Белые армии Урала и Поволжья 10 страница

Ижевцы также переправились на левый берег Камы и заняли там д. Ершовку, Камбарский завод и некоторые другие пункты, где поставили небольшие гарнизоны. Связь между 2-й и 3-й красными армиями была прервана. Разгром боевых частей 2-й красной армии превратился в полный развал всей армии. Красный историк («Гражданская война...», т. 1) описывает, как «оставшиеся в Сарапуле силы, к которым присоединились отступавшие от Елабуги, а также прорвавшиеся к Сарапулу отряды, не могли устоять против натиска чехословаков (Чехословаков здесь совершенно не было. — А. Е.) и вырвались из рук управления; часть этих отрядов бросилась к рекам Каме и Вятке, захватила пароходы и, грузя на них награбленное по дороге, стремительно поплыла вверх по р. Вятке, пьянствуя и распространяя по пути самые фантастические и нелепые слухи; те, кто не успел сесть на пароходы, продолжали в беспорядке отходить по берегам рек и по линии Казанско-Екатеринбургской железной дороги на Вятские Поляны»...

В центре забили тревогу и срочно командируют новых красных командиров и комиссаров. Они направляются в г. Вятку, [163] где торопятся (там же) «...для противодействия дальнейшему распространению белогвардейских банд безотлагательно принять меры по укреплению района г. Котельнич и обеспечению там железнодорожного моста от захвата и взрыва, а также построить окопы у сел Медведского и Петровского на р. Вятке»...

От Ижевска до г. Котельнич по прямому расстоянию 300 верст, а до указанных сел 200 верст. Безотлагательные меры красных указывали, какую угрозу чувствовали они от дальнейшего распространения восстания. Вновь назначенные командиры и комиссары отправились из г. Вятки на пароходе разыскивать рассыпавшуюся армию: «Чем дальше пароход спускался вниз, тем чаще стали попадаться тянущиеся в кильватерных колоннах пассажирские пароходы, буксиры с баржами и даже остатки боевой речной флотилии. Все это отступало; находившиеся на этих пароходах красноармейцы и матросы представляли совершенно разложившийся элемент, держали себя вызывающе, никаких приказов исполнять не желали; на пути грабили селения, пьянствовали. Остановить этих панически настроенных людей никто не был в силах, хотя попытки к этому делались... От одного из встреченных пароходов удалось узнать, что полевой штаб находится в Малмыже»...

В полевом штабе вновь приехавшие начальники нашли старый командный и политический состав в таком виде: «Все эти лица производили удручающее впечатление; вследствие целого ряда неудач и отступлений они были измучены, лишились всякой энергии и желания работать; настроение у всех было подавленное. От временно командующего каких-либо ценных и подробных сведений о действиях его отрядов и о противнике получить не удалось. Связь была лишь с ближайшими к штабу отрядами, так как для связи с более удаленными средств не имелось. Все виденное приводило к заключению, что в сущности армии никакой не существует и что нужно заново строить 2-ю армию»...

Таковы свидетельства самих красных — разгром их сил под Ижевском и в последующих боях вывел всю их 2-ю армию из строя. Небольшие группы красных, не успевшие бежать вовремя, бродили в лесах к югу от железной дороги Казань — [164] Сарапул. По красным сведениям, к югу от ст. Агрыз прятался отряд в 2000 человек под командой Чеверева. Присутствие этих групп красных в сравнительно недалеком расстоянии от восставших заводов препятствовало установлению надежной связи с другими антибольшевистскими силами.

3. Подготовка к решительному столкновению

Сентябрь месяц прошел в расширении района восстания; происходили стычки передовых частей, и обе стороны готовились к решительным боям. Ижевцы и воткинцы, освобождая ближайшие районы от разбежавшихся шаек красных и от продовольственных отрядов, продвигались на всех направлениях. На западе ижевцы и присоединившиеся к ним крестьяне подходили к реке Вятке на участке городов Малмыж и Уржум. На севере под угрозой восставших находилась железная дорога Вятка — Пермь, где ижевцы подходили близко к городу Глазов, а воткинцы угрожали захватить ст. Чепца. На востоке воткинцы были недалеко от г. Оханска, занимая одно время большое село Сосновское, а на левом берегу Камы вели бои около г. Оса. Оба города — Пермской губернии. К востоку от своего завода воткинцы за Камой занимали некоторые пункты, где происходили столкновения с левым флангом главного фронта 3-й красной армии (5-я Уральская дивизия Красной армии). К югу от заводов, как было сказано раньше, был взят город Сарапул, и далее к западу на железнодорожной линии Казань — Екатеринбург ижевцы вытеснили красных со ст. Агрыз, от которой шла ветка на Ижевск и Воткинск.

