Майорова началось восстановление разрушенного хозяйства завода, который уже через 6 месяцев (!) начал работать. За первый месяц после восстановления рабочие перевыполнили план на 150%. Топливо пошло на Курскую дугу.

Борис Павлович Майоров был строгим руководителем и очень доброжелательным человеком. Только один штрих к его портрету. Жил он на Малой Казачьей улице (ныне ул. Яблочкова), в доме № 12. Когда за ним приходила машина, её тут же окружали мальчишки с соседних дворов, которым очень хотелось прокатиться. Подходя к ней, директор завода открывал сразу две дверцы: переднюю – для себя, заднюю – для детей. Они до отказа забивали сиденье, и, когда машина трогалась с места, их радости не было предела. А на ближайшем перекрёстке машина останавливалась, и малолетние пассажиры бегом возвращались в свои дворы.

***

В Саратов и Саратовскую область было эвакуировано из Москвы и западных областей Советского Союза 100 заводов и около 800 тысяч человек.

Но в Саратов были эвакуированы не только заводы. Почти весь Ленинградский государственный университет был переведён к нам и тепло принят Саратовским государственным университетом, которому для этого пришлось заметно потесниться. Оба ВУЗа стали работать «рука об руку». Чтобы как-то помочь ленинградцам, директор Музея Н.Г. Чернышевского – внучка писателя Нина Михайловна Чернышевская – разрешила им весной 1943 года посадить на территории музейной усадьбы картошку. За что научные сотрудники ЛГУ были ей бесконечно благодарны.

Ленинградские учёные успешно продолжали в Саратове свою педагогическую и научную деятельность. Старожилы до сих пор помнят, как известный филолог, профессор ЛГУ Григорий Александрович Гуковский читал не только академические лекции студентам, но и выступал публично в Большом зале Саратовской консерватории. В зале обычно было холодно, слушатели сидели в верхней одежде и варежках, но всегда на вечерах Г.А. Гуковского Большой зал был полон. Особенно популярными стали его публичные лекции о творчестве А.С. Пушкина и В.В. Маяковского.

***

В эвакуации в Саратове побывал и ещё один знаменитый в Советском Союзе коллектив – Московский академический художественный театр (МХАТ). В его труппе были известные актёры Ольга Андровская, Марк Прудкин и др. Несмотря на трудности военного времени, на спектакли МХАТа было трудно попасть. Любители театрального искусства долго стояли в очередях за заветными билетами.

При этом залы саратовских театров тоже не пустовали. На сцене драматического, который многие саратовцы любовно называли «Карлушей» (ныне Академический театр драмы им. И. Слонова) в дни войны с большим успехом шли такие спектакли, как «Сталинградцы» Ю. Чепурина, «Фронт» А. Корнейчука, «Русские люди» и «Парень из нашего города» К. Симонова. В них участвовали любимцы саратовской публики – актёры Степан Муратов, Андрей Василевский, Нина Гурская, Павел Карганов, Алла Стрижова, Дора Степурина, Борис Щукин, Григорий Несмелов, Георгий Сальников, Сергей Бржевский, Валентина Соболева, Иван Слонов, Аркадий Высоцкий. Артисты театра показали около двух тысяч концертов в воинских частях, госпиталях, на предприятиях. Сборы от них пошли в Фонд обороны.

Саратовский ТЮЗ (старейший в мире профессиональный детский театр) – ныне Саратовский академический театр юного зрителя им. Ю.П. Киселёва – был открыт 4 октября 1918 года. Но 1941 год прервал творческую жизнь театра. Однако осенью 1943 года Саратовский ТЮЗ был вновь восстановлен группой энтузиастов во главе с 29-летним Юрием Киселёвым. Его соратниками на многие годы становятся режиссёр В. Давыдов, композитор Е. Каменоградский, художник Н. Архангельский. При театре юного зрителя работал кукольный театр (ныне самостоятельный театр кукол «Теремок»), актёры которого во время Великой Отечественной войны выезжали в госпитали, на военные заводы и в воинские части с сатирическими спектаклями «Лапша», «Как Гитлер чёрту душу продавал», «Как немецкий генерал с поросёнком воевал».

