Архивные документы и материалы

Корпус источников. Архивные документы и материалы. Опубликованные документальные источники. Мемуарная литература, дневники, эпистолярии. Различные дополнительные и специфические источники.

Чрез источник, как часть минувшего, мы вживаемся в единство этого минувшего и, познавая часть, в ней уже познаем и целое.

Л. П. Карсавин

М

онография базируется на обширном и многообразном корпусе источников. Обращение с ним требует предельной внимательности, научной порядочности, беспристрастности со стороны исследователя; умения использовать вполне конкретные приёмы, навыки, методы и принципы работы. Иными словами, современной методологии исследования.

В исторической науке имеется стройная система источниковедческого анализа, в частности предполагающая изложение фактов и событий методологически верно, в строгом соответствии с действительностью; определение их объективной ценности; установление связей между ними и образование комплекса источников, необходимых для получения совокупности научных фактов[386].

При этом следует сделать замечание принципиального характера. Несмотря на то, что советское источниковедение находилось под перманентным организационным и идеологическим контролем руководящих органов правящей коммунистической партии, оно смогло, вопреки всему, выработать подходы к источниковедческому анализу, которые, по моему суждению, не потеряли актуальности и сегодня:

— один и тот же источник может содержать и достоверные и недостоверные сведения по различным вопросам;

— определенную информацию можно извлечь даже из недостоверного источника, который в таком случае выступит в роли достаточного свидетеля тенденциозности;

— исторические источники, несмотря на их целевую сторону возникновения и субъективное отражение действительности, объективно отражают прошлое, поэтому нет таких, которые непригодны для исследования;

— наличие пробелов в источниках не отрицает возможности познания прошлого; вопрос лишь в том, чтобы использовать всю совокупность сохранившихся источников с максимальной полнотой[387].

Но такие неординарные подходы на практике внедрялись не в полном объеме, имели место серьезные деформации. Советское источниковедение, например, следуя правилам игры, предложенным сверху, не признавало многих позиций так называемого «буржуазного источниковедения». Например, резко критиковалась нестандартная, противоречивая, дискуссионная, но все равно неординарная позиция американского теоретического источниковедения о том, что источники личного происхождения более свободны от классового содержания[388].

Пожалуй, самое тяжелое наследие советского времени для плодотворного развития источниковедения — засекреченность огромного пласта документов и тенденциозность документальных публикаций как порождение идеологического диктата. Особенно рельефно тенденция к тотальному засекречиванию всего, что было только можно засекретить, проявлялась в отношении документов и материалов периода революции и Гражданской войны в России.

Что характерно: исследователей не только обкладывали красными флажками еще на дальних подступах к архивам, но им настойчиво внушали мысль: не стоит глубоко «копаться в документах классовых врагов» — необходимо просто найти разоблачительные материалы. Так, еще в 20-х гг. ушедшего века формулируется подход к публикации документов Белого движения. Известный советский историк С.А.Пионтковский писал, что необходимо изучать документы и историю врагов, «вскрывать ту ложь, которую пишут про себя сами участники белого движения»[389].

Поэтому в советское время комплексного изучения источникового материала по проблемам Белого движения, белой эмиграции не проводилось. Наименее же исследованными оказались документы, так как в советском источниковедении объектом интереса по моей теме были лишь периодическая печать и мемуарная литература.

Я придерживался при работе с источниками следующих принципов:

1. Не подменять исследовательский анализ иллюстративным методом использования источников.

2. Извлекая информацию из источника, помнить два существенных обстоятельства:

a) источник не является объективным отражателем события — он дает лишь ту информацию, которую в нем ищет историк, отвечает только на те вопросы, которые историк ставит перед ним, и полученные ответы всецело зависят от заданных вопросов;

б) источник не является объективным отражением истории и потому, что он передает событие через мировосприятие автора, его создавшего. Данное обстоятельство имеет важное значение, ибо то или иное понимание картины мира, существующее в создании создателя источника, так или иначе воздействует на те или на те данные, которые фиксирует.

3. Отдавать приоритет при исследовании источников методу компаративизма.

Используемые источники определили уровень и содержание научного поиска, правильность выбранной концепции освещения исторического опыта укрепления морального духа красных и белых в безумии братоубийства. Классификация источников позволила рассмотреть вопрос о значимости каждого из их видов в изучении поставленной научной проблемы, выяснить, насколько полно они представлены. Она помогла установить полноценность данного комплекса источников и определить, какие виды их позволили полнее и глубже изучить вопрос[390].