В красном лагере шли усиленные приготовления для подавления восстания ижевцев и воткинцев. Разгром, бегство и полный развал 2-й красной армии и явное сочувствие и помощь крестьян восставшим рабочим делали восстание чрезвычайно опасным для красной власти. Ненадежность мобилизованных из местного населения заставляла посылать войска из центра страны. Упорство в боевых столкновениях требовало посылки особо стойких частей, составленных из [165] коммунистов, из отрядов чрезвычаек, из латышей и китайцев... Отряды наемных иноземцев по своей жестокости не отличались от доморощенных коммунистов, и борьба принимала свирепый, кровавый характер с большими потерями для обеих сторон. Ижевцы, бывшие на Северном фронте, вспоминали, как им пришлось иметь дело с каким-то интернациональным полком, в котором все бойцы были одеты в красные рубахи. Сильно опьяневшие, они с пением «Интернационала», переходившего при сближении в дикий рев, бросались на своего противника, несли большие потери, но повторяли атаки по несколько раз.

На восстановленную 2-ю красную армию возлагалась задача подавить восстание. 3-я армия помогала ей на севере, выделив для защиты железной дороги Вятка — Пермь сильные отряды, а для защиты г. Пермь с юга назначалась 5-я Уральская дивизия, расположенная в районе г. Оса. 2-я армия с приездом новых командиров начала залечивать свои раны. Из разбитых, распущенных и деморализованных отрядов и групп новые командный и политический составы начали формировать батальоны, полки и дивизии. Состав формирований стоит того, чтобы на них остановиться.

Пользуясь тем же источником («Гражданская война...», т. 1), находим: «50, 51 и 52 маршевые роты Московского продовольственного отряда сводятся в батальон; отряды Елабужской и Мензелинской групп составляют 2-й батальон; отряды тт. Анисимова и Никулина составляют 3-й батальон. Все три батальона сводятся в 1-й сводный полк»...

Из таких же маршевых рот и случайных отрядов формируется 2-й сводный полк. Третьим полком в образованную таким образом 1-ю Сводную дивизию входит 1-й Смоленский полк. Полки снабжаются артиллерией. Например, во 2-й сводный полк придаются два орудия Московского продовольственного отряда и три орудия морской батареи.

Состав Московского продовольственного отряда из 50 с лишком рот с артиллерией, нагрянувших на крестьян Вятской губернии для сбора хлеба, разъясняет многое в ходе описываемых здесь событий. Хлеб собирали пушки!

Кроме 1-й Сводной дивизии, во 2-ю армию была придана временно Вятская дивизия. После падения Казани 9 сентября [166] у красных освободились новые силы, и на усиление 2-й армии прибыл отряд Азина. Этот отряд был усилен другими частями и переформирован во 2-ю Сводную дивизию, состоявшую из трех пехотных полков, одного кавалерийского и артиллерийской бригады. В конце сентября на помощь 2-й армии подошла красная Волжская флотилия Раскольникова. На железной дороге у них появились бронепоезда. В середине октября в эту армию присылаются роты чрезвычайных комиссий: московской, тамбовской, смоленско-рязанской, саратовской и нижегородской. Из этих чекистов формируется 6-й сводный полк. Наконец, на усиление прибывают уже готовые сформированные полки: Карельский, Пензенский и Мусульманский. Переформировывая и организуя 2-ю армию, усиливая ее надежными частями, красная власть снабжает ее большими боевыми запасами. Постепенно перевес сил и преимущества в материальном снабжении переходят на сторону красных.