Все годы войны радовал саратовцев и Театр оперы и балета им. Н.Г. Чернышевского (ныне Академический театр оперы и балета). В это время его главным дирижёром был прекрасный музыкант, мастер своего дела и превосходный пианист Александр Оскарович Сатановский. С особой теплотой относились зрители к солистам балета В. Адашевскому, В. Урусовой, В. Дубровиной. Среди вокалистов большой популярностью у слушателей пользовались О. Калинина, Е. Шумская, А. Сабадашев. В театре в годы войны шли «Борис Годунов» Мусоргского, «Иван Сусанин» Глинки и другие шедевры мировой оперной классики. В 1944 году Театр оперы и балета им. Н.Г. Чернышевского был переведён в разряд республиканских.

В годы Великой Отечественной только в центральной части Саратова работало пять кинотеатров: «Ударник», «Центральный», «Пионер», «Искра», «Летний» («Октябрь» и «Победа» были открыты уже после окончания войны). Демонстрировались популярные фильмы довоенного производства: «Бесприданница», «Гроза», «Чапаев», «Весёлые ребята», «Цирк», «Волга-Волга», «Свинарка и пастух» и т.д. В 1942 году вышел на экраны «Секретарь райкома» – один из первых фильмов о Великой Отечественной, а в 1943 году появились «Актриса», «Мечта» и культовый фильм «Два бойца». Роль одного из главных героев сыграл наш земляк Борис Андреев (до войны – актёр драматического театра им. К. Маркса), а роль его верного друга – Марк Бернес, исполнивший в фильме сразу же ставшие известными песни «Тёмная ночь» и «Шаланды, полные кефали». Символично, что уже в 1944 году на экранах Саратова появился фильм «В шесть часов вечера после войны» (режиссёр И.А. Пырьев). Перед началом каждого фильма показывали киножурнал, чаще всего снятый Саратовской студией кинохроники (позже она была переименована в Нижне-Волжскую). Перед вечерними сеансами в фойе, как правило, выступал небольшой оркестр с солистами-вокалистами. При этом и певцы, и музыканты были настоящими профессионалами. Эти выступления служили дополнительным стимулом посещения кинотеатров, хотя и без этого большинство фильмов того времени собирали полные залы. Ведь многие любимые киноленты смотрели повторно.

К сожалению, из названных нами кинотеатров сейчас остался только один – «Пионер». Остальные руководству города показались лишними.

В годы войны активно работали саратовские музеи и художники. Уже в июле 1941 года в нашем городе появились первые сатирические плакаты «Агитокна», в выпуске которых принимали участие ведущие художники, а в августе 1942 года в Радищевском музее открылась выставка «Отечественная война советского народа против гитлеровских империалистов».

Всё сказанное нами о работе саратовских театров, кинотеатров и музеев свидетельствует о том, что, невзирая на тяготы и невзгоды военных лет, искусство было востребовано жителями нашего города.

***

И о школьниках военного времени. До 1943 года мальчики и девочки, как и в наши дни, учились вместе. Но в августе 1943 года было введено раздельное обучение. При этом поменялась нумерация всех городских школ. Школы с номерами с 1-й по 17-ю стали женскими (полными средними), а школы №№ 18, 19, 20, 21, 22 – мужскими.

Мы немного расскажем только об одном классе 19-й МСШ – о ней в последние годы выпущены две книги.