Следует особо констатировать то обстоятельство, что учеными-источниковедами проделана значительная работа по исследованию источникового материала, имеющего прямое и косвенное отношение к проблеме монографии.

Было бы несправедливым недооценивать введенный в научный оборот фактический и аналитический материал. Он содержится во введениях (предисловиях) к опубликованным сборникам документов, изданных как центральными, так и региональными издательствами, в обзорно-аналитических фрагментах, посвященных документальным материалам, в диссертациях, в тезисах выступлений ученых на различных конференциях, симпозиумах, в диссертационных исследованиях, посвященных изучению документов, как ведущему виду исторических источников, в монографиях и статьях источниковедческого и археографического характера, а также в учебниках и учебных пособиях[391].

Смирное бессмертие архива!

Перспектива: истереться в пыль

Советский поэт-фронтовик Б. Слуцкий нарисовал печальную, но реальную перспективу архивных документов, если они не станут достоянием исследователей.

Не стоит доказывать того, что уже прекрасно доказано предшественниками: архивные документы и материалы составляют наиважнейшую часть источниковой базы любого исторического исследования. Именно они могут выступать своеобразным «арбитром достоверности». Ю.А. Поляков очень четко заметил, что архивные фонды полны неожиданностей. Удивительные факты иногда обнаруживаются внезапно, «как вылетает моль из бабушкиного сундука»[392]…

В ГАРФ хранятся материалы так называемого Пражского архива — уникального явления культуры русского зарубежья. Его начало надо искать в 1923 г., когда у группы русских эмигрантов появился замысел «собрать письменные и печатные документы, посвященные революции и гражданской войне». А к 1938 г. Русский заграничный исторический архив в Праге превратился в солидное научное учреждение, имевшее 1500 своих корреспондентов в 44 странах мира, где имелись военно-политические структуры белой эмиграции. Только в 1934 г. он получил 27190 посылок с материалами и изданиями, значительную часть которых составляли архивы эмигрантских организаций[393].

После Второй мировой войны правительство Чехословакии передало архив был в дар Академии наук СССР. Его сразу засекретили. В феврале 1951 г. по итогам совещания в Главном архивном управлении МВД СССР и Центральном государственном архиве Октябрьской революции создали комплекс фондов бывшего РЗИА в количестве 98 тыс. дел[394]. В марте 1987 г. фонды рассекретили, а с 1989 г. выделили в архивохранилище коллекции документов по истории Белого движения и белой эмиграции.

Следует подчеркнуть, что в постсоветской России развернута огромная работа по возвращению на Родину, в том числе и в ГАРФ подобных документов. К настоящему времени в ГАРФ собрано более 20000 документов из архивов представителей трех волн русской эмиграции[395].

Именно в Пражском архиве сосредоточено очень большое количество документов и материалов, способствующих наполнению конкретным содержанием рассматриваемую проблему.

Представляют интерес значительное количество документов из фонда 439 — Управления делами Особого совещания (правительство Деникина). В нем сохранились протоколы всех заседаний Особого совещания с пометками генерала Деникина, материалы комитетов и комиссий, различные ведомственные документы и материалы. Они дошли до нас в более-менее полном виде.

Их анализ позволяет составить представление о бюрократических особенностях правительственного аппарата генерала Деникина, о механизме принятия решений на уровне закона или правительственного распоряжения, а также понять стиль взаимоотношений единоличного военного диктатора с Особым совещанием. На данном фоне прослеживается, какие меры предпринимались для укрепления морального духа комбатантов.

Не менее интересен для монографии и фонд 440 — Отдел пропаганды Особого совещания при главнокомандующем Вооруженными силами на Юге России. Здесь хранятся документы и материалы Осведомительно-агитационного агентства, преобразованного в Отдел пропаганды Особого Совещания. Правда, множество их находится и в делах Управления Особого совещания. Однако в тех документах и материалах много пропусков, они разрознены. Хотя это компенсируется документами местных отделений (Черноморской губернии и Закаспийской области) ОСВАГ.

Анализ архивного массива фонда 440 позволил уяснить, как воспринимались различными слоями населения, а также и военнослужащими, решения белой власти. Они дают представления о настроениях офицеров и солдат, их морально-психологическом состоянии.