4. Характер борьбы

За отсутствием документов и достаточно полных показаний участников восстановить ход борьбы восставших рабочих и крестьян со все более увеличивающимися силами красных возможно лишь в самых общих чертах. Личные впечатления и рассказы участников этих событий дают много ценных данных о все нараставшем упорстве и ожесточенности боев, начавшихся в конце сентября, а в октябре превратившихся в почти ежедневные столкновения на всех направлениях. Но время, место и другие важные сведения обычно не указываются — они забыты. Записи, которые велись некоторыми, погибли в последующих походах. Та же участь постигла приказы и другие документы частей. Предлагаемые здесь описания двух боев, как достаточно полные, могут дать представление о характере боевых действий.

В последних числах сентября были получены сведения, что в направлении к г. Сарапулю двигается со стороны г. Уфы большой красный отряд. Воткинцы должны были выделить часть своих сил для защиты г. Сарапуля. [167]

Не ожидавшимся с этого направления противником оказался отряд Блюхера, около 6000 бойцов, который был отброшен атаманом Дутовым из пределов Оренбургской области на север, проскочил район Уфы восточнее этого города и теперь искал удобный пункт, чтобы прорваться в район красного расположения.

Блюхеру благополучно удавалось проходить по тылам белого фронта, так как здесь не было никаких значительных резервов. Все силы были на фронте или формировались в глубоком тылу.

Мелкие отряды противника Блюхера не пугали. На ночлегах Блюхер применял удачный прием, располагая свои силы треугольником, в углах которого размещались боевые части, а внутри обозы. При нападении на один из пунктов расположения отряда гарнизон этого пункта отражал нападение, а другие высылали на помощь части, чтобы охватить противника с флангов и тыла.

Небольшие отряды белых, встречавшие Блюхера, должны были отступать, чтобы не попасть в окружение и не быть уничтоженными. Применяя эту тактику и не встречая крупных сил белых, Блюхер успешно продвигался на север.

Получив сведения о движении отряда Блюхера к Сарапулю и не имея под рукой резервов, командовавший воткинцами капитан Юрьев вызвал командира только что сформированного батальона поручика Болонкина, доблестного и энергичного боевого офицера, и направил его с батальоном в распоряжение командующего Сарапульской народной армией корнета князя Ухтомского.

Сарапульская армия начала организовываться после захвата города ижевцами 31 августа, но состояла только из штаба и не имела боевых частей. В течение 24 часов батальон поручика Болонкина был переброшен в г. Сарапуль. Здесь командир батальона получил приказ двинуться на Михайловский завод, расположенный за р. Камой, и препятствовать движению противника на г. Сарапуль. Переправившись через р. Каму, батальон прибыл на указанный завод, где находился партизанский отряд прапорщика Преснова (впоследствии 15-й Михайловский полк 4-й Уфимской дивизии). [168]

Выяснив, что Блюхер расположился в 50–60 верстах к северо-востоку от Михайловского завода, поручик Болонкин выступил в сторону противника и ночью атаковал красных в д. Запуново. В деревне находились мадьяры и красные казаки Каширина, закаленные в походах и боях против атамана Дутова в течение нескольких месяцев.

Бой отличался большим упорством, хотя и не был продолжительным. Воткинцы яростно атаковали красных и после горячей схватки внутри деревни заставили их поспешно отступить, бросив 200 повозок с боевым имуществом. Блюхер не решился ввязываться в дальнейший бой с дерзким противником, не стал прибегать к своему излюбленному приему — окружению с флангов — и, наверно, не предполагал, что против его шеститысячного отряда находится всего один батальон воткинцев, во много раз слабейший и только что сформированный. Весь отряд Блюхера начал немедленное отступление на север, где вскоре вышел на линию красного фронта восточнее г. Осы. Воткинцы нанесли большие потери блюхеровцам, но и сами сильно пострадали — одних убитых было 83. Преследования красных, состоявших из конницы и пехоты на подводах и быстро уходивших, не было. У воткинцев было всего лишь несколько конных ординарцев. После прихода в район, занятый красными, отряд Блюхера был переформирован в 30-ю дивизию. Воткинцам пришлось несколько раз встретиться со старым знакомым в Уральских горах и за Уралом. Блюхеру не удалось в этот период своей боевой деятельности похвалиться большими успехами и выдвинуться на первые места советских полководцев. Прославился он позднее.