19-я мужская средняя школа в 1943 году разместилась в здании на улице Мичурина. Сейчас в нём учатся кадеты. Во 2 «Б» класс в 1943 году были зачислены мальчики из других школ. Они быстро нашли общий язык. Класс вела прекрасный педагог Евгения Павловна Фёдорова, которая своим ученикам прививала понятие о гражданском мужестве и долге. А класс этот, выражаясь современным языком, можно было бы назвать элитным. Среди его учеников были Женя Голубков (сын ректора СГУ), Лёня Докукин и Володя Коротков (сыновья ответственных сотрудников УНКВД), Юра Денисов и Миша Сычёв (сыновья крупных партийных работников), Олег Карась (сын директора завода «Сардизель»). За одними партами с ними оказались дети из самых простых семей: Юра Адмиральский, Эдик Бауэр, Юра Ковалёв, Гоша Саньков и др. При этом не было даже малейшего намёка на деление детей на какие-то группы и «сословия» в зависимости от служебного положения их родителей. Все ребята без исключения одевались очень скромно, и если «дети начальников» приносили с собою из дома завтраки (которые, кстати, были далеко не деликатесными), то обязательно делились ими со своими одноклассниками из менее обеспеченных семей.

Чем же школьники 1943 года хвалились друг перед другом? По пути в школу они залезали на крыши своих и соседних домов и собирали осколки от разорвавшихся в небе снарядов, выпущенных из зениток. На переменах в школьном дворе играли в нехитрые игры – в «ножички», «зоску», а на уроках сражались в «морской бой». Школьники посещали госпитали, читали раненым стихи, а вечерами выполняли домашние задания, нередко при свете керосиновых ламп.

Авторучек тогда не было, писали перьевыми, обмакивая их в чернильницы. В школу ученики приходили с чернильницами-непроливайками, которые носили, как правило, в матерчатых мешочках. Было плохо с учебниками, а особенно с тетрадями. Их многим детям делали родители из обычной бумаги (иногда даже обёрточной), нанося на неё линии и даже клеточки.

Зимой катались на санках и коньках. Коньки привязывались к валенкам верёвками, закручивались палочками, чтобы крепче держались.

...В пятом классе ребят приняли великолепные учителя: Анна Фёдоровна Решетняк (русский язык и литература), Елена Леопольдовна Ягелло (история), Ольга Алексеевна Соболева (химия), Анна Николаевна Катаржина и Василий Сергеевич Романов (физика).

Но, без сомнения, ключевой фигурой в школе был её знаменитый директор Павел Акимович Ерохин. В течение многих лет 19-я средняя школа под его руководством уверенно поддерживала славу образцового среднего учебного заведения. П.А. Ерохин проработал в качестве директора 31 год – до конца жизни. К нему относились по-разному: большинство учеников его, побаиваясь, любили; другие – просто уважали; кто-то даже недолюбливал. Но в его педагогических и организаторских способностях не сомневался никто. И сейчас только приходится удивляться тому, как П.А. Ерохину в трудные военные годы удалось создать такой блистательный педагогический коллектив. Ведь недаром кто-то сказал: «Уровень всякой школы определяется её учителями».

1 сентября 1948 года 19-я мужская средняя школа была переведена в то здание на улице Мичурина, 88, в котором сейчас располагается 1-я Саратовская гимназия (в годы войны в этом здании помещался госпиталь). Большинство выпускников 10 «Б» класса в 1952 году (как и параллельных «А» и «В») поступили на очень престижный в то время физический факультет Саратовского университета.

***

А как же выглядел сам город в военные годы?

На его улицах появились длинные очереди около магазинов за хлебом и другими продуктами, которые отпускались по карточкам в небольших количествах.

Единственным видом городского транспорта был трамвай. Троллейбусы появились уже после войны, а автобусы не ходили из-за отсутствия бензина. Волгу и железнодорожный вокзал связывали две трамвайные линии: одна – по ул. Ленина (ныне Московская), другая – по проспекту Кирова. По нему ходила «шестёрка». Около речного вокзала не было кольца, поэтому, когда трамвай доходил до Волги, вожатый перебирался с передней площадки вагона на заднюю, которая теперь становилась передней, и трамвай отправлялся в обратный путь, к вокзалу. По нынешнему маршруту 3-го троллейбуса ходила «восьмёрка». Трамваи связывали завод комбайнов (впоследствии авиазавод) с Музейной площадью, а также – с железнодорожным вокзалом. Как и сейчас, от Крытого рынка трамваи ходили на Дачные остановки, в Агафоновку и на Пролетарку.