Необходимо подчеркнуть принципиальный момент: множественные донесения, сводки, обзоры различных контрразведок, аналитические и информационные документы ОСВАГ представлялись генералу Деникину секретным порядком. Следовательно, в них меньше лакировки действительности, больше информации, заслуживающей повышенного доверия. Ведь она представлялась конфиденциально, и за качество ее подготовки исполнители несли серьезную ответственность, в отличие от авторов статей в периодике белого Юга России.

Повышенного исследовательского интереса заслуживает архивный массив фонда 446 — Политическая канцелярия при Особом совещании при Главнокомандующем Вооруженными силами на Юге России. Современные историки должны быть благодарны начальнику упомянутого выше структурного подразделения полковнику Д. Л. Чайковскому за то, что он кропотливо и полностью систематизировал большое количество документов и материалов. В делах сохранился полный комплект приказов Деникина по гражданской части, личные бумаги генерала Алексеева, тщательно собранные после его смерти. Тут же находится дипломатическая переписка, объемные досье о положении в каждой губернии, подконтрольной ВСЮР, казацких гособразованиях.

В данных документах и материалах отражены, в той или иной мере, практически все стороны жизни белого Юга России

Представляется целесообразным выделить одну особенность, характерную для архивных фондов, охарактеризованных выше. На многих документах и материалах есть пространные резолюции генерала Деникина. Они отличаются не только информативностью, но и аналитическим характером. Такие резолюции представляют не что иное, как дополнительный, во многом самостоятельный источник изучения рассматриваемой в монографии проблемы.

Я солидаризируюсь с мнением В. П. Федюка о том, что резолюции единоличного военного диктатора представляют собой «дневник, раскрывающий личность Деникина и атмосферу, что царила вокруг»[396].

Воистину уникальные документы и материалы содержатся в личном фонде генерала Деникина (р.-5827). Здесь всего 637 единицы хранения. Как показывает изучение описи, дела с №504 по №637 — новые поступления, источник которых — передача М. А. Грей в 1993 – 1998 гг. всевозможных документов из семейного архива. Среди них — письма Деникина к жене за 1915 – 1945 гг., письма к дочери за 1936 – 1947 гг., а также различным лицам за 1935 – 1943 гг., письма о взаимоотношениях с Врангелем, переписка с редакцией газеты «Последние новости» (Париж) и т.д.[397] К сожалению, пока что широкого доступа к ним нет, так как документы проходят необходимую археографическую обработку, реставрацию.

Необходимо подчеркнуть, что в личном фонде генерала Деникина хранится много документов, которые вождь Белого движения использовал в своих литературных произведениях, главным образом в «Очерках Русской Смуты». Это позволяет провести компаративный анализ вышеназванных источников.

Представляют повышенный научный интерес и личные фонды генералов А.С. Лукомского — фонд 5829, А. А. фон Лампе — фонд р-5853, А.П.Богаевского — фонд р-6461, Н. Н. Шиллинга — фонд р-6750, а также крупных деятелей российской контрреволюции А. И. Гучкова — фонд р-555 и В.В.Шульгин — фонд р-5971. Здесь наряду с официальными документами много места занимают дневниковые записи и более поздние мемуарные зарисовки. В личном фонде видного деятеля кадетской контрреволюции Н.И. Астрова — фонд р-5913, отложились многочисленные записки, сделанные им на заседаниях Особого совещания, совещаниях у генерала Деникина.

Данные фонды исследовались в комплексе с коллекцией мемуаров белых эмигрантов — фонд р-5881. В его двух описях сосредоточено 10832 дела с различными воспоминаниями белоэмигрантов. Именно здесь можно почерпнуть столь необходимые данные для более глубокого осознания колорита эпохи, то есть того, что осталось за сухой строкой официального архивного документа.

По рассматриваемой проблеме имеются документы и материалы, отложенные в фонде Совета народных комиссаров — фонд 130. Они дают возможность взглянуть на проблему глазами советских органов управления.

Вышеизложенное позволяет утверждать: документы, хранящиеся в ГАРФ, составляют довольно большую часть архивного массива по проблеме укрепления морального духа белых войск.