В первой половине октября под напором красных ижевцы начали сокращать свои растянутые фронты и отходить на позиции ближе к заводу. На Глазовском направлении они отошли к югу и держались верстах в 30 от завода, отражая натиски красных и переходя в контрнаступления. Деревня Якшур-Бадья и находившаяся недалеко южнее небольшая заимка в несколько дворов были заняты крупными силами красных. Заимка стояла в густом лесу, недалеко от дороги Ижевский завод — д. Якшур-Бадья. [169]

Первая группа Северного фронта получила задачу разбить и отбросить противника из заимки. Командующий группой подпоручик Вершинин с отрядом в 3000 бойцов выступил для выполнения задачи. В обход обоих флангов он послал по одной роте, а с главными силами двинулся по дороге, рассчитывая движение так, чтобы обходные роты имели время пробраться по старому, труднопроходимому лесу и ударить с флангов.

Обход с правого фланга был поручен прибывшей из Ижевска роте, состоявшей из 250 рабочих, под командой прапорщика X. Пулеметов в роте не было. Орудий не было во всей группе подпоручика Вершинина, так как снаряды в октябре подошли к концу и имевшиеся пушки были отосланы на завод. Командир роты не внушал доверия — бледный, видимо болезненный, он имел, по словам участника боя, «вид обреченного человека». Поэтому подпоручик Вершинин назначил к нему, под видом командира батальона, другого офицера. Но и этого случайного офицера он тоже не знал, а задача требовала руководства опытного боевого начальника.

Подпоручик Вершинин посылает с ротой также и своего помощника поручика Михайлова. Последнего он знал очень хорошо, так как Михайлов был организатором и руководителем тайной антибольшевистской группы офицеров в г. Глазове. Вершинин состоял в группе у Михайлова. Вместе с другими офицерами этой организации они оба были захвачены, попали в тюрьму и оттуда совершили весьма рискованный и дерзкий побег.

Подпоручик Вершинин, совсем молодой офицер, раньше прибыл в район восстания и получил в командование правую группу Северного фронта. Поручик Михайлов, пробравшись к ижевцам позднее, попал помощником к своему соучастнику по тайной организации и бегству от большевиков. Отправляя поручика Михайлова в обходную роту, Вершинин был уверен, что успех обеспечен.

Рота углубилась в лес и взяла направление с расчетом выйти к заимке справа. Движение было тяжелое — заросли кустов и особенно стволы огромных упавших деревьев, часто в аршин диаметром, заграждали дорогу. По истекшему времени [170] выходило, что заимка должна быть вблизи. Не видя ее, начали сомневаться, не взяли ли слишком вправо и не прошли ли мимо. Вдруг неожиданно раздались выстрелы красной заставы. Поручик Михайлов крикнул «ура», и все бросились за ним. Застава противника бежала. Перепрыгивая через упавшие деревья, ижевцы преследовали их, продолжая кричать «ура». Три раза красные останавливались и пробовали задержать ижевцев стрельбой, прячась за стволы деревьев. Но ижевцы бежали вперед и гнали красных дальше.

Таким путем красная застава помогла обходной роте найти заимку. Показались строения. Перед ними расчищенное пространство, всего шагов в 70. Рота сильно растянулась. Бег в лесу с преодолением препятствий утомил более слабых. С поручиком Михайловым впереди оказалось всего около 20 бойцов и командир батальона. Красные открыли пулеметный и ружейный огонь. Командир батальона тяжело ранен в ногу. Он не может бежать дальше, на лице выражение досады. Поручик Михайлов приказал ему пробираться назад и найти фельдшера. У противника замешательство. Торопятся взять на передки две пушки и увезти их.

Поручик Михайлов, рассыпав бойцов в цепь на небольшом бугре у опушки леса, приказал им перебить лошадей. Оставшись без лошадей, красные артиллеристы повернули орудия на ижевцев и открыли бешеный огонь картечью. Из-за близости расстояния снаряды разрывались над головами и позади лежавших в цепи, поражая подбегавших отсталых.

Лес загудел от пушечной пальбы. В цепи казалось, что орудийная стрельба происходит сзади, за лежавшими на бугре. Из-за черной завесы шрапнельного дыма по временам выскакивали отдельные бойцы и вливались в цепь. Двинуться вперед было невозможно. Многие были убиты и ранены картечью или кусками деревьев, разбиваемых снарядами.

Тяжелое положение еще более ухудшилось, когда красные поставили пулемет справа и открыли продольный огонь по бугру, за которым прятались бойцы. Казалось, все будут перебиты.