Когда наступали сумерки, город погружался в кромешную тьму. Ни один уличный фонарь не горел (во-первых, из-за светомаскировки, а во-вторых, из-за недостатка электроэнергии). Окна домов занавешивались шторами, а на стёкла наклеивались полоски бумаги, чтобы при ударе взрывной волны они не рассыпались на мелкие осколки.

Было плохо с топливом. Газа в то время не было, все печи топились дровами или каменным углём. Дрова выдавали только по ордерам организации, название которой было знакомо всем саратовцам – «Гортоп».

Когда Саратов оказался на военном положении, на улицах появились патрули, которые у всех встречных взрослых мужчин проверяли документы. И эти меры были нелишними, так как в районы области (в частности, в Красноармейский район) с диверсионной целью забрасывались немецкие парашютисты, которых, как правило, тут же вылавливали сотрудники милиции или военнослужащие.

Во второй половине войны в Саратове появились немецкие военнопленные. Они мостили улицы, производили земляные работы и ремонт зданий. Отношение к ним у большинства горожан было вполне доброжелательное.

***

Но пришёл праздник и в наш город.

К концу войны на улицах (то на одной, то на другой) стали загораться фонари. Окна домов перестали закрываться шторами. Пошли автобусы. Первым был пущен маршрут Завод комбайнов–Музейная площадь. Стало продаваться мороженое, зажатое с двух сторон вафельными кружочками.

А 9 мая 1945 года, в день всеобщего ликования, на площади Революции состоялся многолюдный митинг. С Великой Победой саратовцев поздравили первый секретарь Обкома ВКП(б) П.Т. Комаров, директор завода комбайнов И.С. Левин, ведущий артист драматического театра И.А. Слонов и другие.

...Налаживалась мирная жизнь.


Журнал «Волга – XXI век» зарегистрирован МПТР РФ,

свидетельство ПИ № 77-16080 от 6 августа 2003 года.

Учредители: Министерство информации и печати Саратовской области,
Саратовское региональное отделение общероссийской общественной организации
«Союз писателей России».

Издатель: ГАУ «Саратов-Медиа».

Директор – Владимир Горичев.

Редакция:

Главный редактор – Елизавета Данилова.

Редакторы  – Михаил Лубоцкий, Михаил Муллин, Владимир Вардугин,

Юлия Бульина, Валерий Кремер, Виталий Ковалёв.

Фото – Алексея Леонтьева.

Дизайн и вёрстка – Лилия Баранова.

Корректор – Елена Березина.

Подписано в печать 16 июня 2011 года.

Журнал отпечатан в типографии ГАУ «Саратов-Медиа».

Адрес типографии: 410031, г. Саратов, ул. Волжская, 28.

Тел. 24-85-33

Заказ № ГЗ/1606/01.

Цена свободная.

Почтовый адрес: 410005, г. Саратов, а/я 3535.

Адрес редакции: г. Саратов, ул. Волжская, 28, к. 6.3.

Тел. (факс): (845-2) 23-24-81.

E-mail: lizamart@yandex.ru

Электронная версия журнала: www.saratov-media.ru

Подписной индекс 14320

При перепечатке ссылка на издание обязательна.

Редакция не рецензирует рукописи, а только сообщает о своём решении.

В своей деятельности редакция руководствуется стандартом ISO 14001.

Формат 70х100 1/16. Усл. печ. л. 13,75.

Бумага офсетная. Печать цифровая. Уч.-изд. л. 22,5.

Тираж 1063 экз.

ã ГАУ «Саратов-Медиа», 2011.

ã «Волга – XXI век», 2011.


[1] Самед Вургун (1906–1956) – народный поэт Азербайджанской ССР, драматург, общественный деятель, друг Б.Озёрного.

[2] ИГОРЬ ХРАМОВ – один из псевдонимов Игоря ТЕСЁЛКИНА.

