Вызов анархистскому движению

И, наконец, независимо от обращения к специфическому женскому жизненному опыту и для обеспечения условий для нового самосознания, «Свободные женщины» бросили вызов сексизму в анархическом движении. «Свободные женщины» возникли в ответ на то, что их создатели воспринимали как невосприичивость многих мужчин в анархистском движении к специфическим проблемам женщин[34]. Кроме того, «Свободные женщины» бросили вызов организациям, добиваясь того, чтобы их женщин-членов принимали всерьез. Как вспоминала одна активистка: «мужчины также, заметили, что женшин-активисток было не так много. Но это их не беспокоило. В самом деле, большинство из них были просто счастливы иметь подружек (compañerita), которые знали не так много как они. Это очень сильно меня беспокоило – приводило меня в ярость. Фактически превратило меня в неистовую феминистку!»[35] Другие бросали вызов сексизму членов CNT в куда более жестких выражениях. «Эти замаскировавшиеся троглодиты из анархистов, эти трусы, которые – хорошо вооруженные – нападают сзади, эти “храбрецы”, которые поднимают свой голос и руки на женщин - они обнажают свою истинную фашистскую натуру, и они должны быть разоблачены»[36].

Хотя многие мужчины-анархисты, возможно, были преданы в теории идее движения к равенству полов (и, в конечном счете, эгалитарного общества), для слишком многих из них эта приверженность заканчивались за порогом дома или на входе в зал профсоюза. Как сетовала одна женщина, которая родилась и выросла в анархистской среде: «Когда речь шла о доме, дома, у нас было не лучше, чем у других... Было много разговоров об освобождении женщин, свободной любви и тому подобном. Мужчины говорили с трибун об этом. Но было очень и очень немного тех, кто на самом деле принял борьбу женщин, как свою собственную, на практике... в своих собственных домах они забывали об этом»[37].

Одна из основателей «Свободных женщин» вспоминала, что в 1933 г. ей было предложено принять участие в собрании в одном из офисов профсоюза CNT. Местные активисты хотели, чтобы она преподавала мини-курс, а также помогала с «подготовкой» работников. «Но, это было невозможно, из-за позиции некоторых товарищей. Они не воспринимали женщин всерьез. Они думали, что все, что женщины должны делать, это готовить и шить.... Нет, это было невозможно. Женщины едва осмеливалась говорить в таких обстоятельствах»[38]. Пока эта практика не прекратится, и мужчины-анархисты не начнут воспринимать женщин и их проблемы всерьез, никакие анархистские стратегии или программы не могли рассчитывать на успех, и в особенности в обращении к женщинам. Это была та сфера, в которой движение на практике казалось «не синхронизированным» с собственной теорией.

Испанское анархо-синдикалистское движение было чувствительным, например, к необходимости «подготовить» людей к участию в революционной деятельности. Но, в случае с женщинами, об этой перспективе часто забывали. Женщины, которые принимали участие в дискуссионных и учебных сессиях, часто игнорировались или высмеивались. (Фактически, именно вызов и насмешки такого рода побудили ряд женщин создать «Свободных женщин»). Неформальное образование может быть мощным стимулом для развития уверенности в себе, но только тогда, когда те, кто вовлечен в процесс, относятся к другим с должным уважением. Если они этого не делают, неформальные образовательные собрания могут стать еще одной ареной для подчинения женщин.

«Свободные женщины» были созданы женщинами, чей опыт научил их, что они не должны ждать какой-либо чуткости со стороны анархистского движения. Единственная способ гарантировать то, что женщин станут принимать всерьез, заключался в создании независимой организации, которая могла бы бросить вызов этим отношениям и поведению, с позиции силы. Их опыт неоднократно повторялся и передавался женщинами в революционных организациях вплоть до наших дней. Проблема, конечно, не ограничивалась испанским обществом. И этот вопрос может быть еще более острым в тех организациях, которые имеют четкую «партийную линию». В последнем случае, иерархия мужчин стоящих над женщинами часто усугубляется предположительной иерархией идеологического «знания»[39].