Но вот слева от заимки появилась из леса группа в сотню солдат и бросилась на красных. После короткого штыкового боя красные бежали, бросив пушки. [171]

Неожиданная помощь пришла от отставших во время преследования заставы и собравшихся около командира роты. Но его самого не было. На вопрос: где он? — последовал ответ: «Убит в наступлении». Но это было не так. Выяснилось, что прапорщик был подавлен грохотом стрельбы и отказался вести собравшихся около него вперед. Отставшие: ижевцы рвались на помощь своим. Убеждать и уговаривать ротного было некогда. Каждое мгновение дорого. Несколько штыков закончили жизнь недостойного командира.

В командование вступил унтер-офицер, участник мировой войны. Он сразу понял, что бешеный огонь красных задержал находившихся впереди и надо не подпирать их с тыла, а ударить врага с фланга. Его находчивость спасла роту от уничтожения. Рота потеряла треть своего состава — 80 человек было убито и ранено. Упорно дравшийся отряд красных состоял из латышей.

Главные силы группы подпоручика Вершинина и левая обходная рота в бою принять участия не успели. Но по колонне главных сил, следовавшей по дороге, красные открыли огонь со стороны деревни Якшур-Бадья.

Два боя, описание которых здесь приведено со слов участников, являются случайными в общем ходе борьбы ижевцев и воткинцев. Но они указывают на чрезвычайно высокое боевое воодушевление восставших против большевистского гнета — то воодушевление, которое не покидало их за все три месяца отстаивания ими своих родных очагов, а потом и в четырехлетней борьбе на Урале, в Сибири, в Забайкалье и в Поморье.

5. В красном окружении

Взятие красными Казани 10 сентября не только позволило им значительно усилить свою разбитую и растрепанную 2-ю армию, но поставило ее в выгодное положение беспрепятственного выхода из района р. Вятки в Каму и движения по ней в тыл восставшим заводам.

Насыщенная коммунистами и надежными отрядами из мадьяр, латышей и других наемников, 2-я красная армия начала [172] медленное продвижение к Ижевску. Из центра своего сосредоточения около с. Вятские Поляны (120 верст к северо-востоку от Казани и в 140 верстах от Ижевска) красные двинулись двумя путями: вдоль железной дороги Казань — Екатеринбург и по рекам Вятка и Кама на г. Сарапуль.

К концу сентября красные подошли к ст. Агрыз, откуда идет ветка на Ижевск — Воткинск, и здесь загораются бои, продолжавшиеся весь октябрь.

Спустившись на пароходах по р. Вятке и двинувшись вверх по Каме, красные в первой половине октября захватили г. Сарапуль. Наша Волжская флотилия незадолго перед этим ушла в реку Белую на зимовку. Это открыло дорогу красной флотилии Раскольникова. Вражеское окружение все теснее облагало восставшие заводы. Просьбы о помощи оставались без ответа. Пополнение огнеприпасами, почти исключительно трофейными, становилось все труднее и труднее. Снаряды были на исходе, ружейных патронов оставалось ничтожное количество.

Нужно было считаться с возможностью оставления заводов и искать путей проделать это с наименьшими потерями.

20 октября командующий Прикамской армией полковник Федичкин созвал совещание старших чинов армии и местный Комитет членов Учредительного Собрания, представлявший собой высшую гражданскую власть. Полковник Федичкин, объяснив создавшуюся обстановку и невозможность рассчитывать на своевременное прибытие помощи, предложил начать эвакуацию раненых, женщин и детей, а также ценного имущества и запаса винтовок на восточный берег Камы, пока это возможно было сделать в порядке и в условиях достаточной безопасности. Председатель Комитета членов Учредительного Собрания Евсеев не согласился с предусмотрительным полковником Федичкиным и назвал его предложение об эвакуации трусостью. В ответ на это полковник Федичкин подал заявление об отставке.

После этого заседания весь Комитет членов Учредительного Собрания скрылся. Два дня их не могли нигде найти. Даже своего секретаря А. П. сбежавшие не предупредили о том, куда они исчезают, и секретарь не знал, где их искать. [173]

Причиной исчезновения всего Комитета, как выяснилось, была боязнь ареста полковником Федичкиным. Но последний никому никакими арестами не грозил. Не желая вызывать разногласий и вносить раскол в ряды защитников в эти тревожные и решительные дни, полковник Федичкин, заявив о своей отставке, покинул Ижевск и пробрался в г. Уфу в распоряжение Главнокомандующего генерала Болдырева.