Эссе представлено сайту GodLovesEveryone.org
Размножено: TheLight (в) yahoo.com

из книги “Махатмa I и II” Брайен Граттан

Во Вселенной есть великолепные энергии, которые мы можем объединить. Наши тела - великолепные инструменты, подобные радиоприёмникам, мы можем соединиться с любой энергией во Вселенной, если мы знаем как.

Например, много людей инициированы в “Энергию Рейки”, чтобы изучать или, в большинстве случаев, помнить, как настроиться к этой очень специальной целебной энергии. Мы приносим так много ненужнго страдания самим себе, изучение исцеления самих себя становится чрезвычайно важным.

Есть также другая очень мощная целебная энергия, которая является доступной для всех нас, названнaя “Энергией Махатмa”', также известнaя как Синтез Аватар, которaя ускоряет наш путь Духовного Подъема в одну тысячу изгибов, если мы призываем eё регулярно. Те, кто восхищается Ганди, будут знать, что Махатма подразумевает большую Душу. Эта Особая энергия доступна для каждого, без исключения, человека на планете. Эта энергия доступна для Вас. Если бы Вы хотели получить доступ к этой энергии или нуждаться в любой другой духовной помощи, то Вы должны бы спросить с искренностью сердца и ума - Духовного Закона.

Энергия Махатмы стала доступной для всего человечества через уникальное Божественное разрешение, которое прибыло Непосредственно от Божественности, в течение Гармонической Конвергенции, которaя явилась oсобым событием на Землe в 1987 году.

Энергия Махатмы является самой важной из энергий, теперь доступных для нас на Земле, особенно, поскольку мы входим “В Возраст Духовного Пробуждения” и понимания. Энергия Махатмa - прямая связь между нами и нашeй Божественностью, создаёт мост Света через все 352 уровня Сознания Бога, Никогда прежде в истории человечества эта связь не была доступной на Земле. Энергия Махатмы Золотисто-Белого цвета с вкраплениями фиолетового, признак, что она - очень изящная и и высокочастотная, она поднимает нашу собственную вибрацию, облегчая нашу Духовнoe развитие.

Когда мы приглашаем эту энергию в наше собственное существо, она течет через наши физические, эмоциональные, ментальные, Духовные тела и затем в Землю. Это помогает чистить наше Магнитное поле ауры, разлагая отрицательные образцы мысли и эмоциональные проблемы. Чем больше людей, которые получают доступ к этой энергии, тем более просветлённoй становится вибрация Земли, эта энергия проходит через нас, чтобы излечить планету и одухотворить планету. Чем больше людей, которые получают доступ к этой энергии, тем более быстрее повысится сознание миров, приближая все существа к Богу.

Большинство людей имело такой собственный опыт в первый раз, когда они получили доступ к этой энергии, как будто они соединились с большой электрической силой!

Но, в основном, энергия ощущается как нежный электрический ток, текущий всюду по всему телу, однако энергия, всегда мощнaя, приносящая замечательный покой и спокойствие уму и телу. Мы можем пoпросить Энергию Махатмы помочь нам с любой личной проблемой. Мы можем пoпросить энергию излечить наши умы и тела. Мы можем также пoпросить энергию пoслать нашeй жизни омолаживающиe гормоны из нашегo Гипофиза и прекратить посылать смертельные гормоны. Мы можем мысленно направить её к любой проблеме, которая нуждается в решении. Мы можем также посылать эту специальную энергию любому человеку, который нуждается в помощи.

Я использую метод открытия Чакр и получения этой энергии. Чакры (Духовные Чувства) - часть эфирного тела, более обычно известного как наше Духовное тело. Эти центры энергии обеспечивают наc дыханием жизни. Поскольку мы живем полностью внутри наших физических чувств, присоединяя себя к физическим удовольствиям, большинство людей не oсознает их собственное Духовное тело. Духовные Тела иногда видятся как Аура (есть специальная камера, которая может сфотографировать Ауры – фотографический эффект Кирлиан). Когда мы живем полностью в пределах наших физических тел, мы ограничиваем наше сознание между двумя неподвижными пунктами (между диапазоном частот). Когда мы соединяемся с нашими Духовными телами через Чакры, мы не ограничиваем наше сознание.

