Красная Армия перед войной. Последние мирные дни. Часть 2-я

Приблизим учёбу к боевой действительности! После окончания войны наркомом обороны вместо Ворошилова был назначен Тимошенко, ставший маршалом. Начальником Генерального штаба вместо Шапошникова стал Мерецков, а с января 1941 года – Жуков. Опыт финской войны активно внедрялся в войска, вся система военной подготовки была перестроена под девизом «Приблизим учёбу к боевой действительности!» Те, кто служил в Красной Армии перед самой войной, описывали это так: марш-броски, стрельбы, окапывания, ночные стрельбы, снова марш-броски и так далее.

Учились не только красноармейцы, но и командиры всех уровней. В конце 1940-го и начале 1941 года в Москве прошло совещание высшего руководящего состава РККА. Были проведены две оперативно-стратегические игры на картах. В одной из этих игр Жуков, игравший за «западных», во многом предугадал действия немцев в Белоруссии. Но принятых мер оказалось недостаточно. Войска в приграничных районах не были полностью готовы к войне. О причинах этого мы сейчас поговорим подробнее.

Причины неготовности армии к войне. Советские войска в приграничных военных округах уступали противнику по численности вдвое, по артиллерии – примерно в 1,3 раза, по новым танкам – почти втрое, по новым самолётам – более чем втрое. Имелось также много танков и самолётов устаревших типов. Многие из них выработали моторесурс и требовали ремонта. В результате в массе своей немецкие танки и самолёты были лучше наших, только советская артиллерия не уступала по качеству вражеской. Было у противника и превосходство в стрелковом вооружении.

Большинство дивизий, предназначенных для прикрытия границы, оказались на значительном удалении от неё. Более трети всех соединений в момент нападения совершали марши в районы сосредоточения или дислокации. Артиллерия многих корпусов и дивизий находилась на полигонах. Многие части связи были заняты на строительстве своих объектов. Многие дивизии требовали укомплектования личным составом и техникой от 25 до 50%. Всё это, кстати, опровергает миф о том, что СССР готовился напасть на Германию, а германское нападение носило превентивный характер.

Германия сумела создать мощную, мобильную, моторизованную армию. Эта армия была целиком посажена на автотранспорт, имела высокую манёвренность. Красная Армия такой мобильности не имела, пехота передвигалась, в основном, «на своих двоих».

Важнейшим фактором было то, что вся немецкая армия – от солдат до фельдмаршалов – имела опыт современной войны. В Красной Армии такой опыт имели только участники боёв на реке Халхин-Гол и в Финляндии. А учёба во время боевых действий обходилась очень дорого. Особенно сказывалась неподготовленность командного состава разных уровней, о которой уже говорилось выше.

Большую роль сыграли ошибки высшего политического и военного руководства СССР. Во-первых, тяжёлый просчёт был допущен в оценке времени нападения фашистской Германии на СССР. Во-вторых, военная доктрина Красной Армии предусматривала разгром врага на чужой территории одним сокрушительным ударом. И военное командование чрезмерно увлеклось планированием наступательных операций. В то же время мало внимания уделялось организации и ведению обороны, боям в окружении и при отходе. В-третьих, не было уделено должного внимания победным боям немецкой армии в Польше и во Франции. Жуков прямо писал в своих воспоминаниях: «Мы не рассчитывали, что противник сосредоточит такую массу танковых и моторизованных войск и бросит их в первый же день мощными компактными группировками на всех стратегических направлениях с целью нанесения сокрушительных рассекающих ударов». Между тем в 1939-40 годах немецкая армия воевала именно так.

Фашистская Германия и её союзники к 22 июня 1941 года полностью осуществили развёртывание своих группировок у западных границ СССР. Солдатам и офицерам были поставлены конкретные задачи, какие соединения или части противника, в каком месте, к какому времени окружить или уничтожить, какой местностью овладеть и т.д. Красная Армия такое развёртывание осуществить не успела.

Последние дни. Несмотря на противоречивость данных разведки, предвоенное напряжение ощущалось и оно нарастало. Советское правительство, главой которого в мае 1941 года был назначен Сталин, стремилось сделать всё, чтобы приготовиться к войне, а лучше всего – не допустить её. Отсюда вытекали указания «не поддаваться на провокации». Это стремление зачастую оказывалось чрезмерным. В частности, не предпринималось никаких активных действий для пресечения участившихся разведывательных полётов немецких самолётов над советской территорией.

С другой стороны, ещё 13 апреля 1941 года в Москве был подписан договор между Японией и СССР о нейтралитете сроком на 5 лет. Это было крупным успехом советской дипломатии.

14 июня было опубликовано сообщение ТАСС о том, что Германия и СССР неуклонно соблюдают договор о ненападении, а слухи о войне между ними являются лживыми и провокационными. К сожалению, это заявление оказало расслабляющее воздействие на многих людей, в том числе и военных руководителей. Сообщение ТАСС являлось дипломатическим зондажем, попыткой прощупать настрой германских руководителей. То, что со стороны Германии не последовало никакого ответа, насторожило советское руководство и заставило его принять определённые меры. В частности, началось выдвижение некоторых соединений к границе. Были начаты необходимые мероприятия по развёртыванию войск в приграничных районах, но ни одно из них не было завершено – попросту не хватило времени.

Вечером 21 июня стали поступать сведения о завтрашнем нападении. В результате в 23:30 в войска была направлена Директива №1, содержавшая вероятную дату нападения Германии – 22 июня – и приказы быть в боеготовности и вместе с тем «не поддаваться ни на какие провокационные действия».

Но поздно, поздно! Немецкие самолёты уже выруливают на взлётные полосы, орудия заряжены, а танки и пехота изготовились к броску!