В «генеральском» доме — как назывался бывший дом начальника Ижевского завода — на втором этаже разместился Комитет членов Учредительного Собрания. В первом этаже издавалась газета «Ижевский Защитник». К этому дому ежедневно собирались все имевшие отношение к делам, которыми ведали члены Комитета, в том числе и поставщики на армию, ждавшие срочных распоряжений на разные заготовки, так как все денежные суммы находились в руках Комитета. Исчезновение членов Комитета могло быстро распространиться среди населения и вызвать тревогу и панику. Поэтому находившиеся в генеральском доме служащие в канцеляриях Комитета и газетные сотрудники условились скрывать бегство верховной власти. Тем временем поставщикам говорились разные небылицы, почему их не могут принять по их делам. Но скрывать правду становилось все труднее и труднее.

Доброволец М. Т., сотрудничавший в перерывах между боями в газете, заявил, что Комитет мог сбежать только в Воткинск, и взялся его разыскать. Взяв паровоз с двумя машинистами и захватив 5 вооруженных гимназистов в качестве охраны, так как в 60-верстном промежутке между заводами появлялись разведывательные партии красных, М. Т. в 8 часов вечера помчался в Воткинск. Там в доме Чайковского, где собирался Воткинский Совет обороны, М. Т. нашел сбежавших комитетчиков. Получив необходимые сведения и распоряжения, М. Т. ночью же вернулся в Ижевск, успокоив заинтересованных лиц.

На место полковника Федичкина командующим Прикамской армией был назначен капитан Юрьев. Командование ижевскими частями было передано штабс-капитану Журавлеву, по оценке некоторых — очень храброму офицеру, но малоопытному и бестолковому начальнику. Интересно отметить, что за время своего недолгого командования — около [174] месяца — штабс-капитан Журавлев не был известен многим ижевцам, даже из числа старших начальников, а некоторые даже никогда ничего о нем не слыхали.

Через несколько дней после бегства успокоившиеся члены Комитета Учредительного Собрания приехали в Ижевск на устроенный ими многолюдный митинг. С ними приехал также новый командующий армией капитан Юрьев. На этом митинге ижевцы услышали горячие призывы к спасению заводов от захвата красными и даже призывы к походу на Москву. О том, будут ли доставлены патроны и как без них дойти до Москвы, красноречивые ораторы не говорили.

Чем ближе красные подступали к заводам, тем упорнее и ожесточеннее становились бои. Особенно сильно красные нажимали с юга. К концу октября бои из района ст. Агрыз переместились к Ижевску на 18 верстов. На севере ижевцы и воткинцы удерживали врага в среднем верстах в 30 от заводов. Дорого доставался врагу каждый шаг. Но и защитники заводов несли тяжелые потери. Недостаток патронов был очень чувствителен, приходилось все чаще и чаще обращаться к штыку и всеми способами экономить патроны на крайний случай.

Все рабочие, по установившемуся порядку, где бы они ни находились, не расставались с винтовками. Кто бы какую работу ни делал — винтовка была рядом. По тревожному реву заводского гудка все немедленно бежали на сборные пункты своих ротов. Из штаба приходили приказы, и роты быстро направлялись на атакованные пункты.

Пленные красноармейцы показывали, что, как только комиссары начнут их гнать вперед, они с волнением ждут рева могучего заводского гудка. Услышав его, в их рядах начинает нарастать паническое настроение. Они знают, что через час к месту боя подойдут и опрокинутся на них волны рабочих и начнется кровавая штыковая схватка.

По словам добровольца М. Т., только в Ижевске до двадцати тысяч рабочих принимали участие в отражении атак врага, когда красные бросались на приступ в больших массах. Никто не пробовал уклониться от боя. Взаимная спайка и выручка стояли необычайно высоко. Если кто-нибудь не поспел присоединиться к своей роте, он пристраивался к другой. [175] Один из участников боя последнего дня защиты завода 7 ноября рассказывал, как был собран последний резерв. Это была сводная рота, куда вошли все, кто еще оставался на заводе по разным причинам, не мог теперь попасть в свою роту или не знал, где ее искать.