В РГВА особый интерес представляют документы Южного фронта (Ф.100). Это был, пожалуй, самый популярный фонд у советских исследователей, занимающихся изучением Гражданской войны. Из него почерпнут оригинальный материал. Так, в делах политотдела РВС фронта сосредоточены документы, дающие довольно четкое представление о морально-психологическом состоянии красных частей и соединений. Много полезной информации содержится и в делах их разведки. Кроме того, по материалам фонда исследовались боевые действия советского Южного фронта против ВСЮР. Представляют интерес материалы библиотечных фондов РГВА[398], Управления делами Наркомвоен (Ф.1), Управления Реввоенсовета республики (Ф.4), Полевого штаба РВСР (Ф.6), Политического управления РККА (Ф.9.).

Необходимо подчеркнуть, что в фондах РГВА хранится значительный комплекс документальных материалов белых армий периода Гражданской войны. В настоящее время в РГВА — более 700 фондов частей, соединений и учреждений белых армий, насчитывающих свыше 25 тысяч дел[399]. Разными путями они попадали в архив. Одни в качестве трофеев захвачены соединениями Красной армии в Крыму, на Северном Кавказе и Сибири в 1919 – 1920 гг. и вместе с документами центральных и главных управлений войсковых частей РККА поступали на государственное хранение. Другие, входившие до 1945 г. в коллекцию РЗИА в Праге, что выше отмечалось, переданы в середине 1960-х гг. из ЦГАОР (ныне ГАРФ)[400].

Большая часть документов, хранящаяся в фондах, упомянутых выше, — военно-оперативного характера. Но имеются документы, в которых непосредственно отражена проблема, рассматриваемая в монографии. Например, отложенный на хранение в фонде штаба главнокомандующего ВСЮР (Ф. 39540) очерк о взаимоотношениях главнокомандования с французским командованием несет много материалов для осмысления проблемы деятельности командования белых по укреплению морального духа войск.

Есть оригинальные документы в коллекционных фондах (Ф. «Varia».40307). Их особенность — наличие документов и материалов, имеющих отношение как к Добровольческой армии, так и к ВСЮР.

Интересные документы сохранились и в фондах Белого движения: Управление генерал-квартирмейстера войск Киевской области — фонд 39666; Штаб командующего войсками Новороссийской области — фонд 39667; Штаб 3 конного корпуса Шкуро — фонд 39733 и др.

В РГАСПИ были проанализированы некоторые имеющие отношение к рассматриваемой проблеме документы из фондов В.И.Ленина (Ф.2.), Отдела пропаганды и агитации ЦК КПСС, ЦК РКП (б) (Ф.17.). А в документах Истпарта ЦК ВКП (б) за 1920 – 1935 гг. и Института марксизма-ленинизма (Ф. 70, 71) имеются, к примеру, неопубликованные статьи ученых и политических деятелей о лагере контрреволюции и Белом движении. Некоторые их фрагменты вошли в пятитомную историю Гражданской войны[401].

Эти материалы, как правило, имеют опосредованное отношение к теме монографии.

Следует подчеркнуть, что во всех архивах имеется множество документов, помогающих репродуцировать научную картину конкретно-исторической обстановки, в которой решалась проблема укрепления морального духа противоборствующих сторон в годы Гражданской войны в России. В количественном отношении они распределились примерно следующим образом:

— приказы, директивы, донесения, телеграммы, обзоры, отношения, другие военно-служебные документы — 33%;

— политические документы — 21%;

— мемуары, дневники, неопубликованные, очерки, статьи, книги, подготовительные материалы к ним, эпистолярии, маргиналии, всевозможные резолюции на различных документах — 29%;

— вырезки из газет, журналов, периодические издания, хранящиеся в архивах целиком — 11%;

— прочие — 6%.

Таким образом, архивные документы и материалы являются основой источниковой базы исследования проблемы укрепления морального духа красных и белых как в теоретическом, так и в практическом аспектах.

В ОР РГБ хранятся рукописи Б Энгельгардта, Н. Санжарь, И.Т. Беляева. Это участники Гражданской войны в разных качествах. Из их воспоминаний можно почерпнуть некоторые небезынтересные сведения о моральном облике белых офицеров и солдат[402].

Разумеется, в данной монографии невозможно охарактеризовать весь пласт архивных источников. Это не по силам одному ученому. Но краткое их описание позволяет составить научное представление о столь актуальной проблеме.