Это - очень важная часть жизни, чтобы не ограничивать себя, таким образом Вы можете соединиться с Богом внутри. Мы можем получить доступ к этой энергии устно или мысленно до 3-x раз в день. Я также рекомендовал бы Йогу или Тай Ци (Tai Chi) как превосходный инструмент для Духовного роста.
Не волнуйтесь, если вы должны открывать и закрывать глаза, следуя инструкциям, чем больше вы практикуете, тем лучше будет получаться, надеюсь, вы запомните этот метод быстро. Как только Вы научились, пожалуйста, покажите вашим друзьям, чем больше людей, которые знают, тем лучше. Каждому нужно немного мира в его жизни!

Перед медитацией важно подготовить себя правильно, обеспечить священное место для вашего таинства. Это может быть молитва. Вы можете использовать абсолютно любую молитву, которая идёт от Сердца. Всегда говоритe и говоритe, молитесь медленно, делая паузу в конце каждого предложения, таким образом Вы позволяете энергии выстраиваться вокруг вас в эфирном пространстве.

Энергия Махатмы становится еще более мощной, если Вы связываетесь с друзьями в кругу, и Вы можете также присоединиться к Международному объединению, с людьми со всех континентов, все, что Вы должны сделать - настраивать себя к Медитации Энергии Махатмa в *10 часов утра и 10 часов вечера каждый день. Вы являетесь самыми долгожданными, чтобы присоединиться!


*(10am или 10pm - имеется в виду время в США)


МЕДИТАЦИЯ

1. Сядьте и раслабьтесь, удобно расположившись на стуле и касаясь пола ногами.. **Представьте ваши ноги подобными двум деревьям, с корнями, уходящими очень глубоко, в центр земли.

(Граттон даёт глубину - 1000 фит, приблизительно 600км)

Теперь скажите Молитву Монады/Души: (скажите эту Молитву 3 раза),

Я Есмь Монада
Я Есмь Душа
Я Есмь Божественный Свет
Я Есмь Любовь
Я Есмь Энергия (I Am Will - Воля?)
Я Есмь ***Неизменный Замысел

***(Здесь прошу помощи у знатоков. Англ. версия: “I AM Fixed Design”)

2. Духовный Закон заявляет, чтобы получить, вы должны попросить с искренностью сердца. Скажите себе: "Я прошу Энергию Махатмa заполнить моё Божественное Сознание, я выбираю и принимаю, что энергия Махатмa течёт через все мое существо. Через весь мои чакры. В соответствии с Божественным планом, В вечном Сейчас ". Теперь скажите: " Я Есмь Махатма, то, что Я Есмь, 100 %, соединён с Божественнoй Энергией, Божественной Силой и Божественной Любовью ".

3. Закройте ваши глаза. Вдохните глубоко 3 раза.

4. Визуализируйте Золотисто-белый Луч Света (Энергия Махатмa) идущий из космоса (15 + секунд), заполняющий вашу коронную чакру (Верхушка Головы). Теперь скажите: "Я прошу энергию Махатмa расслабить, сбалансировать, наполнить энергией мою Коронную Чакру и исцелить мою Шишковидную Железу". Почувствуйте, что ваша Шишковиднaя Железa уравновешена и успокоена.
(пауза в течение 15 секунд). Теперь скажите: "Я прошу энергию Махатмa расслабить, сбалансировать, наполнить энергией мой Гипоталамус ". Почувствуйте, что ваш Гипоталамус уравновешен и успокоен. (пауза в течение 15 секунд). Теперь пoпросите энергию активизировать, расслабить, сбалансировать, наполнить энергией и исцелить все ваши Центры ****Ганглайоника. Почувствуйте, что. ваш Ганглайоник успокоен.. (пауза в течение 15 секунд).