Вызов «Свободных женщин» анархистскому движению был брошен и еще в одном отношении. В октябре 1938 г. они попросили признания в качестве автономной ветви либертарного движения, эквивалентной таким организациям как FAI и FIJL[40]. Ответ движения был сложным. Как сообщала Мэри Нэш, предложение женщин было отклонено на том основании, что «специфически женская организация введет элемент разобщенности и неравенства в либертарном движении, он будет иметь негативные последствия для развития интересов рабочего класса»[41]. Параллели с опытом женского суфражистского движения в Соединенных Штатах девятнадцатого века и в современных политических движениях должны быть вполне ясны. Важно также отметить печальные параллели с проблемами движений чернокожих женщин и женщин из третьего мира – и членов других групп с особыми потребностями и перспективами – слишком часто имеющими место в современном женском движении[42].

Активистки «Свободных женщин» были озадачены этим ответом. Они рассматривали себя как аналог Либертарной молодежи (FIJL) и ожидали, что их примут с распростертыми объятиями. Они не понимали, почему движение могло принять одну автономную организацию и не могло принять другую.

Отказ признать «Свободных женщин», который преграждал членам «Свободных женщин» путь к национальному конгрессу в качестве делегатов от организации, хотя некоторые отправились туда в качестве делегатов от профсоюзов CNT, подтвердил представление «Свободных женщин» о необходимости отдельной организации для того, чтобы противостоять подобным проблемам на постоянной основе[43].

Наш анализ позволяет нам предложить дополнительные интерпретации. Утверждение о том, что организация, специально посвященная потребностям женщин, неуместна в анархистском движении, противоречит открытой приверженности прямому действию. В частности, это противоречит политике организации, проистекающей из индивидуального жизненного опыта и осознаваемых потребностей. Если организация основывается на жизненном опыте людей, то мы можем ожидать, что различный опыт приведет к отдельным организациям. Лидеры движения, казалось, были готовы принять этот вывод в отношении молодых людей, и они поддерживали автономную молодежную организацию. Но они не были готовы сделать это в случае с женщинами. Почему?

Решающее различие между этими двумя случаями, как кажется, состояло в организации, а не в природе ее членов. Несмотря на то, что FIJL обращалась только к молодежи, ее проект был анархистским проектом, как в краткосрочной, так и долгосрочной перспективе. «Свободные женщины», как автономная женская организация, была другой. Она не только обращалась конкретно к женщинам, но также создавала отдельный и независимый набор целей. Ее вызов мужскому доминированию в анархистском движении угрожал, по меньшей мере в краткосрочной перспективе, нарушить структуру и практику существующих анархистских организаций[44].

Так, в 1937 г. Мерседес Комапосада, лидер «Свободных женщин», отправилась вместе с Лусией Санчем Саорнил (национальным секретарем организации) на встречу с «Марианетом» (Мариано Васкесом, национальным секретарем CNT и тогдашним лидером либертарного движения), чтобы обсудить признание «Свободных женщин» в качестве автономной организации в движении. По ее словам, «мы объясняли, снова и снова, что мы делали: что мы не пытались вытянуть женщин из CNT но, по сути, пытались создать ситуацию, в которой они могли бы решать свои конкретные вопросы, как женщины, чтобы затем стать эффективными активистками в либертарном движении». Но, в конечном счете, проект был явно слишком угрожающим. Как она вспоминает беседу:

Наконец, он сказал: «хорошо, вы можете иметь все, что захотите, – даже миллионы песет [для организации, образования и т.д.], т.к. наша казна полна, – при условии, что вы также будете работать по вопросами, которые представляют интерес для нас, и не только по вопросам женщин». В ответ на это, Лусия вскочила и сказала: «Нет Это поставило бы нас обратно в точности в то же положение, с которого мы начали – причина, по которой изначально и создали эту организацию!» И я согласилась с ней – и согласна до сих пор. Автономия имела важное значение. Если они этого не позволили, то мы бы потеряли бы главную цель организации»[45].