Командовал ротой полковник Власов, пользовавшийся любовью и доверием ижевцев как храбрый и распорядительный офицер. Когда потерявшие свои роты бойцы узнавали, что командует Власов, они охотно присоединялись к этой сборной роте. Всего набралось около 300 бойцов. Рота по Казанской улице вышла к станции Ижевск, находившейся в одной версте от завода. Здесь она заняла окопы недалеко от татарского кладбища. На кладбище и левее в большом количестве накапливался противник. Полковник Власов решает помешать красным в их сосредоточении и подготовке к штурму и атаковать их теперь же. Он отдает распоряжения и сам первый, со знаменщиком и одним бойцом, выскакивает из окопа и бросается к кладбищу. Одновременно доброволец А. Т. с пятью бойцами бросаются левее.

Но у красных уже стояли наготове пулеметы, и их огонь перебил всех выскочивших вперед и заставил остальных поднявшихся для атаки укрыться в окопе. Полковник Власов был тяжело ранен, и его с большим трудом вытащили из-под обстрела. У рассказчика-добровольца была перебита нога. Он начал ползти к окопу. К нему выскочила гимназистка Попова, работавшая сестрой милосердия и отличавшаяся необыкновенной смелостью, и хотела перевязать раненую ногу. Пуля ранила ее в голову, и лицо ее залилось кровью. Доброволец приказал ей бежать зигзагами в окоп. Ему удалось самому доползти до окопа, где его перевязали и отправили в тыл.

После нескольких настойчивых атак красные захватили станцию. Она была оставлена в 2 часа дня. Около этого же времени были очищены другие пункты, лежавшие впереди завода, и защитники отступили на последние позиции у окраины завода.

Утомленные боями и потрясенные упорством обороны, красные не чувствовали уверенности в окончательном успехе, остановились и набирали силы для дальнейших действий. [176]

Ночью они бездействовали. По красным сведениям («Гражданская война...», т. 1), последние дни защиты Ижевска излагаются так: «Бои под Ижевском 5, 6 и 7 ноября достигли большого напряжения; та и другая сторона дрались с большим упорством, неся большие потери. Этими боями подтвердились сведения агентуры, что вокруг территории завода противником вырыты окопы с ходами сообщения в тыл и усилены проволочные заграждения. Войскам отдается приказ взять Ижевск 7 ноября во что бы то ни стало.

Седьмого ноября с утра началась артиллерийская подготовка атаки и устройство проходов в проволочных заграждениях. Вера в успех настолько велика, что было приказано держать прямой провод с московским Кремлем для немедленной передачи сообщения о падении Ижевска в день, когда праздновалась годовщина октябрьской революции.

К 12 часам войска были уже у проволочных заграждений и готовились к штурму. Противник вел бешеный огонь из орудий, пулеметов и ружей... На правом фланге боевой линии в числе прочих частей был 2-й Мусульманский полк, который не выдержал огня, дрогнул и позорно бежал с поля сражения, оставив противнику батарею, пулеметы и другую материальную часть. На пути бегства людьми полка был разграблен полковой обоз, похищены вещи командного состава. Весь же командный состав в этом полку держал себя образцово. 2-й Мусульманский полк за свое позорное и преступное поведение был расформирован.

В 19 ч. 40 м. Ижевск был взят штурмом... Бронированный поезд «Свободная Россия» ворвался на станцию Ижевск и своим огнем внес в ряды белогвардейцев сильнейшее расстройство. Кавалерия вслед за пехотой ворвалась в город, на улицах которого завязались ожесточенные бои».

Это описание красного историка имеет значительные неточности. Каких-либо серьезных проволочных заграждений у ижевцев не было. Проволока на заводе не выделывалась, и запасов ее не имелось. Защитники не могли вести бешеный огонь из орудий, пулеметов и ружей из-за острого недостатка огнеприпасов. На улицах города боев не было, красные не посмели войти ночью в город, и в Москву была послана преждевременная [177] поздравительная телеграмма о взятии Ижевска, не соответствовавшая действительности.

Следует также отметить, что бегство 2-го Мусульманского полка не было единичным случаем. Защитники много раз обращали красных в паническое бегство, но их историк отмечает только один случай, который трудно замолчать, так как была брошена батарея, разграблен обоз и полк был расформирован.