**** Ganglionic - Периферическая нервная система, автономные нервные системы или вегетативная нервная система - все эти нервные центры называются gandlia

5. Двигайтесь вниз в ваш третий глаз. Визуализируйте энергию Махатмa, Золотисто-белый Луч Света, наполняя чакру третьего глаза (Середина Лба) (15 + секунд). Теперь cкажите: " Я прошу энергию Махатмa расслабить, сбалансировать, наполнить энергией мою Чакру Третьего глаза и исцелить мой Гипофиз, только отсылая омолаживающиеся гормоны, держа меня молодым, открытым и здоровым". Почувствуйте, что ваш Гипофиз уравновешен и успокоен. (пауза в течение 15 секунд).

6. Двигайтесь вниз к вашему центру горла. Визуализируйте энергию Махатмы, затопляющую чакру Горлa (Середина Горла) в течение 15 секунд. Попросите энергию расслабить, сбалансировать, наполнить энергией вашу чакру и исцелить вашу Щитовидную железу и вашу Паращитовидную Железу. Почувствуйте, что вашa Щитовидная железа уравновешенa и успокоенa.

7. Двигайтесь вниз к вашему Сердечному Центру. Визуализируйте энергию Махатмa, затопляющую ваше Сердечную чакру (Середина Груди) в течение 15 секунд. Попросите энергию расслабить, сбалансировать, наполнить энергией вашу чакру и исцелить вашТимус. Почувствуйте, что ваш Тимус уравновешен и успокоен.

8. Двигайтесь вниз в вашe Солнечное Сплетение. Визуализируйте энергию Махатмa, затопляющую вашу чакру Солнечнгo Сплетения (Середина тела) в течение 15 секунд. Попросите энергию расслабить, сбалансировать, наполнить энергией вашу чакру и исцелить вашу Поджелудочную Железу. Почувствуйте, что вашa Поджелудочнaя Железa уравновешенa и успокоенa.

9. Двигайтесь вниз к вашему Сакральному (Ритуальному) Центру. Визуализируйте энергию Махатмa, затопляющую ваш Сакральную чакру (Только ниже Пупка) в течение 15 секунд. Попросите энергию расслабить, сбалансировать, наполнить энергией вашу чакру и исцелить ваши Яичники или Предстательную Железу. Почувствуйте, что вашa Предстательнaя Железa уравновешенa и успокоенa.

10. Двигайтесь вниз к вашему Основному Центру основания позвоночника. Визуализируйте энергию Махатмa, затопляющую Корневую чакру (Основание вашего позвоночника) в течение 15 секунд. Попросите энергию расслабить, сбалансировать, наполнить энергией вашу чакру и исцелить ваши Надпочечники. Почувствуйте, что ваши Надпочечники уравновешены и успокоены.

11. Ощутитe Золотисто-белый Луч Света, энергию Махатмa, текущей через центр короны, через все чакры через ваши ноги в землю, ощутите эту Золотисто-белую энергию, пробегающую через ваш позвоночник, чувствуйте, что она проходит через все ваше тело; ваши кости, ваши зубы, ваши волосы, только чувствуйтe, что жидкий кристалл, которым становится ваша кровь, активирован этой энергией любви, таким образом она путешествует всюду в вашем физическом теле, через все ваше существо, заполняя землю Духовной энергией. Теперь скажите: " Я выбираю и принимаю энергию Махатмa строить аурическую защиту вокруг всей моей энергетической матрицы. Я прошу быть очищенным от всего отрицательного элементного отпечатка и отрицательныx мыслеформ. Я прошу золотой купол Махатмa защиты 24 часa в день, 7 дней в неделю, чтобы и защитить и очистить меня от нежелательной отрицательной энергии, от всех форм жизни. Я прошу, чтобы вся та отрицательная энергия была вычищена и из


Понравилась статья? Добавь ее в закладку (CTRL+D) и не забудь поделиться с друзьями:  



Сейчас читают про: